Lt;< Назад

Церковь Сергия Чудотворца. Фото 1930-х годов Фото с сайта oldmos.ru

Вернемся к самому храму. По своему облику он относится к московским посадским церквям середины – второй половины XVII века. Церкви этой группы – бесстолпные, перекрытые сомкнутым сводом. Особенную нарядность им придавала «горка» кокошников, украшавших своды. Первоначально они завершались одной главкой, наиболее ранний пример этому – малый собор Донского монастыря (1593 год). В начале XVII века подобные храмы стали охотно возводить представители знати. Здесь можно вспомнить Казанский собор (1636 год), возведенный на пожертвования князя Дмитрия Михайловича Пожарского; церковь во имя Рождества Пресвятой Богородицы в Поярково (1665 год) – домовый храм имения Артамона Сергеевича Матвеева; и храм во имя святителя Николая Явленного на Арбате (предположительно, 1630-е годы), строительство которого шло в значительной степени на пожертвования царской семьи и самого государя Алексея Михайловича.

Во второй половине XVII столетия подобные церкви чаще строили с пятью главками (хотя были и исключения). Хронологически эту группу открывает Троицкий храм в Никитниках (1631-1634 годы; 1653 год). В более поздние года их известно огромное количество: храмы великомученика Георгия, что в Яндове (1653 год), святителя Григория Неокесарийского на Большой Полянке (1667-1669 годы), святителя Николая на Берсеневке (1656 год) и т.п. В конце столетия подобные церкви украшают необыкновенно пышно, даже вычурно. Своего апогея разнообразие декоративных деталей достигает в убранстве храмов святителя Николая в Пыжах (1672 год) и Святой Троицы в Останкино (1677-1692 годы).

Оформление оконного проема церкви Сергия в Пушкарях Фото с сайта oldmos.ru

Пятиглавым был и храм Святой Троицы в Пушкарях (1653-1689 годы). Несмотря на долгий период строительства и принадлежность ко времени наибольшей пышности в архитектуре, по своему оформлению он далек от безудержного украшательства, обычного для зодчества конца столетия. Его окна (они расположены по три на северной и южной стенах) обрамляли точеные «балясины» из лекального кирпича, характерные для московского зодчества той эпохи. Их венчали декоративные «кокошники» с подчеркнуто заостренным верхним концом. По своему рисунку они очень близки (фотография из собрания ГНИМА им. А.В. Щусева 1924 года) декору храма святителя Николая в Пыжах (1672 год) и Святой Троицы в Останкино (1677-1692 годы). Резьба балясин также весьма напоминала наличники окон храмов святителя Николая в Столбах (1669 год, зодчий – Иван Кузнецов) и святителя Григория Неокесарийского на Большой Полянке (1667-1669 годы, зодчий – Иван Кузнецов). Особенно следует отметить сходство с декором последнего из них. Углы церкви Святой Троицы скрывали «пучки» колонок (как и у всех перечисленных выше храмов).

Несколько необычно был решен карниз, отделяющий основной объем от сводов. Он состоял из двух фризов. Нижний – ряд небольших ширинок, верхний – в виде «бегунка», что совершенно не характерно для московских храмов того времени. Аналогов такому решению найти пока не удалось. Своды оформлены довольно традиционно для этой группы храмов – два ряда расположенных «в перебежку» кокошников перекликались с кокошниками в основании всех пяти глав. Барабаны, согласно архитектурным вкусам второй половины XVII века, украшали столбики из резного кирпича, соединенные небольшими арочками.

С западной стороны к Троицкой церкви примыкала шатровая колокольня, соединенная с ней трапезной. Ее архитектура, так же как и архитектура храма была «оригинальна и красива» ^[9]. Если судить по фотографии Н.А. Найденова 1881 года, колокольня была трехъярусной. Ярус звона с восемью арками-проемами отделялся от высокого четверика только небольшим поясом ширинок. Четверик зрительно делился на две части: в нижней находился вход в храм, украшенной аркой с висячей гирькой, верхняя (несколько меньшего объема) использовалась для хозяйственных нужд. Ее украшали только фигурные наличники маленьких окон и колонки на углах, перекликавшиеся с убранством самого храма. Столбики между проемами представляли собой строенные колонки, соединенные арками под кокошниками. Подобная конструкция была вполне обычной.

