Система классов в капиталистическом обществе по М. Веберу 4 страница

Европейская традиция в понимании класса как реальной группы восходит к идеям К. Маркса. У него класс представлял собой объективно существующую группу, солидарную внутри себя, т.е. совокупность людей, напоминающую коллектив, в котором целое не равняется механической сумме частей. Поведение представителей данного класса подчиняется объективной логике, в основе которой лежат их роль в общественной организации труда и способы получения доходов. Капиталисты, независимо от личных качеств, подчинены необходимости выкачивания максимальной прибыли, увеличения эффективности производства и снижения его затрат, включая выплаты заработной платы рабочим. Рабочие вынуждены продавать свой труд по рыночной цене и обогащать своего работодателя ради того, чтобы заработать средства на жизнь[271].

Когда вторые осознают, что их эксплуатируют, безвозмездно присваивая часть заработанной ими прибыли, они организуются для коллективного протеста и ведут себя как реальная группа. Классовое самосознание превращает пролетариат из “класса-в-себе” в “класс-для-себя”. Маркс рассматривал классыкак реальные коллективы, способные изменять общество. Классовое сознание формируется наиболее активно в условиях пауперизации (обнищания) пролетариата. Постепенно пролетариат трансформируется из “класса-в-себе”, т.е. чисто экономической категории, не обладающей самосознанием, в “класс-для-себя”, т.е. в социальную группу, представляющую солидарную или сплоченную общность людей, обладающую собственной субкультурой и взглядом на мир.

В XX в. марксизм породил немало теоретических последователей:

1) теоретико-методологические направления, каждое из которых предлагало собственное истолкование классов как реальных актеров исторического процесса (ленинизм, сталинизм, маоизм, и социал-демократизм, югославский и польский ревизионизм, австромарксизм с двумя поколениями Франкфуртской школы, экзистенциальный марксизм во Франции); 2) выдающиеся исследователи и социальные мыслители, либо примыкавшие к одному из течений, либо стоявшие особняком, как-то: Д. Лукач, А. Грамши, М. Хоркмайер, Т. Адорно, Г. Маркузе и Э. Фромм, Ж.-П. Сартр, М. Мерло-Понти и др.

Класс как реальную социальную группу истолковывали и те зарубежные ученые, кто не занимал ортодоксальных или ревизионистских промарксистских позиций, но стоявших на независимой идеологической платформе. В середине 60-х годов против экономического детерминизма выступает представитель “исторического марксизма” Э.П. Томпсон. Вслед за Марксом П. Томпсон в книге “Становление английского рабочего класса” определил класс как реальную группу. Для него класс представляет социокультурное образование, т.е. совокупность людей, имеющих общие интересы, социальный опыт, традиции и системы ценностей, а также предрасположенных вести себя как класс, определять себя в своих действиях и в своем сознании как класс по отношению к другим группам людей[272].

Последователи Маркса считают, что классы есть нечто большее, нежели номинальные статистические группы. Класс — это отношение. Поскольку собственность распределена крайне неравномерно и производители отчуждены как от нее, так и от получаемого продукта, классовые отношения суть отношения эксплуатации. Они утверждают, что в основе классовой системы лежит разделение людей на реальные группы, т.е. такие множества людей, которые осознают свою принадлежность к данному классу, оценивают свое место в обществе как представители данного класса и отличают себя от других групп (классов) в терминах образа и стиля жизни, ценностей и верований, норм и манер поведения. Иначе говоря, под социальным классом понимается часть населения, которая отличает себя от других категорий в терминах престижа, характерных форм социальных контактов, типов занятий, форм досуговой деятельности, вел и чины дохода, имущественных прав и ценностных ориентации.

Класс как реальную группу характеризуют несколько признаков, в их числе — классовое сознание, классовый конфликт, классовая идентификация.

