Студопедия

Главная страница Случайная страница

КАТЕГОРИИ:

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Глава одиннадцатая






 

— Что бы вы хотели написать на своем беджике?

Женщина выжидающе смотрела на него. Вулкан молча таращился на нее сверху вниз.

— Ну, кого вы намерены изображать сегодня вечером? — подсказала женщина.

— Я Вулкан, — ответил он.

— Так, посмотрим... — Она постучала по столу кончиком остро заточенного карандаша. — Вулкан — это вроде бы бог огня, верно?

— Да, правильно.

— Ну, я не слишком усердно посещала занятия по мифологии в последнем семестре. Эй... мне кажется, тут уже есть один бог огня. Вам, пожалуй, надо было созвониться заранее, чтобы не надеть одинаковые костюмы... — Она хихикнула. — Ну, в любом случае, постарайтесь с ним не столкнуться. Вы вместе, пожалуй, можете спалить весь ресторан, а это было бы весьма неловко, тут ведь вокруг одни пожарные!

Женщина, посмеиваясь над собственной шуткой, протянула Вулкану беджик с надписью: «Привет! Меня зовут Бог Огня», аккуратно сделанной черным маркером. Вулкан, уже видевший, как поступают с такими табличками другие, прикрепил беджик себе на грудь и не спеша вошел в большой, битком набитый народом ресторан, довольный, что освещение здесь оказалось не слишком ярким, и если он будет держаться осторожно, никто и не заметит его хромоты. Вулкан подождал, пока Венера и Пия найдут себе столик рядом с танцевальной площадкой в главном зале, и только после этого тоже вошел туда, хотя ему и трудно было следить за женщинами сквозь плотную толпу людей в костюмах. Он всегда ненавидел подобные сборища, но сегодня все по-другому. Вулкан ни на секунду не забывал о том, что здесь никому не известно, кто он. И это действительно было так; никто не таращился на него и не показывал пальцем. Вокруг не было богов и богинь, насмехавшихся над Вулканом, и не было смертных, в страхе убегавших от него. Хотя бы на один вечер он стал как бы принятым в общий круг; он ничем не отличался от окружавших его смертных мужчин. И от этого возникало, как уже успели заметить Венера и Персефона, совершенно изумительное ощущение свободы.

Вулкан, сам того не осознавая, расслабился, вечное напряжение оставило его тело, руки упали свободно, и он стал двигаться с легкостью, будто в собственных владениях. Походка бога огня стала менее неловкой. Если бы он мог видеть себя со стороны, то был бы потрясен зрелищем высокого, широкоплечего мужчины, излучавшего силу. Его густые темные волосы, которые он всегда подстригал очень коротко из-за жары в его владениях, обычно вызывали презрительные взгляды золотогривых олимпийцев. Но теперь Вулкан отлично вписался в общество пожарных с по-военному короткими стрижками. На боге огня была полумаска теплого цвета, похожего на огонек свечи, из-под нее можно было увидеть только синеву его глаз, губы и твердую линию подбородка.

— Эй, красавчик! — мурлыкнула какая-то женщина, легонько коснувшись пальцами его бронзовой кирасы.

Она была одета в короткую черную юбку и такую же черную кофточку, пронизанную поблескивающими серебряными нитями. Кофточка была расстегнута так, что виднелся красный лифчик, поддерживавший роскошный бюст. Маска на женщине тоже была красной, а на голове красовались рога, торчавшие из растрепанных волос длиной до плеч. На красном беджике женщины было написано: «Привет, меня зовут Сатана!»

Вулкан с трудом удержался от того, чтобы отскочить.

— Бог огня, вот как? — с придыханием произнесла женщина. — Ты можешь зажечь мой огонь в любую минуту, малыш!

— Я буду иметь это в виду, Сатана. — Вулкан, удивив сам себя, произнес эти слова с улыбкой.

Женщина облизнула ярко-красные губы и кокетливо улыбнулась, прежде чем толпа унесла ее прочь от Вулкана, когда поток людей двинулся к танцевальной площадке.

