Студопедия

Главная страница Случайная страница

КАТЕГОРИИ:

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Глава 21






 

– Господи, Дэвид, ты только посмотри!

Я только что вышел из такси на забитую народом набережную. Огромные размеры не позволяли «Королеве Елизавете II» войти в маленькую гавань. Она покоилась на якоре в одной‑ двух милях отсюда – точнее я не мог определить – и выглядела такой огромной, как корабль в ночном кошмаре, застывший над недвижимой бухтой. Только ряды мириадов крошечных окон не давали ей полностью превратиться в корабль великана.

Живописный островок с зелеными холмами и изогнутым берегом тянулся к ней, словно пытался сжать ее и привлечь к себе, но тщетно.

При виде этого зрелища меня охватил спазм возбуждения. Я никогда еще не бывал на борту современного судна. Эта часть будет интересной.

Маленький деревянный катер с отчетливо выписанным на борту названием судна, определенно нагруженный всего лишь частью его многочисленных пассажиров, пробирался к нему на наших глазах.

– Вон Джейк, на носу катера, – сказал Дэвид. – Зайдем в кафе.

Мы медленно прошлись на жарком солнце, чувствуя себя вполне комфортабельно в рубашках с короткими рукавами и холщовых штанах, минуя темнокожих продавцов морских раковин, соломенных кукол, крохотных стальных барабанчиков и прочих сувениров. Остров выглядел таким очаровательным! Поросшие лесами холмы были усеяны точками маленьких домиков, а более солидные городские здания сгрудились на крутом утесе вдалеке, слева от поворота набережной. Вся панорама обладала каким‑ то итальянскими колоритом – множество темных и пятнистых красноватых стен, ржавые крыши из рифленой жести, под палящим солнцем производящие обманчивое впечатление крыш из обожженной черепицы. Приятное местечко для исследований – как‑ нибудь в другой раз.

Внутри темного кафе с несколькими столиками, выкрашенными в яркие цвета, и стульями с прямыми спинками, было прохладно. Дэвид заказал холодное пиво в бутылках, и через несколько минут, фланируя, вошел Джейк – все в той же белой рубашке для поло и шортах цвета хаки; он внимательно огляделся и выбрал стул, с которого можно наблюдать за открытой дверью. Окружающий мир, казалось, был создан из сверкающей воды. Пиво на вкус отдавало солодом и оказалось вполне неплохим.

– Ну, дело сделано, – тихим голосом сказал Джейк, сохраняя на лице застывшее, отстраненное выражение, словно нас не было рядом, а он погрузился в собственные мысли. Он отпил глоток пива из коричневой бутылки и сунул Дэвиду через стол пару ключей. – На пароходе более тысячи пассажиров. Никто и не заметит, что мистер Эрик Сэмпсон во второй раз не сядет на судно. Каюта совсем крошечная, внутренняя, как вы и просили, справа по коридору, в центре парохода, на пятой палубе.

– Отлично. И вы раздобыли два комплекта ключей. Очень хорошо.

– Сундук открыт, половина содержимого разбросана по кровати. Револьверы ваши спрятаны в двух книгах, в сундуке. Я сам вырезал страницы. Там еще и замки. Вам не составит труда установить на дверь тот, что побольше, но не знаю, как отреагирует персонал, если его заметят. Опять‑ таки желаю вам удачи. Да, вы слышали новость об ограблении на холме сегодня утром? Похоже, у нас на Гренаде завелся вампир. Может быть, вам стоит подумать о том, чтобы остаться здесь, Дэвид. На первый взгляд дело в вашем вкусе.

– Сегодня утром?

– В три часа ночи. Прямо там, на утесе. Большой дом одной богатой австрийки. Убиты все. Кошмар! Об этом говорит весь остров. Ладно, я пошел.

Дэвид заговорил только тогда, когда Джейк оставил нас:

– Это плохо, Лестат. Сегодня в три часа ночи мы стояли на пляже. Если он хотя бы мельком почувствовал, что мы неподалеку, его может не быть на корабле. Или с закатом солнца он будет готовиться к встрече с нами.

– Сегодня утром он был чересчур занят, Дэвид. К тому же, почувствуй он наше присутствие, наша комната превратилась бы в симпатичный фейерверк. Разве что только он этого не умеет, но здесь уж мы не угадаем. Пойдем же садиться на чертов пароход. Я устал от ожидания. Смотри, дождь начинается.