Классовым сознанием называется осознание себя членом конкретного класса как сплоченной группы. Чем большая общность интересов возникает между людьми (дополнительно к общему социальному статусу), тем выше уровень классового сознания. Отождествление себя сданным классом уменьшается, когда человек переходит из одного класса в другой. Но классовое сознание усиливается, если налицо высокое сходство интересов и человек долгое время чувствовал свою принадлежность к данному классу. Согласно марксистам, осознание своих социально-экономических интересов пролетариатом как наиболее продвинутым из эксплуатируемых классов превращает его из “класса-в-себе” в “класс-для-себя”. Осознание интересов приводит к мобилизации пролетариата и руководимых им нижних слоев к радикальным коллективным действиям, направленным на революционное преобразование общества. Вертикальная мобильность затрудняется тем больше, чем выше межклассовые барьеры. Противоречие интересов порождает классовый конфликт.

Классовым конфликтом называется борьба между классами за присвоение богатства, власти и престижа. Различие классов, расположенных на разных уровнях превосходства и непревосходства, управления и подчинения, преимуществ и непреимуществ, представляет собой тип антагонистической кооперации. Как только менее привилегированные классы овладевают классовым сознанием и не соглашаются со своим подчиненным положением, возникает классовый конфликт. У Маркса классовая борьба выступала движущей силой истории.

Мысленное отождествление себя с конкретным классом, т.е. идентификация, и реальная принадлежность к тому или иному классу, т.е. членство в нем, представляют собой два важнейших процесса, благодаря которым в обществе поддерживается стабильность и определяется социальный статус индивида. Установление социального статуса человека в кастовой системе происходит гораздо легче, поскольку границы между кастами четко обозначены и закреплены. Намного сложнее это сделать в классовой системе. Границы между классами размыты, а люди не всегда имеют ясное представление о том, где их место.

Для американских социологов класс является всего лишь способом описания экономического положения различных групп, различающихся доходом, занятием, образом жизни и местом жительства. Многие социологи в США уверены, что в современном обществе класс в прежнем понимании, как реальная группа, исчез. Современные классы — это статистические категории, или номинальные группы.

В современном обществе, где люди постоянно перемещаются из одной страты в другую, заявляют сторонники этой точки зрения, понятие “стратификация” утратило свой смысл. Социальный класс — скорее статистическая категория, для удобства используемая учеными, нежели объективная организация или единство людей, которые осознают принадлежность к нему[273].

Некоторые социологи США полагают, что понятие “класс” уже не отражает реальность постиндустриального общества. В литературе постиндустриальное общество называют не только информационным, но и постклассовым, подчеркивая не исчезновение классов вообще, а исчезновение классов в прежнем их понимании.

Объективной основой для “отмирания” классов служило отсутствие сословного деление в Новом Свете. Америку заселяли выходцы из всех слоев и сословий, часто пионерами освоения Дикого Запада выступали люди беглые, безземельные, преследуемые законом либо просто бродяги. Новое общество, в смысле его стратификации, начиналось здесь как бы с чистого листа. К тому же благоприятные возможности для вертикальной мобильности позволяли любому американцу совершить небывалое восхождение из низов общества в высший класс. Многим счастливчикам такое действительно удавалось. И хотя реально вертикальное восхождение удается далеко не всем (на вершине пирамиды свободных вакансий намного меньше, чем желающих их занять, находящихся у ее подножия), теоретическая вероятность выиграть гонку сохраняется для любого американца. Отсюда и рождение великой американской мечты.

Сторонники исчезновения классов в старом понимании слова, называющие себя “реалистами”, определяют класс как группу, имеющую общие экономические интересы и осознающую себя как класс. Поскольку реальной группы нельзя найти в постиндустриальном обществе, стало быть, классы как таковые исчезли.

Их противники “номиналисты” считают класс удобным классификационным понятием, которое выделяет совокупность индивидов, обладающих общими чертами независимо от того, осознают они свое единство или нет. Поскольку стратификация и социальная структура — это выдуманные социологами теоретические конструкты, помогающие им лучше сгруппировать эмпирические данные, то в современном обществе должна существовать не одна, а несколько классовых, или стратификационных, систем, полагает Д. Вронг[274]. При этом американцы цитируют М. Вебера, у которого в обществе было три независимые иерархии — богатства, престижа и власти. Он призывал рассматривать статусное ранжирование занятий как синоним слову “социальная структура”.

