Главная страница Случайная страница КАТЕГОРИИ: АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника |
Глава Третья 3 страница
Вот она — крепость тварей. Была в ней какая-то тревожащая пустота, словно перед нами предстало лицо с полностью стертыми чертами. В ее месторасположении тоже была какая-то неправильность, ее огромное белое здание и четкие линии странно контрастировали с выгоревшей пустошью, коей являлась Дымящаяся улица, как если бы придорожный торговый центр возник вдруг посреди битвы при Азенкуре[1]. Один взгляд на нее наполнял меня ужасом и решимостью, я словно чувствовал, как все разрозненные нити моей глупой и запутанной жизни сходятся в одной, невидимой за этими стенам, точке. Там находилось то, что я должен был сделать или умереть. Долг, который я должен был выплатить. То, перед чем все радости и страхи в моей жизни до этого дня были лишь вступлением. И если все в этом мире случается с какой-то целью, то моя цель находилась по ту сторону. Рядом со мной смеялась Эмма. Я недоуменно посмотрел на нее. — Так вот где они прячутся?! — выдала она в качестве объяснения. — Похоже на то, — произнес Эддисон. — Ты находишь это смешным? — Почти всю свою жизнь я ненавидела и боялась тварей. Я даже сказать не могу, сколько раз за все эти годы я представляла себе момент, когда мы, наконец, найдем их логово, их убежище. Я ожидала, как минимум, зловещий замок. Стены сочатся кровью. Озеро кипящей смолы. Но нет. — Так ты разочарована? — спросил я. — Ну да, немного, — она укоризненно указала на крепость. — И это лучшее, что они смогли построить? — Я тоже разочарован, — произнес Эддисон. — Я надеялся, что с нами, по меньшей мере, будет армия. Но, судя по увиденному, она, пожалуй, нам не понадобится. — Сомневаюсь в этом, — не согласился я. — Все что угодно может ждать нас за этой стеной. — Тогда будем готовы к чему угодно, — ответила Эмма. — Что еще они могут бросить против нас, с чем мы до сих пор не сталкивались? Мы пережили пули, бомбежки, атаки пустó т… Суть в том, что мы, в конце концов, здесь, и после всех этих лет, что они преследовали нас и охотились на нас из засады, мы, наконец, принесем битву на порог к ним. — Уверен, что у них уже поджилки трясутся, — откликнулся я. — Я собираюсь найти Каула, — продолжила Эмма. — Я собираюсь найти его и заставить его рыдать и звать мамочку. Я собираюсь заставить его молить о пощаде, а потом я собираюсь сдавить обеими руками его шею и сжимать ее до тех пор, пока она не расплавится к чертям, и его башка не отвалится… — Давайте не будем забегать так далеко вперед, — заметил я. — Уверен, между им и нами стоит еще много чего. Там повсюду будут твари. И, наверняка, вооруженная охрана. — Возможно, даже пустó ты, — добавил Эддисон. — Определенно пустó ты, — кивнула Эмма. Она казалась слегка возбужденной от этой идеи. — Я это к тому, — начал я, — что я не думаю, что нам следует штурмовать ворота, пока мы не разузнаем побольше о том, что ждет нас на другой стороне. Возможно, у нас будет всего один шанс, и я не хочу упустить его. — Хорошо, — ответила Эмма. — Что ты предлагаешь? — Что мы найдем способ незаметно переправить внутрь Эддисона. Он наименее заметный из нас, достаточно мал, чтобы спрятаться где угодно, и у него самый лучший нюх. Он сможет все разведать, затем проскользнуть обратно и рассказать нам, что к чему. Конечно, если он согласен. — А если я не вернусь? — поинтересовался Эддисон. — Тогда мы придем за тобой, — ответил я. Пес задумался на секунду, — и только на одну секунду: — Я согласен, но при одном условии. — Назови