Студопедия

Главная страница Случайная страница

КАТЕГОРИИ:

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Глава вторая. Гурон, прозванный Простодушным, узнан своей родней






Простодушный проснулся, по своему обыкновению, вместе с солнцем, под

пенье петуха, которого в Англии и в Гуронии именуют " трубой рассвета". Он

не уподобляется праздным вельможам, которые валяются в постели, пока

солнце не пройдет половину своего пути, которые не могут ни спать, ни

встать, которые теряют столько драгоценных часов в этом промежуточном

состоянии между жизнью и смертью да еще жалуются, что жизнь слишком

коротка.

Отшагав уже два-три лье, уложив меткой пулей штук тридцать разной дичи,

он вернулся в приорат и увидел, что приор храма Горной богоматери и его

благоразумная сестра прогуливаются в ночных колпаках по саду. Он преподнес

им всю свою добычу и, вытащив из-под рубашки нечто вроде маленького

талисмана, который обычно носил на шее, просил принять его в знак

благодарности за гостеприимство.

- Это величайшая моя драгоценность, - сказал он им. - Меня уверяли, что

я буду неизменно счастлив, пока ношу эту безделушку; я дарю ее вам, чтобы

вы были неизменно счастливы.

Чистосердечие Простодушного вызвало у приора и у его сестры улыбку

умиления. Подарок состоял из двух портретов довольно скверной работы,

связанных очень засаленным ремешком.

Мадемуазель де Керкабон спросила, есть ли художники в Гуронии.

- Нет, - ответил Простодушный, - эту редкую вещицу я получил от

кормилицы; ее муж добыл мой талисман в бою, обобрав каких-то канадских

французов, которые воевали с нами. Вот и все, что я знаю о нем.

Приор внимательно разглядывал портреты: он изменился в лице,

разволновался, руки у него затряслись.

- Клянусь Горной богоматерью! - воскликнул он -Мне сдается, что это -

изображение моего братакапитана и его жены!

Мадемуазель де Керкабсн, рассмотрев портреты с неменьшим волнением,

пришла к тому же заключению. Оба были охвачены удивлением и радостью,

смешанной с горем; оба умилялись, плакали, сердца у HHV трепетали; они

вскрикивали; они вырывали друг у друга портреты; раз по двадцать каждый

хватал их у другого и снова отдавал; они пожирали глазами и портреты и

гурона; они спрашивали его то каждый порознь, то оба зараз, где, когда и

как попали эти миниатюры в руки его кормилицы; они сопоставляли,

высчитывали сроки, истекшие со времени отъезда капитана, вспоминали

полученное когда-то сообщение о том, что он добрался до страны гуронов,

после чего о нем не было больше никаких известий.

Простодушный говорил им накануне, что не помнит ни отца, ни матери.

Приор, человек сообразительный, заметил, что у Простодушного пробивается

бородка, а ему было хорошо известно, что гуроны - безбородые.

" У него на подбородке пушок, стало быть, он сын европейца; брат и

невестка после предпринятою в тысяча шестьсот шестьдесят девятом году

похода на гуронов больше не появлялись; мой племянник был в ю время,

вероятно, еще грудным ребенком, кормилица-гуронка спасла ему жизнь и

заменила мать". В конце концов после сотни вопросов и сотни ответов приор

и его сестра пришли к убеждению, что гурон - их собственный племянник. Они

обнимали его, проливая слезы, а Простодушный смеялся, ибо представить себе

не мог, как это гурон вдруг оказался племянником нижнебретонского приора.

Все общество спустилось в сад; г-н де Сент-Ив, великий физиономист,

сличил оба портрета с наружностью Простодушного. Он сразу подметил, что

глаза у него материнские, лоб и нос - как у покойного капитана де

Керкабона, а щеки отчасти напоминают мать, отчасти отца.

Мадемуазель де Сент-Ив, которая никогда не видала родителей

Простодушного, утверждала, что он похож на них совершенно. Они дивились

провидению и сцеплению событий в сем мире. Насчет происхождения

Простодушного сложилось напоследок такое твердое убеждение, такая

уверенность, что он и сам согласился стать племянником г-на приора,

сказав, что ему безразлично, приор или кто другой приходится ему дядюшкой.

Все отправились в храм Горной богоматери, чтобы воздать благодарение

богу, в то время как гурон с полным равнодушием остался дома допивать

винцо.

Англичане, которые вчера его доставили и готовились теперь поднять

паруса, сказали ему, что пора отправляться в обратный путь, - Вероятно, -

ответил он, - вы не обрели тут дядюшек и тетушек. Я остаюсь. Возвращайтесь

в Плимут.

Дарю вам все свои пожитки; мне больше ровно ничего не нужно, ибо я -

племянник приора.

Англичане подняли паруса, весьма мало беспокоясь о том, есть ли у

Простодушного родня в Нижней Бретани.

После того как дядюшка, тетушка и все общество отслужили молебен, после

того как судья сызнова одолел Простодушного вопросами, после того как

исчерпано было все, что можно сказать под влиянием удивления, радости,

нежности, - приор Горного храма и аббат де Сент-Ив порешили как можно

скорее окрестить Простодушного. Но взрослый двадцатидвухлетний гурон - это

не младенец, которого возрождают к новому бытию без его ведома. Надобно

было сперва наставить его на путь истинный, а это представлялось

затруднительным, так как аббат де Сент-Ив полагал, что человек, родившийся

не во Франции, лишен здравого смысла.

Приор заметил во всеуслышание, что, если г-н Простодушный, его

племянник, не имел счастья родиться в Нижней Бретани, все же это не мешает

ему обладать разумом, что судить о том можно по всем его ответам и что

природа, бесспорно, наделила его щедрыми дарами как с отцовской, так и с

материнской стороны.

Простодушного спросили прежде всего, случалось ли ему читать хоть

какую-нибудь книгу. Он ответил, что читал Рабле в английском переводе и

кое-какие отрывки из Шекспира, заученные им наизусть, что эти книги он

достал у капитана корабля, на котором плыл из Америки в Плимут, и что

остался ими весьма доволен. Судья немедленно стал его расспрашивать об

этих книгах.

- Признаюсь вам, - сказал Простодушный, - коечто я в них, кажется,

разгадал, остального же не понял.

Аббат де Сент-Ив, услышав эту речь, подумал, что и сам он обычно читал

так же, да и большинство людей читает именно так, а не иначе.

- Библию вы, без сомнения, читали? - спросил он гурона.

- Нет, не читал, господин аббат; у капитана ее не было; я ничего о ней

не слыхал.

- Вот каковы эти проклятые англичане! - вскричала м-ль де Керкабон. -

Пьесы Шекспира, плумпудинг и бутылка рома дороже им, чем Пятикнижие.

Оттого и получилось, что никого они в Америке не обратили в христианство.

Они, конечно, прокляты богом, и мы в недалеком будущем отберем у них

Ямайку и Виргинию.

Как бы то ни было, из Сен-Мало пригласили самого искусного портного и

поручили ему одеть Простодушного с головы до ног. Общество разошлось;

судья отправился задавать вопросы в других местах. М-ль де Сент-Ив, уходя,

несколько раз оглянулась на Простодушного, а он проводил ее поклонами

такими низкими, каких не отвешивал еще никому и никогда в жизни.

Судья, перед тем как откланяться, представил м-ль де Сент-Ив своего

сына, рослого балбеса, кончившего училище, но она еле взглянула на него,

до того тронула ее сердце учтивость гурона.

 

 


Поделиться с друзьями:

mylektsii.su - Мои Лекции - 2015-2024 год. (0.019 сек.)Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав Пожаловаться на материал