С ним заигрывала смертная женщина! Никто здесь не знает, кто он таков. Умом Вулкан и раньше это понимал; он то и дело повторял про себя эти слова, шагая через зал. Но он не осознавал этого по-настоящему, пока с ним не заговорила незнакомая женщина.

Случившегося было достаточно, чтобы богу огня захотелось откинуть голову и закричать во все горло от счастья — впервые за всю его долгую жизнь!

Со все нарастающей уверенностью в себе он посмотрел в глаза нескольким смертным женщинам. И ни одна не отвернулась от него с презрением. Ни одна не съежилась от страха. Вулкан даже увидел, как какая-то леди подмигнула ему. Другие обольстительно улыбались. Даже сквозь маски Вулкан с легкостью видел, что пробуждает у них интерес. Сердце бога огня тяжело колотилось от абсолютно нового для него волнения. Если все эти женщины — эти совершенно разные смертные, с которыми он даже не разговаривал, но которые не скрывали своего интереса к нему, — если эти женщины находят его желанным, то почему бы и Пие не счесть его желанным тоже?

Вулкан направился к стойке, присоединившись к длинному ряду крепких мужчин в разнообразных костюмах. Когда торопливая официантка подошла к нему, чтобы принять заказ, Вулкан повторил то, что сказал ближайший мужчина, и заказал пшеничное пиво. И, попивая пенистый напиток, довольно вкусный, немного похожий на зимний эль сатиров, только не такой сладкий, он сосредоточил внимание на Пие и Венере. Воспользовавшись невидимой огненной нитью, чтобы еще усилить божественный слух, он слушал и ждал...

 

— О... мой бог! Тут действительно уж слишком забавно!

Пия не спеша пила гранатовый мартини и грызла сладкие орешки пекан, которые принесла им их официантка Дженни.

— О. Моя. Богиня! «Богиня» — более подходящее к случаю слово, — поправила ее Венера.

— Да, конечно ты права. Мы ведь богини. Мне надо точнее выбирать выражения.

Венера чуть снисходительно улыбнулась своей маленькой смертной подруге.

— Не будь слишком строга к себе. У меня была целая вечность, чтобы привыкнуть к этому. А ты держишься очень даже хорошо для первого дня в роли божества. — Венера и Пия чокнулись покрытыми инеем бокалами с мартини. — А что это за божественная музыка? Я ничего подобного прежде не слышала.

— Это оркестр «Фул Флава Кингз». Они исполняют старые мелодии. Сейчас они играют классическую песню в жанре «мотаун». Так и тянет танцевать, просто фантастично!

Пия непроизвольно начала двигаться в ритме музыки и стала подпевать вместе со всеми: «То, как ты делаешь то, что ты делаешь».

— Ты должна пойти танцевать, — сказала Венера, одобрительно глядя, как гибкое тело Пии ритмично движется под музыку.

— Ох нет! Я не танцую.

Венера рассмеялась.

— Конечно ты танцуешь. Сама же говорила, что берешь уроки с самого детства.

— Это совсем другое дело. — Пия понизила голос и нервно огляделась по сторонам, — Это же в танцевальном классе!

— То есть на самом деле тебе не нравится танцевать?

— Мне нравится! — быстро ответила Пия. — Но вот такие танцы... Это совсем другое.

Тебе нужно просто расслабиться и доверять своему телу. Поверь мне! Любовь — опытный эксперт во всем, что касается тел. И вот такие танцы — это как раз то, что тебе необходимо.

Пия открыла было рот, чтобы возразить богине любви, но ее перебил мужской голос.

— Прекрасная богиня, не окажете ли честь потанцевать со мной?

Пия и Венера уставились на мужчину в маске, возникшего перед их столиком. Он был одет во все черное — черные кожаные брюки, черная шелковая рубашка, черные шляпа и маска. А на бедре у него висела рапира. На беджике было написано: «Привет, меня зовут Зорро».

Венера изогнула брови, хотя за полумаской этого и не было видно, но то, как приподнялись уголки ее губ, выглядело вполне понятно. Мужчина был высок ростом и хорошо сложен. У него был отличный крепкий подбородок. Манеры казались вполне приемлемыми. Что ж, для начала и он годился.