его, — ответил я. — В историях, которые сложат о нашей победе, мне бы хотелось зваться Эддисон Бесстрашный. — Да будет так, — провозгласила Эмма. — Добавьте еще Невероятно Бесстрашный, — уточнил он. — И красивый. — Заметано, — пообещал я. — Отлично, — промолвил Эддисон. — Тогда пора браться за дело. Почти все, кто нам дорог в этом мире, находятся по ту сторону моста. Каждая минута, проведенная мной на этой стороне — минута, потраченная впустую. Мы должны были сопроводить Эддисона до моста, затем подождать где-нибудь неподалеку, пока он не вернется. Мы рысцой начали спускаться вниз по склону, стараясь беречь силы. Чем дальше мы шли, тем плотнее стояли лачуги, расстояние между ними все уменьшалось и уменьшалось, пока они не слились в сплошное лоскутное одеяло из изъеденного ржавчиной металла. Затем внезапно хижины и навесы закончились, и на следующие сто ярдов Дымящаяся улица снова превратилась в свалку из рухнувших стен и чернеющих бревен, своего рода буферную зону, возможно, искусственно поддерживаемую тварями. Наконец, мы подошли к мосту. У входа на него толпились люди, всего несколько десятков человек. Мы были еще слишком далеко, чтобы толком разглядеть их одежду, и Эддисон воскликнул: — Смотрите, армия разбила здесь лагерь и осадила крепость! Я знал, что мы не единственные, кто примет бой… При близком рассмотрении, однако, они были кем угодно, но не солдатами. Слабая надежда Эддисона погасла, и он разочарованно фыркнул. — Они не осадили, — произнес я. — Они просто… сидят. Это были самые жалкие жители трущоб, которых мы видели, они сбились в кучи среди пепла, застыв в самых различных позах в таком оцепенении, что на какое то мгновение я принял даже тех, кто сидел прямо, за мертвых. Их волосы и тела покрывал слой грязи и сажи, а лица были так обезображены рубцами и шрамами, что я задался вопросом, не прокаженные ли они. Пока мы шли мимо, несколько человек вяло подняли на нас глаза. Но если они и ждали кого-то, это были явно не мы, и они снова уронили головы. Единственным кто стоял на ногах, был мальчишка в вислоухой охотничьей шапке, который шнырял между спящими, обшаривая их карманы. Те, кто просыпался, отмахивались от него как от мухи, но даже не пытались преследовать. Воровать у них все равно было нечего. Мы почти миновали их, когда кто-то выкрикнул: — Вы умрете! Эмма остановилась и повернулась с вызывающим видом: — Что такое? Человек, который это произнес, развалился на листе картона, его желтые глаза глядели сквозь пряди черных волос. — Никто не проходит по их мосту без разрешения. — Мы собираемся пройти по нему все равно. Так что, если вы знаете что-то, чего мы должны опасаться, то говорите немедленно! Валяющийся человек выдавил смешок. Остальные хранили молчание. Эмма оглядела их: — Никто из вас не поможет нам? Один человек начал было: «Осторожнее с…», — но другой тут же шикнул на него: — Пусть идут, и через пару дней мы получим их вытяжки! Стон безумного желания пронесся над нищими. — О-о-о! Я бы отдала что угодно всего за один пузыречек! — простонала женщина возле моих ног. — За каплю, за каплю! — пропел мужчина, покачиваясь взад-вперед на корточках. — За одну только каплю их вытяжки! — Прекратите эту пытку! — прохныкал другой. — Даже не упоминайте об этом! — Да идите вы все к черту! — выкрикнула Эмма. — Пойдем, переправим тебя на другую сторону, Эддисон Бесстрашный! И мы с омерзением отвернулись от них.
