Когда слова наполняются жизнью

Драматерапевтическая работа с текстами

В этой главе речь пойдет о богатстве, заключенном в разного рода текстах. Поэмы, рассказы и, естественно, пьесы аккумули­руют в себе многообразие форм человеческого опыта. В поэмах, например, запечатлен опыт их авторов. Еще более весомо он представлен в литературной прозе, где авторские идеи вплета­ются в повествование (что, конечно, имеет место и в поэзии). Пьесы же позволяют облечь истории в плоть, за счет чего они приобретают особую силу воздействия. Некоторые пьесы, та­кие как “Макбет”, “Три сестры”, “В ожидании Годо”, напоми­нают поэмы, разыгрываемые на сцене. Поэмы могут быть лю­бого рода. Различным может быть и их размер — от очень боль­шого до размера японских хокку. Прозаические литературные произведения обычно более крупные, однако они содержат в себе описания таких ситуаций и отношений, которые вполне могут быть разыграны на сцене. Существует огромное разно­образие пригодных для постановки литературных источников. Они даже не обязательно должны иметь драматический харак­тер, а становятся драмами в процессе постановки. Исполнение ролей и изображение героев в различных ситуациях всегда при­дает действию драматический оттенок. Даже тогда, когда в ос­нове пьесы лежит довольно банальная идея и пьеса при чтении вызывает лишь скуку, исполнение наполняет ее жизнью. Лю­бая знакомая ситуация, постольку поскольку в ней действуют люди, предполагает их игру и вызывает интерес, стоит только вам поверить в то, что данная ситуация действительно могла бы иметь место и что это могло произойти с вами. Используя свое воображение и играя что-то, что могло произойти на самом деле, мы становимся похожими на волшебников.

Однако нет никаких препятствий к тому, чтобы поступать как вы считаете нужным и интересным. Хотелось бы подчерк­нуть, что существует огромное разнообразие способов испол­нения драмы, и единственным критерием, позволяющим отде­лить то, что является ею, от того, что ею не является, выступает то, насколько мы позволяем себе включиться в игру, используя наше воображение. Наилучшие результаты получаются, конеч­но, в том случае, когда все участники действия проявляют к игре тот или иной интерес. Лишь тогда она получается особен­но яркой, поскольку когда люди так или иначе работают с тек­стом, они забывают о том, что их беспокоит и целиком отдают­ся постановке. В определенном смысле игра для них сопряже­на с определенными преимуществами. Существует, по крайней мере, две причины, почему, используя литературные тексты для драматической постановки, люди чувствуют себя более уверенно, чем тогда, когда, скажем, им предлагают самим сочи­нить сценарий драматической постановки, показать на сцене какой-то эпизод из своей жизни либо скопировать увиденное по телевизору. Во-первых, используя готовый текст, вам нет не­обходимости его сочинять — вы можете его просто прочесть. Если же вы обладаете смелостью или талантом, вы даже може­те прочесть его вслух. Если к вам при этом присоединятся дру­гие — получится настоящая постановка. То же самое справед­ливо и в том случае, если вы будете читать готовую пьесу. Сидя и читая пьесу либо даже стоя и держа текст в руках, вы одно­временно играете пьесу и как бы не играете, или играете ее — и как бы наблюдаете за собой со стороны. Словно слова читаемо­го вами текста позволяют вам включиться в действие и одно­временно защищают вас от слишком эмоционального ее вос­приятия. Вы действительно нуждаетесь в защите — не только от собственных чувств, но и от воздействия фантазий автора пьесы. Некоторые поэмы, пьесы и проза связаны с очень силь­ными чувствами — причем не только с чувствами авторов, но и с нашими собственными. Воздействие литературных произве­дений часто основано на архетипических переживаниях и моделировании неких символических характеров и ситуаций, от­ражающих многообразие форм человеческого опыта и даже выходящих за его пределы. Литературные творения словно го­ворят нам: “Смотри, такова жизнь, в том числе, и твоя собствен­ная. Это — история твоей жизни и жизней других людей”.

