Глава 5. – Вот и все, – сказал мне доктор, – внешность останется с вами Лев на всю жизнь

– Вот и все, – сказал мне доктор, – внешность останется с вами Лев на всю жизнь. Я сделал все, что мог. Однако клыки и когти убрать нельзя, также как резцы на руках. Я могу их срезать, но со временем они все равно отрастут. Шипы на руках станут еще длиннее, а когти будут более острыми. Я считаю, что это вам ни к чему. Сами понимаете, что будет неудобно.

Я поднялся с кресла напоминающего овал по форме и вытянул перед собой руки. Пальцы были длинные и тонкие, а кожа рук бледная с желтоватым оттенком. Я взглянул на свое отражение в стекле иллюминатора и остался доволен: на меня смотрел мужчина с неестественно синими глазами, обрамленными густыми темными ресницами. Над глазами были широкие черные брови, из–за них мой взгляд казался хмурым даже холодным. Волос на моей голове не оказалось, кожа была идеально гладкой. Лицо осталось похожим на первую внешность, созданную для Земли, но этот облик вышел немного другим: овал лица остался прежним, только подбородок стал острее и скулы сильно выделялись на худом лице. Нос был прямой и мало походил на тот, что был раньше – ястребиный с горбинкой на переносице. Пухлость губ мне не понравилась, но дело было сделано, так что пришлось, похвалить корректора внешности за старания.

– Прекрасная работа, доктор.

– Да, но ваши глаза. Я не могу понять…они такие же синие, – замялся собеседник.

– Ничего. Меня все устраивает – вы мастер своего дела. Извините за земную поговорку, – очень многое в новой внешности меня действительно устраивало.

– Отец бы вами гордился Лев, – повернувшись ко мне спиной, корректор внешности начал убирать препараты и инструменты в миниатюрный ящик стола, чтобы скрыть следы операции.

– Что? – я отвлекся от изучения своей внешности и удивленно на него посмотрел.

– Когда–то давно на вашем месте, стоя вот тут в лаборатории ваш отец сделал выбор. Он выбрал семью. Солдат флота порядка принял решение вернуться на обитаемую планету, вместо того, чтобы служить звездам. Земля была ему дорога из–за живого, которое он полюбил, – медленно произнес доктор, – вы думаете, я не понял что ваша внешность, на Шесть более чем необычная? А вот на планете Земля или на «17» вы не будете выделяться из местных жителей.

– Вы знали моего отца лично?

– Также как и вашу мать, – тихо произнес собеседник, – ваш отец обожал ее больше жизни, но она любила больше своего маленького метиса. Именно поэтому она выбрала вас, когда стоял выбор: или ее жизнь или ее потомства. Она сделала этот страшный шаг, потому что считала вас особенным. Возможно, она была права – вы сами решаете свою судьбу. Что–то мне подсказывает, что вы тоже делаете выбор в пользу семьи.

Во многом доктор был прав, я кивнул.

– Значит, «17», – улыбнулся корректор.

– Да, – тихо ответил я, размышляя над тем, что отец никогда не рассказывал о друге на переносной станции флота.

– Имя Лев больше небезопасно. Лев дезертир – он предал идеалы шение. Я не знаю этого солдата. А вы? Как ваше имя? – заканчивая процедуру уборки, спросил мой собеседник.

– Зима, – ответил я.

– Рожденный во льдах, но пронесший огонь войны через них, – хмыкнул он, – легенды о Зиме дошли и до флота шение. Его боятся – его считают богом.

– Моя мать родила меня здесь? – резко сменил тему я.

– Да, – он ответил не сразу.

– И здесь она умерла, – сделал выводы я.

– Да, – односложно отвечал корректор внешности.

– Почему именно на переносной станции? Сестру же она родила на планете? – я с интересом посмотрел на темно–синее лицо шение, – Старшие смогли позволить отцу ослушаться их? Это противоречит всем правилам.