* * * Мост был узким, изогнутым дугой посередине, и построен из такого чистого мрамора, что, казалось, даже пепел с улицы опасался залетать на него. Прямо перед мостом Эддисон остановил нас: — Подождите, здесь что-то есть, — заявил он, и мы, нервничая, стояли рядом, пока он, прикрыв глаза, нюхал воздух с видом прорицателя, колдующего над хрустальным шаром. — Нам нужно быстрее перейти на ту сторону, мы тут как на ладони, — пробормотала Эмма, но Эддисон был где-то в другом месте; кроме того, действительно, было не похоже, что нам сию минуту грозит какая-то опасность. На мосту никого не было, никто не охранял решетчатые ворота на другой стороне. Верх высокой белой стены, где вы ожидали бы увидеть расставленных часовых с ружьями и биноклями, также был пуст. Похоже, что кроме стен, единственной защитой крепости была пропасть, что огибала ее подобно рву, на ее дне бурлила кипящая река, которая и являлась источником едкого зеленого пара, клубящегося вокруг нас. Насколько я мог видеть, мост был единственной возможностью перебраться через нее. — Все еще разочарована? — спросил я Эмму. — Да я просто оскорблена, — фыркнула она. — Похоже, они даже не пытаются удержать нас снаружи. — Да, это меня и беспокоит. Эддисон резко втянул в себя воздух и распахнул глаза. Они сияли от волнения. — В чем дело? — спросила Эмма, затаив дыхание. — Здесь только слабые отголоски, но я бы узнал запах Баленсьяги Королек где угодно. — А остальные? Эддисон снова принюхался: — С ней были и другие подобные нам. Не могу сказать точно, кто именно, или как много. След уже довольно нечеткий. Множество странных проходили здесь недавно, и я не имею в виду их, — он бросил злой взгляд на сидящих попрошаек. — Их странный аромат очень слаб, почти не ощущается. — Значит женщина, которую мы допросили, сказала правду, — произнес я. — Это сюда твари свозят своих пленников. Наши друзья здесь. С тех пор как их забрали, отвратительная душащая безнадежность сжимала мое сердце, но сейчас ее хватка ослабла, пусть и совсем немного. Первый раз за все эти часы, у нас было еще что-то кроме надежды и догадок. Это уже само по себе было маленькой победой и заставило меня почувствовать, пусть даже на мгновение, что все еще возможно. — Тогда тем более странно, что это место никто не охраняет, — мрачно заметила Эмма. — Мне это совсем не нравится. — Мне тоже, — согласился я. — Но я не вижу другого пути через пропасть. — Тогда почему бы мне не покончить с этим, — произнес Эддисон. — Мы проводим тебя так далеко, как сможем, — заверила его Эмма. — Я ценю это, — промолвил Эддисон, звуча сейчас чуть менее чем невероятно бесстрашно. Мост можно было миновать одним рывком меньше чем за минуту, я полагаю, но зачем бежать? Потому, подумал я, и строка из Толкиена всплыла у меня в голове: «Нельзя так просто взять и войти в Мордор». Мы быстрым шагом двинулись через мост, шепот и приглушенные смешки летели нам вслед. Я обернулся и посмотрел на сидящих. Уверенные, что мы вот-вот встретим какой-то жуткий конец, они зашевелились, пододвигаясь ближе и вытягивая шеи, чтобы лучше видеть нас. Все что им не хватало, так это попкорна. Мне захотелось вернуться и перекидать их всех в кипящую реку. «Через пару дней мы получим их вытяжки». Я не знал, что это означает, и надеялся, что не узнаю никогда. Мост начал подниматься вверх. Меня постепенно охватывала паранойя, заставляя сердце биться в два раза быстрее. Я был уверен, что на нас вот-вот кто-нибудь спикирует, а нам совершенно некуда скрыться. Я чувствовал себя мышью спешащей к мышеловке. Шепотом мы повторили наш план: переправить Эддисона через ворота, затем отступить в трущобы, найти какое-нибудь укромное место и ждать его