— Привет, Зорро, — весело откликнулась Пия.

Мужчина едва глянул в ее сторону. Он не отрывал глаз от Венеры.

Богиня нахмурилась.

— Потанцуй со мной, прелестная Венера, — сказал мужчина.

Нет, это никуда не годится. Венера хотела, чтобы танцевать отправилась Пия. Сама она развлекалась с разными мужчинами многие века. Это было ее натурой. Но сегодня настала очередь Пии.

— Иди, иди! — уже не так бодро сказала Пия. — Я отлично посижу тут и подожду тебя.

Венера посмотрела на девушку, легко проникая взглядом сквозь ее маски — материальную, надетую сегодня вечером, и эмоциональную, которую Пия носила почти всю жизнь. Пия привыкла ожидать в тени, пока другие танцевали... любили... жили. Нет, только не сегодня, пообещала себе Венера. И в порыве вдохновения богиня любви открыла рот и рыгнула, как греческий матрос.

Мужчина в маске отступил на шаг.

Венера помахала рукой перед лицом.

— Ух! Пожалуй, я лишку выпила. А уж эти орешки явно плохо проскакивают сквозь кишки.

Пия и мужчина в маскарадном костюме смущенно отвели глаза, а Венера тайком шевельнула пальцами, направив на Зорро свою силу. Она не стала его зачаровывать; она ни за что не поступила бы так с Пией. Маленькой смертной не нужно привлекать мужчин с помощью магии. Она заслуживала того, чтобы ей достался мужчина, который искренне заинтересовался бы ею самой, оценил бы ее достоинства. Нет, Венера просто стерла интерес мужчины к себе, и стало быть, он мог перенести внимание на другую «богиню».

Зорро моргнул, на мгновение потеряв представление о месте и времени, но тут же пришел в себя. И, сняв шляпу, поклонился Пие.

— Афродита, твоя сестра не желает танцевать. Не разбивай мне сердце, не отказывай и ты тоже!

— Ей это и в голову бы не пришло, — сказала Венера, легонько толкая Пию ногой под столом.

— Но я... — начала было Пия.

— Ты — богиня, — напомнила Венера. — А все богини танцуют.

Она сквозь полумаску посмотрела в глаза девушке.

— Доверься мне, — мягко произнесла она. — И доверься себе.

— Ладно. Хорошо. Я люблю танцевать. Спасибо.

Пия приняла руку мужчины и позволила ему увлечь себя к переполненной танцевальной площадке.

Венера счастливо улыбнулась, наблюдая, как Пия погрузилась в ритм музыки. Маленькая смертная действительно была очень грациозна. И конечно же, Венера была права. Стоило Пие начать танцевать, как ее природные способности и долгие годы тренировок взяли свое. Даже из-за столика Венера видела, что Пия напевает и чувствует себя прекрасно. Музыканты заиграли другую песню, под названием «Brick House», и к танцевальной площадке устремилось еще больше народу. Венера увидела, как Пия выбирается из толпы танцующих, направляясь обратно к столику, и быстро навеяла желание на одного из мужчин в тогах, что выстроились вдоль стены. Мужчина мгновенно перехватил Пию. Венера поймала взгляд девушки и энергично кивнула ей, предлагая продолжить танцевать; но, хотя Пия снова вернулась на площадку и закружилась под другую мелодию, Венера ощутила ее сдержанность. И тут же поняла, в чем дело. Пия тревожилась за нее! Она ведь слишком хорошо знала, каково это: оставаться в тени, быть никому не нужной. Пия, скорее всего, собиралась вернуться к столику после второго танца и сесть рядом с Венерой.

Решение проблемы было простым и очевидным. Венере надо и самой отправиться танцевать. А для этого достаточно посмотреть в глаза кому-то из множества мужчин, бросавших на нее одобрительные взгляды, — и он тут же ринется к ней, умоляя о разрешении пригласить на танец.