Колокольня церкви Сергия в Пушкарях

Колокольня церкви Адриана и Наталии

Несколько необычен венчающий колокольню шатер. Он довольно высок, но не производил впечатления тяжеловесности, скорее, его можно назвать ажурным благодаря большому числу окошек-слухов. Они располагались в четыре ряда и завершались фронтончиками высокого рельефа. Такое количество слухов на шатрах среди московских колоколен имели только несколько. Две из них относились к храмам святителя Николая Явленного на Арбате (1689 год) и Рождества Пресвятой Богородицы в Бутырках (1684 год). В обоих случаях колокольни были надвратными и имели гораздо более пышное убранство. Еще одна деталь – сдвоенные слухи нижнего ряда на их шатрах. Четыре ряда одинарных окошек на гранях шатра имела еще одна колокольня в Москве – храма свв. Адриана и Наталии в Мещанской слободе (1686-1688 годы). Можно сказать, что по своим архитектурным особенностям колокольня церкви Святой Троицы, что в Пушкарях соответствовала аналогичным сооружениям конца столетия, отличаясь от них только скромностью своего облика.

О колокольном подборе храма Живоначальной Троицы сохранились довольно скупые сведения. О первых подборах мы ничего не знаем. Сведения сохранились только о колоколах 1766 и 1786 годов ^[10]. Об их числе в подборе известно лишь, что вместе с колоколами храма Спаса Преображения в Пушкарях оно равнялось восемнадцати (большинство из них перелили в 1830 году). До 1880-х годов благовестником считался колокол 1766 года, весивший 160 пудов. В 1883 году его сменил 320-пудовый колокол, отлитый на заводе П.Н. Финляндского. Предыдущий благовестник стал полиелейным.

Фрагмент орнамента в виде сил небесных на колоколе 1766 года из церкви Сергия в Пушкарях Мастер Семен Можжухин

Надпись на сохранившемся колоколе церкви Сергия в Пушкарях содержит имена его жертвователей: «1766 году генваря 12 дня вылит сей колокол к церкви Живоначалныя Троицы и Преподобнаго отца Сергия что в Пушкарях рачением тоя церкви священника Алексея Стефанова а вкладом покойнаго прихожанина Петра Яковлева живописца и прочих приходских людей. Весу 160 пуд. Лил мастер Семен Гаврилов сын Можжухин».

Имя мастера на колоколе 1766 года из церкви Сергия в Пушкарях

Надпись, литая красивым шрифтом, расположена на плече и валу колокола. Начало ее обозначено литым изображением Распятия с предстоящими.

Над надписью проходит фриз из литых фигур шестикрылых серафимов, а внизу – пояс арабесок в виде опрокинутых ваз с изогнутыми побегами по сторонам и гроздьями винограда внизу. Между ними видны небольшие крылатые фигурки. На полях колокола помещены изображения четырех икон: Живоначальной Троицы, Казанской иконы Пресвятой Богородицы, преподобного Сергия Радонежского и святителя Николая Чудотворца в фигурных картушах.

Фрагмент орнамента в виде арабесок на колоколе 1766 года из церкви Сергия в Пушкарях. Мастер Семен Можжухин

В XIX веке храм Святой Троицы в Пушкарях подвергся (как и многие другие церкви) не очень умелым «поновлениям». В 1837 году к нему с левой стороны пристроили придел во имя святителя Митрофания Воронежского (освящен 24 ноября 1840 года), а 4 декабря 1839 года заново освятили перестроенный придел во имя преподобного Сергия Радонежского и трапезную ^{[2, 3]}. Примерно в эти же годы соорудили плоское четырехскатное перекрытие, которое совершенно закрыло нарядную «горку» кокошников и декор из фигурного кирпича под ней ^[3]. Этот несколько «безликий» облик запечатлен на фотографии 1881 года.

Однако, уже к 1901 году храму вернули первоначальный облик. В 1898-1901 годы его тщательно отреставрировали. Работы шли под пристальным наблюдением специалистов из комиссии по сохранению древних памятников при Императорском московском Архитектурном обществе. Большую роль в научном подходе к реставрации храма сыграл известный московский архитектор, один из основателей русской реставрационной школы – Иван Павлович Машков, неизменно отстаивавший «принцип необходимости следовать первоначальным формам, устраняя при этом последующие наслоения» ^[13]. В ходе восстановительных работ сняли позднюю штукатурку, ликвидировали «заделки» между кокошниками, восстановили кровлю, кресты и закомары. Кроме того, были воссозданы утраченные наличники на стенах храма и колокольни. " На фотографиях в исследованиях 1904 и 1911 годов церковь запечатлена уже после реставрации ^{[3, 11]}. К сожалению, своей возрожденной красотой она радовала прихожан недолго.