возвращения. Если он не вернется в течение трех часов, мы с Эммой ищем способ попасть внутрь. Мы приближались к верхней точке и вот-вот должны были увидеть спуск, который пока был скрыт от нас изгибом моста. И тут фонарные столбы закричали: — Стой! — Кто идет?! — Путь закрыт! Мы остановились и уставились на них, открыв рты, с изумлением понимая, что это вовсе не фонарные столбы, а отрубленные головы, насаженные на длинные пики. Они выглядели ужасно, кожа почернела и съежилась, языки вывалились, и все же, несмотря на отсутствие горла, три из них заговорили с нами. Всего голов было восемь, расставленных попарно по обеим сторонам моста. Один Эддисон, казалось, был нисколько не удивлен: — Только не говорите, что вы никогда не видели голову с моста, — произнес он. — Остановитесь! — выкрикнула голова слева. — Почти верная смерть ждет каждого, кто идет без разрешения! — Может, тебе следовало сказать «верная смерть», — поправила ее та, что справа. — «Почти», звучит как-то блекло. — У нас есть разрешение, — соврал я. — Я — тварь, и я должен доставить этих двух пленников к Каулу. — Нас никто не предупредил, — раздраженно буркнула голова слева. — Как, по-твоему, они вообще похожи на пленников, а Ричард? — спросила та, что справа. — Не могу тебе этого сказать, — ответила левая. — Вороны выклевали мне глаза уже несколько недель назад. — И тебе? — изумилась правая. — Какая жалость. — По голосу он не похож ни на одну тварь, которую я знаю, — добавила левая. — Как там тебя зовут, любезный? — Смит, — ответил я. — Ха! У нас нет никаких Смитов! — воскликнула правая голова. — Я только что присоединился. — Неплохая попытка. Нет, я не думаю, что мы позволим тебе пройти. — И кто меня остановит? — поинтересовался я. — Очевидно, что не мы, — откликнулась левая голова. — Мы здесь только для того, чтобы предвещать погибель. — И чтобы информировать, — добавила правая. — Знаете ли вы, что я получил ученую степень по музееведению. Я никогда не хотел быть головой с моста… — Никто не хочет быть головой с моста! — оборвала ее левая. — Ни один ребенок не растет с мечтой стать чертовой головой с моста, чтобы предрекать людям гибель целыми днями, и чтобы глаза у него выклевали вороны. Но жизнь ведь не всегда осыпает нас розами, а? — Идем, — пробормотала Эмма. — Все что они могут, это болтать с нами. Мы перестали обращать на них внимание и продолжили подъем; как только мы подходили ближе, очередная голова кричала нам предупреждения. — Ни шагу дальше! — крикнула четвертая. — Продолжая, вы сильно рискуете! — взвыла пятая. — По-моему они не слушают, — проворчала шестая. — Ну и ладно, — небрежно бросила седьмая. — Но не говорите, что мы вас не предупреждали. Восьмая голова только показала нам распухший позеленевший язык. Затем они все остались позади, а мы достигли вершины моста, и тут он неожиданно кончился — там, где должны были быть камни, зиял двадцатифутовый провал, и я почти шагнул в него. Эмма успела поймать меня, пока я раскачивался на краю, размахивая руками как мельница. — Они не закончили этот проклятый мост! — воскликнул я. Мои щеки горели от прилива адреналина и смущения. Я слышал, как за моей спиной головы смеются надо мной, а позади них — сидящие на дороге нищие. Если бы мы решили перебежать мост, мы не смогли бы вовремя остановиться и полетели бы прямо вниз. — Ты в порядке? — спросила Эмма. — Я — да, — ответил я, — но мы — нет. Как же нам теперь переправить Эддисона на ту сторону? — Как досадно, — произнес Эддисон, расхаживая вдоль края. — Полагаю, мы не сможем перепрыгнуть? — Никаких