Общение с Богиней

После возвращения из Швейцарии я поспешил закончить свою рукопись и составить письма издателям по поводу Бесед с Богиней, поскольку мне нужно было провести небольшой тур по храмам и ашрамам Индии. Во время путешествия мысли об этих письмах не покидали меня, и ко всем индуистским божествам и духовным учителям, которых мы встречали, я неизменно обращался с молитвой: «Пожалуйста, помоги мне опубликовать мою книгу!»

Когда двухнедельный тур завершился, я в одиночку поехал в ашрам моей духовной наставницы Аммачи на юге Индии и провел там еще две недели в молчании и интенсивной медитации. Все это время я поднимался затемно, в три часа утра, и заканчивал день в девять вечера. Я привез экземпляр своей книги, чтобы Аммачи ее благословила, но каждый раз, когда я чувствовал, что готов приблизиться к ней с рукописью, голос Богини ясно звучал в моей голове: «Ты можешь принести ее Мне, но Я ее уже благословила!». «Ну конечно, — отвечал я, — ведь Ты даже написала ее!»

В конце двухнедельного пребывания в ашраме я посетил особое празднество в честь «Богини», называемое «Дэви Бхава». В время этого ритуала, который периодически проводится в ашраме, Аммачи полностью растворяет Свою индивидуальность в Богине Вселенной, не оставляя ни следа отдельного эго. После этого всех ищущих истины, исцеления и благополучия приглашают приблизиться к Великой Богине, чтобы получить от Нее объятие и благословение. В данном случае ритуал Дэви Бхава был особенно мощным, потому что совпал с полнолунием.

Поскольку я любил приветствовать Богиню, когда Она приходила через Аммачи во всей своей чистоте, праздник Дэви Бхава мне не очень нравился. Не по душе мне были посещающие его толпы: всегда казалось, что эти люди состязаются за внимание Богини или хотя бы за возможность созерцать Ее светлый лик. Вот так и в тот раз: едва я пришел на Дэви Бхаву около 8 часов вечера и разок взглянул на море народу, ломящегося в храм, — сразу же испытал отвращение и острое желание бежать отсюда подальше. Я устремился к лестнице, ведущей к площадке для медитации на крыше ашрама. Я собирался сидеть на крыше, пока все люди не получат свое благословение и не разойдутся по домам. Тогда-то Богиня будет в полном моем распоряжении. А пока что можно хорошенько позаниматься медитацией.

Поднявшись на залитую лунным светом крышу, я быстро огляделся вокруг на предмет других медитирующих и с удовольствием отметил, что в эту особенную ночь я буду здесь совершенно один. Но на тот случай, если кто-нибудь все-таки придет, я решил поскорее застолбить себе самое лучшее место для медитации и созерцания луны. Так я очутился на краю крыши; место было идеальным. С высоты птичьего полета я мог рассматривать освещенный луной храмовый комплекс и заросли экзотической растительности с выступающими стволами пальм.

Усевшись и расслабившись наконец, я заметил, что Луна уже прошла три четверти своего пути вверх по ясному небу Кералы и осветила все вокруг. Я стал смотреть то на яркий диск луны вверху, то на огни многочисленных строений ашрама подо мной. С сюрреалистической красотой ландшафта замечательно сочетались гипнотический гул праздничной толпы, клубящейся перед входом в храм, и мелодичные звуки доносящихся изнутри санскритских песнопений. С глубоким эйфорическим вздохом я подумал, что нет такого места на Земле, где бы мне больше хотелось быть в этот момент.

Столь идиллическая обстановка быстро ввела меня в полутрансовое состояние, и я закрыл глаза, чтобы полнее отдаться своим переживаниям. И сразу же ощутил, как тонкие волны лунной энергии входят в мой череп, движутся вниз по позвоночнику и пронизывают все тело. Под влиянием нектароподобной сомы (так индусы называют лунный свет) я начал раскачиваться, и мое эмоциональное состояние быстро вознеслось к точке экстаза. Если бы не сопровождавшее этот экстаз хмельное оцепенение, мне кажется, я бы вскочил и начал восторженно отплясывать по всей крыше.

Вскоре я так опьянел, что мог лишь, упав на спину, корчиться и стонать от блаженства. Случайному наблюдателю я бы наверняка показался одержимым. Но, хотя мое физическое тело вышло из-под контроля, ум оставался ясным и активным. И я решил разобраться в причине своего нового экстатического состояния. «Я не принимал причастие, — сказал я себе. — Как же я достиг такого экстаза?» И снова моя наставница, Богиня, пришла ко мне с ответом.