Церковь Сергия Чудотворца в Пушкарях Фото из книги Грабарь И.Э. История русского искусства. М., 1911

В послереволюционные годы она разделила участь многих русских церквей. В 1935 году ее снесли. Первоначально предполагалось построить здесь клуб, но затем ограничились типовым школьным зданием (школа №6). С 1980 года эти помещения передали Управлению Московского метрополитена. Почти все колокола подбора церкви Святой Троицы были уничтожены. Лишь один из них – благовестник 1766 года удалось спасти. В книге поступлений Исторического музея значится, что в 1923 году его передали в Новодевичий монастырь ^[6]. Дата эта сомнительна, так как на фотографиях 1935 года на балках колокольни отчетливо виден большой колокол, украшенный фризом из литых фигур шестикрылых серафимов ^[12]. Это мог быть колокол 1766 года, т.к. в его декоре использованы литые фигуры серафимов, или 1786 года, но о его облике мы пока не располагаем данными. Судя по дате, он мог быть отлит на заводе Никифора Калинина. О судьбе этого колокола пока ничего неизвестно. Вполне возможно, что он оставался на колокольне и после 1923 года. Колокол же 1766 года в 1991 году перевезли на колокольню собора Покрова на Рву, что на Красной площади, где он и поныне остается благовестником ^[8].

_______________________

[1] Токмаков И.Ф. Историко-статистическое и археологическое описание церкви во имя преподобного Сергия Радонежского Чудотворца, что в Пушкарях, в Москве, и ее прихода. М, 1895
[2] Бранденбург Н.Е. Исторический каталог Санкт-Петербургского Артиллерийского музея. Спб., 1877. Ч.1: XV-XVII ст.
[3] Виноградов В.П. Церковь Святой Троицы, что в Пушкарях, в Москве. М., 1904
[4] Материалы для истории, археологии и статистики города Москвы, по определению Городской Думы собранные и изданные руководством и трудами Ивана Забелина. М., 1884. Ч. 1. Стб. 623
[5] Материалы для истории, археологии и статистики города Москвы, по определению Городской Думы собранные и изданные руководством и трудами Ивана Забелина. М., 1891. Ч. 2. Стб. 193 (№ 161); 346, 348 (Писцовая книга 1679 года - № 274); 871 (Раздел «Акты»: Доношение № 200)
[6] Колокола Покровского собора: Прошлое и настоящее / Сост. А.Ф. Бондаренко. М., 2002. С.: 50-55
[7] Путеводитель к древностям и достопамятностям московским. М., 1793. Ч. IV. С.27
[8] Афанасьев В.И. Документальные материалы XVII века о литейном производстве в России в «Основном собрании грамот» // Проблемы источниковедческого изучения рукописей и старопечатных фондов. Л., 1979. С.: 158
[9] Кондратьев И.К. Седая старина Москвы. М., 1999 (репр. с изд. 1893 года). С.: 428
[10] Паламарчук П.Г. Сорок сороков. М., 2003. Т.2. С.: 529-531 (цит. по: Александровский М.И. Исторический указатель московских церквей. М., 1917 с доп. 1942 г ГИМ, отд. ИЗО, фонд архитектурной графики)
[11] Грабарь И.Э. История русского искусства. М., 1911. Т.2. С.: 130, 135
[12] Фототека ГНИМА им. А.В. Щусева:
Фото № 597. 1935 год. Ярус звона и шатер колокольни церкви святого Сергия в Пушкарях: вид изнутри – крупным планом показаны балки и большой колокол (коллекция V. Ящик 9.7)
Фото № 593. 1935 год. Вид шатра изнутри – хорошо видно расположение бревен-балок (коллекция V. Ящик 9.7)
[13] Протокол заседания комиссии по сохранению древних памятников № 195 от 31 марта 1899 года. Пункт 7 // Древности. Труды императорского археологического общества. М., 1901. Т. XIX. Вып.1. С.: 8
[14] Бондаренко А.Ф. Колокола династии Моториных конца XVII века в собрании Покровского собора. С.: 185 - 192 // Историческому музею – 125 лет (Труды Государственного Исторического музея; вып. 100). М., 1998. С.: 186

екст для аудио-ролика:

Слово " трезвон" восходит к старославянскому " тре...", то есть " трижды". Исторически сложилось, что " три..." - это не просто числительное, но и синоним таких понятий как " полностью", " сугубо". Именно поэтому мы говорим " трезвонить", подразумевая согласный, радостный звон во множество колоколов, красный (особенно красивый) звон, пасхальный трезвон, звон во вся тяжкая. Трезвон в три приема звонари часто называют: " три трезвона", двузвон - это " два трезвона", а один звон без перерыва - это " един трезвон".

Основой для трезвона служат равномерные удары самого большого колокола из тех, что задействованы в трезвоне. Такой колокол называют " благовестником", а постоянный звон в большой колокол называют " благовестом".

