Студопедия

Главная страница Случайная страница

КАТЕГОРИИ:

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Как я себя жалела!






Когда самолет взлетел из аэропорта Майами, я выглянула в иллюминатор и со слезами на глазах попросила Бога помочь мне. Я чувствовала себя измученной, обиженной и опустошен­ной. Мне было так одиноко и тоскливо. Который раз за трид­цать лет супружеской жизни я пыталась найти хоть какое-то облегчение. Мой муж был подобием человека — эгоистичным, невнимательным и равнодушным. Это был мужской шовинист, исполненный желчи, язвительный и ревнивый... Я обвиняла его в том, что восемь лет назад он симулировал сердечный приступ, чтобы выйти на пенсию и манипулировать мной.

Меня совсем не волновало то, что ему придется оставить нашу квартиру и одному возвращаться на машине в Нью-Йорк. Я была рада лишь тому, что могу испытывать тишину и уедине­ние в течение нескольких недель вдали от этого жалкого подобия мужа. «Куда ты идешь? Зачем ты это купила, тебе это не нуж­но? Зачем ты так много стираешь? Почему ты не убираешься в доме?» И я в ответ на это: «Какое твое дело, оставь меня в покое. Сдохни! Отправляйся обратно на работу или заткнись». И хотя я оставляла его и раньше, но на этот раз все было как-то по-дру­гому. Я чувствовала, что на этот раз все было как-то иначе. Мое будущее было неопределенным.

На этот раз у меня в руках была книга «Очарование женст­венности». Моя дочь прислала мне ее за месяц до этих событий. Я обещала ей, что прочитаю книгу, но знала, что мне теперь ничто не поможет. Я и раньше читала много книг о том, как угодить мужу, как быть притягательной, как заботиться о нем. Кому теперь это надо? Моя жизнь приближается к закату. Мне за пятьдесят, и я смертельно устала. Я прочитала одну из книг, после которой почувствовала еще большее недовольство своей жизнью, а наши взаимоотношения с мужем стали еще хуже, по­тому что он ни капли не изменился. Поэтому я даже не дума­ла читать эту книгу, откинулась в кресле и стала думать о себе. Жизнь прожита впустую, остались одни разочарования. Как я одинока, и все произошло совсем не так, как я мечтала, когда была молодой и полной надежд. Как я себя жалела! Жизнь подло обманула меня.

В молодости я была красивой, уверенной в себе, способной, надменной и независимой — но только с виду. Внутри себя я всегда была очень ранимой, неуверенной и настолько зависи­мой, что старалась не показать этого другим людям. Я мечтала о романтических взаимоотношениях в браке, таких какими я ви­дела их в кино. Если какая-нибудь героиня в фильме давала по­щечину мужчине, естественно, что на другой день он приходил к ней с цветами, бегал за ней и стучался в ее двери. Она могла делать, что угодно, а он все равно бегал бы за ней. Я была увере­на, что все, что бы женщина ни делала, было привлекательным, а мужчины должны были валяться у ее ног, чтобы потом счаст­ливо прожить вместе до самого конца.

Когда я встретила Билла, я овдовела, и на руках у меня был годовалый ребенок. Через месяц знакомства я сделала ему пред­ложение, и он согласился. Мне так хотелось любви. Мой первый муж Майкл умер от рака в течение первого года нашей совме­стной жизни. Он был таким заботливым, и мне нужно было за­менить его кем-то, кто захотел бы позаботиться обо мне. Однако Билл оказался совсем не таким человеком. С самого начала он был ориентирован на внешний мир. Самым приоритетным направлением в его жизни был карьерный рост. Его никогда не было дома. Он никогда не звонил домой. Я пережила массу ра­зочарований. Потом я начала требовать, кричать, жаловаться, угрожать, невольно подражая героиням фильмов, однако мой герой почему-то не следовал моему сценарию..

Чем больше я кричала и ругалась, тем дольше он задержи­вался на работе. Почему все шло не так, как надо? Как странно. Я ничего не понимала. Мне нужна была его любовь, его обще­ние, помощь, объятия. Я никак не могла пробиться к его сердцу. Чаще всего он просто уходил. Хлопнув дверью, оставляя поза­ди себя истерично кричащую жену, а теперь уже и троих детей, которые должны были страдать от последствий наших беско­нечных баталий. Как я его ненавидела за отсутствие понимания! Я говорила людям: «Если он будет плакать на моих похоронах, выгоните его вон».

