Государственное и общественное развитие после Смуты.

После восстановления государственной власти в 1613 году страна оказалась перед необходимостью ста­билизировать общественные связи, преодолеть хозяйст­венное разорение и запустение многих районов, усовер­шенствовать формы управления. Атмосфера, установив­шаяся в обществе, способствовала решению этих задач. В годы Смуты упали влияние дискредитировавшего себя боярства и его возможности вмешиваться в ход общественных процессов. Население после всех бед и потрясе­ний тянулось к упорядоченной, спокойной жизни. Взяв курс на стабилизацию положения в стране, правительст­во опиралось именно на настроения большинства. В госу­дарстве, подорванном Смутой, юный и малоопытный царь Михаил мог удержаться на престоле только благодаря общественной поддержке.

Внутреннее и внешнее положение государства в нача­ле царствования Михаила было тяжелым. Разоренная страна с трудом восстанавливала нормальную жизнь. Внутренний порядок и спокойствие нарушались бандами польских авантюристов и местных уголовников, продолжав­ших в первое время после Смуты терроризировать населе­ние грабежами и убийствами. Царским воеводам больших усилий стоила ликвидация воровских отрядов.

«В наследство» от Смуты правительству достались и внешнеполитические проблемы: приходилось отбивать ата­ки шведов, поляков, крымских татар. Формула В.О. Клю­чевского «Московское государство — это вооруженная Великороссия» четко отражает ситуацию после Смуты. Реше­ние сложнейших внутренних и внешних задач требовало предельной концентрации государственных и обществен­ных сил.

Эти факторы и определили пути формирования госу­дарственного управления. Для скорейшей ликвидации не­гативных последствий Смуты усиливалась его централи­зация. Нужно было преодолеть развал налоговой системы, упадок хозяйства, разгул преступности, снижение оборо­носпособности. В руках царя сосредоточивалась вся пол­нота верховной, законодательной, исполнительной и судеб­ной власти. Все государственные органы действовали по царским указам. Центральное управление представляло собой систему приказов. Приказы делились на общегосударственные (Посольский, Поместный, Разрядный, Разбойный, Большой казны, Большого прихода и др.) и территориальные (Сибирский, Малороссийский и др.).

Особое место в административном устройстве занима­ла Боярская дума, составлявшая круг ближайших советников и сотрудников царя. В думу входили, в основном, представители аристократических фамилий. При царе Алексее Михайловиче в нее были введены наиболее компетентные вы­ходцы из среднего дворянства.

Дума обсуждала административные и судебные вопро­сы, составляла указы и законы. Законодательная функ­ция думы была утверждена в Судебнике 1550 года. Обыч­ная вводная формула новых законов гласила: «государь указал и бояре приговорили». Часто в заседаниях думы участвовал царь, а для решения особо важных дел при­глашались представители высшего духовенства. Члены думы для проведения конкретных мероприятий создавали специальные комиссии, а также назначались послами, на­чальниками приказов, полковыми и городовыми воеводами.

Особое значение в тот период имела централизованная военная организация. Московское государство, находясь в состоянии непрерывной борьбы, остро нуждалось в постоянной армии. Но для ее создания не хва­тало ни финансовых, ни технических средств. Военные силы до некоторого времени носили характер ополчения, когда дворяне обязаны были по команде правительства яв­ляться на войну со своими отрядами, вооружением и на своих конях. По мере стабилизации государственных фи­нансов создаются военные части, получившие более регу­лярный характер, нежели дворянское ополчение. Это были драгунские, рейтарские и пехотные полки. Привлекались казачьи формирования. Военная организация совершенство­валась в направлении регулярности и централизации.