Богиня любви вздохнула. Она слишком хорошо знала все это. Такое происходило бесчисленные века. Она могла бы привлечь к себе всех мужчин в этом зале, как свеча — мошек. Остальные женщины, включая Пию, выглядели бы бледными и незначительными в сравнении с воплощенной Любовью... и к чему они пришли бы? Снова к тому же; Пие досталось бы слишком мало внимания.

Венера подумала, не рассеять ли вокруг немножко божественной магии, чтобы уменьшить свою притягательность, но она знала, как это трудно: замаскировать воплощенную Любовь. А если она сейчас просто уйдет, вернется в дом Пии, девочка обязательно последует за ней. Венера постучала кончиками пальцев по бокалу с мартини. Ну же, луноподобная задница Дианы, что делать?

— Вы отличную штуку проделали ради своей подруги.

Низкий голос отвлек Венеру от размышлений. Перед ней стоял мужчина, одетый в нечто такое, что, уверенно решила богиня любви, должно было изображать форму древнеримского офицера. Правда, смертный забыл о бляхе, и вообще это было... Но, несмотря на то что богиня сразу отметила все неточные и неэстетичные детали костюма, она была очарована длинными сильными ногами, широкими плечами и чувственными губами, изгибавшимися в веселой улыбке под полумаской. Потом она прочитала имя на беджике и не смогла сдержать улыбку.

— Извини, бог огня, я понятия не имею, о чем ты говоришь.

— Об отрыжке. Ты ведь нарочно это сделала, чтобы тот парень, Зорро, пригласил вместо тебя твою подругу, да?

Венера перевела взгляд с прекрасных чувственных губ на прорези в красной маске, повязанной поверх густых темных волос, — и увидела голубые глаза... Те самые глаза...

Богиня любви вздрогнула всем мгновенно загоревшимся телом. Перед ней стоял Гриффин!

Прежде чем заговорить, Венера оглянулась на танцевальную площадку. К счастью, Пия была спиной к ней. Она должна велеть ему уйти, пока Пия его не узнала. Венера посмотрела на Гриффина. Он наблюдал за ней с таким блеском в голубых глазах, что даже красная маска не могла скрыть того, что он — хищник, а Венера — его жертва...

Мужчины никогда вот так не смотрели на богиню любви. Они всегда выказывали куда больше уважения, больше страха, больше поклонения. С его стороны это выглядело неподобающе. И в то же время ужасно возбуждало.

Венера намеренно продолжала хранить молчание. Она лишь откинула длинные волосы за плечи. А потом сделала глоток мартини. Она ожидала, что Гриффин использует то, что заменяет мужчинам дамские уловки, то есть разразится бесконечным монологом, с помощью которых мужчины скрывают даже легкие признаки смущения. И его притягательность сразу ослабеет.

Но он не стал ничего говорить. Он просто смотрел на нее немигающим взглядом, терпеливо, уверенно.

— Ты неплохо понимаешь женщин, — сказала она наконец.

— Это потому, что у меня четыре сестры. Но ты не ответила на мой вопрос.

— Да, не ответила. Четыре сестры — а сколько братьев?

Ни одного. Только сестры.

Венера улыбнулась.

— И ты — самый старший?

— К несчастью.

От его тона Венера рассмеялась, и, как будто в ответ на ее смех, «Brick House» мягко перешел в новую мелодию, в очаровательную песню про Бейкер-стрит. Венера видела, как за спиной Гриффина Пия с решительным выражением на мило разгоревшемся лице начала прокладывать себе путь к их столику, хотя мужчина, с которым она до этого танцевала, пытался уговорить ее остаться с ним.

— Идем, моя богиня. Тебе нужно подышать свежим воздухом...

Гриффин подхватил богиню любви под локоть и, прежде чем она успела хоть как-то возразить против столь бесцеремонного обращения или самонадеянности, с которой он называл ее «моя» богиня, увлек прочь из зала.