Мы собрали наш багаж, включая чудовищных размеров кожаный чемодан, привезенный Дэвидом из Нового Орлеана, и поспешили к катеру. Отовсюду собиралась толпа хрупких пожилых смертных – из такси, из‑ под навесов, из магазинчиков, так как теперь дождь пошел всерьез, и нам понадобилось несколько минут, чтобы забраться в неустойчивый деревянный катер и занять место на мокрой пластиковой скамье.

Как только мы повернули к «Королеве Елизавете II», у меня голова закружилась от возбуждения – забавно плыть по теплому морю на таком маленьком судне. Мы набирали скорость, и я наслаждался ритмом движения.

Дэвид был довольно напряжен. Он открыл паспорт, перечитал в двадцать седьмой раз информацию и убрал его. Мы изучили свои псевдонимы сегодня утром, после завтрака, но надеялись, что нам не придется использовать различные детали.

Хотите верьте, хотите – нет, но доктор Стокер вышел на пенсию и отдыхал на Карибах, однако его очень волновал его близкий друг Джейсон Гамильтон, путешествующий в каюте‑ люкс Королевы Виктории. Ему не терпелось увидеть мистера Гамильтона, что он и расскажет стюардам, обслуживающим каюты на сигнальной палубе, хотя и предупредит их, что мистер Гамильтон не должен узнать о его беспокойстве.

Я же – просто друг, которого он встретил в гостях и с которым завязал знакомство по причине нашего совместного отплытия на «Королеве Елизавете II». Другой связи между нами не было, так как после обмена в этом теле окажется Джеймс, и если его не удастся контролировать, Дэвиду придется каким‑ то образом его очернить.

Это еще не все, были и другие детали, на случай если нас допросят по поводу какой‑ нибудь ссоры. Но в общем‑ то мы не думали, что наш план в принципе может привести к подобному исходу.

Наконец катер подошел к пароходу и пришвартовался у широкого прохода в самой середине огромного корпуса. С этого угла судно выглядело до нелепости громадным! У меня даже дух захватило.

Я едва заметил, как мы передали билеты ожидающему персоналу. Багаж нам принесут. Получив весьма туманные указания, как добраться до сигнальной палубы, мы побрели по бесконечному коридору с очень низким потолком и многочисленными дверями по обе стороны от нас. Через несколько минут мы осознали, что совершенно заблудились.

Мы все шли и шли, пока внезапно не достигли большого открытого помещения с осевшим полом и, представьте себе, огромным белым роялем на трех ножках, словно готовым к концерту, – и это в самом чреве парохода, без единого окна!

– Это центральное фойе, – сказал Дэвид, указывая на большой разноцветный план судна, висевший в рамке на стене. – Теперь я знаю, где мы находимся. Иди за мной.

– Полный абсурд, – заметил я, уставившись на яркий цветной ковер и на вездесущий пластик и хром. – Уродство, сплошная синтетика.

– Ш‑ ш‑ ш, британцы этим кораблем очень гордятся, кто‑ нибудь может обидеться. Дерево использовать больше нельзя – из‑ за противопожарных постановлений. – Он остановился у лифта и нажал на кнопку. – Так мы попадем на корабельную палубу. Он вроде бы сказал, что там мы найдем «Королевский Гриль»?

– Понятия не имею, – ответил я и зашел в лифт как зомби. – Невообразимо!

– Лестат, такие гигантские лайнеры существуют с начала века. Ты живешь в прошлом.

На корабельной палубе обнаружилась целая серия чудес. На пароходе был большой театр, а также целый балкон, занятый элегантными магазинчиками. Под ним располагалась танцевальная площадка с маленькой сценой для группы, а рядом раскинулось большое фойе, полное маленьких коктейльных столиков и приземистых удобных кожаных кресел. Магазины были закрыты, так как судно стояло в порту, но через отгораживающие их вентиляционные решетки несложно было разглядеть их разнообразное содержимое. В неглубоких нишах была выставлена дорогая одежда, изысканные драгоценности, фарфор, черные смокинги и накрахмаленные рубашки и различные сувениры.

Повсюду бродили пассажиры – в основном довольно старые мужчины и женщины в скупой пляжной одежде, многие из них собирались внизу, в тихом освещенном дневным светом фойе.

– Идем в каюту, – сказал Дэвид и потянул меня за собой.