Усиливая централизм в управлении, правительства Михаила Федоровича (1613 – 1645) и его сына Алексея Михайловича (1645 – 1676) при этом ясно понимали опасность перекосов в сторону тотального администрирования. Не забывалось, что необузданный произвол режима Ивана IV заронил в общественное со­знание искры будущей Смуты. Первые Романовы призна­вали наличие церковно-моральных традиций и правовых норм, ограничивавших самодержавие. Далеко не послед­нюю роль играл духовно-этический контроль со стороны Православной Церкви. Нельзя было не считаться и с воз­росшим гражданским сознанием подданных. Взяв в 1612 году дело спасения страны в свои руки, народ хо­тел убедиться, что усилия не были затрачены зря. Это отражали Земские соборы, где представители всех земель и сословий обсуждали проблемы страны. Царь прислушивался к их мнению, видя, что они не желают «будить ус­нувшую Смуту».

Нельзя было забывать также, что царская власть была учреждена именно Земским собором. Обществу удавалось влиять на политику правительства, придавать ей протекционистский характер. Земские соборы заседали поч­ти непрерывно в течение первых 10 лет царствования Ми­хаила. В эти годы Земские соборы помогли восстановлению Российского государства после Смуты, в чем была их круп­ная историческая заслуга. Некоторые историки считают даже, что в это время в России была сословно-представительная монархия. И в дальнейшем ключевые для государственного и общественного бытия вопросы выноси­лись на «совет всей земли» — такие, к примеру, как внеш­няя политика в связи со взятием Азова казаками (1642 г.), принятие нового свода законов (1649 г.), воссоединение рус­ских земель (1653 г.) и др. Кроме того, для обсуждения бо­лее частных вопросов правительство неоднократно созывало совещания представителей отдельных сословий. Абсолютная монархия (самодержавие) в России окончательно утверждается только в царствование Алексея Михайловича.

Все сословия России обязаны были служить государству и от­личались лишь характером возложенных на них повинно­стей. Население делилось на служилых и тяглых людей.

Во главе служилого сословия стояло около сотни бо­ярских фамилий — потомков бывших великих и удель­ных князей. Они занимали все высшие должности в воен­ном и гражданском управлении, но постепенно в течение XVII века их позиции теснили выходцы из средних слу­жилых слоев. Шло слияние бояр и дворян в один класс «государственных служилых людей». По своим социаль­ным и национальным корням этот класс отличался замет­ной пестротой. В него входили потомки князей и их слуг, выходцы из тягловых сословий, дети священников, куп­цов, казаков, выходцы из Литвы, крещеные татары. Пер­воначально доступ к государственной службе был открыт всем свободным людям. По мере складывания государст­венной организации класс служилых приобретал все бо­лее замкнутый характер.

Дворяне получали за службу поместья из государст­венных земельных фондов. Потомки вотчинников, в свою очередь, активно привлекались к государственной службе. Это вело к стиранию граней между вотчинным и помест­ным землевладением. В то же время велика была иму­щественная дифференциация среди дворянства. Ее уси­ливала нехватка людских ресурсов.

Переходы крестьян из одного поместья в другое свя­зывались, как правило, с переманиванием их более состо­ятельными, чем прежние, владельцами. Это подрывало хозяйство конкретных местностей, а значит и способность отдельных дворян надлежащим образом исполнять свои военные обязанности. География страны, становясь все обширнее, вызывала миграцию на новые земли, часто бесконтрольную, когда страдала система государственных налогов. Ничего лучшего, нежели юридическое прикреп­ление людей к земле, правительство в тех условиях придумать не могло. При этом на практике к тем, кто бежал на новые окраины, серьезных мер чаще всего не применялось.

Под нажимом дворянства, наиболее заинтересованного в прикреплении крестьян к своим поместьям, был подготовлен новый свод законов. Новое «Соборное Уложение» 1649 года окончательно закрепостило крестьян: переходы в Юрьев день (точнее, в две недели до и после него) были запрещены, введен бессрочный сыск беглых. Этим актом в России было юридически оформлена система крепостного права.

Положение государ­ственных и дворцовых крестьян было значительно благоприятней, чем у владельческих. Они сохранили полноцен­ное самоуправление и нес­ли только одно тягло — в пользу государства. Их доля среди крестьянства была еще значительной.

