Когда заперты двери

Автор: Астрея
Бета: Morane
Пейринг: СС, ГГ
Рейтинг: NC-17
Жанр: Ангст/Драма
Размер: мини
Статус: закончен
Саммари: Выхода нет? Выход есть всегда – он там же, где и вход. Вот только дверь зачастую захлопывается перед самым носом.
Дисклаймер: отказываюсь от всего
Комментарии: Гм. Наверное, победила темная сторона. Со всеми вытекающими из этого последствиями.
Предупреждение: насилие, изнасилование, сексуальные девиации. AU и ООС. Термин «пейринг» не подразумевает наличие романтических отношений между героями.

О, знал бы я, что так бывает,
Когда пускался на дебют,
Что строчки с кровью — убивают,
Нахлынут горлом и убьют!
Б. Пастернак

Ее разбудил лязг засовов. Снова. Значит, она все еще жива зачем-то. Надо попытаться сесть. Нет. Тело не слушается. Вода, тонкой пленкой стекающая по стенам, плесень, покрывающая огромные осклизлые валуны, навсегда въелись в ее кожу. Руки уже давно ничего не чувствуют, а мышцы, сведенные постоянной судорогой от холода, одеревенели. Это хорошо. Очень хорошо. Очень, очень хорошо… Если бы еще ничего не видеть, не слышать, не думать. Самое главное – не думать о том, что сейчас придут, и все начнется сначала.

Тяжелая металлическая дверь противно заскрипела, и эхо ударилось о высокий каменный потолок, вспугнув пару летучих мышей. Странно – он пришел один. Обычно он приходит с кем-то и смотрит. Наклонился. Длинные белые волосы почти коснулись земли. Сомневается. Может, если он решит, что она мертва, то уйдет? Просто уйдет и даст ей здесь сдохнуть на самом деле? Как все просто.

Сильный тычок ботинком под ребра заставил ее перевернуться, и тело снова скрючилось в маленький тугой комочек.

– Живая, – послышался сверху удовлетворенный голос.

Ее рывком дернули вверх. Она не почувствовала холодный металл на запястьях, лишь поняла, что руки взмыли к потолку, притянутые неведомой силой. Тонкие кисти неестественно изогнулись, и изломанные пальцы искривились, словно мертвая птичья лапка. Ноги подкосились, и девушка повисла, вырывая предплечья из суставов. Боли не было. Боль давно стала самим ее существом. Она давно забыла, что это такое – когда боли нет. Забыла время, когда ее не было. Вместо воспоминаний осталась только пустота, в которой мечутся тьма и страх – ужас проснуться вновь лишь за тем, чтобы кошмар повторился. И так изо дня в день, из ночи в ночь…

Сколько их было, этих дней, наполненных похотью, кровью, грязью и унижением? Она не помнила. Не считала. Зачем? Выход отсюда только один. И почему она оказалась такой сильной, что смогла выдержать столько времени? Почему не умерла сразу же, в первый день, когда мерзкий ублюдок, выставив в ухмылке свои кривые желтые зубы, обнажил свой грязный член и, раздавив ее огромной потной тушей, вошел в нее, разрывая все на своем пути? Почему потом, когда остальные со стонами, хрипом и рычанием брали ее на холодном грязном полу, она лишь кричала, пока ей не заткнули рот? Глаза вылезали из орбит, слез не было, а раздирающие грудь рыдания не могли вырваться наружу… Подонки оставили свою жертву прямо там, в луже крови, рвоты и фекалий, застегивая штаны и брезгливо вытираясь остатками ее одежды. Она скулила, как раненое животное, шаря вокруг себя истоптанными пальцами. Потом захотела умереть. Но разве может все закончиться так просто? Каждый день вместо благодетельницы с косой в камеру входил очередной насильник, жадно осматривающий изможденное тело. Потом все кончилось. Они продолжали приходить. Но ее там уже не было. Гермиона Джейн Грейнджер ушла. Осталась Она.

***

– И где же твой обещанный сюрприз, Люциус? – Северус Снейп с отвращением осматривал грязное, худое, отдаленно напоминающее женское, тело, подвешенное на цепи посреди камеры. Руки, скованные над головой, были вывернуты, голова с сосульками волос, покрытых заскорузлой грязью, бессильно свешивалась на грудь.

– Ты с ума сошел, друг мой, думая, что это отупевшее от ваших забав существо сможет кого-то заинтересовать. Мне не нравятся сломанные игрушки…

Блондин довольно хохотнул, усаживаясь в кресло, появившееся в темном углу:

– Ты приглядись.