Отрицание классов вовсе не означает отрицания “реалистами” необходимости социального неравенства. Неравенство в распределении доходов, ранжирование занятий по престижу, или статусу, функциональная иерархия власти могут существовать и там, где нет классов. Классом следует считать лишь такую группу людей, которые осознают себя самостоятельным коллективом, имеющим общие, а не просто похожие интересы, цели и ценности.

Дихотомия “реализм против номинализма” стала общим местом в многочисленных дискуссиях по поводу стратификации. И никто не догадывается, пишет Д. Вронг, что все крупнейшие социологи XIX— XX вв. являлись “реалистами”. У К. Маркса социальная группа превращалась из “класса-в-себе” в “класс-для-себя” по мере того, как потенциальное членство становилось реально осознаваемой солидарностью, покоящейся на признании своих классовых интересов в противоположность интересам другого класса. По И. Шумпетеру, класс представляет собой нечто большее, нежели сборище членов класса, ибо он осознает свое единство как класс, обладает сходным образом жизни и мышлением[275]. Классы становятся классами, согласно Р. Дарендорфу, только в тот момент, когда они вступают в политическую борьбу.

Если класс - статистическая категория, т.е. номинальная группа, то вход в нее открыт для всех. Вы накопили огромное количество денег и благодаря им поднялись на одну, две, а то и три ступеньки вверх. В открытом обществе нет жестких барьеров или непреодолимых препятствий в виде сословных титулов и званий. Таково американское общество. Вчера вы были сапожником, а сегодня вы стали премьером. Ваш успех зависит только от ваших усилия и таланта. Но и путь вниз открыт для всех. Разориться в бизнесе или потерпеть жизненный неуспех — для американца не трагедия, а остановка в пути. Если он не отчаялся, нашел в себе силы побороться с трудностями, то завтра он снова оказывается на коне. Постоянное движение вверх и вниз составляет обычную линию социальной карьеры в США.

Послевоенные американские социологи рассматривали свое общество как бесклассовое. Они полагали, будто нет уже резких перепадов в распределении материального богатства. Кроме того, экономические критерии могут оттеснить на второй план неэкономические: род занятий, религия, образование, этническая принадлежность. Они приняли точку зрения Вебера относительно статуса и разработали многомерный подход, где социальный статус и престиж были независимыми факторами. В исследованиях неравенства предполагалось, что профессии могут ранжироваться на “лучшие” или “худшие”, а не на высоко- и низкодоходные.

Следует заметить, что и нынешние европейские социологи отходят от признания классов в качестве реальных групп. В частности, известный французский социолог П. Бурдье не считает возникающие в социальном пространстве группы “реальными классами”. По его словам, это лишь “возможные классы”. Вероятность же мобилизации класса, превращения его в “класс-для-себя” зависит от дистанции между агентами в социальном пространстве и способов восприятия этого пространства [276].

Глава 9

Средний класс

Америку называют обществом среднего класса. Действительно, когда ученые хотят привести пример общества, где наиболее полно реализовались принципы классовой стратификации, обычно вспоминают Соединенные Штаты. Если в Европе к началуXX в. еще сохранялись значительные пережитки сословной организации, в разных странах в разной степени, и формирование классов происходило там медленно и противоречиво, то в Америке становление классового общества начиналось как бы с чистого листа. Ведь ее создавали эмигранты из самых разных стран, они могли привезти с собой деньги, домашний скарб, умения и знания, наконец, культурные привычки и традиции, но они никак не могли захватить с собой систему стратификации. Она формировалась заново.

Под средним классом подразумевают ту часть общества, которая занимает “средние” - между “верхами” и “низами” — статусные позиции. Как правило, эта часть общества составляет наибольшую по численности социальную группу и выполняет ряд функций, важнейшими из которых являются функции “стабилизатора” общества и “поставщика” квалифицированной рабочей силы.

В зарубежной и отечественной литературе нет единой точки зрения на то, в каком числе — единственном или множественном — следует употреблять термин “средний класс”. Сторонники множественного числа, считающие более правильным выражение “средние классы”, в частности П. Саундерс[277] в Англии и Л.А. Беляева[278] в России, подчеркивают неоднородность его состава, а сторонники единственного числа — социальную и экономическую роль среднего класса как стабилизатора общества. Оба подхода верны, и в зависимости от контекста можно пользоваться обоими выражениями: средний класс и средние классы (средние слои, группы).