Иногда, когда персонажи и ситуации выглядят символично, вы испытываете радость от того, что вам попался такой текст. У вас возникает сильное желание сохранить в себе ощущение от прочитанного текста — точнее, от той игры, в которую пы­тается вас вовлечь автор, и в которой вам самому хотелось бы принять участие при условии, что у вас хватит на это смелости. Находящаяся в ваших руках книга или лежащий перед вами текст придают вам такую смелость. Как мы уже отмечали, то, что представляется наиболее значимым и вызывает наиболее сильные чувства, обычно бывает особенно сложно изобразить. Текст же является чем-то вроде маски, за которой мы можем спрятаться.

Это один из возможных способов объяснения необычного воздействия, связанного с использованием готовых текстов. Можно также сказать, что тексты выступают в качестве свое­образного моста, средств коммуникации и передачи некой осо­бенно важной информации. Как и театр, они способны нечто открыть и одновременно защитить нас от этого. Дональд Вин-никотт (Winnicott, 1971) пишет, что произведения искусства могут выступать в качестве созданных нами или кем-то другим “транзитных объектов”. Таковым в данном случае является текст, который мы держим в своих руках и читаем — либо про себя, если мы находимся одни, либо вслух, если речь идет о групповой работе. Транзитные объекты позволяют нам пере­жить и выразить то, что в иных обстоятельствах пережить и выразить очень сложно. Они выступают в качестве средств, облегчающих процесс коммуникации — чего-то знакомого и внушающего нам уверенность в своих силах, сообщающего не­что особенно важное. Если речь идет, например, об известных литературных произведениях, они представляют значимость практически для всех людей.

Написанные тексты обретают независимое существование и служат разным людям. Они не прекращают существовать в момент завершения действия. Они могут быть подвергнуты анализу и глубокому изучению. Если у вас есть время, вы даже можете прочесть их несколько раз подряд. Вы можете сделать один или вместе с другими людьми. Если вы решите читать вслух, то можете распределить роли. Разумеется, вы можете идентифицировать себя с разными персонажами — так, как это бывает в любой драме. Обычно идентификация происходила с теми персонажами, от лица которых читается текст, однако мы можем испытывать особую симпатию и к другим персонажам. Очевидно, что совместное чтение пьес создает особую атмосферу. Люди получают глубокое удовлетворение от того, что читают общий текст вместе. Создается впечатление, пьесca начинает оживать непосредственно в момент чтения текста; мы ощущаем себя сопричастными реальности, создан автором пьесы и запечатленной на печатных страницах. В любой момент она может ожить благодаря воображению читающих текст людей.

Существует большая разница между тем, когда люди “на глазах” пытаются разыграть какую-либо сцену и когда они заучивают свои роли заранее. Заучивание текста позволяет им чувствовать себя более уверенно. Есть также различие между простым чтением текста пьесы и ее исполнением. Всякий, кто когда-либо принимал участие в сценической игре либо высту­пал в качестве зрителя, знает, что происходящее на сцене воспринимается как реальное событие, поскольку актеры, предлагая себя в той или иной роли, проживают ситуации, созданные воображением автора; актерам кажется, что они и есть те самые люди, которые находятся в этих ситуациях. В этом случае чувства и вовлеченность в процесс игры передаются зрителю. Поэтому, как в любом театре, в процессе драматерапии является очень важным, что исполнение предполагает активную работу воображения и актеров, и зрителей. Участвуя в игре, изображая сцену или просто читая текст, люди участвуют в драме. Все зависит от того, насколько удастся преодолеть барьер между исполнителями и зрителями и создать ситуацию, при которой их бы ничего не разделяло. То, что представлялось недавно барьером, зачастую оказывается мельничным жерновом драматического воображения.