У опытных звонарей есть два незыблемых правила. Во время трезвона нельзя менять темп благовествующего колокола, также недопустимо пропускать удары благовестника. У музыкантов это называется: " остинантностью звона". Если неопытный звонарь будет нарушать равномерность благовеста, то его трезвон сразу же станет невыразительным: вместо трезвона получатся некие произвольные колокольные наигрыши.

Равномерному звону благовестника могут сопутствовать удары других больших колоколов, либо одновременно с благовестником, либо строго попеременно. Здесь звонарю следует быть внимательным: иногда попеременный звон больших колоколов вносит в трезвон какую-то суету, делает звон приземленнее. Чаще всего наиболее мягкий звон получается, если большие колокола будут ударять почти одновременно, словно гусляр трогает струны торжественным перебором.

Колокола малого и среднего веса образуют подзвонный и зазвонный ряд. Граница между зазвоном и подзвоном весьма условна, поскольку звуки малых и средних колоколов должны сливаться в красивые сочетания. В качественном трезвоне трель не должна довлеть над остальными колоколами, а средние колокола не должны нарочито напевать какие-либо мотивы. Звонарю полезно осваивать приемы звона в малые колокола, подсматривая трезвон у более опытных звонарей или внимательно изучая традиционные звукозаписи, под руководством опытного звонаря.

Следует помнить, что цель традиционного церковного трезвона - наполнять пространство вокруг колокольни равномерными волнами торжественных колокольных созвучий. Ритмическое многообразие звона средних и малых колоколов - это лишь один из необязательных приемов, украшающих трезвон.

Неопытные звонари часто забывают о том, что колокола обладают удивительной чувствительностью к силе удара. Звонарю будет доступно многое, если он станет грамотно расставлять акценты в звоне, то слегка касаясь колоколов, то звоня более и более настойчивым звуком, но никогда не колотя в колокола.

Только перед чутким звонарем откроется настоящая свобода творчества, и тогда слушатели будут воспринимать звон как что-то возвышенное, благодатное, а не просто как музыкальный набор коленец-попевок, выученных звонарем. Торжественный и смиренный колокольный звон, как звуковой фимиам должен окружить храм, сообщая окружающему воздуху звуковое благоухание. К этому, в первую очередь, должны стремиться церковные звонари, ориентируясь на лучшие образцы церковно-звонарского искусства.

" Твой черед настал, молодой звонарь.
Пробуди простор, посильней ударь"...

Эти поэтичные строки рождают в воображении образ могучего звонаря, который поднимается по лестнице колокольни в самую высь и там, крепко ухватив могучими руками веревку от самого тяжелого колокола, начинает звонить изо всех сил. Громче, еще громче, еще громче. И вот уже звон разносится далеко-далеко, весь мир внимает этому звону...

Стоп! А почему же тогда бьются колокола?

Разбиваются колокола, как чашки, трескаются колокольные стенки - и уже никакая сварка или пайка тут не поможет, колокол придется отставить от звона навсегда. Разбитый колокол - это всегда трагедия, и горе тому звонарю, который не уберег свой колокол...

У опытного звонаря в руках не разобьется ни один колокол. Но даже если колокол надтреснут, он иногда может послужить еще несколько лет. В храме Петра и Павла на Яузе звонят в колокол с вышибленным краем. Такой же звон можно наблюдать в храме на реке Ишне. На пластинке старых ростовских звонарей можно услышать звон в небольшой треснутый колокол. И этот колокол вовсе не портит своим звуком общий звон. Умелые звонари знают, что в колокола нужно звонить осторожно...

Давайте задумаемся: а вообще нужно ли колотить в колокола? Что дает такое колочение для красоты звона или для дальности распространения колокольного звона? - Ровным счетом ничего!

У музыкантов есть такое понятие: " динамика звучания". Варьируя акценты, музыкант может сделать свое музицирование выразительным. Точно так же в человеческой речи не должно быть надрыва, речь должна строиться из смысловых акцентов и ровных фраз - и именно эта тактичность вызывает чувство расположенности к собеседнику. Так и колокольный звон у опытного звонаря отличается разнообразием интонаций и динамических оттенков. Но среди этого многообразия вовсе не должно быть места чрезмерному " битью в колокола".

Выколачивая из колоколов удары, звонарь обедняет и себя, и слушателей. А если вспомнить, что колокол - это еще и звучащая икона, то такое колочение выглядит совсем уж непростительным.

Даже когда звонаря охватывает пасхальное ликование, это ликование должно быть выражено в особенно искусном, а вовсе не в зубодробительном звоне. Искусность трели, использование большого количества подзвонных колоколов - все это может вызвать эффект усиления мощи колокольного звучания. Именно резонанс, взаимодействие колокольных созвучий, а вовсе не ритмачество, делает звон величественным.