Северус подошел поближе. Что тут рассматривать? Даже не важно, что синюшного цвета кожа обтягивает выпирающие кости, а вместо груди спереди висят два мешочка пустой плоти со сморщенными сосками. Он осторожно протянул руку и, скривившись, приподнял грязное лицо вверх. Заплывшие глаза, порванные опухшие губы, пара ран на скулах…

Он вопросительно поднял бровь, обернувшись к приятелю.

– Ну что ты, Сев, неужели не узнаешь? Агуаменти!

Мощный поток ледяной воды обрушился на девушку. Она закашлялась, задыхаясь и отплевываясь, подняла голову. Вода стекала с ее волос, скользя по телу розовыми ручейками. Колючие черные глаза встретились с усталыми карими.

– О? – по лицу темного мага скользнула тень узнавания. – Мисс Грейнджер, какими судьбами?

Он повернулся к креслу, стоящему в углу:

– Спасибо, конечно, но ты же знаешь мои вкусы. Она мне не подойдет. Слишком поздно.

Малфой покачал головой:

– Грязнокровка очень упряма – попробуй. Тебе понравится. И мне тоже, – Малфой с довольной улыбкой запустил руку под мантию. – Вечером должны прибыть Фенрир с дружками – ночь у нее сегодня будет длинная…

Снейп уловил волну дрожи, которая прошла по телу девушки. Приглушенно лязгнула цепь. Голова пленницы дернулась.

– Может быть, ты и прав, – пробормотал он, достал из кармана кожаные перчатки, аккуратно натянул их на руки и, пошевелив тонкими длинными пальцами, обратился к девушке: – Мисс Грейнджер, вы слышите меня? Отвечайте! – резко прикрикнул он, не заметив никакого отклика со стороны Гермионы. – Ну!

– Да… – прохрипела она.

– Вот так-то лучше, – Снейп взял ее за лицо одной рукой и заговорил. – Вас, несомненно, научили слушаться, не так ли? Здесь хорошие учителя. Но мне требуется кое-что другое, – он повернул безвольно болтающуюся голову к себе и заглянул в пустые глаза: – Мне нравится, когда такие противные маленькие гриффиндорки кричат. Громко кричат и умоляют меня отпустить их. Меня надо только очень-очень сильно попросить…

Его глаза заблестели, когда он провел рукой, затянутой в черную кожу, по дрожащему в ознобе обнаженному телу Гермионы и грубо сжал в пальцах сосок. Стон пленницы был больше похож на выдох. Он отпустил ее и пошел в сторону двери:

– Бесполезно.

– Профессор, – послышался сзади шорох. Он медленно обернулся. На него смотрели огромные расширившиеся зрачки. – Профессор, пожалуйста… – прошелестела она. Руки ее напряглись, и девушка попыталась выпрямиться, – Пожалуйста…

Он медленно двинулся обратно:

– Вы хотите, чтобы я помог вам, мисс Грейнджер? Да? – она устало прикрыла глаза. – Смотрите мне в лицо, когда я с вами разговариваю! Вы хотите снова быть рядом с вашими друзьями? Оказаться под крылышком у родителей? – шипел он ей, почти касаясь щеки своим острым крючковатым носом. – Мы всего лишь немного поиграем. Что вам стоит? – Снейп сжал пальцы на тонкой женской шее, перекрывая доступ воздуха в легкие: – Ну?

Она смогла лишь слегка дернуть головой. Он опустил руку и поинтересовался:

– Люциус, ты одолжишь мне свою трость?

***

Короткий взмах, свист и палка резко опустилась на тонкие икры уже покрывшиеся багровыми рубцами. Она тихо застонала.

– Громче!

Удар. Стон. Удар. Стон. Оказывается, ребра очень больно хрустят. Короткий хрип вместе с розовой пеной вытек изо рта.

– Громче!

Стон. Снейп отбросил трость в сторону.

– Мне надоело.

– Сев, еще немного, – простонал Малфой из тени. – Еще чуть-чуть…

– Сам.

– Неужели ты не можешь заставить какую-то грязнокровку умолять тебя! – взвизгнул блондин в спину Снейпу.