Написанный текст намного ближе к сценическому исполнению, чем это можно поначалу предположить, поскольку наше воображение позволяет преодолеть разрыв между разными ас­пектами реальности и установить друг с другом отношения, которые казались нам вряд ли возможными. Вплоть до настоя­щего момента в данной книге речь шла о видах драматической импровизации и драматерапевтических подходах, не связанных с написанными текстами пьес. Наделе, однако, оказывается, что разница между такими подходами и подходами, предполагаю­щими использование готовых текстов, весьма относительна. Драматическая импровизация имеет спонтанный сиюминут­ный характер. Таким же характером обладает и драматерапия, связанная с использованием готового текста, если во время чте­ния вы ведете себя совершенно свободно и используете вооб­ражение. Существуют определенные ситуации, когда исполь­зование готовых текстов имеет очевидные преимущества. Это, в частности, те случаи, когда члены группы не могут свободно передвигаться, когда у них имеются физические ограничения или когда они прикованы к кровати либо к инвалидной коляс­ке. Это, разумеется, не обязательно означает, что они не способ­ны к импровизации (хотя импровизировать, конечно же, про­ще, если вы можете движениями своего тела выразить то, что рождает ваше воображение, а не полагаться исключительно на жестикуляцию и голос). Однако наличие готового текста по­зволяет сфокусировать внимание на определенной ситуации и отвлечься от того, что нас непосредственно окружает. Вообра­жению в этом случае принадлежит решающая роль. Готовый текст как в прямом, так и переносном смысле является тем, за что мы можем “держаться”. Существуют и другие причины, почему у человека возникает потребность в его использовании. Некоторые люди настолько стеснительны, что не хотят дви­гаться, по крайней мере, поначалу — пока плохо знакомы с окру­жающими и не могут в достаточной степени раскрепоститься. Некоторые люди находят драму слишком интеллектуальным занятием, поэтому когда в их руках оказывается готовый текст — особенно какого-либо известного автора — они начи­нают относиться к происходящему излишне ответственно. Та­кое отношение к драме, возможно, усвоено еще в школьные годы, и избавиться от него довольно сложно. Если такое отно­шение к драме характерно для группы в целом, имеет смысл учесть настроение участников и, начав работу с использованием готового текста, посмотреть, как они будут реагировать на него в дальнейшем.

Все это не самые лучшие аргументы для использования го­товых текстов в драматерапии. Существуют, однако, и положи­тельные показания для их использования. Например, задей­ствовав готовый текст, можно оценить пьесу в целом и понять, что хотел сказать автор своим произведением. Если члены группы не имеют возможности вместе посетить театр и увидеть пьесу на сцене, работа с текстом станет единственным шансом это компенсировать. Хотя это становится очевидно далеко не всем и не сразу, но исполняемые на сцене пьесы всегда имеют некую ключевую тему. Когда она, наконец, становится очевид­на, зрители фокусируют свое внимание на определенных, наи­более важных моментах действия, что можно использовать не­посредственно в ходе драматерапевтических сессий. Читая го­товый текст пьесы, входя в описанную автором реальность, члены группы осознают, что представленные в ней темы и ха­рактеры значимы не только для автора, но и для них самих. Естественно, данный факт не обязательно означает, что эти темы имеют для вас наибольшую значимость или вы постоян­но над ними размышляете. Возможно, это как раз те темы, над которыми вы совсем не хотите думать и предпочитаете обхо­дить их стороной. Когда же тема подана особым образом, нео­жиданно для себя можно обнаружить ее значимость. Тогда вся пьеса наполняется для вас определенным смыслом — именно вся пьеса, а не отдельный ее эпизод, хотя, возможно, благодаря воздействию одного из показанных моментов вы впервые об­ращаете внимание на актуальность того, что в ней показано.