Такое впечатление, что каюты‑ люкс, куда мы направлялись, были отрезаны от основной части корпуса. Нам пришлось проскользнуть в фойе «Королевского Гриля» – длинный, узкий, приятно обставленный бар, зарезервированный специально для пассажиров верхней палубы, после чего мы нашли скрытый от посторонних глаз лифт, который и доставил нас в номера. В баре были очень большие окна, открывавшие вид на чудесную голубую воду и чистое небо над головой.

Все это епархия первого класса в ходе трансатлантического рейса. Но здесь, на Карибах, такие ограничения отсутствовали, хотя фойе и ресторан преграждали путь к оставшейся части плавучего мирка.

В конце концов мы выбрались на самую верхнюю палубу парохода и попали в гораздо более изысканно отделанный коридор, чем внизу. Пластиковые лампы и красивая обивка дверей носили отпечаток арт‑ деко. Освещение также было куда щедрее и веселее. Из небольшого занавешенного камбуза возник дружелюбный стюард – джентльмен лет шестидесяти, который и направил нас к нашим апартаментам у дальнего конца холла.

– А где апартаменты Королевы Виктории? – спросил Дэвид.

Стюард немедленно ответил с очень похожим британским акцентом, что апартаменты Виктории расположены всего лишь через две каюты. Он указал на нужную дверь.

Взглянув на нее, я почувствовал, что у меня волосы встают дыбом. Я знал, точно знал, что демон находится внутри. Зачем ему утруждаться поисками убежища посложнее? Мне об этом можно было не рассказывать. В этой каюте, у стены, мы найдем большой сундук. Я смутно сознавал, что Дэвид использует весь свой авторитет и обаяние, объясняя стюарду, что он – врач и собирается взглянуть на своего близкого друга Джексона Гамильтона по возможности поскорее. Но беспокоить мистера Гамильтона ему не хотелось бы.

Ну конечно нет, отвечал веселый стюард, от себя добавив, что мистер Гамильтон целыми днями спит. Да он и сейчас спит. Смотрите, на ручке двери висит табличка: «Не беспокоить». Но разве нам не хочется устроиться в своих каютах? А вот и наш багаж.

Каюты меня удивили. Сквозь открытые двери я увидел оба номера, прежде чем удалиться к себе.

Опять сплошные синтетические материалы, пластик, лишенный теплоты дерева. Но комнаты оказались довольно большими и на вид роскошными; между ними была дверь, объединяющая их в великолепные апартаменты. В настоящий момент дверь эта была закрыта.

Меблировка комнат была идентична, за исключением небольших различий в цвете; все напоминало стандартные гостиничные номера – низкие широкие кровати, задрапированные мягкими пастельных оттенков покрывалами, узкие туалетные столики, встроенные в зеркальную стену. Модный большой телевизор, ловко спрятанный холодильник и даже небольшое пространство, где можно посидеть, – бледный красивой формы диванчик, кофейный столик и обитое драпировкой кресло.

Что меня, однако, действительно удивило, так это веранда. Огромная стеклянная стена со скользящей дверью, за которой находились частные балкончики, достаточно широкие, чтобы вместить стол и стулья. Что за роскошь – выйти на воздух, опереться на перила и посмотреть на очаровательный остров и сверкающую бухту. И это, конечно же, означает, что в каюте Королевы Виктории тоже есть веранда, сквозь которую ярко светит утреннее солнце!

Я не мог не рассмеяться про себя при воспоминании о старых кораблях девятнадцатого века и их крошечных иллюминаторах. И хотя бледные бездушные краски оформления вызывали у меня антипатию, равно как и полное отсутствие каких‑ либо качественных отделочных материалов, я начинал понимать, почему Джеймс до сих пор оставался очарованным этим своеобразным маленьким царством.

Тем временем я явственно слышал, как Дэвид вовсю болтает со стюардом, и их живой британский акцент с каждой репликой обостряется еще больше, а речь становится такой быстрой, что я уже не всегда понимаю, о чем идет речь.

Похоже, речь шла о бедном снедаемом недугом мистере Гамильтоне и о том, что доктору Стокеру не терпится проскользнуть к нему и взглянуть на него спящего, но стюард ужасно боялся допустить подобную вещь. Доктор Стокер хотел получить и оставить у себя запасной ключ к каюте, чтобы на всякий случай вести личное наблюдение над пациентом...