Во время этой сумасшедшей жизни я обрела Бога. Но, огля­дываясь назад, я теперь понимаю, какой праведной я казалась самой себе. Он тоже стал ходить со мной в церковь, однако он не скрывал того, что его вера была поверхностной. Я же была лицемеркой. Иногда во время семейных обедов я просила его помолиться, и он механически молился. Иногда он отказывался назло мне. Я обрушивалась на него за вопиющий антихристиан­ский поступок, напоминая ему, что он глава семьи и должен яв­лять собой положительный пример. Я вынудила его поступить на библейские курсы. Но он назло мне засыпал на занятиях. Он всегда знал, на какую кнопку нажать. В самый последний момент перед пикником, свадьбой, зваными обедами он отказывался идти с нами, говоря, что передумал. Я взрывалась и шла одна, забирая с собой детей. Раз в неделю я брала детей в церковь, но не забывала напоминать ему об этом снова и снова.

Он вынудил меня все взять на себя — дом, религию, счета, ремонт, газоны, покраску, детей, то есть все. Я жаловалась на это, но чувствовала себя в этой лидирующей роли достаточно комфортно. Я постоянно повторяла слова: «Если женщина хочет чего-то добиться, она все должна делать сама». Иногда после телефонного разговора с мужем, чувствуя отверженность, я раз­гоняла детей. Мои нервы не выдерживали, особенно когда он в очередной раз говорил, что не придет домой обедать. А я приго­товила для него его любимое блюдо!

Время и жизнь летели на огромных скоростях, дети подра­стали, а я вечерами перед ужином стала попивать вино. Он же поднимался все выше и выше по служебной лестнице. Я держа­ла в секрете мои тайные встречи с бутылкой, а дети продолжали от этого страдать. В ответ на мои мольбы, критику и доводы он ложился на диван перед телевизором, перед которым скоро за­сыпал, или говорил мне: «Пожалуйста, оставь меня в покое, у меня своих проблем достаточно». Иногда он просто уходил из дома. Как я ненавидела его за нежелание понять меня. Я прекра­щала пить, потом снова начинала, и между окончанием и новым началом мог пройти целый год. Я боролась с этой привычкой, и теперь, как я надеюсь, я с ней справилась.

Вскоре дети совсем выросли. Слава Богу, с ними все было в порядке. Может быть, они понимали нашу ситуацию. Я про­должала стареть, по-прежнему живя независимой и по большей части одинокой жизнью. Какое-то время я успешно занималась недвижимостью, и это помогло мне с большим терпением отно­ситься к образу жизни Билла. Я продолжала ходить на собрания в церковь, но внутри меня по-прежнему была пустота и ощу­щение, что я никому не нужна. Все в жизни было не так, хотя время от времени я ходила в кино, на званые обеды и так далее. Я чувствовала в своей жизни какую-то незавершенность.

Вдруг все изменилось в одночасье. Этот человек, который из чувства гордости и ради власти и успеха годами жертвовал женой, детьми, религией и друзьями, закончил тяжелейшим сердечным приступом, который чуть не закончился смертель­ным исходом. Благодарю Бога за то, что он остался жить, и я немедленно стала ухаживать за ним, хотя почти двадцать лет мы не жили вместе. Я взяла на себя все заботы о нем и радова­лась этому самым искренним образом. Я компенсировала этой возможностью все те годы, когда его не бывало дома, и ему это понравилось. Но прошло полгода и я стала сопротивляться его указаниям и повелениям, которые он давал, полулежа в своем кресле. Мне стало казаться, что он использует меня, опустошает и заставляет прислуживать, словно я его собственность. Врачи велели ему ходить и выполнять физические упражнения, и он почти полностью восстановил свое здоровье. Я опять ничего не понимала. Я делала все, что было в моих силах, чтобы угодить ему и сделать его счастливым, но чувствовала себя при этом опустошенной, нелюбимой и неудовлетворенной его реакцией в ответ на мою заботу. В чем же заключается проблема?

По мере нарастания моего недовольства я стала говорить ему такие вещи, как, например: «Тебе не кажется, что пора бы пом­нить самому о приеме лекарств; почему бы тебе самому не встать и не взять это?» К нему вернулась прежняя его враждебность, и мы опять заняли свои привычные позиции на передней линии фронта. Теперь он сидит дома круглые сутки и учит меня тому, как делать покупки, готовить, застилать постель, закрывать став­ни, стирать белье и так далее. Я двадцать лет занималась этим без его помощи, и мне не нужен помощник. И я опять стала гово­рить ему, что это не его дело, стала выражать желание, чтобы он сдох, отстал от меня и так далее.