Мы ощущаем свою причастность всему, что происходит в пьесе — ее сюжету, времени, месту и героям. Мысленно возвра­щаясь к ней, мы пытаемся охватить ее целиком, исполняя в сво­ем воображении самые разные роли. С психотерапевтической точки зрения это сопряжено с достижением важных исцеляю­щих эффектов, поскольку мы начинаем видеть в различных персонажах разные грани нашего “я”. Это далеко не так про­сто, как может показаться. Как было уже отмечено, мы предпоч­ли бы не замечать в себе многих вещей, например, психических реакций, имеющих неосознанный характер. Начиная с детства мы приучаемся разотождествлять себя с ними. Когда же у нас есть время для того чтобы проработать пьесу в целом, мы рис­куем столкнуться лицом к лицу с малопривлекательными ас­пектами своей личности.

Драматерапевтический подход, таким образом, способству­ет проявлению самых разных сторон нашего “я” и их интегра­ции, благодаря чему мы видим себя в новом свете. Куски пье­сы, которые группа либо отдельные ее члены выбирают для работы, являются по сути теми ее фрагментами, в которых ве­дущая драматическая тема представлена наиболее наглядно, так как в них отражается суть всего произведения. Поскольку основной целью драматерапии является обнаружение скрытых конфликтов личности, выбираемые для подобной работы пье­сы обычно включают темы, имеющие то или иное отношение к переживаемым членами группы социальным конфликтам и душевному страданию. Это не какие-нибудь особенные произ­ведения — многие известные пьесы касаются как раз всего это­го. Произведение вряд ли станет широко известным, если оно не затрагивает общечеловеческие проблемы и если в нем не показаны различные сложные жизненные ситуации. Суще­ствуют разнообразные способы, посредством которых драма выполняет данную функцию, присущую комедии, трагедии, фарсу, сатире, мелодраме или документальному произведению. Вовсе не обязательно, чтобы в пьесе с самого начала обознача­лась главная тема. Эффект от ее воздействия может в значи­тельной степени отличаться от ожидаемого. Первоначально нам может показаться, что пьеса представляет собой более груст­ное, счастливое, глубокое или личностное произведение, чем это есть на самом деле. Однако мы не обнаружим этого, прежде чем не дочитаем всю пьесу до конца. И хотя еще до начала спек­такля мы имеем относительно него определенные ожидания, покидая театр, мы можем переживать чувства, которые пережи­вать не предполагали. Пьесы обычно являются целостными произведениями — даже тогда, когда, наблюдая за ходом дей­ствия, мы не можем предугадать, что произойдет с героями в следующий момент. Драматургическим произведениям прису­ща завершенность — они имеют начало, середину и конец даже тогда, когда нам кажется, что с действующими лицами почти ничего не происходит (примером может служить пьеса Сэмюэля Беккетта “В ожидании Годо”, а также некоторые произве­дения Чехова).

Составив список случайно подобранных известных пьес, мы увидим, что все они касаются определенной значимой темы. Конечно же, каждая пьеса может затрагивать сразу нескольких тем и отражать самые разные формы человеческого опыта. Вов­се не обязательно, чтобы пьеса отражала какую-то одну мысль или точку зрения. Каждая пьеса отражает различные взгляды, и именно это делает ее правдоподобной. Поскольку пьесы по­казывают человеческие отношения, а также самые разнообраз­ные установки и интересы людей, они представляют собой пло­щадку, где сталкиваются противоположные взгляды и мнения, а отнюдь не декларируют какую-то одну точку зрения. Такова природа драмы. Однако среди многообразия различных точек зрения может выделяться какая-то одна, и именно она будет отражать суть всего произведения.

Ниже приводятся примеры различных пьес, каждая из ко­торых отражает определенную установку или систему взгля­дов. Все они, конечно, имеют глубоко личный характер. Дан­ный перечень известных пьес был составлен для того, чтобы показать, что каждое произведение имеет некую основную тему. Естественно, их оценки различаются, однако драматерапевтическая работа с текстом предполагает выработку некой согласованной точки зрения относительно того, какая мысль в том или ином произведении является основной. При этом дол­жны быть приняты во внимание самые разные точки зрения. Данный список составлен методом случайной выборки.