Прикрепление крестьян к земле имело сильнейшие социальные последствия. Не было обеспечено четкой юридической регламентации отношений между помещиками и крестьянами, что открывало широкие возможности для помещичьего произвола. Государство не отказывалось видеть в лице владельческих крестьян своих подданных, пыталось влиять на отношение к ним землевладельцев, но полностью контролировать эту сферу было не в состоянии. Практика распоряжения личностью крепостных со стороны помещиков нарастала.

Закрепощение вызвало сопротивление крестьянства, пиком которого стало казачье-крестьянское восстание 1670 – 1671 гг. под руководством Степана Разина. Советские историки называли его крестьянской войной. Зачинщиками этого движения стали донские казаки. С введением крепостного права приток беглых на Дон сильно возрос. А возможности для казачьих походов за добычей оказались ограничены. В 1660 г. турки у Азова перегородили р. Дон цепями, выход казачьим судам в Азовское и Черное моря был закрыт. Царский гарнизон в Астрахани не пускал казаков в Каспийское море. В 1666 г. 700 донских казаков во главе с Василием Усом предприняли «мирный поход» в центр России, чтобы наняться на царскую службу. По пути к ним присоединялись недовольные, и отряд В.Р. Уса составил несколько тысяч человек. Когда на службу наняться не удалось, казаки от Тулы вернулись назад на Дон, поняв, что царю они не нужны и что пропитание могут добыть только оружием. Атаман С.Т. Разин стал организатором казачьих походов «за зипунами» в Персию. Есть данные, что у него была мечта повторить подвиг Ермака, положившего к ногам царя Сибирское ханство. Но дело ограничилось морским разбоем. Отряд Разина, проведя 1668 – 1669 гг. на Волге, Яике (р. Урал) и Каспийском море, вернулся на Дон с большой добычей.

С.Т. Разин фактически стал войсковым атаманом Донского казачьего войска. Понимая, что за свою авантюрную акцию, вылившуюся в нарушение русско-персидских торговых и дипломатических отношений, придется держать ответ, и стремясь дать дело и пропитание собравшимся вокруг него 7 тысячам казаков, он решает «идти Волгою и с боярами повидатца». Разин хотел дать всем «черным людям» свободу. В 1670 г. его войско берет поволжские города: Царицын, Черный Яр, Астрахань, Саратов, Самару. Народное восстание охватывает Поволжье, низовья Дона, Северский Донец. В нем участвовало до 200 тысяч человек, хотя отряд самого С.Т. Разина не превышал 13 тысяч. Чтобы придать своему движению законный вид, разинцы распускали слух, что в их рядах находятся царевич Алексей Алексеевич (реально к тому времени уже умер) и патриарх Никон (был «в опале», т.е. в немилости у царя и в ссылке). Камнем преткновения для восставших стал хорошо укрепленный Симбирск, который они не смогли взять ни штурмом, ни осадой и под которым были разбиты царскими войсками. Раненный Разин бежал на Дон. К концу 1670 г. Поволжье было усмирено за исключением Астрахани, где держались казаки во главе с Василием Усом. Царские войска взяли Астрахань только в ноябре 1671 г. Чтобы избежать наказания, зажиточные («домовитые») казаки в апреле 1672 г. на Дону схватили Разина и отправили в Москву, где он был казнен на Красной площади. Всего в ходе подавления было убито до 100 тысяч повстанцев.

Жестокое подавление разинского и других восстаний свидетельствовало о том, что союз самых широких общественных слоев с царской властью, сложившийся в первые годы царствования Михаила Федоровича, к концу правления Алексея Михайловича был окончательно разрушен. Характер правления приобрел черты абсолютной монархии с неограниченными полномочиями верховного правителя и с бюрократическим государственным аппаратом.

Социальная политика правительства в XVII веке опреде­лялась в значительной степени демографическими пробле­мами. Занимая площадь, превышающую размеры всей За­падной Европы, Россия к середине XVII в. имела не бо­лее 10 млн. жителей, в то время как Франция — 18 млн., Австрия — 14 млн., Италия — 11, 5 млн. Осваивать новые земли, пополнять казну, содержать боеспособную армию без решения проблемы народонаселения было невозможно.