Как поверить, правильной ли силы у Вас удар в колокол? Попробуйте когда-нибудь похлопать Вашего приятеля по плечу. Ему больно? Так вот, колокол тоже должен стать Вашим собеседником - и тогда Вы не повредите ни колоколу, ни своему благолепному звону.

Мы продолжим беседы о практике колокольного звона в следующих выпусках сайта Общества Церковных Звонарей.

автор материала - Константин Мишуровский

Храм Живоначальной Троицы в Останкино. 1677-1692 годы

Храм Живоначальной Троицы в Останкино неоднократно привлекал внимание исследователей своей историей, сложной композицией и пышным декоративным убранством. Гораздо слабее изучена колокольня этого храма. Почти во всех публикациях ее или обходят вниманием, или упоминают вскользь, как бы между прочим. Нужно отметить, что эта колокольня заслуживает отдельного исследования и как неотъемлемая часть архитектурного облика храма, и своим убранством, и своей историей. Кроме того, ее подбор почти полностью сохранился до наших дней, и во время богослужений на колокольне звучат колокола XVIII-XIX веков.

Колокольня церкви Святой Троицы в Останкино. 1692 год

Обратимся сначала к истории строительства. Несмотря на множество публикаций, в литературе до сих пор встречаются неверные датировки возведения храма. Называют 1677, 1682 и даже 1668 (1665) год ^{[4, 9]} завершения работ. На самом деле работы шли с 1677 по 1692 год поэтапно ^[1]. В 1677 году князь Михаил Яковлевич Черкасский, бывший в то время владельцем усадьбы Останкино, женился на дочери богатого боярина Якова Николаевича Одоевского ^[2]. В честь этого события было решено выстроить в усадьбе большой каменный храм вместо деревянной Троицкой церкви, существовавшей здесь с середины XVI века. Челобитная князя о постройке церкви датируется 15 сентября 1677 года. На первом этапе были возведены основные объемы самого храма и двух боковых приделов, заложены галерея и три крыльца. 8 февраля 1683 года произошло освящение северного Тихвинского придела, 1 августа 1691 года – южного придела во имя св. Александра Свирского. Главный престол во имя Живоначальной Троицы освятили 3 июня 1692 года, а немного позже, на втором этапе, завершилось строительство галереи и крылец. Третий этап – возведение над западным крыльцом нарядной колокольни ^[3].

Колокольня храма в Останкино несколько раз меняла свой облик. Первоначально она имела шатровое завершение, которое прекрасно гармонировало со всем обликом храма. Однако, по неизвестным причинам, между 1739 и 1754 годом ^[1], изящный шатер был заменен на иное – двухъярусное завершение. По своему облику оно напоминает надвратное сооружение храмового комплекса в Толчковской слободе в Ярославле. Обратим особое внимание на эту аналогию, т.к. переклички с архитектурой Ярославля еще не раз встретятся нам при изучении Троицкого храма в Останкино и его колокольни. Возможно, новые владельцы усадьбы (в 1743 году она перешла во владение графа Бориса Петровича Шереметьева в качестве приданого его супруги – княжны Варвары Алексеевны Черкасской), решили переделать таким образом завершение колокольни, когда первоначальное сооружение обветшало.

С течением времени новое завершение колокольни тоже обветшало, и его разобрали. После этого останкинская церковь довольно долго стояла в несколько «разоренном» виде. До 1878 года колокольня, южное крыльцо и паперть не имели никаких завершений ^[5]. В 1878-1880 годы была проведена реставрация храма. Работами руководил известный архитектор и реставратор своего времени – Николай Васильевич Султанов – знаток русского искусства и архитектуры. Помогал ему архитектор Н.В. Серебряков. Николай Султанов предложил вернуть колокольне шатровое завершение, восстановить южное крыльцо, паперть, а также некоторые обветшалые наличники и фрагменты изразцового убранства ^[3]. В ходе работы над проектом архитектор тщательно изучил все известные аналоги московской и ярославской архитектуры и выполнил все необходимые чертежи. В 1880 году колокольня вновь приняла свой первоначальный облик.

Церковь Живоначальной Троицы в Останкино. 1692 год. Вид с юга

В 1919 году основное помещение храма отдали музею. В 1919-1935 годах богослужения совершались в подклете, в приделе свт. Николая. Затем храм был закрыт совсем, и в нем расположился выставочный зал. Богослужения возобновились только в марте 1991 года. Торжественный чин великого освящения храма 23 марта 1991 года совершил Святейший Патриарх Алексий II. Перед торжественным Патриаршим освящением храм был подготовлен к богослужению под руководством первого после возвращения русской православной церкви настоятеля - игумена Феофилакта (ныне наместник Ново-Иерусалимского монастыря). Реставрация проводилась под руководством известного архитектора Евгения Александровича Черникова. В настоящее время храм является подворьем Введенской Оптиной пустыни.

