Студопедия

Главная страница Случайная страница

КАТЕГОРИИ:

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Глава 14. Эвелин очнулась, чувствуя, что голова сейчас расколется пополам






 

Эвелин очнулась, чувствуя, что голова сейчас расколется пополам. От такой сильной боли, которую никогда раньше не переживала, она зажмурилась, но это лишь усугубило ее мучения.

– Эви?

Узнав голос Диаманды, она с трудом открыла глаза и потерянно посмотрела на нее. Затем, отведя взгляд от встревоженного лица девочки, увидела плотную ткань над головой и вокруг себя.

– Палатка… – прохрипела Эвелин, облизала губы, затем снова попыталась заговорить: – Зачем?..

– Пэн велел собрать, чтобы было куда положить тебя. Ты очень сильно ударилась головой, когда упала.

– Упала… – тихим эхом повторила Эвелин. Но тут у нее дрогнуло сердце от всплывших воспоминаний: она стояла в комнате на втором этаже… Удар – и она падает вперед, пытается нащупать опору, но левая рука проходит в дыру. Также Эвелин вспомнила, как обо что-то ушиблась головой. Тогда она приняла это за край дыры, но в следующий же момент осознала, что летит далеко вниз. – Меня кто-то ударил, – сказала она. – И я провалилась в дыру.

– Ударил? Не может быть. – Диаманда покачала головой. – Пэн говорит, что ты скорее всего сама упала – у тебя лицо исцарапано, а на досках наверху осталась кровь.

– Нет, меня ударили, толкнули… – слабым голосом настаивала Эвелин. Она повернула голову набок и посмотрела на леди Хелен. Та, похлопав ее по руке, наклонилась вперед.

– Дорогая, тебе померещилось. Ты была одна наверху. – Она с укоризной посмотрела на Эвелин. – Зачем ты вообще туда полезла? Тебе, между прочим, сильно повезло, что ты не упала на ступени и не сломала шею. Хотя ты и так могла погибнуть, если бы не юбка…

– Юбка?..

– Все верно, миледи. – Рунильда подошла ближе к постели, смотря на Эвелин через плечо леди Хелен. – Я как раз вошла в зал с ведрами и швабрами, когда вы провалились. – Горничная прижала руку к груди, словно ее сердце разрывалось от одного лишь воспоминания. – Вы пролетели несколько футов, а потом ваша юбка зацепилась за что-то и удержала вас. Вы просто болтались там, как тряпичная кукла. – Рунильда горестно покачала головой. – А я начала кричать…

– Да, я тут же прибежала, – сказала Диаманда.

– И я, – подхватила леди Хелен, чуть содрогнувшись. – Надеюсь, такого крика я больше не услышу. У меня чуть сердце не остановилось от испуга.

– Да, ужас, – согласилась Диаманда. – Я сначала подумала, что с Рунильдой случилась беда, а потом увидела, как ты там висишь… Тогда я быстро послала ее за Пэном, а сама поспешила наверх помочь.

– Да, там-то мы с ней и встретились, – сказала леди Хелен, сжимая руку Эвелин. – Глупый ребенок – пыталась придумать, как бы снять тебя с этого крюка и затащить обратно, но я сказала, что лучше нам дождаться Пэна. Боюсь, у Диаманды не хватило бы сил помочь тебе.

– Ткань сильно натянулась, – раздраженно сказала Диаманда, обращаясь к тете. – Я боялась, что платье вот-вот порвется и Эвелин полетит вниз.

– Очень заботливо с твоей стороны, – вздохнув, сказала леди Хелен. – Но если бы ты кинулась снимать ее так, как представляла себе, вы бы вместе и упали:

Диаманда презрительно фыркнула.

– Я гораздо сильнее, чем ты думаешь.

– Дитя мое, зато Эвелин во много раз тяжелее тебя. Ты бы не удержала ее.

– Так, значит, Пэн спустил меня? Или поднял… Как это получилось? – прервала Эвелин их спор.

– Ах да! – воскликнула Диаманда с горящими от восторга глазами. – Он такой сильный – поднял тебя одной рукой. Встал на колени у края дыры, наклонился, схватил тебя за юбку и спокойно вытащил. Потом он отнес тебя вниз и начал выкрикивать приказания мужчинам.

– Мужчинам? – слабо переспросила Эвелин.