Юридическое закрепление на местах касалось не только помещичьих крестьян, но и некоторых категорий посадского населения. По большому счету, перед лицом государства не более свободными, чем крестьяне и горожане, были и дво­ряне, связанные обязательствами пожизненной государствен­ной службы. Социальная структура общества, отрабатывае­мая в интересах государства, принимала на себя отпечаток некоей мобилизационной модели, когда за каждой обще­ственной группой закреплялось определенное место в обще­государственной структуре.

Проблема нехватки людских ресурсов решалась пра­вительством разнообразными способами. В ходе многочис­ленных войн русские войска приводили немало пленных. Режим их содержания был мягким, масса пленных шве­дов, поляков, литовцев успевала осваиваться в русских городах и селах, оставалась в России на постоянное жи­тельство. Их дети от местных матерей росли русскими по языку и сознанию.

В XVII веке шел процесс складывания единого всероссийского рынка, т.е. налаживания и роста товарообмена между регионами страны. Правда, в Московском государстве не было сильной и самосто­ятельной буржуазии — такой, как в Европе. Конечно, в Москве и торговых городах (Новгород, Псков, Ярос­лавль, Нижний Новгород, Астрахань) имелись богатые купцы, но на политическое влияние они не претендовали. Русские купцы, промышленники, ремесленники организо­вывались в «сотни», контролируемые правительством.

Влиятельным сословием в XVII веке было духовенст­во, являвшееся наиболее образованной категорией насе­ления и державшее в своих руках такие сферы, как про­свещение, культура, идеология.

Немало людей входило в низшие слои служилого класса— однодворцы, стрельцы, пушкари, ямщики и др. Особую прослойку общества составляли монахи и мона­стырские слуги. Были и такие, кто относился к «гулящим», находился вне крестьянских и посадских общин, не нес «государева тягла» — наемные рабочие, скоморохи, нищие, бродяги и т.п.

После восстановления государственности Россия еще долго преодолевала внешнеполитические проявления Смуты. В 1614 году шведы осадили Псков, а в 1617 – 1618 годах королевич Владислав предпринял большой по­ход на Москву. Русским удалось отбить агрессию, но за мир с соседями пришлось заплатить территориальными ус­тупками: Швеции отошли побережье Финского залива и Карелия, Польша удержала за собой Смоленск и Чернигов.

В 1632 году вспыхнула новая русско-польская война, не давшая решительного перевеса ни одной из сторон. Тем не менее, Владислав, наконец, отказался от притяза­ний на московский престол и признал Михаила Федоро­вича законным царем.

Но на этом противоречия между Польшей и Моско­вией не были исчерпаны. Обострялся вопрос о западно­русских землях. В результате Люблинской унии 1569 года между Литвой и Польшей польская шляхта получила доступ на эти земли, стремясь ввести в новоприобретенных областях крепостное право. Массирован­ное давление на православных начала католическая церковь. В 1596 году части населения была навязана Брест­ская уния, по которой верующие сохраняли православные обряды и обычаи, но должны были признать католиче­ские догматы и власть папы римского.

Брест­ская уния расколола западнорусскую православную цер­ковь. Униаты и не признавшие католичество православ­ные после взаимных проклятий вступили в ожесточенную борьбу. Польский король издал манифест, по которому православие объявлялось вне закона. Начались преследо­вания православных, закрытия их храмов.

Борцами за отеческую традицию явились православ­ные братства в Киеве, Львове, Луцке и других городах. При братствах строились типографии, школы, больницы, развивалась широкая просветительская и благотворитель­ная деятельность. Идейными центрами западнорусского православия стали Могилянская академия и Киево-Печерский монастырь.

Религиозный гнет сопровождался усилением крепост­ничества, имевшего особо жесткие формы. Феодалы и арендаторы их земель могли убить или искалечить кре­стьянина по своему произволу. Во многих районах кре­стьяне лишались земли. Тяжелейшие условия создавались для западнорусских купцов и ремесленников, задавлен­ных бесчисленными пошлинами.