Все эти пьесы входят в традиционный театральный репертуар. Однако сказанное нами касается не только хорошо известных произведений. Значимые темы характерны для самых различ­ных драм. Некоторые пьесы прекрасно выражают проблемы, характерные для отдельных участников психотерапевтической группы либо они отражают проблемы всей группы в целом. При этом готовые тексты и известные пьесы могут рассматри­ваться как инструмент, более безопасный для работы с этими проблемами, чем тексты или инсценировки, придуманные са­мими участниками группы. Возможно, это происходит потому, что авторы этих произведений берут на себя ответственность за описываемые в ней события. Прекрасным примером такого рода драматерапевтической работы может быть использование пьесы “Трагедия мстителя” (1607) — произведения, относяще­гося к эпохе короля Якова I и ныне исчезнувшего из театраль­ных репертуаров, которое дает богатые возможности для выра­жения личных переживаний членов группы (Andersen-Warren, 1991). “Пьесы ужасов”, приключенческие произведения, опи­сывающие разнообразные события и превратности судеб геро­ев, могут, на первый взгляд, показаться довольно причудливы­ми и не заслуживающими серьезного отношения, хотя на самом деле они являются прекрасным средством выражения членами группы тех чувств, конфронтация с которыми в иных обстоя­тельствах может быть слишком опасна.

Использование с этой целью готовых текстов позволяет сфокусировать внимание на психотерапевтической работе с определенными переживаниями и имеет преимущество перед непосредственным отреагированием личных проблем участни­ков, хотя и последнее может предполагать значительный твор­ческий элемент. Воспринимая некоторые пьесы в целом, мож­но признать, что они являются прекрасным инструментом для отражения опыта межличностных отношений. Участвующие в них персонажи представляются не только самодостаточными личностями, но и некими “винтиками” более сложного меха­низма. Они демонстрируют образцы человеческого поведения, вызывающие у нас тот или иной отклик. Мы отождествляем себя с героями пьес, остаемся к ним равнодушными либо отно­симся к ним негативно. Кроме того, как это нередко случается, они могут вызвать у нас противоречивые чувства — внешне мы их осуждаем, но в душе испытываем определенный интерес или даже симпатию, хотя не всегда готовы их открыто поддержать. Если в драматерапии используются готовые тексты пьес, мы имеем возможность обстоятельно подумать над их персонажа­ми. Наличие текста позволяет “вжиться” в характеры действу­ющих лиц, при восприятии же этого самого произведения на сцене театра такая возможность отсутствует.

Таким образом, использование в драматерапии готовых тек­стов позволяет обстоятельно подумать над теми мужскими и женскими образами, с которыми мы себя отождествляем. Сле­довательно, мы получаем возможность подумать и о себе самих. Марина Дженкинс (Jenkyns, 1996) полагает, что использование текста позволяет сосредоточиться на “теневых” аспектах наше­го собственного “я”, воплощенных в тех или иных персонажах. Когда мы читаем готовый текст, нам становятся понятней наши собственные действия, а это имеет психотерапевтический эф­фект. Как пишет Дженкинс, “восприятие пьесы приводит к исцелению за счет того, что она создает условия для проекции наших неосознаваемых переживаний, придавая им определен­ную форму и структуру” (Jenkyns, 1996, р. 72). “Оформление” переживаний связано с представлением о том, что пьеса выпол­няет функцию психологического “контейнера”. Это имеет ме­сто, когда мы непосредственно участвуем в инсценировке, “од­новременно являясь и актерами, играющими роль того или иного персонажа, и самими собой; тем самым мы выражаем и свои чувства, и придаем им определенную форму” (Jenkyns, 1996, pp. 48-49). Кроме того, использование готовых текстов сопряжено с еще одним преимуществом:

“Работа с текстом нередко дает возможность проецировать на пер­сонажи социально неприемлемые чувства членов группы, такие как ненависть, страх, чувство утраты, собственной ущербности и другие. Члены группы при этом могут говорить, что текст просто ужасен и отвратителен, и им меньше всего хотелось бы исполнять это произведение. В то же время работа над ним ведет к их сбли­жению, позволяя выразить и признать свои " теневые" стороны” Oenkyns, 1996, р. 45).