– Да, рабочим. Ну, когда Рунильда прибежала за Пэном, они вместе с ним бросились в замок. Увидев, что с тобой, все, даже Пэн, сначала замерли на месте в диком ужасе. Мгновенно придя в себя, Пэн велел им хватать скорее навес и растянуть его под тобой на случай, если ты сорвешься раньше, чем он успеет подняться к тебе.

– Ну, естественно, к тому времени, как они выполнили приказание, Пэн уже был наверху и вытаскивал тебя, – подхватила рассказ леди Хелен. – Отнеся тебя вниз, он велел им раскинуть палатку напротив замка, чтобы ты лежала там, пока не поправишься.

– О да, миледи! Ваш муж так беспокоился, что держал вас на руках все время, пока ставили палатку, – сказала Рунильда, улыбаясь.

Сердце Эвелин затрепетало от необычайной заботы, которую муж публично проявил к ней. Но тут снова заговорила Диаманда:

– Конечно, держал! Куда еще ему было деть ее, пока не поставят палатку, а мы не приготовим постель, – здраво рассудила она.

– Мы должны дать Эвелин отдохнуть, – сказала леди Хелен, хмуро поглядев на Диаманду, после чьих слов улыбка на лице Эвелин померкла. – Пойдем лучше смотреть, как там остальные справляются.

– С чем? – спросила Эвелин, когда леди Хелен встала.

– Пэн отправил несколько человек на починку лестницы и пола на втором этаже, – объяснила Диаманда. – Остальные убирают мусор с пола в зале, чтобы его можно было чистить дальше.

– А… ясно, – прошептала Эвелин.

– Не волнуйся, – сказала девочка, поднимаясь. – Тебе не придется сегодня смотреть за ними. Отдыхай, а мы сами справимся.

– Но почему я должна не хотеть их видеть? – спросила Эвелин в недоумении.

– Ну… – Девочка сначала растерялась, но затем сказала: – Я просто подумала, тебе может быть очень стыдно после всего.

– Всего? – переспросила Эвелин дрогнувшим от ужаса голосом. – Чего всего?

– Мне показалось, тебя смутит, что они все видели… – Диаманда замолчала, видимо, лишь сейчас догадавшись, что Эвелин не понимает, о чем речь.

– Идем, пусть отдыхает. Ей не нужно этого знать. – Леди Хелен потянула Диаманду за руку, и они вдвоем вышли из палатки.

Эвелин перевела взгляд на Рунильду.

– Чего мне не нужно знать? Что видели? Горничная печально вздохнула, но выхода не было.

Она знала свою хозяйку – Эвелин не успокоится, пока не услышит ответа.

– Вы висели, зацепившись задней частью юбки, – растолковала Рунильда.

Эвелин смотрела на нее с нараставшим испугом.

– И… что, все было открыто?

– Нет-нет, – поспешила заверить ее служанка. – Юбка задралась к подмышкам и… В общем, было видно то, что выше колен, намного выше…

– И сзади? – спросила Эвелин. Выражение лица Рунильды вполне сошло за ответ. Похоже, прямо как в тот день, когда Пэн думал, что она утонула, – все мужчины опять видели ее голый зад. – Мой муж наверняка считает меня страшной обузой.

– Нет, миледи, что вы! – Рунильда опустилась рядом с ней на колени и сжала ее руку. – Если честно, он даже побелел от ужаса, когда увидел, что вы в такой смертельной опасности, а когда взял вас на руки, долго стоял не двигаясь и тревожно вглядывался в ваше лицо. Мне кажется, он к вам неравнодушен.

Эвелин с трудом верилось в это. Она превратила жизнь Пэна в кошмар. Слишком устав, чтобы еще раз в уме пересчитывать все неудачи и катастрофы, в которые она попадала со дня свадьбы, Эвелин спросила:

– Где мой муж?

– Убедившись, что вы целы, он дал мужчинам задания, а сам поехал в деревню. Возможно, за новой прислугой.

Эвелин эти новости огорчили. Ведь сначала договаривались, что Пэн займется внешней частью замка, а Эвелин – внутренней. И вот опять из-за ее неуклюжести на него легли и ее обязанности. Хоть в этот раз он и не пострадал в отличие от пожара в брачную ночь, который она же и устроила!

Нет, этого она точно не позволит! Догонять его, чтобы не ехал в деревню за слугами, было поздно, но по крайней мере она присмотрит за рабочими, пока его нет. Эвелин привстала, но голова тут же снова разболелась, и ее затошнило.