шансов, — подтвердил я. — Здесь слишком далеко, даже если разбежаться. Даже если прыгать с шестом. — Хмм, — задумалась Эмма и обернулась. — Вы только что подали мне одну идею. Я сейчас. Эддисон и я смотрели, как она зашагала вниз по мосту. Она остановилась возле ближайшей головы, обхватила руками пику, на которую та была насажена, и потянула. Пика легко вышла из углубления. Пока голова громко возмущалась, она положила ее на землю, наступила той на лицо и с силой дернула. Пика выскользнула из головы, которая покатилась вниз по мосту, завывая от злости. С торжествующим видом Эмма вернулась, поставила пику на краю обрыва, отпустила ее, и та упала через провал с громким металлическим лязгом. Эмма посмотрела на нее и нахмурилась: — Что ж, это не Лондонский мост. Пика была двадцать футов длиной и всего один дюйм шириной, и слегка прогибалась в середине. Казалось, только цирковой акробат сможет пройти по ней. — Давайте принесем еще, — предложил я. Мы бегали взад и вперед, выдергивая пики и складывая их над пропастью. Головы плевались, бранились и осыпали нас пустыми угрозами. Когда последняя из них была снята с пики и скатилась вниз, у нас получился маленький металлический мост, едва ли в фут шириной, скользкий от оставшейся после голов слизи и вибрирующий на ветру из пепла. — Ради Англии! — воскликнул Эддисон и осторожно ступил на пики. — Ради мисс Сапсан! — подхватил я и последовал за ним. — Ради всех Птиц, идите уже! — зашипела Эмма и шагнула за мной. Эддисон сильно замедлял нас. Его тонкие лапы постоянно проскальзывали между пиками, отчего те раскатывались в стороны, заставляя мой желудок колыхаться от страха. Я старался сосредоточиться на том, куда поставить ногу, и не взглянуть при этом в просвет между пиками на пропасть, но это было невозможно. Кипящая река притягивала мой взгляд как магнит, и я поймал себя на том, что гадаю, достаточно ли здесь высоко, чтобы одно только падение убило меня, или я еще успею почувствовать, как сварюсь заживо. Эддисон тем временем оставил все попытки идти и вместо этого лег на пузо и начал отталкиваться лапами, двигаясь вперед по пикам словно слизняк. Так унизительно мы и передвигались, дюйм за дюймом, и прошли уже чуть больше половины, когда внезапно вибрации в моем животе усилились и сменились кое-чем другим — спазмом в желудке, который был знаком мне уже очень хорошо. Пустó та. Я попытался сказать это вслух, но у меня все пересохло во рту, и к тому времени, как я сглотнул и произнес это, ощущение усилилось многократно. — Что за невезенье, — отозвался Эддисон. — Оно впереди нас или позади? Я пока не мог сказать этого, мне требовалось время, чтобы ощупать своим ощущением пространство вокруг, до того, как я смогу точно определить направление. — Джейкоб! Впереди или сзади! — заорала мне в ухо Эмма. Впереди. Мой компас в животе был уверен, но это было нереально. Снова продолжающийся после пропасти спуск с моста, теперь видимый нам, был пустым. Там никого не было. — Я не знаю! — прокричал я в ответ. — Тогда пошли дальше! — велела она. Мы были ближе к концу нашего моста, чем к началу, так что быстрее покинули бы пики, если бы продолжили двигаться вперед. Я подавил свой страх, наклонился и схватил Эддисона в охапку, и бросился бежать, поскальзываясь и шатаясь на ненадежных пиках. Я чувствовал, что пустó та близко, и уже мог слышать ее, ворчащую впереди из какого-то невидимого нам места. Мои глаза проследили за звуком, и я увидел это место, перед нами, но ниже: на срезе моста, несколько высоких узких щелей были проделаны в