Венера оглянулась и поймала удивленный взгляд Пии, быстро дала ей понять жестом, что собирается выйти наружу, и даже обмахнулась рукой, как будто ей было чрезвычайно жарко. И еще успела показать Пии, чтобы она продолжала танцевать. Партнер Пии видел этот обмен взглядами и жестами и тут же воспользовался подвернувшейся возможностью, взяв девушку за руку и вернув на танцевальную площадку, в то время как Гриффин выводил Венеру через парадную дверь ресторана.

Вечер был тихим и прохладным, в небе висела прекрасная полная луна. Высокие железные обогреватели в форме деревьев выбрасывали волны теплого воздуха, овевавшие кованые столики и стулья, установленные вдоль тротуара перед рестораном Лолы. Большой наружный очаг наполнял воздух запахом соснового дыма. Затейливо подстриженные живые деревья были украшены маленькими фонариками, бросавшими волшебный свет сквозь по-зимнему обнаженные ветки. Звучавшая в зале музыка была здесь хорошо слышна, и на тротуаре танцевали несколько пар в маскарадных костюмах. Все выглядело чудесно и романтично, и Венера очень остро ощущала близость мужчины, который продолжал держать ее за руку. Но по правде говоря, она не очень-то и стремилась освободиться, хотя это было скорее (очень твердо объяснила она себе) из-за удивления, что к ней прикоснулись без позволения, чем оттого, что она чувствовала влечение к Гриффину.

Конечно, ей нужно было выдернуть руку из его пальцев. Из его теплой мускулистой ладони.

— Вот сюда, — сказал Гриффин.

Не дав Венере ни единого шанса ускользнуть, он подвел ее к свободному столику, выдвинул для богини стул и лишь тогда отпустил ее руку, чтобы она могла сесть.

— Итак, объясни мне. Почему ты хотела, чтобы вместо тебя пошла танцевать Пия? — спросил он, сев напротив Венеры.

— Ты узнал Пию?

Венере и самой было противно, что она вдруг ощутила укол ревности. Глупо. Очень глупо. В конце концов, она ведь намеревалась этим вечером свести Пию как раз вот с этим мужчиной...

— Конечно узнал. Как только я увидел тебя, я понял, что она должна быть рядом. Вы вдвоем были у Лолы на днях, а позавчера вместе делали покупки.

— Да, ты очень наблюдателен...

И Венера заставила себя добавить явную ложь:

— И ты весьма заинтересовался моей хорошей подругой Пией.

Но он и не думал смотреть на Пию там, на танцевальной площадке. Все его внимание было откровенно, хищно сосредоточено только на ней самой...

— Значит, нам надо вернуться внутрь, чтобы вы с Пией могли...

Она умолкла, потому что его ладонь накрыла ее руку.

— Меня совершенно не интересует твоя маленькая подружка.

— Нет? — У Венеры пересохло во рту.

— Нет. — Большой палец Гриффина мягко очертил круг на нежной коже руки Венеры. — И я рад, что ты так ловко управилась с этим Зорро. Иначе пришлось бы ломиться к тебе сквозь всю танцующую толпу, а мне бы очень этого не хотелось. Могли возникнуть неприятности.

Кожу Венеры слегка покалывало там, где касался Гриффин. Она осторожно высвободила руку.

— Я сегодня не хочу танцевать, — резко произнесла она.

— Почему же?

Его ничуть не задело, что богиня отстранилась от него. Он просто снова неторопливо, уверенно улыбнулся.

Венера открыла рот, чтобы дерзко ответить Гриффину, но вдруг поняла, что не может произнести ни слова... ее словно заворожил взгляд мужчины. А потом ее как будто что-то ударило прямо в живот. «Он ведь и в самом деле представления не имеет, что я — богиня любви. Он соблазняет меня, как соблазнял бы любую смертную женщину». Эта мысль так ошеломила Венеру, что она нечаянно сболтнула правду.

— Очень важно, чтобы моя подруга сегодня насладилась вниманием. А когда я танцую, я обычно сразу привлекаю к себе все взгляды, в особенности мужские, так что я подумала, что лучше мне вообще не выходить на танцевальную площадку.

Даже сквозь маску Гриффина богиня любви увидела, что пожарный весьма удивлен.

— Но это необычная щедрость с твоей стороны.