– Миледи, прошу вас, – взмолилась Рунильда, надавив ей на плечи в попытках уложить обратно. – Отдыхайте! Вы очень сильно ушиблись.

Стиснув зубы, Эвелин убрала руки горничной и насилу поднялась.

– Я хочу встать, Рунильда. Голова у меня будет болеть в любом положении – хоть лежа, хоть стоя.

Горничная раздраженно вздохнула, однако, прекратив бессмысленную борьбу с хозяйкой, взяла ее под руку и тихонько начала поднимать.

С помощью Рунильды Эвелин встала и, тяжело опираясь на горничную, направилась к выходу. Тут начался новый приступ тошноты. Она начала глубоко вдыхать, стоя на месте и уверяя себя, что чем больше будет ходить, тем лучше себя почувствует. Такая ситуация не очень походила на правду, но Эвелин было все равно: если ее мужу удавалось все делать с обожженными перебинтованными руками, то и она со своей разбитой головой уж наверняка сможет распорядиться парочкой человек.

Как только Рунильда привела ее в замок, Эвелин первым делом посмотрела на потолок. Сосредоточив взгляд на дыре, в которую она предположительно провалилась, Эвелин начала вспоминать последние моменты перед падением. Несмотря на все убеждения Диаманды и леди Хелен, Эвелин была уверена – ее толкнули. В голове сейчас, конечно, творился полный хаос, но все же… она до сих пор будто чувствовала этот оглушительный удар и острейшую мучительную боль, от которой потеряла равновесие. Она помнила, как падает, затем понимает, что под левой рукой пустота… потом вновь удар головой уже о другой конец дыры.

Эвелин не сомневалась в том, что ее падение подстроено. Комнаты выглядели пустыми, но…

Нет, невозможно. Она даже еще ни с кем из прислуги здесь не познакомилась, у них нет причин причинять ей вред.

В памяти снова возникла погибшая туника. Эвелин вспомнила про запах свинины на ткани и свой ужас от сознания того, что кто-то препятствует ей… Однако эти происшествия никак не связаны. Порча туники и нападение – совершенно разные случаи.

– Эви? Почему ты встала?

К ней подбежала перепуганная Диаманда, и Эвелин заставила себя сосредоточиться. Впереди было много работы.

 

* * *

 

Луна была уже полной и высоко поднялась, когда Пэн въехал во двор. Вечер выдался длинным, поездка – бесплодной. Если в деревне и обитали слуги из замка, никто в этом не признавался, и никто не желал работать в Рамсфелде. Будь они крепостными, Пэн бы просто приказал им ехать, но ему заранее сообщили, что все крепостные бежали из Рамсфелда еще задолго до смерти Леджера. Жители деревни объявили себя свободными крестьянами, которые вправе жить как им хочется, пока они трудятся на полях замка. Пэну ничего больше не оставалось, кроме как повернуть назад в Джервилл. Но слуги в любом случае необходимы, чтобы убирать в замке и следить за порядком. Хоть из-под земли, но он их достанет.

Пэн успел совершить долгую поездку в родительский дом, объяснить отцу ситуацию и вернуться обратно, держа в голове его обещание помочь. Слуги в Рамсфелде будут нужны к завтрашнему вечеру. Сейчас он возвращался домой позднее, чем в какой-либо другой день на прошедшей неделе.

Подъехав прямо к полуразрушенной конюшне, Пэн оставил коня отдыхать, дал ему побольше еды после утомительной поездки, затем устало побрел в замок. Во дворе было совершенно тихо и пустынно. Если бы у стены не дежурила охрана, Пэн подумал бы, что замок заброшен. Никогда в жизни он не наблюдал здесь такой картины – это очень настораживало.

Еще тревожнее было увидеть, что палатки больше нет на том месте, где ее поставили. Пэн забеспокоился, но утешил себя мыслью, что Эвелин, возможно, проснулась и, убрав палатку, пошла отдыхать внутрь замка.

Лучше бы именно так и было, с замиранием сердца подумал он, вспомнив, как она висела над залом. Зрелище совершенно точно сократило его жизнь лет на десять. Вытащив Эвелин, он еще сильнее испугался, когда увидел ее лицо. Очевидно, она падая, ударилась головой, и из раны на лбу по щеке текла кровь, разделяясь на тонкие ручейки, напоминавшие следы лапы очень большой птицы. Сначала Пэн решил, что Эвелин мертва, но, достав ее из дыры, с величайшим облегчением увидел, как вздымается и опускается ее грудь. Пэн держал ее на руках, понимая, что не хочет отпускать ни на секунду, даже когда палатка была собрана и приготовили постель.