камне. Там. Внутри моста была пустотá, и пустó та была внутри моста. И хотя ее тело ни за что бы не протиснулось сквозь отверстия в камне, ее языки запросто могли это сделать. Я уже спрыгнул с пик и стоял на твердой земле, когда услышал, как закричала Эмма. Выпустив Эддисона, я резко развернулся и увидел, как один из языков пустó ты обвился вокруг ее талии и размахивает ею в воздухе. Она кричала и звала меня, а я кричал и звал ее в ответ. Язык перевернул ее вверх ногами и встряхнул. Она завизжала. Страшнее звука я еще не слышал. Еще один язык ударил по пикам снизу, и наш импровизированный мост с лязгом разлетелся и посыпался в пропасть, словно горстка спичек. Затем второй язык метнулся к Эддисону, а третий ударил меня в грудь. Я упал на землю, хватая ртом воздух. Пока я силился вздохнуть, язык скользнул вокруг моей талии и дернул меня вверх. Другой схватил Эддисона за задние лапы. Через мгновение мы все трое висели в воздухе вверх тормашками. Кровь прилила к голове, и в глазах потемнело. Я слышал, как Эддисон гавкает и кусает язык. — Не надо, она уронит тебя! — крикнул я, но он меня не слушал. Эмма тоже ничего не могла сделать. Если она сожжет язык, обвивший ее за талию, пустó та уронит ее. — Говори с ней, Джейкоб! — прокричала она. — Заставь ее остановиться! Я изогнулся, чтобы увидеть узкие отверстия в мосту, из которого и вылезли ее языки. Ее зубы скребли камень между ними. Ее выпученные глаза горели от голода. Мы висели перед ней, как фрукты на толстых черных стеблях, а под нами зияла пропасть. Я попытался заговорить на ее языке: — ПОСТАВЬ НАС! — заорал я, но слова вышли на английском. — Снова! — крикнул Эддисон. Я закрыл глаза и представил, как пустó та делает то, что я велю, и попробовал снова: — Поставь нас на мост! Снова английский. Это была не та пустó та, которую я успел хорошо узнать, та, с которой я общался несколько часов, пока она была вморожена в лед. Это была новая, совершенно незнакомая, и моя связь с ней был тонкая и слабая. Она, видимо, почуяла, что я пытаюсь нашарить ключ к ее мозгам, потому что внезапно стала поднимать нас вверх, словно хотела размахнуться и бросить нас в пропасть. Мне нужно было как-то достучаться до нее и немедленно. — СТОЙ! — заорал я, мое горло взревело, и в этот раз из него вырвались звуки хриплого гортанного языка пустó т. Мы рывком остановились в воздухе. Какое-то время мы просто висели там, раскачиваясь как белье на ветру. Мои слова что-то сделали, но явно недостаточно. Я всего лишь запутал ее. — Не могу дышать, — прохрипела Эмма. Язык сжимался вокруг нее все сильнее, и ее лицо становилось фиолетовым. — Поставь нас на мост, — велел я (на этот раз на языке пустó т!), звуки царапали мое горло, пока я произносил их. Каждый извергающийся из меня поток слов на языке пустó т вызывал чувство, что я кашляю скобками от степлера. Пустó та неуверенно заклекотала. На какой то миг я уже подумал, что она действительно сделает, как я сказал. Но затем она сильно и резко взмахнула мной вверх-вниз, как если бы вы встряхнули полотенце. Все поплыло у меня перед глазами и на некоторое время потемнело. Когда я пришел в себя, мой язык онемел, и я почувствовал вкус крови во рту. — Скажи чудовищу, чтобы поставило нас! — кричал Эддисон, но я едва мог разговаривать вообще. — Я штараюшь! — прошепелявил я и закашлялся, сплюнув полный рот крови. — Поштавь наш на мошт! — крикнул я на ломанном английском. — Поштавь… Я остановился, перенастроил мозг. Глубоко вздохнул. — Поставь нас на мост, — велел я на чистом языке пустó т. Я повторил это еще три