— А что, по-твоему, такого уж странного в этом состоянии блаженства? Ты выбрал ночь, когда Моя сила, сила Богини, максимальна.

— Ого! Так я ощущаю Твою силу?

— Конечно. Энергия полной луны, которую ты называешь «сомой», — это Моя сила.

— Но эти волны экстаза! Я не ощущал их раньше, кроме как под воздействием причастия или наркотика. И я лично не знаю никого, кто бы ощущал их только под воздействием шакти.

— Это не так. Ты знаешь, что твой гуру Муктананда ощущал их в ходе своих духовных практик: он писал об этом. И другие люди, у когопробудилась Кундалини или кто очень чувствителен к эманациям Луны, также ощущали их.

— Но я ведь обычно не столь чувствителен к Луне....

— Ты сделал себя более восприимчивым посредством медитации и поста, который ты соблюдаешь. Однако тебе еще и помогли получить этот опыт для того, чтобы Я могла научить тебя кое-чему важному.

— Ты имеешь в виду, что мне не нужны наркотики, чтобы переживать этот род экстаза?

— Да. И еще Я хотела, чтобы ты знал, на что похоже общение со Мной, и мог подводить других к этому опыту. Ты писал и размышлял об этом опыте; теперь тебе нужно погрузиться в него.

— Ты имеешь в виду, что это не единичный опыт, и я смогу воспроизводить его в будущем?

— Да. Но должны быть соблюдены некоторые условия.

— Такие, как две недели интенсивной медитации и полнолуние на Дэви Бхаву?

— Да, это один из вариантов. Поскольку ты уже давно занимаешься практиками, связанными с движением энергии и пробуждением Кундалини, ты должен знать, что существуют и другие способы воспроизведения этого опыта.

— Ну... я использовал кристаллы, пирамиды, мантры, контролируемое дыхание, медитацию, цвет со звуком. Но от них я никогда не получал такого рода энергии, как сейчас.

— Иногда энергия ощущается тонко, но тем не менее действует так же мощное. Продолжай использовать свои инструменты и слушать Меня. Я проведу тебя к нужному тебе опыту.

— Хороший совет. К сожалению, в нормальном состоянии я не способен слышать Тебя так ясно, как сейчас.

— Твоя интуиция сегодня яснее, потому что сама обстановка заряжена энергией. Но не волнуйся, твоя связь со мной со временем станет крепче. А пока помни библейский наказ: «Остановитесь и познайте, что Я — Бог».< Пс.45: 11.>

— Наверное, с таким же успехом можно сказать: «Остановитесь и познайте, что Я — Богиня»!

— Да. Бог и Богиня неразделимы. Мудрость и сила Бога — это Богиня. Когда Бог говорит с тобой, это Я.

На этом месте наш диалог вдруг прервался, и все мои мысли словно растворились в кротком спокойствии. Если бы я хотел что-нибудь узнать, ответ был бы рядом, но мне приятнее было оставаться погруженным в космический «не-ум» и пропускать через себя экстатическое блаженство сомы. Я остановился, нашел внутри себя спокойствие Бога и решил пребывать в нем — пусть и недолго...

Когда я открыл глаза, Луна уже поднялась до своей верхней точки и висела прямо надо мной. Свежесть воздуха и заметно стихший шум толпы внизу сообщили мне, что я достаточно долго пробыл на крыше и теперь уже можно вернуться в храм. Собравшись с силами, я медленно встал на дрожащие ноги. Я до сих пор явно находился в состоянии опьянения и не был уверен, смогу ли спуститься по длинной лестнице, но ведь я торжественно обещал себе встретиться с Богиней именно сегодня, в эту особую ночь Дэви Бхавы! Это был мой последний шанс увидеть Ее до отъезда из Индии, и у меня был очень важный вопрос к Ней.

«Я твоя истинная Мать»

Часом позже в храме я продвигался в очереди на даршан< Даршан — акт лицезрения божества или гуру. > и был уже в двадцати футах от Богини. Как и всегда, Она сидела на змеином троне (с подлокотниками в виде змей), одетая в церемониальное синее сари с золотой каймой и увенчанная серебряной короной с драгоценными камнями. В эту особую ночь эманации Ее духовной силы, или шакти, были чрезвычайно сильны, и по мере приближения к Ней я все явственнее чувствовал себя бредущим сквозь густой эфирный «суп».