С точки зрения теории объективных отношений драматерапия может рассматриваться как инструмент интеграции отчуж­денных от нас аспектов нашей психики в результате развития в раннем детстве защитных механизмов (если использовать понятие, введенное в научный обиход Мелани Клейн (Klein, 1988), точнее было бы сказать — “отщепленных”). Хотя про­цесс интеграции носит неосознаваемый характер, он должен быть осмыслен и проработан. В решении этой задачи исполь­зование готового текста предоставляет очевидные преимуще­ства.

Важным этапом драматерапии является переход от чтения текста к исполнению ролей. Постановка пьесы в драматерапевтическом процессе позволяет реализовать исцеляющие воз­можности, связанные с формированием драматической дистан­ции, что становится возможным благодаря актерской игре и наличию определенного сценария. Драматерапевтическая ра­бота при этом напоминает процесс театральной постановки. Таким образом, “...пьеса является конечным продуктом и одно­временно сырым материалом” (Andersen-Warren, 1996, р. 134). Это относится не только к широко известным пьесам, которые неоднократно ставились на сцене. Андерсен-Уоррен (Andersen-Warren 1996) описывает создание членами группы их собственной версии хорошо известной пьесы и ее исполнение перед пуб­ликой. Процесс подготовки и исполнения пьесы включал три этапа, однако все они были сопряжены с самостоятельным творчеством. Сценарий предполагал изображение определен­ной драматической ситуации, ее неоднократное проигрывание в ходе репетиций с последующим исполнением перед аудито­рией и, наконец, выходом за “рамки” пьесы, когда исполните­ли и зрители делились своими впечатлениями о том, чем для них являлось изображение на сцене разнообразных жизненных ситуаций. На последнем этапе работа также осуществлялась “посредством текста”, а сам он в значительной мере был осно­ван на личном опыте участников группы (Andersen-Warren, 1996; Grainger, 1999в).

Описание работы драматерапевтической группы, связанной с постановкой пьесы “Трагедия мстителя”

“Трагедию мстителя” Турнера (Gibbon, 1967) вряд ли можно считать оптимальным выбором для начала драматерапевтиче-ского процесса. Она касается некоторых наиболее темных и ма­лопонятных аспектов человеческой природы. Тем не менее, работа с “теневыми” сторонами психики послужила катализа­тором глубоких психологических изменений у членов группы..

Участниками сессий были пациенты небольшого психиат­рического отделения больницы общего профиля, расположен­ной в Северной Англии.

Прежде всего было необходимо объединить постановок спектакля с решением психотерапевтических задач. Этому спо­собствовали два момента: во-первых, руководство больницы выделило средства для посещения членами группы театра, а во-вторых, все участники обладали опытом предыдущей драмате­рапевтической работы, проводившейся Андерсен-Уоррен. Кро­ме того, больница имела налаженные контакты с местными те­атральными коллективами, театрами и отдельными актерами.

Некоторые клиенты выказали интерес к посещению Коро­левского Шекспировского театра, поскольку знали о нем из различных средств массовой информации. Многие из них ви­дели спектакли, поставленные в этом театре, и на них произве­ли большое впечатление пьесы Шекспира. Поэтому члены группы захотели увидеть некоторые менее известные пьесы, автором которых являлись современники Шекспира. С учетом этого было организовано посещение клиентами театра “Ле­бедь”, в котором шла “Трагедия мстителя” (Gibbon, 1967).

