Лексикализация и идиоматика

Слова в языке сочетаются друг с другом и образуют словосоче­тания. Свободными сочетаниями слов в предложении занимается синтаксис, раздел грамматики. Однако есть и такие сочетания слов, которыми интересуется лексикология, это не свободные сочетания слов, а лексикализованные[188], т.е. как бы стремящиеся стать одним словом, одной лексемой, хотя и не потерявшие еще формы словосочетания.

Сравним два словосочетания, где налицо определяемое сущест­вительное и согласованное с ним определение-прилагательное: же­лезная скамья и железная дорога; первое из них - свободное, это сочетание двух полнозначных слов, где ясно, действительно это скамья, и она железная; т. е. “сделанная из железа”. В этом сочета­нии общее значение складывается из суммы значений от­дельных слов; мы можем заменять их синонимами без потери смысла: металлическая скамья, железная лавка, металлическая лавка; можем прилагательное заменить существительным с предлогом: скамья из железа; можем заменить основное слово производным: железная скамейка, железная скамеечка; можем изменить порядок слов: ска­мья железная (например, в перечне: скамьи деревянные, скамьи же­лезные и т. п.). Но, например, никак не можем сказать деревянная железная скамья, потому что она сделана из железа, а не из дерева. Совершенно иное дело железная дорога; ни одной из перечислен­ных операций мы не можем произвести, получится бессмыслица, так как железная дорога - это не дорога, сделанная из железа, а единое понятие вида транспорта. Поэтому нельзя сказать ни металлическая дорога, ни железный путь, ни дорога из железа, ни железная дорожка, ни дорога железная [189]. Железная дорога - несво­бодное, лексикализованное сочетание, где дорога - не “дорога”, а железная - не “железная”, поэтому нас нисколько не смущает та­кое предложение: “Пионеры построили деревянную железную доро­гу”, так же как нас не смущают красные чернила, розовое белье, черная белка и т. п.

В предложении такие лексикализованные сочетания являются одним членом, например: “В Новогиреево можно проехать железной дорогой или трамваем”, где и трамваем, и железной доро­гой - одинаково обстоятельства; ср. также: “Он работает спустя рукава”, “Помещики жили на широкую ногу”, “Они сумели погово­рить с глазу на глаз” и т. п., где все выделенные сочетания - обсто­ятельства.

Такие лексикализованные сочетания могут быть субстантивны­ми[190] (существительными): железная дорога, волшебный фонарь, зара­ботная плата, белый билет, вербальными[191]: валять дурака, бить баклуши, точить лясы, попасть впросак, адвербиаль­ными[192] (наречными): спустя рукава, сломя голову, на широкую ногу. В предложении они могут выполнять роль подлежащих, дополне­ний, сказуемых и обстоятельств.

Однако не все несвободные сочетания обладают одинаковой степенью лексикализации и неразложимости.

В. В. Виноградов[193] намечает здесь три основных типа:

1) Фразеологические сращения- максимально застывшие лексикализованные сочетания, где понимание целого не зависит от непонятных слов (“попасть впросак”, “у черта на кулич­ках ", “точить лясы ”), от непонятных грамматических форм (“ничтоже сумняшеся ”, “еле можаху”, “притча во языцех”, “и вся недолга”) или же где слова и формы понятны, но смысл отдельных слов не разъясняет целого (заморить червячка, сидеть на бобах, как пить дать), наконец, в тех случаях, когда данное сочетание требует особой интонации, передающей особую экспрессию (вот тебе раз! чего доброго! вот так клюква! поминай, как звали!).

2) Фразеологические единства, где имеются сла­бые признаки смысловой самостоятельности отдельных слов и на­личие зависимости понимания целого от понимания составных частей (чем черт не шутит, и дешево и сердито; ни дна ни покрыш­ки, слону дробинка', переливать из пустого в порожнее; делать из мухи слона; держать камень за пазухой; выносить сор из избы); в этих случаях возможны и частичные замены отдельных слов (иметь камень за пазухой; придумать из мухи слона; слону булочка).