Далее > >

Церковь Живоначальной Троицы в Останкино. 1692 год. Вид с запада

Живописный и нарядный облик храма, необычный даже для московского «узорочья» второй половины XVII века, представляет собой интересный и органичный синтез особенностей разных архитектурных школ. До сих пор нет единого мнения о мастере или артели, возводивших церковь Живоначальной Троицы в Останкино. В начале ХХ века считалось, что образцом для нее послужила деревянная церковь – ее предшественница. Среди многих аргументов указывалось, например, на «чрезвычайное богатство орнаментальных мотивов», а два расположенных симметрично приделы сравнивались с «прирубами» ^[6]. Следует заметить, что колокольни в единую композицию деревянных храмов вошли достаточно поздно, кроме того, похожая композиция расположения приделов у основного объема храма появляется в церковном зодчестве Москвы уже с середины XVI века. Скорее всего, аналоги следует искать именно там.

Долгое время весьма популярной была версия об авторстве крепостного архитектора Одоевских – Павла Сидоровича Потехина ^{[2, 10]}. Сейчас она не является бесспорной, т.к. не имеет никаких документальных подтверждений. Однако ряд особенностей декора и композиции храма, как мы увидим ниже, сближает его с другими творения талантливого зодчего, и, может быть, не стоит столь категорично отказываться от этой гипотезы. Тем более, что еще одна версия – о работе западноевропейского архитектора – тоже не доказана ^[7].

Храм Живоначальной Троицы в Останкино. 1677-1692 годы Вид с запада. Рисунок Н. Султанова

Общая композиция храма повторяет достаточно распространенную в московском храмовом зодчестве 1670-х – 1690-х годов схему расположенных по оси восток-запад основных объемов: храм-трапезная (в данном случае крытая галерея, превращенная в паперть) – колокольня над западным входом. Подобным же образом строится композиция храмов свт. Григория Неокесарийского (1679 год), свт. Николая в Пыжах (1672, колокольня – 1692 год), свт. Николая в Хамовниках (1682, колокольня 1694 год) и многие другие.

Церковь Казанской иконы Божией Матери в селе Марково. 1690-е годы. Архитектор - Павел Потехин

Облик останкинской церкви имеет ряд особенностей. Колокольня ее существенно ниже самого храма. Кроме того, обычный план сильно усложнен: крытая галерея окружает храм с трех сторон, к ней с юга и севера примыкают приделы, а три входа оформлены в виде нарядных крылец. В московской архитектуре этого времени существует два примера схожей храмовой композиции. Первый пример, это церковь Казанской иконы Божией Матери в селе Марково, возведення Павлом Потехиным в 1690 году. Ее план почти идентичен останкинскому храму с той разницей, что церковь в Марково имеет не два, а четыре придела.

Второй пример - церковь Святой Троицы в Никитниках (1628-1653 годы). Оба храма имеют план, вытянутый по оси восток-запад, боковые приделы, почти одинаково украшенные крыльца. Оба они перекрыты сомкнутым сводом, украшенным распространенной в московском зодчестве этого времени «горкой» кокошников, и некоторое сходство в декоре колоколен. Следует отметить и ряд отличий. Храм в Никитниках не имеет галереи, колокольня примыкает к трапезной, но не по оси восток-запад, а с северо-западного угла, как это было принято в ярославской архитектуре (кстати, ее и возводили по заказу ярославского купца Григория Леонтьевича Никитникова). Возможно, у заказчиков строительства церкви Живоначальной Троицы в Останкино были причины использовать в ее оформлении черты ярославской архитектуры. Правда, Ярославль был не единственным источником вдохновения для зодчего или зодчих. Архитектура крылец останкинского храма несколько напоминает вход в собор Благовещенского монастыря в Муроме.

В качестве примеров аналогов среди ярославских церквей можно привести храм Иоанна Златоуста в Коровниках (1649-1654 годы), который имеет пятиглавое завершение, два боковых придела (с южной и северной сторон), окружен с трех сторон галереями, к которым примыкают три крыльца. Похожую, хотя и несколько усложненную композицию имеет храм свт. Николая Мокрого (1665-1672 годы) и, в некоторой степени, Иоанна Предтечи в Толчкове (1671-1687 годы). Конечно, речь идет не о буквальном подражании, т.к. ярославские храмы имеют свои особенности (шатровые приделы, более низкие галереи, иное решение крылец и проч.), но влияние их на формирование общего облика останкинского храма несомненно. Как мы увидим ниже, это влияние прослеживается и в системе декора.