Театр посетили 12 членов драматерапевтической группы в возрасте от 23 до 62 лет. Все они посещали дневной психиатри­ческий стационар и мастерские местного центра психического здоровья. При отборе пациентов в драматерапевтическую груп­пу учитывались особенности их заболевания. Среди них не было ни одного человека, находящегося в остром психическом состоянии, однако у всех имелись проявления психомоторной заторможенности и торпидности мышления, а также иные на­рушения познавательной деятельности. Грейнджер (Grainger, 1990) сравнивает нарушения восприятия при психическом за­болевании с “наблюдением болельщиков за футбольным мат­чем через шоры, позволяющие им видеть лишь небольшую часть поля. Их неспособность увидеть поле целиком означает, что они не знают, куда и откуда летит мяч” (Grainger, 1990, р. 53).

Использование драматерапии привело к тому, что клиенты стали лучше ощущать границы своего тела. Предполагалось, что их участие в новой программе и работа с драматической реальностью приведет к дальнейшему укреплению “я” каждо­го участника.

Прежде чем члены группы отправились в театр, одна из сес­сий была посвящена беседе о театре и обсуждению особенно­стей этого вида искусства. Кроме того, ведущие привели при­меры разных пьес, в которых поднимались вопросы жизни и смерти, а также способностей человека смеяться над смертью, разрушением, болезнью и насилием. Они отметили, что “Тра­гедия мстителя” сочетает в себе комические и трагические эле­менты. По мере развития сюжета пьеса принимает характер фарса. Когда персонажи бросают вызов судьбе, начинают зву­чать темы реванша, возмездия, власти и коррупции. Порой пьеса напоминает кошмарный сон. Словно вспоминая его, герои одновременно стараются не обращать внимания на пугающие их образы.

При посещении театра участники получили огромное удо­вольствие. Во время действия актеры перемещались по всему залу, ложам и балконам. Костюмы были великолепны, а движения исполнителей весьма экспрессивны, что делало спектакль очень зрелищным. Выразительность речи актеров в сочетании с яркими визуальными образами произвела на членов группы неизгладимое впечатление. Они живо реагировали на все происходящее* и создавалось такое впечатление, будто они уча­ствуют в некой пантомиме, полностью погрузившись в атмо­сферу представления.

Неважно, в какой степени члены группы сумели понять за­тейливый сценарий пьесы. Несомненно, что они находились под сильным воздействием спектакля, и хотя остро пережива­ли страх и растерянность, эти чувства надежно удерживались; драматической структурой спектакля.

Это было заметно, когда, расположившись в теплом автобу­се, члены группы оживленно обсуждали увиденное. Было оче­видно, что они получили новый опыт. Переживаемые ими чув­ства нашли свое отражение в происходившем на сцене, а то, что участники могли это видеть, давало им ощущение контроля над своими эмоциями.

Спустя четыре дня после посещения театра состоялась пер­вая сессия. Драматерапевтическая программа, предполагавшая работу клиентов в закрытой группе, продолжалась десять не­дель.

Драматерапевт описывает свою работу с этой группой сле­дующим образом:

“Участники были восхищены и заинтригованы увиденным, в числе и страшными эпизодами. Описания ими своих реакций время просмотра спектакля напоминают то, что Николас Брук (Brook, 1979) описывает в своей книге под названием " Ужасный смех". Члены группы были также слегка озадачены тем, что странные сцены вызывали у них необъяснимое веселье. Например, он со смехом вспоминали, как Виндис и Ипполито сломали палы) мертвому графу лишь для того, чтобы вложить в его руку куб Я помог им справиться с ощущением растерянности и принять " теневые" аспекты своей личности, чтобы не оставлять их один на один с непонятными и пугающими проявлениями их природы”.

Драматерапевт решил в дальнейшем в работе с этой группой использовать не столько текст, сколько образный ряд пьесы, поскольку некоторые участники были неграмотны.