Но я по-прежнему изображала из себя христианку, ходила в церковь, пела песни хвалы и молилась, облачаясь в мантию му­ченицы, искренне веруя в своем сердце (уверенном в собствен­ной праведности), что принесла огромные жертвы, выйдя замуж за такого человека. Иногда он тоже приходил в церковь, чтобы вздремнуть там во время проповеди. В это же время он купил квартиру во Флориде, чтобы бежать из Нью-Йорка на время хо­лодной зимы. Мы купили дом меньших размеров в штате Нью-Йорк, и я работала бок о бок рядом с ним, выполняя мужскую работу, — косила газоны, отделывала дом, чистила дорожку к гаражу, стригла кусты, клеила обои и так далее. Я горела на этой работе, а у него хватало наглости ни разу не поблагодарить меня, но зато он жаловался, что я не готовила ему обеды.

Когда я говорила ему, что он неблагодарный эгоист, что я лишь пытаюсь помочь ему нести его ношу из-за его больного сердца, он говорил: «Иди в дом и выполняй свою обычную рабо­ту. Пойди, приготовь мне обед». Я его просто ненавидела. Какой неблагодарный! В конце концов я была уверена, что если бы не моя помощь, он развалился бы на части. И потом, кто укажет ему на его ошибки? Кто посоветует ему и покажет, как нужно сделать внутренний двор или гараж? Кто будет рядом, чтобы в любой момент показать, как надо красить, клеить обои и косить газон? Я была нужна ему. Разве не я делала все это в течение последних двадцати лет? Но естественно, все это приводило к новым ссорам и крикам друг на друга. Я стала все чаще возде­рживаться от интимной близости.

То же самое продолжилось и после того, как мы купили квар­тиру во Флориде. Но дела пошли еще хуже, потому что там я увидела мужчин, которые ухаживали за своими женами, и тогда я закипела от злости. Эти мужчины мыли полы и окна, занима­лись стиркой и даже ходили вместо жен в магазин за покупка­ми. Билл же не хотел принимать во всем этом никакого участия. Эти мужчины смеялись надо мной и Биллом, когда видели, что я мою окна. Как я ненавидела его за то, что эта шовинистическая свинья использует меня.

Последней соломинкой в нашей эпопее послужил тот факт, что после долгой ссоры мой старший сын Майкл захотел погово­рить со мной по телефону. Билл никогда не вмешивался в наши отношения и никак не пытался помирить меня с сыном все то время, пока тот не хотел разговаривать со мной. Теперь же он не скрывал своего явного неодобрения нашим примирением. Мне трудно было в это поверить. Как он мог! Он мне сделал столько подлостей, но такое! Только тогда я поняла, что он радовался нашей ссоре и даже, может быть, сам спровоцировал ее. Как это ужасно! Как отвратительно! Я его ненавидела как никогда рань­ше. И вот тогда я упаковала чемоданы и улетела в Нью-Йорк. О да, я оставляла его и раньше много раз. Но на этот раз я знала, что теперь все будет иначе. Мои мысли о будущем были пута­ными и туманными, а надежды на счастье в моем возрасте были под большим сомнением. Я знала одно, что я больше не хочу его видеть.

Я вышла из самолета и отправилась домой, благодаря Бога за то, что теперь я наконец осталась одна. Теперь я могла сесть и подумать в тишине и покое. Никто не перебивал меня, никто не ругался. Моя дочь снова попросила меня почитать «Очарование женственности». Через несколько дней уединения я подумала, что мне терять больше нечего, поэтому, может, стоит заглянуть в эту книгу одним глазком.

Но после первых же двух страниц у меня раскрылись глаза. Я виновата; ' Это утверждение возбудило мое любопытство, и я захотела посмотреть, каким образом автор собирается обосно­вать свое заявление. Я стала читать дальше. Мой возраст не име­ет значения? Есть закон, которому я должна следовать? Я обла­даю властью? Я могу узнать, как побудить мужа делать для меня приятные вещи? И я при этом не утрачу своего достоинства? Напротив, меня ожидают награды и сюрпризы??? Я была полна скептицизма, но мне также было любопытно. Но как же автор обосновывает все эти обещания?

Я просидела дома две недели, читая, подчеркивая, перечи­тывая и размышляя над прочитанным. Мне казалось, что я по­стоянно слышу удары пощечин, и я чувствовала попеременно то желание оправдаться, то стыд, то гнев. Я то плакала в отча­янии, чтобы потом вдохновиться снова и засиять надеждой на счастье. Я ненавидела автора, а затем полюбила ее. «Очарование женственности» резко и хладнокровно разбудило меня. Я много раз плакала, пока читала и перечитывала эту книгу. Я начала ве­рить, что автор знает, о чем говорит. Все, что я отвергала в своем муже и ненавидела, происходило, по словам автора этой книги, в результате моего стремления захватить мужские позиции. Что за дурочкой я была все эти долгие, впустую потраченные годы! Почему мне эта книга не попалась раньше?