Церковь Рождества Пресвятой Богородицы в Поярково. 1660-е годы

Существенное отличие Троицкого храма в Останкино от ярославской архитектуры – расположение колокольни над западным крыльцом. Подобное конструктивное решение нижней части колокольни не имеет аналогов в ярославской архитектуре XVII века. В московском зодчестве ее можно сравнить с колокольнями храмов Рождества Пресвятой Богородицы в Поярково (1670-е годы) и Воскресения в Кадашах (1690-е годы). Нижний ярус колокольни Троицкого храма – открытое с трех сторон крыльцо – западный вход в храм (тоже мы видим и у колокольни храма в Поярково). Над его перекрытием возведен небольшой четверик>, на котором покоится восьмерик (тоже небольшой высоты) и проемы звона. Каково было изначальное решение шатра, сейчас трудно сказать. Некоторые исследователи считают, что он имел более вытянутые и гармоничные пропорции.

Далее > >

Колокольня храма Святой Троицы в Останкино. 1677-1692 годы. Четверик и ярус звона Декоративное убранство храма Живоначальной Троицы в Останкино и его колокольни отличается изысканной, даже утонченной пышностью. Можно сказать, что на них нет ни одного участка поверхности, не украшенного сложным декором, однако строгое чувство меры, которое проявил неизвестный зодчий, не позволяет этой пышности перейти в аляповатость. В этом отношении Троицкий храм в Останкино вполне сопоставим с храмом свт. Николая в Пыжах (1686, колокольня - около 1695 года) и церковью Рождества Пресвятой Богородицы в Путинках (1653 год). Особую гармоничность останкинскому храму и колокольне придают широкие и нарядно украшенные карнизы. В композиции храма такой карниз подчеркивает переход от куба основного объема к сводам, а в архитектуре колокольни отделяет нижний ярус – крыльцо – от верхних ярусов и продолжается на галерее паперти, объединяя колокольню и храм в единое композиционное целое. Похожий прием использован в декоре храма Рождества Пресвятой Богородицы в Путинках (1653 год): декоративный «пояс» отделяет основной объем придела во имя иконы Божией Матери «Неопалимая Купина» от сводов. Кстати, придел, как и останкинский храм, перекрыт сомкнутым сводом, украшенным «горкой» кокошников. Такой же прием использован в архитектуре храмов в селе Тайницком (сер. XVII века), свт. Николая в Пыжах (1686, колокольня - около 1695 года) и Рождества Пресвятой Богородицы в Поярково (1660-е годы). Колонки на углах четвериков храмов Живоначальной Троицы в Останкино (1677-1692 годы) и Рождества Пресвятой Богородицы в Поярково (1660-е годы) Вертикальное движение массы храма подчеркивают декоративные «пучки» колонок на углах четверика. Этот элемент известен и в московской, и в ярославской архитектуре второй половины XVII века. Мы видим его в декоре ярославских храмов и колоколен: Иоанна Златоуста в Коровниках (детали декора – 1690-е годы) и Богоявления (1684-1693 годы). В московском зодчестве декоративные колонки украшают нижний ярус-четверик колоколен храмов Рождества Пресвятой Богородицы в Бутырках (1682-1684 годы), свт. Николая Явленного на Арбате (1689 год) и свт. Николая в Хамовниках (1694 год) и углы храма Рождества Пресвятой Богородицы в Поярково (1670-е годы). Колокольня храм Иоанна Златоуста в Коровниках Декор арок яруса звона. (1649-1654 годы) Значительную роль в декоративном убранстве останкинского храма и его колокольни играет очень сложное оформление наличников на окнах. Все он имеют многопрофильный, почти «лепной» рисунок, а некоторые и необычную форму звезды или короны (М.В. Красовский почему-то считает этот элемент признаком упадка архитектуры [5]). Точно такие (или сходные) же по рисунку наличники украшают некоторые окна храмов Рождества Пресвятой Богородицы в Бутырках (1682-1884 годы), свт. Николая в Хамовниках (1694 год) и иконы Знамения Божией Матери в селе Марково (Бронницкий уезд) 1690 года. В декоре ярославского храма Иоанна Предтечи (1671-1687 годы) в Толчково зодчий тоже использовал похожую форму наличников. Схожие мотивы мы видим и в оформлении наличников окон Благовещенского храма в Каргополе (1690-е годы).   