Только постепенно, пока я разбирал чемодан, до меня дошло, что эта беседа и вся ее лирическая вежливость сводится к вопросу взятки. Наконец Дэвид самым любезным и заботливым тоном сказал стюарду, что понимает, как тому неудобно, и будет чрезвычайно рад, если приятель в первом же порту поужинает за его счет. А если все пойдет не так и мистер Гамильтон расстроится, то Дэвид возьмет всю вину на себя. Он скажет, что взял ключ из камбуза. Стюард скомпрометирован не будет.

Кажется, битва выиграна. Дэвид явно использовал свой почти гипнотический дар убеждения. Но тут последовала вежливая и очень убедительная чепуха о том, как болен мистер Гамильтон, как семья послала доктора Стокера присмотреть за ним, как ему важно взглянуть на его кожу. Ну да, кожу. Без сомнения, стюард сделал вывод, что речь идет об опасной для жизни болезни. И в конце концов он признался, что остальные стюарды обедают, он сейчас на сигнальной палубе один, да, он отвернется, если доктор Стокер абсолютно уверен...

– Дорогой мой, я беру всю ответственность на себя. Вот, вы должны взять это себе за причиненное беспокойство. Поужинайте в каком‑ нибудь приятном... Нет‑ нет, не спорьте. Теперь предоставьте дело мне.

Через несколько секунд узкий яркий коридор опустел. С едва заметной торжествующей улыбкой Дэвид позвал меня следовать за ним. В руке он держал ключ от каюты Королевы Виктории. Мы пересекли проход, и он вложил его в замок.

Каюта была огромной и разделялась на два уровня с помощью четырех‑ пяти покрытых ковром ступенек. Кровать стояла на нижнем уровне и была в беспорядке, под покрывалами лежали взбитые подушки, чтобы создавалось впечатление, будто в ней кто‑ то крепко спит, беззаботно натянув на голову одеяло.

Верхний уровень вмещал в себя мини‑ гостиную и двери на веранду, задернутые плотными шторами, почти не пропускавшими свет. Мы проскользнули в апартаменты, включили верхний свет и закрыли дверь.

Кипа подушек на кровати ввела бы в заблуждение любого, кто заглянул бы внутрь из холла, но при ближайшем рассмотрении верхом изобретательности не являлась. Просто неубранная кровать.

Так где же наш дьявол? Где сундук?

– А, вот он, – прошептал я. – По ту сторону кровати.

Я было принял его за какой‑ то столик, потому что его полностью скрывала декоративная ткань. Теперь же я рассмотрел, что это большой металлический рундук, обитый латунью, очень блестящий и достаточного размера, чтобы в нем без труда поместился человек, лежащий на боку с поджатыми коленями. Плотная декоративная ткань, несомненно, держалась на месте с помощью клея. В прежние века я и сам пользовался этой уловкой.

Остальное было в безупречном порядке, хотя шкафы буквально раздувались от дорогой одежды. Быстрый обыск ящиков стола не дал нам никаких важных документов. Очевидно, все требуемые бумаги он носил при себе, а сам скрывался в сундуке. Насколько мы могли определить, в комнате не было спрятано ни драгоценностей, ни золота. Но мы обнаружили стопку проштампованных почтовых конвертов, с помощью которых дьявол избавлялся от награбленных сокровищ – все довольно толстые и большие.

– Пять абонентских ящиков, – сказал я, перебирая конверты. Дэвид записал все номера в кожаную записную книжку, сунул ее обратно в карман и взглянул на сундук.

Я шепотом попросил его вести себя осторожнее. Демон может чувствовать приближение опасности даже во сне. Не вздумай трогать замок.

Дэвид кивнул. Он молча встал на колени рядом с сундуком и осторожно приложил ухо к крышке, поспешно отпрянул и уставился на нее с неистовым, взволнованным выражением лица.

– Все в порядке, он там, – сказал он, не сводя глаз с сундука.

– Что ты услышал?

– Биение сердца. Пойди, послушай сам, если хочешь. Это твое сердце.

– Я хочу посмотреть на него. Встань вон там, подальше.

– Думаю, тебе лучше этого не делать.

– Но мне хочется. К тому же мне нужно оценить замок – на всякий случай.

Я подошел к сундуку и, увидев его вблизи, понял, что он даже не заперт. Либо он не умеет делать это телепатически, либо не утруждает себя. Стоя сбоку, я опустил правую руку и резко толкнул латунный край крышки. И отбросил ее к стене. Она с глухим стуком ударилась о панель, но не закрылась, и я понял, что вижу перед собой массу мягкой черной ткани, сложенной свободными складками и полностью скрывавшей содержимое. Под тканью ничто не дрогнуло.