— Ты полагаешь, что обычно я не бываю так щедра?

И снова Гриффин слегка помедлил, прежде чем ответить ей.

— Опыт научил меня, что женщины, обладающие прекрасной внешностью, могут быть весьма черствы по отношению к чужим чувствам.

— Циничная точка зрения.

Гриффин пожал плечами.

— Думаю, просто реалистичная.

— Твои сестры очень красивы?

Губы Гриффина слегка дрогнули.

— Да.

— И черствы?

Он вскинул руки, как бы признавая поражение, и рассмеялся, и от чувственного этого смеха у Венеры по спине побежали мурашки.

— Так я никогда бы не сказал. Я лучше скажу, что мои прекрасные сестры такие же, как все женщины, — очень сложные и разные.

Венера улыбнулась.

— Блестящий ответ. Но тебе надо бы знать, что я — богиня любви. — Она показала на беджик со своим именем, радуясь, что может свободно говорить правду и при этом остаться неузнанной. — Так что я могу утверждать с полной уверенностью, что любовь может казаться бездушной, но только тем, кого она не затронула.

— Я сразу узнал тебя, богиня. Вообще-то Венера — моя любимица среди богинь.

Тонкая бровь Венеры слегка приподнялась.

— Вот как?

Гриффин передернул плечом.

— Ладно, просто она — единственная богиня, о которой я хоть что-то знаю.

Заинтересовавшись, Венера спросила:

— И что же ты о ней знаешь?

— Да самые обычные вещи. Ну, что она рождена в океане, что это богиня любви и красоты. Так примерно. Но меня задело то, что ты говорила. Ты хотела сказать, что истинная любовь щедра, в противоположность видимости любви, вроде похоти и безрассудной страсти?

Венера радостно улыбнулась. Мало того что он знал о том, как она родилась, он еще и умел поддерживать интересный разговор, не отвлекаясь... Слишком часто мужчины, хоть смертные, хоть бессмертные, просто пялились в ее глаза или на ее грудь, или же их мысли устремлялись вниз, к расщелине между ее ногами, когда они говорили с ней. Но этот человек был и сексуален, и уверен в себе, и умен... воистину убийственное сочетание.

— Да, я именно это подразумевала. Истинную любовь можно отличить от подделок как раз благодаря щедрости. А ты всегда так живо интересуешься темой женщин и любви?

— Ну, думаю, множество людей могло бы сказать, что обычно я не обращаю особого внимания ни на то ни на другое.

— Не могу в это поверить. И это говорит брат четырех сестер?

— Щедрость и мудрость, — с улыбкой произнес Гриффин, наслаждаясь ее проницательностью. — Но с другой стороны, я ведь в обществе богини.

— Да, это верно.

Венера грациозно склонила голову, наслаждаясь тем, как они подшучивали друг над другом, и легкостью, с какой Гриффин разговаривал с ней, и его взглядом хищника, сидящего в засаде... В Гриффине не было ни малейшего смирения или поклонения перед собеседницей, и богиня находила это и новым, и соблазнительным.

Покрытый татуировками официант откашлялся и спросил, что они будут заказывать.

— Я хочу еще один восхитительный гранатовый мартини, милый, — сказала Венера.

— А мне шотландский виски, без льда.

Официант кивнул и поспешил прочь, а музыка снова изменилась. Венера не смогла совладать со своим телом, и оно начало слегка раскачиваться в такт песне, в которой говорилось о людях под дождем. Богиня рассмеялась, когда на тротуар выскочили женщины и начали танцевать друг с другом, вскинув руки и напевая хором.

— Иди потанцуй с ними.

Венера, посмотрев в большое окно ресторана, нашла Пию, все еще остававшуюся на танцевальной площадке.

— С девушкой все в порядке. Потанцуй для меня, богиня любви. Я смогу защитить тебя, если кто-нибудь окажется не в силах справиться с собой.

В голосе Гриффина прозвучал откровенный вызов. Похоже, его все-таки зацепила страсть, которую пробуждала воплощенная Любовь.

Я тебе позже напомню, что предостерегала тебя.