раза, в надежде, что это проскользнет в какую-нибудь щель между извилинами в ее примитивном мозгу. — Поставь нас на мост. Поставь нас на мост. Поставь нас на… Она издала пробирающий до костей рев разочарования, подтащила меня к отверстиям в мосту, где она была заточена, и заревела снова, забрызгав мое лицо черной слюной. Потом подняла нас всех вверх и швырнула туда, откуда мы пришли. Мы кувыркались в воздухе, по ощущениям казалось, что слишком долго, и я уже был уверен, что мы падаем навстречу своей гибели, но потом мое плечо встретилось с твердым камнем, мы покатились вниз по мосту и, скользя юзом, съехали к его подножью.
* * * Мы чудесным образом были живы: избитые, но в сознании, все наши конечности все еще были при нас. Кубарем скатившись с гладкого мраморного моста, мы раскидали при приземлении кучу голов, валяющихся внизу. Теперь они были разбросаны повсюду и издевались над нами, пока мы приходили в себя. — С возвращением! — съязвила ближайшая ко мне голова. — Мы прямо наслаждались вашими воплями ужаса. Что за мощные легкие! — Почему вы не сказали, что внутри этого проклятого моста прячется пустó та?! — возмутился я, перекатившись в сидячее положение. Боль вспышками пронзала все тело: от расцарапанных рук, от ободранных коленей, и пульсирующего плеча, которое я, скорее всего, вывихнул. — И в чем тут веселье? Сюрпризы гораздо интереснее. — Должно быть, вы приглянулись Щекотуну, — подхватила другая. — У последнего своего посетителя он отгрыз обе ноги. — Это еще что, — добавила голова с круглой золотой серьгой в ухе, как у пирата. — Однажды я видел, как он завязал узел вокруг одного странного, опустил его в реку на пять минут, а затем вытащил и съел. — Странный al dente[2], — поразилась третья. — Да наш Щекотун — гурман. Не готовый пока встать, я пододвинулся ближе к Эмме и Эддисону. Она сидела, потирая голову, а пес пробовал встать на раненную лапу. — Вы в порядке? — спросил я. — Я довольно прилично стукнулась головой, — ответила Эмма, морщась, пока я раздвигал пряди ее волос, чтобы осмотреть ранку, из которой стекала струйка крови. Эддисон поднял безвольно свисающую лапу: — Боюсь, она сломана. Думаю, ты не попросил чудовище поставить нас осторожно. — Очень смешно, — откликнулся я. — Если уж на то пошло, почему я вообще не попросил его просто убить всех тварей, а заодно и спасти наших друзей. — Вообще-то, я тоже об этом подумала, — подала голос Эмма. — Я шучу. — Ну а я — нет, — заявила она. Я промокнул ее рану рукавом рубашки. Она зашипела сквозь зубы и оттолкнула мою руку: — Что вообще произошло там? — Я думаю, пустó та поняла меня, но я не смог заставить ее подчиняться. У меня нет такой связи с этой пустó той, какая есть… была, с той другой. То чудовище было мертво, погребено под обрушившимся мостом, и вероятно утонуло, и теперь я даже жалел об этом. — А как ты установил связь с тем, первым? — спросил Эддисон. Я быстро рассказал, как я нашел ее вмороженной по самые глаза в лед, и после ночи, проведенной в странном, интимном общении голова к голове, я, очевидно, умудрился взломать какую-то жизненно важную часть ее нервной системы. — Если у тебя нет такой связи с пустó той из моста, — задумался Эддисон, — почему она сохранила нам жизни? — Может быть, я сбил ее с толку. — Тебе нужно улучшить свои навыки, — резко произнесла Эмма. — Мы должны переправить Эддисона на ту сторону. — Улучшить?! И что я должен делать, брать уроки? В следующий раз эта штука убьет нас, как только мы приблизимся. Нужно найти другой путь. — Джейкоб, нет другого пути, — Эмма отодвинула