Никакая сильная белая рука к моему горлу не потянулась!

Стоя по возможности дальше, я протянул руку, схватил ткань и мгновенно отдернул черный шелк. Мое смертное сердце безнадежно грохотало, а я, отстраняясь на несколько футов от сундука, чуть не потерял равновесие. Но тело, лежавшее теперь на виду, поджав колени, как я и предполагал, и обхватив их руками, не двигалось.

Загорелое лицо оставалось неподвижным, как у манекена, глаза закрыты, а на похоронной обивке из белого шелка горел знакомый профиль. Мой профиль. Мое тело, облаченное в официальный черный вечерний костюм – по‑ вампирски черный костюм, если хотите, – с жесткой белой манишкой и глянцево‑ черным галстуком вокруг шеи. Мои волосы, распущенные, густые, золотистые при тусклом освещении.

Мое тело!

А я трясусь в смертной оболочке с черным, шелковым покрывалом, свисающим с моей дрожащей руки, словно плащ матадора!

– Быстрее! – прошептал Дэвид.

Когда слово это слетело с его губ, я увидел, что согнутая рука в сундуке зашевелилась. Локоть напрягся. Ладонь на подогнутом колене расслабилась. Я немедленно швырнул ткань обратно и увидел, что она скользнула на место тем же бесформенным покрывалом. И быстрым взмахом пальцев левой руки я оттолкнул крышку от стены, так что она с глухим стуком захлопнулась.

Слава Богу, она не зажала декоративную наружную ткань, – та упала как раньше, прикрывая незапертый замок. Я отодвинулся от сундука, меня почти тошнило от страха и изумления, и я почувствовал, что Дэвид ободряюще пожал мою руку.

Мы вместе долго стояли молча, пока не удостоверились, что сверхъестественное тело вернулось в состояние полного покоя.

Наконец я собрался с силами, чтобы еще раз спокойно осмотреться. Меня до сих пор трясло, но при этом задачи, лежащие впереди, волновали меня не меньше.

Несмотря на толстый слой синтетических материалов, эти апартаменты по любым меркам могли считаться шикарными. Они представляли собой тот вид роскоши и привилегий, который доступен лишь очень немногим смертным. Как он, должно быть, ею упивался! Да, только посмотри на эти изысканные вечерние костюмы! Черные бархатные смокинги, плюс одежда более знакомого стиля, даже оперный плащ, в этом он себе не отказывал. На полу шкафа – выставка блестящих ботинок, в баре – великое разнообразие дорогих напитков.

Он что, заманивал сюда жертвы на коктейль, чтобы сделать свой глоток?

Я взглянул на длинную стеклянную стену, вполне различимую благодаря полоскам света, пробивавшегося наверху и по сторонам штор. Только теперь я понял, что комната выходит на юго‑ восток.

Дэвид сжал мою руку. Разве не благоразумнее пока что уйти?

Мы сразу же ушли с сигнальной палубы, так больше и не повстречав стюарда. Дэвид держал ключ во внутреннем кармане.

Теперь мы спустились на пятую палубу – самую последнюю палубу с каютами, хотя и не самую нижнюю на корабле, где нашли маленькую внутреннюю каюту мистера Эрика Сэмпсона, которого на самом деле не существовало, а в ней – еще один сундук, ожидавший, когда в него попадет тело, лежащее наверху, после того как оно снова будет принадлежать мне.

Приятная комнатка без окон. Конечно, дверь закрывалась на обычный замок, но где же остальные, которые Джейк по нашей просьбе принес на борт?

Для наших целей они оказались чересчур неуклюжими. Но я заметил, что дверь практически нельзя будет открыть, если я задвину ее сундуком. Он преградит путь надоедливым стюардам или же Джеймсу, если он сумеет после обмена выйти на охоту. Сдвинуть дверь с места у него не получится. Да, если вставить сундук как клин между дверью и концом койки, то ее никто не откроет. Отлично. Итак, эта часть плана осуществилась.

Теперь надо продумать маршрут от каюты Королевы Виктории до этой палубы. Поскольку схемы корабля висели в каждом холле и фойе, с осложнениями мы не встретились.