Наличники на окнах храмов Св. Троицы в Останкино, иконы Божией Матери Знамение в селе Марково (верхний ряд) и Иоанна Предтечи в Толчково (внизу) Особую легкость и четкость облику колокольни Троицкого храма в Останкино придают ряды нишек-ширинок сложного профиля. Нишки большего размера, расположенные в два ряда, украшают столбики крыльца. Совсем маленькие нишки поясом в четыре ряда покрывают поверхность четверика и переходят на галерею храма. Тот же пояс, но в два ряда украшает восьмерик. Избежать сухости и графичности помогают цветные изразцы, вставленные в нишки. Очень схожий декоративный мотив в столь же разнообразных формах украшает уже не раз названные ярославские храмы, а также храм во имя Воскресения Господня на Дебре в Костроме (1652 год). На московских колокольнях храмов Рождества Пресвятой Богородицы в Путинках (1653 год) и Святой Троицы в Зубово он более сдержан. Колокольня храма Живоначальной Троицы в Останкино. 1677-1692 годы. Ярус звона Оформление яруса звона соединило в себе черты московской и ярославской архитектуры. Так, колонки арок звонов украшены рельефными кирпичными деталями как и у колоколен ярославских храмов Иоанна Златоуста в Коровниках и Богоявления. Очень схожее оформление имеют «кокошники» сложного профиля над арками проемов-звонов у колоколен останкинского храма и церкви Рождества Пресвятой Богородицы в Путинках (1653 год). Из московских храмов сходное решение " кокошников" имеют храмы Святой Троицы в Никитниках (1628-1652 годы) и свт. Николая в Пыжах (1684 год). Сами арки в виде раковин имеют аналоги только в московской архитектуре. В качестве примеров можно привести колокольни собора Покрова на Рву, что на Красной площади (1670-1690-е годы), Новодевичьего монастыря (1690 год), храма свт. Николая в Хамовниках (1694 год). Колокол. 1755 год. Мастер - Константин Михайлович Слизов Таким образом, можно предположить, что храм Живоначальной Троицы в Останкино строил московский зодчий, руководивший артелью, где работали мастера из разных регионов Руси. В итоге, в облике храма гармонично соединились черты обеих архитектурных школ. В 1640-е – 1660-е годы мастера Ярославля, Костромы, Новгорода и других русских земель не раз работали в Московском Кремле над росписями кремлевских соборов. Возможно, что в Москву приезжали и зодчие этих земель. Именно этой совместной работой объясняется взаимное влияние иконописи и архитектуры Ярославля, Мурома, Костромы, Каргополя с одной стороны и Москвы с другой стороны во второй половине XVII века. Останкинский храм Живоначальной Троицы является одним из примеров этого взаимного влияния. Нельзя обойти вниманием и колокольный подбор Троицкого храма. В начале ХХ столетия он насчитывал десять - двенадцать колоколов XVIII – XIX веков. Самый тяжелый из них благовестный колокол весом 71 пуд 15 фунтов (1163 кг) отлил замечательный мастер XVIII века – Константин Михайлович Слизов в июле 1755 года [8]. Этот колокол оставался на колокольне весь «музейный» период истории храма (с 1935 по 1991 годы). Весьма интересны литые иконы, входящие в декор этого колокола. Колокол. 1755 год. Мастер - Константин Михайлович Слизов. Фрагмент орнамента Остальные колокола подбора (кроме одного, судьба которого неизвестна) бережно сохранялись сотрудниками музея на хорах храма, и в настоящее время возращены на колокольню. В ходе оборудования яруса звона большой колокол вновь подняли на колокольню, уже на новую систему мягкой подвески; был сооружен металлический сварной звонарский помост и другие приспособления для звона. Работы по обустройству звона церкви осуществлялись под руководством старшего звонаря Московского Данилова монастыря И.В. Коновалова (ныне - старший звонарь соборов Московского Кремля и храма Христа Спасителя). Первым штатным звонарём храма стал Дмитрий Валерьевич Кузьмичёв - его ученик. Примечания > >

Издавна колокола Ивана Великого играли огромную роль для Московской земли. Благовест в праздничные и торжественные дни неизменно начинался с Кремля. Его подхватывали все окрестные храмы и монастыри, и Москва наполнялась колокольным звоном. Так продолжалось до 1918 года...

На протяжении 74 лет колокола Ивана Великого молчали. И лишь в 1992 году, москвичи вновь услышали звучные голоса кремлевских колоколов. В настоящее время на трех ярусах столпа Ивана Великого размещены 24 колокола. Некоторые из этих колоколов отливались специально для Кремля, другие первоначально предназначались для иных мест, но в силу тех или иных исторических причин вошли в подбор кремлевских колоколов.

В нынешнее время кремлевский звон восстановлен в достаточно большей степени и неизменно сопровождает все Патриаршие и Архиерейские богослужения в Московском Кремле. Разработчики сайта Zvon.Ru более 15 лет служат звонарями Ивана Великого, поэтому многие материалы этого раздела подготовлены " из первых уст"...