с глаз спутанные волосы и впилась в меня взглядом. — Ты — наш путь. Я уже собрался пуститься в надоевшие возражения, как вдруг почувствовал острую боль сзади и с воплем вскочил на ноги. Одна из голов укусила меня за зад. — Эй! — заорал я, потирая пострадавшее место. — А ну надень нас обратно на наши пики, где мы и были до тебя, вандал! — выкрикнула она. Я пнул ее изо всех сил, и она укатилась в толпу сидящих нищих. Все головы начали орать и осыпать нас проклятиями, нелепо перекатываясь с места на место с помощью своих челюстей. Я ругался в ответ и кидал ногой пепел в их ужасные иссушенные лица, до тех пор, пока все они не начали отплевываться и кашлять. А потом что-то маленькое и круглое пролетело по воздуху и с влажным шлепком ударило меня в спину. Гнилое яблоко. Я резко развернулся и взглянул на нищих: — Кто это сделал?! Они заржали как обкурившиеся, низким идиотским смехом. — Возвращайтесь туда, откуда пришли! — проорал один из них. Я уже и сам начинал подумывать, что это не такая уж плохая идея. — Да как они смеют, — прорычал Эддисон. — Забудь, — остановил я его, мой гнев уже утихал. — Давайте просто… — Да как вы смеете! — гневно крикнул Эддисон, поднимаясь на задние лапы и обращаясь к нищим. — Разве вы не странные люди?! У вас что, нет стыда?! Мы пытаемся помочь вам! — Дай флакончик или проваливай! — отозвалась одетая в лохмотья женщина. Эддисона затрясло от возмущения. — Мы пытаемся помочь вам, — повторил он, — а вы… вы! В то время как наших собратьев убивают, наши петли вырывают с корнями, вы… спите у врага перед воротами! Да вы должны бросаться на них! — он ткнул в их сторону своей раненой лапой. — Вы все — предатели, и клянусь, придет день, когда я увижу, как вы все предстанете перед Советом имбрин и понесете наказание! — Ладно, ладно, не трать на них всю свою энергию, — попыталась утихомирить его Эмма, поднимаясь на дрожащие ноги. Тут ей в плечо врезался гнилой кочан капусты и шлепнулся на землю. Она взорвалась: — Ну ладно, сейчас я кому-то расплавлю лицо! — закричала она, размахивая пылающей рукой перед толпой. Пока Эддисон произносил речь, несколько человек собрались в кружок и о чем-то тихо совещались, а сейчас они вышли вперед, держа в руках примитивное оружие. Отпиленную ветку. Обрезок трубы. События принимали неприятный оборот. — Вы нам уже надоели, — лениво протянул покрытий синяками мужчина. — Мы сбросим вас в реку. — Хотела бы я на это посмотреть, — заявила Эмма. — Я бы не хотел, — откликнулся я. — Думаю, нам пора идти. Их было шестеро, нас — трое, и мы были не в лучшей форме. Эддисон хромал, у Эммы текла по лицу кровь, а я из-за своего поврежденного плеча едва мог поднять правую руку. Мужчины тем временем разделились и приближались с разных сторон, явно намереваясь оттеснить нас к пропасти. Эмма посмотрела на мост за спиной, затем на меня: — Идем. Я знаю, что ты можешь переправить нас на ту сторону. Попытаемся еще раз. — Я не могу, Эм. Не могу. Я не шучу. И я действительно не шутил. Я был не в состоянии контролировать ту пустó ту, по крайней мере, пока, и я знал это. — Если юноша говорит, что не может, у меня нет оснований не верить ему, — произнес Эддисон. — Мы должны как-то по-другому выпутаться из этого. Эмма вспылила: — Например?! — она посмотрела на Эддисона. — Ты можешь идти?! — посмотрела на меня. — Ты можешь драться?! Ответ на оба вопроса был «нет». Я понял, что она хочет сказать: количество вариантов у нас быстро таяло. — Во времена, подобные этим, — высокомерно произнес Эддисон, — мое племя не сражается. Мы — ораторствуем!
|