Из всех женщин в мире Эвелин была то ли самой неудачливой, то ли, наоборот, везучей. За краткий период их знакомства она чуть не сгорела заживо, почти утонула и едва не разбилась насмерть. Ладно, пожар не считается – Эвелин находилась на безопасном расстоянии. Но все же…

Пэн покачал головой. Мать говорила, что после свадьбы судьба отвернулась от ее невестки, – это были ее первые слова, когда она услышала про несчастье, случившееся сегодня. Затем она рассказала, как собаки растерзали сшитую для него Эвелин одежду, и Пэну почему-то начало казаться, что здесь играет роль нечто большее, нежели роковые совпадения. Основывать подозрения было не на чем, кроме ощущения того, что уж слишком много случайностей произошло с Эвелин.

Каждая история содержала в себе какую-то загадку. К примеру, собаки – его мать очень любила их, но вместе с этим требовала послушания и должным образом воспитывала. Боудикка и Джуно всегда хорошо себя вели и ни на кого не нападали, но тунику, по словам матери, разодрали в клочья.

До этого был пожар в палатке. Пэн до сих пор помнил честные глаза Эвелин, когда она клялась, что задула свечу. Ее уверенность, правда, чуть поколебалась при его предположении, что она торопилась и не проследила за огнем до конца.

Последний случай заставил его всерьез задуматься. На вопрос отца о том, как все произошло, Пэн просто не нашелся, что ответить. Они побывали в этой комнате наверху, когда вдвоем в первый раз осматривали замок. Дыры в полу нельзя было не заметить, просто невозможно. Если Эвелин снизу не обратила на них внимания, то, очутившись на втором этаже, уж точно увидела бы.

Нет, решил Пэн, ни на одного человека не может сваливаться столько несчастий. Что-то здесь было не так, и он намеревался подробно расспросить жену о последнем происшествии. Теперь надо будет получше за ней присматривать.

Двери замка были торжественно распахнуты, когда Пэн вошел внутрь. Он остановился, осматривая большой зал. Работники спали, развалившись на полу и громко храпя. Это был сон изнуренных людей, и Пэн довольно быстро понял причину. Они хорошо поработали в его отсутствие – пол был устлан свежим покрытием; лестницу при тусклом свете камина он не мог разглядеть, но подумал, что скорее всего ступени починены и снова безопасны для ходьбы.

Пэн был уверен, что в доме произошло много изменений, но было уже поздно, и он решил дождаться утра, чтобы все осмотреть. Сейчас ему только хотелось знать, где его жена. Он не успокоится, пока не будет уверен, что с ней все в порядке. Тут он увидел палатку, стоявшую в центре зала. Пэн так устал, что сначала даже не заметил ее. Так вот куда ее переместили… Наверняка это была идея жены, и он очень надеялся отыскать Эвелин внутри.

Будь у него силы, он бы от души рассмеялся при виде палатки, обложенной по кругу спящими мужчинами. Мысленно хваля ее за изобретение убежища, «охраняемое» работниками, Пэн начал осторожно пробираться через тела к входу.

Ни один человек даже не пошевельнулся во сне, что служило явным подтверждением чрезвычайной усталости. Еще бы, целое утро таскать камни для наружной стены, затем весь день и, возможно, вечер мыть и чинить замок… Такая работа любого погрузит в беспробудный сон.

Добравшись до палатки без приключений, Пэн тихо вошел внутрь. Здесь было еще темнее, чем снаружи, и он понял, что не сможет сейчас осмотреть ушибы Эвелин. Он медленно двинулся в дальний угол палатки, где скорее всего была постель из шкур, уложенных так же, как во время поездки в Джервилл. Тут он обо что-то споткнулся и, потеряв равновесие, подпрыгнул и чуть не повалился в угол. Но как только его ноги задели постель, Пэн, уже не в состоянии удержаться, полетел на пол, проклиная все на свете. Однако стоило радоваться хотя бы тому, что он упал не на постель, иначе раздавил бы Эвелин. И Пэн понял, что был близок к трагедии, когда услышал, как она повернулась совсем рядом с ним.

– Милорд?..

Пэн застыл, услышав эти слова, донесшиеся до него из темноты.