Сегодня в США выделяют четыре основных класса: высший, средний, рабочий и низший классы, каждый из которых, за исключением рабочего класса, может разбиваться дополнительно на 1—3 слоя. Социологические опросы, в ходе которых американцев просили отнести себя к одному из них, регулярно проводимые почти 50 лет, дали количественную картину распределения населения по классам. Как ни странно, она оказалась устойчивой на протяжении десятилетий, колебания не превышали нескольких процентов. В 1947 и в 1987 гг. к высшему классу относили себя 3 и 4% американцев соответственно, к среднему — 43 и 47%, к рабочему — 51 и 43%, к низшему — 1 и 5%.

Между двумя полюсами классовой стратификации американского общества — очень богатыми (состояние 200 млн долл. и более) и очень бедными (доход менее 6, 5 тыс. долл. в год), составляющими от общей численности населения приблизительно одинаковую долю, а именно 5%, расположена та часть населения, которую принято называть средним классом.

Средний класс составляет большинство населения в промышленно развитых странах. Многие его представители — недавние выходцы из рабочего класса. Незначительная прослойка среднего класса именуется верхним средним классом, или верхним слоем среднего класса. У его представителей доходы и стиль жизни приближаются к аналогичным показателям высшего класса. В целом средний класс включает профессионалов (юристы, духовенство, врачи), среднее звено руководителей, учителей, фермеров, самонанятых (мелкие бизнесмены), продавцов, программистов и др.

Специалисты входят в средний слой среднего класса, ведь само понятие “специалист” предполагает как минимум образование в объеме колледжа. Верхнюю страту среднего класса заполняют в основном “профессионалы”. Профессионалами за рубежом именуют людей, имеющих, как правило, университетское образование и большой практический опыт, отличающихся высоким мастерством в своей области, занятых творческим трудом и относящихся к так называемой категории самонанятых (самозанятых) — работающих на себя, т.е. имеющих свою практику, свое дело. Это юристы, врачи, ученые, преподаватели и т.д. Именоваться “профессионалом” очень почетно. Их число ограничено и регулируется государством. Так, лишь недавно социальные работники получили долгожданный титул, которого добивались несколько десятилетий.

В нижний средний класс входят малоквалифицированные служащие, технические работники и клерки, занятые исполнительским канцелярским трудом, а также мастера в цехах.

В середине 50-х годов в США к среднему классу принадлежала уже половина всех американских семей. Сегодня средний класс в США составляет более 60% всего населения. Во всех развитых странах, несмотря на их культурные и географические различия, доля среднего класса примерно одинаковая — 55—60%. На социальной лестнице он размещается между элитой (“верхами”) и рабочими либо социальными “низами”. Увеличение его роли в обществе объясняется вполне объективными причинами. В США и других развитых странах в XX в. происходит сокращение ручного труда и расширение умственного как в промышленности, так и в сельском хозяйстве. Следовательно, сокращается численность рабочих и крестьян, последние составляют в США лишь 5%. Но это не традиционные крестьяне, а независимые и зажиточные фермеры. Список новых профессий обогащается не за счет малоквалифицированных, как прежде, а за счет высококвалифицированных, наукоемких специальностей, связанных с прогрессивными технологиями. Их представители автоматически попадают в средний класс. С 1950 по 1990 г. доход американской семьи удвоился. Возросла покупательская способность населения. Расширился досуг, больше времени остается на развлечения, туризм, увеселения. Трудовое общество уходит в прошлое, ему на смену идет общество досуга.

Средний класс играет в обществе особую роль, образно ее можно уподобить функции позвоночника в человеческом организме, благодаря которому он сохраняет равновесие и устойчивость. В средний класс входят, как правило, те, кто имеет экономическую независимость (т.е. является собственником предприятия) или ярко выраженную профессиональную ориентацию. А это как раз те функции, которые обществом не только высоко ценятся, но и высоко вознаграждаются. Ученые, священники, врачи, адвокаты, средние менеджеры, банкиры и предприниматели составляют социальный стержень общества. Там, где нет среднего класса или он еще не сформировался, общество нестабильно.