Я стала думать о том, что мне предпринять, чтобы растопить первый слой льда. Я подожду, пока он не приедет домой в Нью-Йорк. Тогда у меня будет больше времени, чтобы пожить в неза­висимости. Стоп, глупая! Позвони ему сейчас же. Книга обещает счастье, заключенное именно в нашей зависимости. О Боже, что мне делать? Мне так хорошо и спокойно без него. Но кому нужен мир в опустошении? Позвони ему! Но в таком случае я попаду в полное его подчинение, и вот тогда жизнь с ним превратится в настоящий ад. Но автор говорит, что моя жизнь станет радост­ной и будет заполнена наградами и сюрпризами. О Боже, помоги мне. Я верю в это и не верю. Но почему же я колеблюсь? Ведь все, о чем говорит «Очарование женственности», есть в Библии!

Я решила сделать первый шаг. Я очень сильно нервничала. Я очень хотела получить все то, что обещало «Очарование женс­твенности», если я буду выполнять все изложенные там правила. А вдруг у меня ничего не получится? Я боялась отказаться от господствующего положения в семье, от своей независимости. Мне нужна была моя непробиваемая шкура. Мне нужно было держать в руках хоть какие-нибудь вожжи. Прекрати сомневать­ся. Позвони прямо сейчас. Сейчас! Я позвонила во Флориду. Он ответил. О Боже, как я боялась! Сначала мы немного поговорили ни о чем, затем — я пошла в атаку. Я сказала: «Постой минут­ку». Я сбегала за книгой, нашла главу о ледоколе. И потом ста­ла говорить, с трудом подбирая слова. Я сожалею о прошлом, и счастлива, что он никогда не поддавался моему властолюбию. Я подождала его ответа — но он молчал. «Ты меня слышишь, Билл?» «Да, слышу. Ты что, выпила?» Я сказала: «Нет, Билл, се­годня воскресенье и очень рано. Я собираюсь на собрание в цер­ковь. Но я осознаю каждое слово, которое я говорю тебе. Теперь я буду тебе очень хорошей женой, я обещаю».

Он сказал, что живет счастливо и мирно и всерьез подумыва­ет о том, чтобы остаться там, а мне оставить дом в Нью-Йорке. Он больше не может выносить меня. Спасибо книге, я не отве­тила: «А как же мой мир?» Я просто сказала, что не виню его за его отношение ко мне, потому что заслуживаю каждого слова, которое он произнес, включая такое заявление: «Мы пробовали и раньше, и все заканчивалось одинаково плохо». У меня в гла­зах стояли слезы, и я просила у него прощения. «Позволь мне вернуться во Флориду и дай мне еще один шанс, пожалуйста! На этот раз все будет иначе. Я позвоню тебе после обеда».

В тот же день я позвонила ему еще раз, а он был у телефона, ожидая моего звонка. Я еще раз сказала ему слова из репертуара ледокола. Он казался смущенным, растерянным и озадаченным. Он сказал: «Откуда ты взяла всю эту чушь?» Я ответила, что чи­тала книги вместе с Библией и размышляла над прочитанным. Я взмолилась: «Билл, когда я раньше уходила от тебя, я всегда фантазировала, что когда мы помиримся, ты будешь совсем дру­гим человеком и будешь делать все то, что я посчитаю нужным. Но теперь все иначе. Во всем была виновата я одна. Я была та­кой глупой. Я не хочу, чтобы ты менялся. Я люблю тебя таким, какой ты есть. Я все время делала не так, как надо. Мне так стыд­но за себя. Прости меня, пожалуйста. Пожалуйста, разреши мне вернуться во Флориду. Пожалуйста, поверь мне и дай мне еще один шанс. Сейчас билет до Флориды стоит всего семьдесят де­вять долларов. Это будет самая разумная трата семидесяти девя­ти долларов, вот увидишь. Если у нас ничего не получится, ты можешь отправить меня обратно».

Он осторожно сказал, что я могу приехать к нему, и добавил: «Но знаешь, я захочу прикасаться к тебе и крепко прижимать тебя к себе. Мне нужно чувствовать в своих объятиях женщину». (Дело в том, что по злобности своей я прекратила всякие близкие с ним отношения за пять лет до этого как благочестивая христи­анка.) Я ответила: «Да, Билл, я знаю. Мне тоже нужно чувство­вать твои крепкие мужские объятия. Я так по тебе соскучилась». Он сказал: «Не знаю, откуда ты набралась всей этой чепухи, но я попробую. Если у нас ничего не получится, я останусь здесь, а ты улетишь обратно». Я ответила: «Билл, я обещаю, что ты не пожалеешь о своем решении».