– Ваша сестра родилась без резцов, а вы... резцы на ваших руках медленно убивали ее, но она молчала до последнего. Ваш отец хотел, чтобы она выжила. Ему было все равно на приказы командующих. Он сказал старшим, что хочет уйти из передвижного флота и остаться на планете с ней в качестве посла от флота шение. Взамен мы должны были спасти его жену, – тихо ответил доктор.

– М–да, – звонко цокнул языком я. Было неприятно опять чувствовать себя должным жизнь тому, кого было уже не вернуть.

– Вы не виноваты, что гены шение взяли верх. Это природа, с ней сложно спорить, – мягко напомнил мне собеседник.

– Я виновен в том, что убил свою мать, – сухо произнес я, – никто из моей семьи не простил меня за это.

– Почему? Это не так. Вас простили – ваш отец простил.

– Возможно, – теперь пожал плечами я, – а возможно, просто отдал долг перед смертью матери. Не больше.

– Нет, – резко сказал он, – она сказала, что будет наблюдать за ним даже после смерти. Она сказала ему, что будет следить за каждым его поступком к вам. Она запретила ему ненавидеть вас. И он поверил. Он верил каждому ее слову. Даже когда она…

– Лгала, – закончил за доктора предложение я.

– Я бы хотел рассказать многое о твоих родителях, но у нас нет времени, – доктор перешел на «ты» и сказал слова так, словно долго ждал подходящего случая, – извини, что говорю это сейчас. Может быть, я говорю эти слова слишком открыто для шение…а возможно, потому что мы больше не увидимся. Ты должен знать, что никогда не был чудовищем – ты был дня них всем.

Я не ответил. Неприятно было опять возвращаться в прошлое и заново переживать все события, но и обсуждать с мало знакомым личное как–то не хотелось. Доктор был приятен мне как собеседник, но не больше. К тому же, я прекрасно знал, что старшие, наверное, были в курсе того где нахожусь я. Им не хватало смелости остановить меня, поэтому корректору внешности дали сделать свое дело.

– Зима, – окликнул меня возле двери доктор.

– Да?

– Говорят, что дней у флота осталась мало, когда вы вернетесь – вы вернетесь за нами? – тихо спросил меня доктор и я услышал в его голосе надежду на другой ответ.

Я ответил то, что он хотел услышать:

– Шанс должен быть у каждого кто дышит.

Переносная станция – в прошлом передвижной медицинский комплекс, закрепленный на гигантских механических держателях, уходящих глубоко под землю пустынной планеты. Да, это был передвижной корабль, который уже несколько поколений шение находился на планете с грубым названием Пустынные Пески, получившим его, потому что кроме белого песка на ней ничего не росло и не обитало. Здесь давно никто не обращал внимания на пыльные бури, когда корабли опускались к железным колоннам, поднятым от основного корпуса к небу. Железные платы, на которые садились прибывшие корабли постоянно нагревали, чтобы лед не мешал при посадке. Солнца на этой планете не было, поэтому все цвета сводились к белому и серому, как будто художник нарисовал эту планету в оттенках гризайли. Однако был на необитаемой планете большой плюс – станция стала перевалочной базой среди кораблей обитаемого космоса. Флот шение выбрал ее потому, что в каком бы состоянии войны не находился космос, Пустынные Пески был идеальной позицией, каждые семь минут с переносной станции уходили в рейсы корабли в разные направления.

Я надел специальный костюм, подключил кислород к шлему и проверил настройки системы координат. Спец. ткань прокладки костюма неприятно терлась о тело, было неудобно передвигаться, возможно, что неправильно закрепил закрепляющий механизм – да, я успел отвыкнуть от скафандров. Стоило мне открыть люк, как порывистый ветер едва не сбил с ног. По привычке я поднял руку к небу, чтобы закрыться от ветра, но песок продолжал биться об стекло шлема. Удерживая равновесие, придерживаясь рукой за железные перила, я начал подъем к одной из плат. На нее несколько минут назад приземлился товарный корабль с Шестой планеты – планеты анов. Несколько лет назад мы заявили о себе Шестой и Седьмой, потому что война двух планет привела фактически к вымиранию населения от голода, болезней, военных действий между противниками. Несмотря на наше вмешательство, конфликт между планетами не удалось решить. В качестве миротворцев выступили представители с планеты Земля, так как за последние годы земляне вошли в «союз развитых систем планет» и ее представители подписали договор на грузоперевозки по космосу. Анам сказали прямо: или перемирие или грузоперевозки на планеты будут заморожены. Так наступило долгожданное перемирие. Правда, как долго все подлилось, я не знал. Точнее мог знать, но мне это было неинтересно. Гораздо интереснее было наблюдать за тем, что мог делать товарный корабль аны на переносной станции шение.