Сопротивление католичеству и шляхетскому угнете­нию вылилось в войну. В 1648 году запорожским казакам под руководством Богдана Хмельницкого удалось дважды разбить поляков. В 1651 году поляки нанесли страшный ответный удар, поставивший под вопрос жизнь западнорус­ского населения. Хмельницкий обратился к царю Алексею Ми­хайловичу с настойчивой просьбой принять Украину «под высокую царскую руку». После долгих колебаний Москва дала положительный ответ. Земский собор 1653 года, принимая реше­ние о воссоединении, понимал, что предстоит тяжелая вой­на с Польшей.

8 – 9 января 1654 года в Переяславле состоялась украинская Рада (съезд представителей), принявшая решение о воссоединении Украины с Россией. Из-за этого в том же году началась очередная русско-польская война. Поначалу она была успешной для России: ее войска заняли Белоруссию и Литву. Затем ситуация изменилась в силу целого ряда неблагоприятных факторов: вмешательства Швеции, эпидемии в Мо­сковии, серии измен казацкой верхушки. Истощив силы тя­желой войной, Россия и Польша в 1667 году заключили пе­ремирие. К России отошли Смоленск, Киев и вся Левобереж­ная Украина, получившая в составе единого государства ав­тономию в виде гетманства, а также налоговые льготы.

Потенциал России делал ее притягательным центром для многих народов. Под покровительство России настой­чиво просились правители православных Грузии и Мол­давии, стремясь избавиться от турецкого разорения. Ока­зывая моральную и дипломатическую поддержку грузи­нам и молдаванам, Москва тогда еще не была готова к использованию прямой военной помощи.

На протяжении всего XVII века острой была проблема Юга. Последним осколком Золотой Орды оставалось Крым­ское ханство. Оно не прекращало опустошительных набегов на русские земли. В течение первой половины XVII века было захвачено и уведено для продажи в рабство не менее 150 – 200 тысяч русских пленников. Особенно безнаказанны и пагубны эти вторжения были в период Смуты.

Покончив с польско-шведской интервенцией, Россия серьезно занялась укреплением южной границы. Увеличив гарнизоны на Тульской засечной черте, с 1635 года начали строить новую Белгородскую черту. Появились города-укрепления: Козлов, Тамбов, Верхний и Нижний Ломов, был восстановлен Орел, заново построен Ефремов. Основная тяжесть пограничной службы ложилась на казачество.

Военное столкновение России с Крымским ханством назревало. Москва удержалась от войны после взятия ка­заками Азова. Но столкновение произошло: крымские та­тары в союзе с турками вторглись на Украину. В 1677 – 1681 годах шли боевые действия, где русские войска име­ли перевес, но решающего поражения турецко-татарской армии тогда нанести еще были не в силах.

Выдающихся успехов достигли русские в XVII веке в освоении Сибири. В 1582 г. казаки Ермака пришли в Западную Сибирь, а уже в 1639 г., т.е. через 57 лет, отряд Ивана Москвитина вышел на побережье Тихого океана. Спустя год-два русские попадают на Са­халин и Курилы, установив дружественные контакты с местными айнами. И это несмотря на Смуту и многочисленные войны. Таким необы­чайным по темпам и размаху было русское продвижение на восток — «навстречь солнцу».

Процесс вхождения сибирских народов в состав Рос­сийского государства завершился в течение XVII века. Многие племена приняли российское подданство добро­вольно. Большую часть тайги и тундры малочисленные русские отряды прошли, не встретив серьезного сопротив­ления. Местные народы рассчитывали на выгодную тор­говлю с русскими и на защиту от разорительных враже­ских набегов. Семен Дежнев «мирил» тунгусские племена на реке Оленек, он предотвратил войну между ними. Русское продвижение в Сибирь сравнивали с от­крытием «Нового света», однако, при освоении Сибири русскими не было того, чем отличалось заселение Аме­рики испанцами и англичанами: не было массового унич­тожения аборигенов. В дореволюционной литературе отмеча­лось, что «духом нетерпимости по отношению к инород­цам русские переселенцы в Сибири никогда не были про­никнуты», что «они смотрят на вогула, самоеда, остяка и татарина, прежде всего, как на человека и только с этой стороны определяют к ним свои жизненные отношения».