3) Фразеологические сочетания- наиболее “сво­бодные” из несвободных сочетаний, где понимание значения от­дельных слов обязательно для понимания целого и, как правило, возможны замены, но в известных лексических пределах, причем может меняться и значение целого: потупить взор (взгляд, глаза, голову), нашло раздумье (сомненье, вдохновенье), ужас берет (страх, тоска, досада, зависть).

Так как лексикализованные сочетания по своему происхожде­нию тесно связаны с условиями места и времени, с каким-либо данным случаем, то они в каждом языке индивидуальны и своеобразны и буквально не переводимы. Поэтому они назы­ваются идиомами[194].

Идиомами могут быть не только лексикализованные сочета­ния (но все лексикализованные сочетания идиоматичны), но и отдельные слова, употребляемые в переносных значениях; напри­мер, слово заяц в прямом значении не идиома и переводится на французский le liè vre, на немецкий der Hase, на английский the hare, и все эти переводы друг другу соответствуют, но заяц в значе­нии “безбилетный пассажир” - идиома и переводится уже иначе: по-французски voyageur en contrebande - “контрабандный путеше­ственник”, по-немецки blinder Passagier - “слепой пассажир” или Schwarzfahrer - “черный путник”, по-английски stow-away от stow - “прятать” и away - “прочь” или quickfellow - “проворный молодец”, где, например, немецкое Schwarzfahrer и английское quickfel­low взяты из разных лексических рядов. В немецком всякий неза­конный пользователь передается через schwarz - “черный”; так, радио-заяц будет Schwarzhö rer - “черный слушатель”, а биржевой заяц - schwarzer Bö rsenmacher - “черный биржевой делец”. Анг­лийское сложное слово killjoy буквально значит “убей радость”, но переводить его надо идиоматически как брюзга; в прямом зна­чении английское hand значит “рука”, а идиоматически - “рабо­чий”; в русском слово рука не имеет такого идиоматического зна­чения, зато есть другое: “покровительство”, “поддержка”, напри­мер “у него в главке рука”, что нельзя перевести на английский словом hand.

То же самое и при переводах идиом - лексикализованных сочетаний, когда лексически далекий перевод как раз и является правильным.

Так, русская идиома с глазу на глаз переводится по-французски tê te-á -tê te - “голова к голове”, по-немецки unter vier Augen - “под четырьмя глазами”, по-английски face to face - “лицо к лицу”. Французским идиомам:

1) de fil en aiguille (буквально: “из нитки в иголку”),

2) elle a du chien (буквально: “в ней (что-то) от собаки”),

3) á bon chat bon rat (буквально: “хорошему коту хорошую крысу”),

4) tant bien que mal (буквально: “столь же хорошо, сколь плохо”),

5) с'est son pè re tout craché (буквально: “это его отец, совершенно выплюнутый”) - соответствуют русские идиоматические перево­ды:

1) слово за слово,

2) в ней есть изюминка,

3) большому кораблю большое и плаванье,

4) спустя рукава,

5) вылитый отец.

Английская идиома, идущая из жаргона моряков, between devil and the deep sea (буквально: “между дьяволом и морской пучиной”) может быть передана или античной цитатой между Сциллой и Харибдой (из Го­мера), или между молотом и наковальней (заглавие популярного в свое время романа немецкого писателя Шпильгагена). Немецкой идиоме Schwarz auf Weiβ hat recht (буквально: “черное на белом имеет правоту”) имеется в русском соответствие: что написано пе­ром, то не вырубишь топором.

Нелепость буквального пословного перевода (калькиро­вания[195]) идиом высмеял Пушкин в “Евгении Онегине”:

Люблю я дружеские враки

И дружеский бокал вина

Порою той, что названа

Пора меж волка и собаки,

А почему не вижу я...