Добравшись до платформы, я невольно подслушал разговор.

Из товарника вышел пилот и указывал пассажирам на нижние уровни, ведущие в медицинские пункты станции:

– …я выполнил часть нашего договора, вы на Пустынных Песках. Дальше наши дороги расходятся…нет, я не лечу на Седьмую…и на Шестую тоже, мой путь лежит на «17»… – быстро произнес пилот путешественникам.

– Но мы договаривались! – начал было возмущаться один из пассажиров.

– Мы договаривались, что я довезу вас до переносной станции. На этом все, – стоял на своем хозяин товарника.

– Послушайте пилота, – вмешался в разговор я, – на «17», Шестую или Седьмую планеты без запасов топлива опасное путешествие.

– У вас, что нет топлива?! – удивилась пожилая дама, судя по хриплому старческому голосу из рации связи.

Пилот товарника не ответил. Я тоже молчал.

– Подожди–ка, – вмешался в разговор пассажир, – ты же говорил, что твои баки полные как рождественская ёлка подарками?

– Я говорил про запасы провизии на борту, – хмуро ответил тот.

– В любом случае шение не откажут гостям в помощи, – дама не дала мне договорить:

– А вас…как вас там…никто не спрашивал!

– Хорошо–хорошо, молчу, – переключив динамик на связь с пилотом хмыкнул я, – послушайте меня капитан, я хочу попасть на безымянную планету желательно быстро и не привлекая к себе внимания. – перешел к делу я, – Взамен могу указать место, где можно собрать много топлива.

– Немыслимо! – закричала дама.

– И еще капитан, – продолжал я, не обратив внимания на возмущения со стороны, – ты летишь на «17» с посадкой?

– Нет, какой хам, а? – едко заметил пассажир, – Мы взяли бронь на товарник первыми! Мы платили!

– Тебе топливо нужно? – сухо спросил я у пилота.

– Нужно, – наконец, произнес он.

– Старшие не дадут тебе топливо, а я знаю, как достать, – продолжал деловым тоном я, – значит, мы возвращаемся к вопросу: ты посадишь свой корабль на «17» или мне искать другого пилота?

– У меня там дело. Летим с посадкой, – уверенно ответил аны, – остальные освободите платформу! Я договор выполнил, а деньги потратил на топливо!

Пара еще несколько минут возмущались, но заметив, что им никто уступать не будет медленно стали спускаться в нижние уровни.

– Произвол!

– Каменный век!

– Мы будем жаловаться!

– Да, да! Попросим бортовой журнал жалоб!

– Чтобы записали ваши выходки над бедными путешественниками из просторов галактики!

– И я был рад встречи с вами дорогие гости! – пропуская меня вперед и закрыв вручную шлюз, он наконец, снял шлем, – Слушай, это, конечно, не моего ума дело, но зачем ты летишь туда? Она же дикая планета.

– В отпуск, – ответил я, ослабевая жгуты шлема.

– И надолго? – удивился мой собеседник.

– Навсегда, – и не я удержался, – ну, что гордая птица – летим?

– Ты, странный для представителя шение, – ответил пилот и указал идти следом, – да, я согласен на сделку. Ко мне можно на «ты» и со словом Мир. В этих стенах я капитан, бог и вселенная, так что слушать только меня. Ни какой самодеятельности или выкину за борт, в космос.

Я, наконец, снял шлем, но Мир меня не узнал.

– Бог и вселенная? Хм…а я думал здесь угостят булочками. Ну, или хотя бы предложат кофе?