Я быстро осознал, что самый выгодный маршрут проходит по лестнице А. Возможно, это единственная лестница, ведущая напрямую, без разрывов, с той палубы, что была под нами, на пятую палубу. Едва мы добрались до подножия лестницы, как я понял, что мне будет легче легкого спрыгнуть с самого верха по шахте, образуемой перекрестами перил, на это самое место. Теперь пора подняться по ней до спортивной палубы и посмотреть, как на нее попасть с нашей верхней палубы.

– Да, дорогой мой юноша, вам это по плечу, – сказал Дэвид. – Я же проеду восемь пролетов на лифте.

Когда мы встретились в тихом солнечном фойе «Королевского Гриля», я уже продумал каждый шаг. Мы заказали пару джинов с тоником – напиток, который я нашел довольно сносным – и повторили весь план до мельчайшей детали.

Всю ночь мы будет ждать в укрытии, пока Джеймс не решит удалиться от приближающегося дня. Если он появится рано, мы подождем критического момента, пока не нападем на него, откинув крышку сундука.

Дэвид наставит на него «Смит‑ и‑ Вессон», мы вдвоем постараемся вытолкнуть его дух из тела, и в этот момент я ринусь внутрь. Время решает все. Он будет чувствовать опасность приближения солнца и понимать, что в вампирском теле оставаться не получится; но нельзя дать ему ни малейшей возможности причинить кому‑ нибудь из нас вред.

Если первая атака потерпит поражение и возникнет спор, мы должны прояснить для него всю уязвимость его положения. Если он попробует уничтожить кого‑ то из нас, на наши неизбежные возгласы и крики сразу же придет помощь. А труп останется в комнате Джеймса. И куда деваться самому Джеймсу? Весьма сомнительно, что он знает, как долго после восхода солнца он сможет оставаться в сознании. Я был полностью уверен, что он никогда не дожидался предела, как часто делал я.

Учитывая его растерянность, второе нападение наверняка окажется успешным. И когда Дэвид будет держать смертное тело Джеймса на мушке, я со сверхъестественной скоростью метнусь по коридору сигнальной палубы, по внутренней лестнице попаду на нижнюю палубу, пробегу по узкому коридору в более широкий, за рестораном «Королевский Гриль», где окажусь наверху лестницы А и спрыгну на восемь этажей вниз. Потом задвину сундук между кроватью и дверью, заберусь в него и опущу крышку.

Пусть даже я встречу на пути стайку медлительных смертных, на это понадобится не более нескольких секунд, и почти на протяжении всего времени я буду в безопасности, внутри парохода, в изоляции от солнечного света.

Джеймс – уже в смертном теле, – естественно, разъярится, но не будет и понятия иметь, куда я делся. Даже если он возьмет верх над Дэвидом, он в принципе не сможет обнаружить мою каюту без исчерпывающих поисков, предпринять которые выше его способностей. А Дэвид поднимет против него службу безопасности, обвиняя его в разнообразных злодеяниях.

Конечно, Дэвид не намеревался позволить взять над собой верх. Он не будет спускать с Джеймса дула мощного «Смит‑ и‑ Вессона», пока корабль не остановится у Барбадоса, и тогда сопроводит его к сходням и пригласит на берег. Там Дэвид будет следить, чтобы Джеймс не вернулся. На закате я встану из сундука и встречусь с Дэвидом, после чего мы предпримем ночное путешествие до следующего порта.

Дэвид откинулся на спинку бледно‑ зеленого кресла, допивая остатки джина с тоником и определенно размышляя над планом.

– Ты, конечно, понимаешь, что я не смогу казнить этого дьявола, – сказал он. – С оружием или без такового.

– Да, на борту не сможешь, это точно, – подтвердил я. – Иначе все услышат выстрел.

– А что, если он это поймет? И потянется за оружием?

– Тогда он окажется в том же самом затруднении. Естественно, у него хватит ума, чтобы это понять.

– Я пристрелю его, если придется. И эту мысль он прочтет с помощью своих экстрасенсорных способностей. Если будет нужно, я выстрелю. И тогда выступлю с подобающими случаю обвинениями. Он пытался ограбить твою каюту. Я ждал тебя, когда он вошел.

– Послушай, а что, если мы совершим обмен, оставив достаточно времени, чтобы скинуть его в воду?

– Не подходит. Повсюду служащие и пассажиры. Его наверняка кто‑ то увидит, закричат: «Человек за бортом!» – и поднимется суматоха.