Французская идиома entre chien et loup (буквально: “между собакой и волком”) значит “сумерки”.

К идиоматике многие исследователи относят поговорки, посло­вицы, ходячие языковые формулы, прибаутки; идиом очень много в речи балагуров, в профессиональных арго, откуда многое перехо­дит и в общий язык.

Источниками идиоматики могут быть:

1)фольклор: убить бобра; не до жиру, быть бы живу; снявши голову, по волосам не плачут', мели Емеля, твоя неделя и многие другие; часто в идиоме сохраняются лексические, грамматические и фонетические признаки определенных диалектов, например: “И швец, и жнец, и в дуду игрец”; “Лиха беда начало”; “Вынь да положь” (вместо положи), “У голодной куме (род. п. вместо у кумы) все хлеб на уме”, “Шутка (им. п. вместо шутку) сказать”, “Навострить (с в ) лыжи” и т. п.

2) Профессиональная речь ремесленников и рядо­вых профессионалов, богатая “местными” оборотами: тянуть кани­тель - из речи канительщиков, мастеров золотых нитей; попасть впросак - из речи крутильщиков веревок; без сучка, без задоринки и разделать под орех - из речи столяров; тянуть лямку - из речи бурлаков; ставить всякое лыко в строку - из речи лапотников; из речи музыкантов и певчих идут такие идиомы, как играть первую скрипку, вторить, быть чьим-нибудь подголоском; из речи цируль­ников: наше вам с кисточкой, на большой палец, кругом шестнад­цать; из речи духовенства: до положения риз, раздувать кадило, куролесить; из картежного жаргона: втирать очки, передергивать, примазаться, пасовать; из воровского жаргона: задать лататы, тянуть волынку, по блату.

В литературном языке богатым источником идиоматики слу­жат книжные цитаты.

3) Библеизмы (т. е. цитаты из религиозных книг): камня на камне не оставить, посыпать пеплом главу, беречь как зеницу ока, отделить плевелы от пшеницы, метать бисер пред свиньями, умыть руки, избиение младенцев.

4) “Гомеризмы” (т. е. цитаты из Гомера и из других антич­ных авторов): между Сциллой и Харибдой, дойти до Геркулесовых столпов, разрубить гордиев узел, авгиевы конюшни, сизифов труд, нить Ариадны, перейти Рубикон, жребий брошен.

5) Собственно литературные цитаты; таковы строки из басен Крылова: ай, Моська! Знать она сильна, что лает на слона; поищем лучше броду; а ларчик просто открывался; а вы, друзья, как ни садитесь, всё в музыканты не годитесь; а Васька слушает да ест; а воз и ныне там и др., или из “Горе от ума” Грибоедова: служить бы рад, прислуживаться тошно; ну как не порадеть родному человеч­ку; ах, боже мой, что будет говорить княгиня Марья Алексевна!; нельзя ли для прогулок подальше выбрать закоулок; но смешивать два этих ремесла есть тьма охотников, я не из их числа; фельдфебеля в Вольтеры дам; а судьи кто? и др., из Козьмы Пруткова: Бди! Смотри в корень! Нельзя объять необъятное и др.

6)Цитаты из философских и публицистичес­ких трудов; из произведений Ленина: факты - вещь упрямая; лучше меньше, да лучше; кто кого?; детская болезнь левизны [196] и др.

Для понимания словарного состава языков очень важно уяс­нить основное отличие различных видов лексики; здесь прежде всего выясняются - два полюса: это термины и идиомы.

Термин в идеале максимально абстрактен, однозначен, стоит вне экспрессии, международен, логичен и систематичен.

Идиома - конкретна, зачастую многозначна, индивидуальна, принадлежит только данному языку, порою алогична, зато экспрес­сивна.

Между этими полюсами располагается прочая лексика, пи­тающая как терминологический, так и идиоматический сектор словаря.