Привет из литературы

На нашей лестнице живет Некрасов — не писатель, конечно. И живет на нашей лестнице Белинский — тоже не критик, а так. И вот Белинский (не наш) написал статью про Некрасова (тоже не нашего). Вообще-то он ее написал давно, только мы про нее недавно узнали.

Наш Белинский говорит:

— Неудобно хвалить, но написано здорово. Я специально, чтоб почитать, записался в библиотеку. Прочитаю — выпишусь.

— Надо и себе записаться, — говорит наш Некрасов. — Интересно, как там твой моего…

Некрасов — тот еще — выпустил сборник. Не то московский, не то ленинградский, словом, по какому-то из городов. Правда, он не весь сборник сам написал, были там еще, не с нашей лестницы. А Белинский (тот) возьми и грохни статью.

— Ты прикинь, — говорит наш, — их там на сборник человек десять, а он один — про всех.

— Ну, мой-то, наверно, тоже что-нибудь написал. Помимо сборника.

Это наш Некрасов вступился за своего. Кто ж теперь за него заступится?

— А ты думаешь, Белинский только про этот сборник написал? У него там и про других, только я фамилий не запомнил.

И правда, всех запоминать — мозгов не напасешься. Тут хоть бы со своей лестницы.

На лестнице у нас хватает жильцов, и каждый норовит, чтоб его запомнили. Один говорит: меня запомнить легко, потому что, говорит, моя фамилия Менделеев. А чего ж, говорю, легко, фамилия довольно-таки длинная. А он: так это ж был великий химик. Придумывает, конечно, пользуется, что химия — наука малоизвестная, не для широких масс. Ты бы, говорю, придумал что-нибудь поинтересней. Полководец, например, Менделеев. Или космонавт. А с химией… Кому она нужна, твоя химия?

Но — запомнил. Через химию эту самую. Теперь как про химию услышу, вспоминаю Менделеева и смеюсь. Ловко он купил меня, Менделеев.

Чего там говорить, каждому хочется, чтоб его фамилия прозвучала. С Некрасовым-то легко звучать — под одной фамилией. И с Белинским тоже. Как начнут они на лестнице нашей звучать — битый час, и все о литературе.

— Сейчас, — говорит Белинский, — уже не та критика. Нет того, чтоб про целый сборник — статью.

— А сборники? — поддает Некрасов. — Кто их сейчас пишет, сборники?

Словом, разговор. Со стороны даже слушать обидно. Пошел я, записался в библиотеку.

— Дайте, — говорю, — что-нибудь под моей фамилией. Чего, думаю, не бывает. А вдруг?..

Не надеялся, честно говоря. А она — выносит. Видно, писателей у нас развелось, в какую фамилию ни ткни… Полистал книжечку — стихи.

— А про него у вас нет? Статейки хоть маленькой?

— Две статьи Белинского. Добролюбова. Чернышевского. Салтыкова. Щедрина…

Как стала перечислять — не остановишь.

— И все про него одного? — спрашиваю.

Про одного, оказывается. Вот так живешь, живешь и ни о чем не подозреваешь…

С тех пор пошел у нас разговор на троих. Соберемся мы — Белинский, Некрасов, и я, Кольцов, — и давай про литературу! Наконец и я себя человеком почувствовал, веселей зашагал по жизни.

Недавно встретил Менделеева.

— Ну, что, брат Менделеев? Как твоя химия? — смеюсь. — Привет тебе из литературы!