– Я, конечно, могу размозжить ему череп.

– Тогда мне придется прятать труп. Нет, давай лучше надеяться, что мерзавец поймет, как ему повезло, и с радостью сойдет на берег. Не хотелось бы, чтобы мне пришлось... Мне неприятна сама мысль...

– Знаю, знаю, но ты можешь просто затолкнуть его в сундук. Никто его не найдет.

– Лестат, не хочу тебя пугать, но существуют веские причины, по которым мы не должны стараться его убить! И причины эти он объяснил тебе сам. Разве ты не помнишь? Пригрози этому телу – и он поднимется над ним, чтобы совершить новое нападение. Мы фактически не оставим ему выбора. И продлим духовную битву в самый неподходящий момент. Можно предположить, что он проследит за тобой до пятой палубы и попробует вытеснить тебя снова. Конечно, это глупо, раз у него нет укрытия. Но предположим, что у него есть альтернативное убежище. Подумай об этом.

– Здесь ты, наверное, прав.

– И мы не знаем пределов его духовной силы, – сказал он. – Нельзя забывать, что его специализация – переход и захват тел! Нет. Не пытайся топить его или убивать. Пусть заберется назад, в смертное тело. Я буду держать его на прицеле, пока ты не успеешь полностью исчезнуть с места событий, а потом мы с ним вдвоем поговорим о том, что нас ждет впереди.

– Я понял, о чем ты говоришь.

– Тогда, если придется стрелять, отлично. Я выстрелю. Я уложу его в сундук и буду надеяться, что выстрел не заметят. Кто знает? Может быть, повезет.

– Господи, ты понимаешь, что я оставляю тебя наедине с этим чудовищем? Дэвид, почему нам не напасть на него, как только сядет солнце?

– Нет. Категорически нет. Это означает битву не на жизнь, а на смерть. И он сможет достаточно удержаться в этом теле, чтобы взлететь в воздух и просто оставить нас на борту судна, которое пробудет в море всю ночь. Лестат, я все продумал. Каждая часть нашего плана имеет критическое значение. Он нам нужен в самом слабом состоянии, прямо перед рассветом, когда пароход вот‑ вот войдет в док, чтобы, попав в смертное тело, он мог радостно и с благодарностью сойти на берег. Ты должен доверять мне – с этим типом я справлюсь. Ты себе не представляешь, до какой степени я его ненавижу! Иначе ты вряд ли бы волновался.

– Уверяю тебя, я убью его, как только найду.

– Тем больше у него причин по своей воле сойти на берег. Он захочет получить фору, и я посоветую ему действовать побыстрее.

– Охота на крупную дичь. Это мне по душе. Я найду его, пусть даже он спрячется в другом теле. Чудесная игра! Дэвид

ненадолго замолчал.

– Лестат, конечно, существует другая возможность...

– Что? Я тебя не понимаю.

Он отвел взгляд, как будто подбирал нужные слова. Потом посмотрел мне в глаза.

– Понимаешь, мы можем уничтожить это существо.

– Дэвид, ты в своем уме, чтобы даже...

– Лестат, вдвоем у нас получится. Есть разные способы. К закату мы могли бы его уничтожить, и ты стал бы...

– Ни слова больше! – Я разозлился. Но увидев в его лице печаль, заботу, нескрываемую смертную растерянность, я вздохнул, сел поудобнее и перешел на более мягкий тон: – Дэвид, я – Вампир Лестат. Это мое тело. Мы вернем его мне.

Сперва он не отвечал, но потом довольно выразительно кивнул головой и полушепотом произнес:

– Да. Верно.

Наступила пауза, в течение которой я начал перебирать в уме каждый элемент нашего плана.

Когда я снова посмотрел на него, он тоже казался задумчивым, погруженным глубоко в мысли.

– Знаешь, я думаю, что все пройдет гладко, – сказал он. – Особенно если вспомнить, как ты описывал его в этом теле. Неуклюжий, неловкий. И конечно, нельзя забывать, что он за человек – его возраст, его прежний modus operandi, так сказать. Он не заберет у меня револьвер. Да, думаю, что все пройдет по плану.

– Я тоже, – сказал я.

– И, учитывая все остальное, – добавил он, – это наш единственный шанс!

 


Поделиться с друзьями:

mylektsii.su - Мои Лекции - 2015-2024 год. (0.02 сек.)Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав Пожаловаться на материал