Гриффин насмешливо улыбнулся.

— Но почему бы не посмотреть, на что способна истинная Любовь?

— Да, милый, — кивнула Венера. — Почему бы и нет?

Ощущая себя до неприличия сексуальной, Венера присоединилась к танцующим женщинам. Музыка наполнила ее тело, как это всегда бывало, и богиня отдалась ей. Она танцевала для Гриффина, забыв о том, что по нему сходила с ума Пия, забыв о других людях на тротуаре, забыв обо всем, кроме этого мужчины, ритма музыки и сияющей магии ночи. Отбросив назад волосы и двигаясь в безупречной гармонии с современной мелодией, богиня любви была грациозной и соблазнительной... очаровательной и опытной. Женщины, танцевавшие вокруг нее, пытались соревноваться с шелковым видением в сверкающей маске, захваченные ее смехом и красотой. Мужчины устремили на Венеру голодные взгляды, и Гриффин тоже. Она ощущала жар его глаз так, словно его руки лежали на ее теле, и она пылала от волнения и предвкушения.

Венера танцевала, в первый раз за бесчисленные века своего существования она чувствовала себя не богиней, а прекрасной веселящейся смертной, — и все вокруг видели ее именно такой. Она и не думала о том, что может значить для Гриффина свободное поведение воплощенной Любви. Он ведь не поклонялся ей как божеству. Он просто влюбленно смотрел на прекрасную смертную женщину. Когда песня закончилась, Венера без сил прислонилась к какой-то женщине, и обе расхохотались, едва дыша.

Темп музыки опять изменился. Солист группы запел тихо, проникновенно: «Спасибо, что слушаете меня, я полон грустных воспоминаний...»

— Потанцуй со мной.

Венера подняла голову. Рядом стоял Гриффин. Его голубые глаза, казалось, просто пылали в прорезях полумаски. Он не стал ждать ее согласия. Не произнеся больше ни слова, он бесцеремонно обнял ее. Одна рука пожарного крепко сжала руку богини, вторая легла ей на талию, прижав тело богини к его телу.

И Венера позволила ему все. Она никогда прежде не допускала, чтобы ее вел хоть какой-нибудь мужчина, но Гриффин ловко увлек ее в сторону от танцующих, крепко прижимая к себе, и они очутились вдвоем под каким-то деревом и двигались в ритме мелодии, а вокруг играли свет и тени.

Никто и никогда не обнимал Венеру без ее дозволения или приказа. Никто. Ни человек, ни бог за все тысячелетия ее существования не прикасался к ней без ее милостивого согласия. До сих пор. Венера поверить не могла, насколько сексуальным оказалось все происходящее. Она посмотрела в глаза Гриффину и позволила обжигающей молнии чувственности проскочить между ними.

Она желала его.

Эта мысль удивила богиню любви. А потом она вздрогнула от потрясения. О изношенный фаллос Нептуна! А почему бы ей не снизойти к этому восхитительному мужчине? Почему бы не продолжить увлекательную игру в обычную смертную женщину?

«Да потому, что его желает Пия», — проскользнуло в ее уме. Но Гриффин весьма недвусмысленно дал понять, что сам он к Пие не стремится. Так зачем же ей отказываться от такого зрелого любовника? В этом нет смысла. И конечно же, Пия все поймет. Пия не станет и дальше проявлять интерес к мужчине, которому она совершенно не нужна. Кроме того, сколько времени прошло с тех пор, когда Венера по-настоящему обращала внимание на собственные желания?

Венера знала ответ. За долгие века она привыкла удовлетворять чужие нужды... отвечая на искренние молитвы других и не заботясь о себе. Она помнила и то, когда возникла эта привычка. После того, как богиня любви вышла замуж за жалкого, одинокого Вулкана. И какой же это было плачевной ошибкой!

И тут Венеру поразила новая мысль: может быть, не только Пие нужно изменить свою жизнь?


Поделиться с друзьями:

mylektsii.su - Мои Лекции - 2015-2024 год. (0.023 сек.)Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав Пожаловаться на материал