– Дерьмо, – тот медленно вернулся назад. Он грубо провел руками по напряженному телу Гермионы. Она следила глазами за черными перчатками, задевающими темнеющие на ребрах синяки. Профессор с оттяжкой ударил ее в лицо тыльной стороной ладони, терпеливо наблюдая, как девушка сглатывает кровь, вытекающую из разбитого носа. – Ну, что мне с вами делать? Вам больно? Страшно? Противно? Хотите, чтобы я бил вас ногами? По почкам? В живот? Вы будете валяться на полу и целовать мои ботинки. Затем я оттрахаю вашу тощую задницу и заставлю вылизать мой член. Ну, как? – шептал он нежно ей на ушко, резко засовывая пальцы во влагалище. Она содрогнулась. Снейп ухмыльнулся, поднося руку к лицу и растирая кровь на тонкой коже перчаток. Поймав полный ужаса взгляд, он наклонил голову к ее груди, втянул сосок в рот и принялся, постанывая, облизывать его, одновременно притягивая ее за бедра ближе к себе.

– Неет!!! – захрипела она, вырываясь.

Снейп взглянул на нее, опустив уголок рта:

– Я буду нежен, малышка, – и принялся посасывать другой сосок. Сжал ее ягодицы и потерся об девушку.

– Неет!!! – Гермиону корчило и выворачивало в его руках. Черная ткань сюртука стала еще темнее, пропитываясь кровью и потом. – Неет!!! Это неправильно!!! Отпустите меня!!! Я не хочу!!! Не надо!!!

Ее вопль зазвенел в ушах, оттолкнулся от каменных стен и глухо разбился о железную дверь. Со звериным рычанием Снейп впился жесткими пальцами в сломанные ребра. Она выгнулась дугой, запрокидывая голову назад. Он наступил каблуком на ее пальцы, едва касающиеся ледяных плит пола, и, поворачивая ногу, заглянул в выкатившиеся глаза:

– Еще…

Она кричала, она вопила, извиваясь в судорогах и харкая кровью, давно не чувствуя ударов. Все ее существо наполнялось кипящей лавой невыплаканных слез, которая вырывалась из тела животным воем. Она не поняла, в какой момент оказалась на полу, придавленная тяжестью упавшей сверху длинной цепи. Перед глазами все сливалось в одно пятно. Каменные стены надвигались на нее, приближая кресло с блондином, яростно двигающим рукой под мантией. Некогда бесстрастные черты его исказились в нелепой гримасе отвращения и наслаждения. Он, не отрываясь, следил за каждым взмахом трости, изящно танцующей в пальцах черного человека с бледным спокойным лицом, на котором исступленным светом горели темные провалы глаз.

Уши словно набили ватой, перед глазами все поплыло, и она уже не видела, как руки в перчатках отбросили в сторону палку и начали медленно и неторопливо расстегивать пуговицы на брюках.

***

Шум и звон в голове. Глаза не открываются. Ресницы покрылись коркой запекшегося гноя. Она совсем ничего не чувствовала. Совсем. Пока не прошла блаженная легкость в теле и реальность не ворвалась в него вместе со звуком спокойного голоса:

– Благодарю вас за доставленное удовольствие, мисс Грейнджер.

Северус Снейп уже успел привести одежду в порядок и теперь вытирал руки снежно-белым платком. Он бросил его под ноги, повернулся и пошел к выходу.

– Вы обещали… – профессор обернулся на голос и, приподняв бровь, смотрел на упорно ползущую за ним девушку.

– Ах да, – он придал своему лицу якобы задумчивое выражение. – Но, прелестное дитя, я так и не услышал, как вы умеете умолять.

Снейп с интересом смотрел на ее дрожащий подбородок. Она попыталась приподняться, но руки отказывались ей служить. Гермиона уткнулась лицом в грязные плиты пола:

– Умоляю…

– Вот видите, мисс Грейнджер, это совсем просто, – назидательно проговорил он и бросил в ее сторону маленький флакончик. – Желаю приятного пути.

Дверь с лязгом захлопнулась. Он шел по коридору, прокручивая в уме варианты оправданий за опоздание на одно из регулярных собраний приближенных Темного Лорда. Перчатки лежат в кармане, сюртук наглухо застегнут, тонкие длинные пальцы пианиста небрежно поигрывают тростью черного дерева: «Надо не забыть вернуть…»

А в темноте камеры самого глубокого каменного мешка замка, на полу, сидела, раскачиваясь из стороны в сторону, мисс Гермиона Джейн Грейнджер и хихикала, негнущимися пальцами размазывая по лицу кровь и сопли: она так и не смогла открыть маленькую притертую пробочку. Остекленевший взгляд пленницы остановился. Лицо исказилось в немом оскале посмертной маски. Острые плечи сотрясались в беззвучном хохоте.

Конец