Современный средний класс выступает историческим преемником так называемого “третьего”, или “четвертого” сословия, которое на заре промышленной революции изнутри взорвало феодально-сословную систему и привело к ее гибели. Понятие “средний класс” возникло и стало использоваться в Англии в конце XVII в. для обозначения особой группы собственников и предпринимателей, которые противостояли крупным землевладельцам сверху и сельско-городской “голытьбе” снизу. Постепенно к нему стали причислять всю совокупность слоев мелких и средних предпринимателей, торговцев, лиц свободных профессий (адвокатов, священников, писателей, художников, учителей, врачей), занимающую промежуточную позицию между крупной буржуазией и лицами наемного труда.

Средний класс — уникальное явление в мировой истории. Скажем так: его не было на протяжении почти всей истории человечества. В обществе он выполняет специфическую функцию. Средний класс — стабилизатор общества. Чем больше он, тем меньше вероятность того, что общество будут сотрясать революции, межнациональные конфликты, социальные катаклизмы[279].

Он состоит из тех, кто сделал судьбу собственным и руками и, следовательно, кто заинтересован в сохранении того строя, который предоставил подобные возможности. Средний класс разделяет два противоположных полюса, бедных и богатых, и не дает им столкнуться. Чем тоньше средний класс, тем ближе друг к другу полярные точки стратификации, тем вероятнее их столкновение. И наоборот.

Средний класс — самый широкий потребительский рынок для мелкого и среднего бизнеса. Чем многочисленнее этот класс, тем увереннее стоит на ногах малый бизнес. Как правило, в средний класс входят те, кто обладает экономической независимостью, т.е. владеет предприятием, фирмой, офисом, частной практикой, своим делом, ученые, священники, врачи, адвокаты, средние менеджеры, мелкая буржуазия. Они — социальный хребет общества.

Наличие в обществе среднего слоя и его значительный количественный вес стабилизируют социально-политическую обстановку, создают гарантии демократического пути развития общества.

Исторически термин “средний класс”, или “средний слой”, возник в XIX в. Им обозначали совокупность социальных групп, занимающих, как уже говорилось, промежуточное положение между крайними полюсами общественной шкалы — бедными и богатыми. Так, К. Маркс писал о среднем классе как о “многочисленном классе крестьян и ремесленников, которые почти в равной мере зависят от своей собственности и от своего труда”[280]. В IV томе “Капитала” Маркс признавал, что с развитием капиталистического производства происходит “постоянное увеличение средних классов, стоящих между рабочими, с одной стороны, капиталистами и земельными собственниками, с другой”.

Хотя у Маркса и существуют некоторые ссылки на средний класс, развернутой теории среднего класса он не создал. Поэтому большинство критиков Маркса указывали на отсутствие среднего класса как на серьезный недостаток его учения[281]. В “Манифесте Коммунистической партии” Маркс говорит о средних сословиях, к которым относит мелких промышленников, мелких торговцев, ремесленников и крестьян. Однако едва ли такое выражение можно трактовать как специальный термин, сознательно введенный ученым в свою теорию классов. Подобное выражение носило скорее политико-экономический характер и было призвано показать незавидную участь средних слоев в капиталистическом обществе. По мысли Маркса, их либо готова немедленно поглотить буржуазия, либо, если они обеднеют, пролетариат. У них нет будущего.

Логически средние классы действительно не предусмотрены в двухполюсной классовой модели общества. Если главных класса всего два, то непонятно, откуда может появиться средний класс. Как указано выше, Маркс ввел промежуточные образования, однако ни признание классовых “фрагментов”, ни признание классовых остатков не способны объяснить зарождение и интенсивный рост по мере развития капитализма мощного среднего класса. У Маркса нет категории среднего класса, указывал С. Солнцев, глубоко симпатизировавший марксизму, она служит только собирательным обозначением промежуточных слоев внутри одного (буржуазия) или другого (пролетариат) класса.