Я так боялась и всю дорогу в самолете молилась. Пожалуй­ста, Боже, помоги мне справиться. Как я могу так сразу изме­ниться после тридцати лет прежнего образа мыслей? Мы чувст­вовали себя неловко и были вежливы друг с другом. В машине по пути домой мы говорили о пустяках. После обеда с его семьей, которая жила по соседству (вместо романтического ужина при свечах, как я себе нарисовала), я вернулась с головной болью. Я прилегла отдохнуть в кресле-качалке. Вдруг я проснулась. Как я могла, подумала я. Разве так начинают новую жизнь? Но на следующее утро, поблагодарив его за понимание и терпеливое сердце, я взялась за себя.

Следующие несколько недель он наблюдал за мной с радо­стью и недоумением, но был, как змея, осторожен. Я хорошо исполняла свою роль, но, к великому моему изумлению, я не играла, а была совершенно искренна. С самого начала все пошло очень хорошо, как и обещала книга. Я тоже была и смущена, и восхищена. Повиноваться ему было так легко и совсем не уни­зительно, и чем больше успехов в этом я видела, тем радост­нее мне было исполнять на практике принципы «Очарования женственности». Я стала чувствовать себя счастливой, достойной женщиной, не предметом для удовлетворения сексуальных пот­ребностей, не рабыней. Мне не казалось, что меня используют, обижают или унижают. Мне было хорошо, хорошо с ним и хо­рошо внутри себя. Впервые в жизни я почувствовала умиротво­рение со Всемогущим Богом.

Мой Билл никогда не выражал громко своих чувств, да это и не нужно. Он показывает мне свою любовь и благодарность тем, что с радостью позволяет мне делать что-то. Теперь с ним так легко договориться о чем-нибудь. Я теперь получаю огромное удовольствие оттого, что помогаю ему по-женски, не соперничая с ним, как мужчина с мужчиной. Ему это тоже нравится. Он ра­достно смеется, когда я не могу поднять какую-нибудь тяжесть, и бежит мне на помощь. Это прекрасный человек с качествами, которые я никогда бы не оценила, если бы не «Очарование жен­ственности». Не проходит и дня, чтобы я не говорила ему, какой он умный, какой мужественный или деятельный и так далее. Но я всегда говорю абсолютно искренне, от всего сердца. К моему удивлению, он теперь останавливается у любого магазина, когда я попрошу его об этом, если позволяет время, и при этом не кри­чит и не оскорбляет меня.

На этой неделе он пришел к нам в церковь, потому что сам того захотел. Я его не подталкивала и не заставляла. На днях он сказал мне такую вещь: «Ты не хочешь поехать со мной в ресто­ран?» Я согласилась с радостью. Потом он добавил задумчиво: «Только ты и я». На днях утром я готовила завтрак, а он сам застлал постель и убрал мою ночную сорочку. Я поцеловала и поблагодарила его за это.

Временами я отступаю назад, но потом он милостиво прини­мает мои извинения. Я стала всем довольной, идеальной женой, и мой Билл доволен и счастлив. Он смущенно улыбается, когда я говорю ему, какой он сильный и как много он знает в делах, которые берется выполнять. Это правда. Как я могла быть такой глупышкой, такой слепой, что не видела этого в прошлом? Я так благодарна «Очарованию женственности» за то, что оно открыло мне глаза на природу моего мужа. Не представляю, что со мной было бы теперь и в какие неблагоприятные обстоятельства я бы попала, если бы не Вы, миссис Анделин. Даже в нашем возрасте мы обрели счастье. Как мне благодарить Вас за это? Искреннее Вам спасибо.

Р.5. Я думаю, что если люди вышли на пенсию и постоянно находятся рядом друг с другом, препираясь и ругаясь, им следует разойтись на несколько дней или на недельку, чтобы жена могла получить эту важную информацию, переварить ее и напитаться ею сполна. Не уверена, что у меня получилось бы все так удач­но, если бы я читала эту книгу в условиях постоянной войны, стычек, споров, обоюдных требований, язвительных замечаний и непрекращающейся боли.

 


Поделиться с друзьями:

mylektsii.su - Мои Лекции - 2015-2024 год. (0.009 сек.)Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав Пожаловаться на материал