– Рунильда? – спросил он, точно зная, что говорит с горничной, находившейся где-то совсем рядом.

– Да, милорд. Но почему вы не наверху, с леди Эвелин? Он уставился на фигуру, около которой лежал.

– Пэн? – послышался сонный голос Диаманды. Девочка провела рукой по его ногам, будто не верила, что он настоящий.

Тут откуда-то из другого утла воскликнула леди Хелен:

– Боже мой, что здесь происходит?

Ругаясь, Пэн вскочил на ноги и заковылял к выходу. Он был так выбит из колеи своей ошибкой, что даже забыл извиниться, прежде чем снова оказался в зале, на свободе.

Очень быстро пробравшись через спящие тела, он бросился дальше и, не заметив, чуть не сбил с ног жену.

– Муж? – Эвелин схватилась за него, чтобы не упасть.

– Да. Почему ты встала?

– Я слышала, как вы приехали. Вы долго не поднимались, и я поняла, что вы, должно быть, не знаете, где наша постель. Вот и спустилась найти вас.

– О… – тихо произнес Пэн.

Нащупав в темноте его руку, она повела его вверх по лестнице. Всю дорогу, пока они поднимались, затем шли по темному коридору, Пэн молчал, надеясь лишь, что Эвелин точно знает, куда идти. К счастью, войдя в комнату, он снова мог видеть, но сильно нахмурился, заметив при слабом свечении от камина повязку на голове Эвелин.

– Как ты себя чувствуешь?

– Спасибо, хорошо, – пробормотала Эвелин и поспешно сменила тему: – Рунильда сказала, вы ездили в деревню.

– Да.

Он огляделся вокруг и увидел, что в комнате не только убрали и настелили новый пол, но и перенесли в нее их сундуки из повозки. Эвелин также велела выбросить старую кровать Леджера, которая была в плачевном состоянии. Пэн, правда, думал как-нибудь потерпеть пару ночей, а потом заменить ее на новую, однако его жена уже успела позаботиться об уютном гнездышке из овчины.

– Я думал, ты в палатке, – выпалил он.

– Нет, что вы, – удивленно ответила она. – У нас просто не было времени приготовить вторую комнату для Диаманды и леди Хелен, поэтому я попросила поставить в зале палатку, чтобы они могли спать отдельно от мужчин. Рунильда там же, с ними. – Эвелин улыбнулась. – Значит, хорошо, что я пошла за вами, а то вы бы там споткнулись обо что-нибудь в темноте, всех разбудили бы…

Пэн поморщился.

– Да, я уже споткнулся и разбудил. Я даже не знал, что ошибся, пока Рунильда не проснулась и не спросила, почему я не с вами.

Эвелин тихо рассмеялась и пожала плечами.

– Ладно, милорд, они наверняка уже обо всем забыли и спят. Сегодня был очень трудный день. А… вам удалось уговорить кого-нибудь из деревни работать в замке? Вы ведь за этим туда ездили?

– Да, но безрезультатно. Никто из жителей не согласился работать на нас. Деревня бедствует и выглядит ничуть не лучше, чем этот замок. В течение многих лет их постоянно грабили и всячески притесняли. Они очень озлоблены на моего отца за то, что он ни разу не побеспокоился об их благосостоянии. – Пэн вздохнул. – Я так долго отсутствовал, потому что ездил домой. Отец пообещал, что завтра же с утра отправится в нашу деревню Джервилл, найдет прислугу там и сразу пошлет ее сюда. К вечеру они должны появиться.

– О, это очень хорошо, – сказала Эвелин. – Наши мужчины сделали сегодня многое, но работы здесь еще предостаточно. Слуги окажутся весьма кстати.

Она помолчала, затем спросила:

– Есть или пить хотите?

– Нет, ужинал в Джервилле.

Кивнув, Эвелин повернулась к постели из овчины.

– Уже поздно, вы выглядите очень уставшим. Хватит вопросов – вам нужно отдыхать.

Пэн лег вместе с ней, тихо вздыхая. Да, он очень устал, а она сегодня пережила страшное падение – ни один из них не был в подходящей форме, однако его желание от этого не уменьшалось. Завтра, пообещал он себе. Завтра он обязательно займется любовью со своей женой.

 


Поделиться с друзьями:

mylektsii.su - Мои Лекции - 2015-2024 год. (0.014 сек.)Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав Пожаловаться на материал