Продвигаясь в очереди, я постоянно повторял про себя свой вопрос. Он касался моих взаимоотношений с родной матерью. Мы конфликтовали много лет, а в последнее время вообще перестали общаться. Казалось, не было никакой надежды на примирение, и это доставляло мне невыразимую боль. Мой вопрос Богине был очень простым: что я могу с этим поделать?

Когда подошла моя очередь приветствовать Богиню, я попросил стоявшего перед Ней служителя перевести мой вопрос на малайялам, родной язык Аммачи. Поначалу он ответил отказом, потому что во время Дэви Бхавы вообще-то не принято задавать вопросы. Но служитель смягчился, узнав, что Аммачи сама разрешила мне спросить Богиню о моем деле. Пока он переводил Ей мой вопрос, я опустился на колени и склонился к протянутым рукам Богини.

После короткого, пронизанного энергией-шакти объятия Богиня мягко оттолкнула меня от себя и посмотрела мне прямо в глаза. Затем, отвечая на вопрос о моей маме, Богиня ласково скомандовала: «Она — твоя мать. Ты должен попробовать поговорить с ней. Не ответит — и ладно. Но хотя бы попытайся». Когда Богиня говорила это, Ее лицо выражало столько любви и заботы, что мое сердце чуть не растаяло. Мне хотелось остаться перед Ней навсегда, но я знал, что мое время истекло, и начал медленно вставать. Пока я поднимался, Богиня что-то сказала обо мне своему служителю, а затем повернулась, чтобы приветствовать следующего человека из очереди.

Я уже хотел было отойти от кресла Богини, когда заметил, что служитель с озорной усмешкой смотрит на меня в упор. Заинтригованный, я остановился, и тогда он наклонился и убрал полы сари с ног Богини, игриво сказав мне: «Поцелуй Ее стопы!». Как ни был я ошеломлен, мне хватило ясности ума понять, что мне дается шанс, который другим не выпадает за целую жизнь. С величайшей почтительностью, воодушевленный, я быстро упал на колени и приложился губами к шелковистой темно-коричневой коже Богини. Моих ноздрей коснулось Ее приятное, напоминающее розу благоухание. Чувства переполняли меня.

Но и это было еще не все! Когда я снова поднялся на ноги, служитель велел мне сесть рядом с самым троном! Пока он не передумал, я быстро проскользнул между двумя аборигенами и, сидя у трона, с восторгом наблюдал, как Богиня приветствует одного верующего за другим. Затем произошло еще одно неожиданное событие. Поприветствовав своих детей всего несколько минут, Богиня вдруг повернулась ко мне и снова искупала меня в своем любовном внимании. Почти теми же словами Она еще раз сказала мне, что я должен попытаться поговорить со своей матерью, и это очень важно. Только на этот раз Она говорила немного дольше, и Ее слова были какими-то более живыми. Она явно настойчиво пыталась донести до моего сознания свою точку зрения!

После того, как закончилось второе наставление Богини, я оставался около Нее еще двадцать минут. Затем встал и медленно отошел назад в заметно поредевшую толпу посетителей храма. Думая о любви и сострадании, которыми Богиня одарила меня, я поневоле начал всхлипывать. Затем возник голос Богини...

— Я Мать Вселенной и источник всей любви и сострадания. Я Мать матерей и воплощаюсь во всех матерях настолько, насколько они способны проявлять беззаветную любовь. Поцеловав Мои стопы, ты снова подключился ко Мне, «материнскому» началу. Конфликт между тобой и твоей родной матерью был конфликтом двух эго. Он не имеет никакого отношения к тебе и твоей истинной Матери. Я твоя истинная Мать, и Я всегда любила тебя. Я никогда тебя не отвергну.

Эти слова Богини принесли мне утешение и исцеление, и я знал, что они останутся в моем сознании на много-много дней. Покидая храм, я счел обязательным купить фотографию Богини, чтобы помнить эту особенную ночь и вечную любовь моей Матери ко мне. Я выбрал фотографию, на которой Богиня сидит на Своем троне в таком же сари, как при моем даршане с Ней. Я долго вглядывался в лик Богини, который показался мне одновременно и властным, и бесконечно мягким. Я чувствовал такую любовь к Ней, что дал себе клятву в грядущие роковые дни служить Богине и Ее творению как можно лучше.