Маркс пытался обойти проблему, придумав такую широкую категорию буржуазии, куда, по его мнению, можно включить средний класс. Не увенчалась успехом и более поздняя попытка неомарксистов придумать для среднего класса специальное имя - “новая мелкая буржуазия”, поскольку главным осталось деление общества на собственников и несобственников.

Непризнание среднего класса у Маркса и его последователей носило принципиальный характер. Попытка встроить в первоначальную схему третий элемент - средний класс - сделала бы марксову теорию непоследовательной. Во-первых, в зрелом обществе должны существовать только два антагонистических класса — капиталисты и пролетариат. Труд и капитал не могут ужиться вместе, но они не могут жить и врозь. Средний класс, если бы Маркс придал ему, как и положено, статус самостоятельного класса, должен был бы заглушить антагонизм и смягчить классовую борьбу, что никак не согласовалось с духом марксизма. Во-вторых, если даже его включить в схему, то средний класс должен не увеличиваться, как о том свидетельствует статистика, а, наоборот, сокращаться, поскольку, согласно прогнозу Маркса, с развитием капитализма разрыв и антагонизм между собственниками и несобственниками должен возрастать, а классовая борьба обостряться. Жизнь опровергла предсказания Маркса: границы между буржуазией и пролетариатом стали все больше размываться, уровень жизни в развитых странах повышаться, а ряды среднего класса расширяться.

У М. Вебера между двумя социальными полюсами общества — “позитивно привилегированным классом” собственников и “негативно привилегированным классом” люмпен-пролетариев — находится многочисленная прослойка, которая именуется им “средними классами”, которые состоят как из мелких собственников, так и из людей, способных предложить на рынке свои навыки и умения (чиновники, ремесленники, крестьяне). Конкретно Вебер указывает, что “независимых крестьян и ремесленников следует отнести к “средним классам”. Эта категория обычно включает чиновников, занятых в общественном и частном секторе, лиц свободных профессий, а также рабочих, занимающих исключительно монопольную позицию”[282].

К высшему классу относятся те, кто живет на проценты с собственности и обладает хорошим образованием, а к низшему — те, у кого нет ни собственности, приносящей годовой доход, ни хорошего образования, позволяющего надеяться на высокие заработки. Логически рассуждая, к средним классам надо относить тех, кто сочетает оба признака и занимает противоречивые позиции. Иными словами, к среднему классу надо относить: а) тех, кто владеет небольшой собственностью и имеет невысокий уровень образования (“мелкая буржуазия” - лавочники и розничные торговцы, мелкие предприниматели); б) тех, кто не имеет никакой собственности, но обладает высокой квалификацией и возможностью получать высокие оклады (“интеллигенция и специалисты”). Именно вторая страта должна расти наиболее интенсивно.

Вебер нигде не раскрывает внутреннюю структуру среднего класса, например, не говорит о том, что он состоит из двух или трех страт. Однако указание на то, что такие слои все-таки существуют, у него есть. Так, Вебер использует термин “Kleinburgertum”, имеющий, по мнению комментирующего этот отрывок Т. Парсонса, более специфическое значение, чем английское выражение “нижний средний класс”. Он стоит ближе к французскому термину “мелкая буржуазия” и характеризует экономически независимых субъектов, не занятых в крупных организациях. Типичный пример — мелкие лавочники и владельцы механических мастерских[283].

Введение в стратификационную модель понятия средних классов сделало ее многомерной. Благодаря многомерному пониманию классовой стратификации Вебер добился того, считает П. Саундерс, чего не смог сделать Маркс, а именно объяснил сущность среднего класса[284].

На рубеже XIX и XX вв. Э. Бернштейн новым средним классом назвал служащих. Полемизируя с Марксом, он писал: “Если крушение современного общества стоит в зависимости от исчезновения средних единиц... если оно обусловлено поглощением этих средних единиц крайними верхними и нижними элементами, то в Англии, Германии, Франции оно в настоящее время так же далеко от своего осуществления, как и в любую из прежних эпох девятнадцатого столетия”[285].

Во второй половине XX в. концепция среднего класса стала органической частью теорий индустриального общества (Р. Арон), нового индустриального общества (Дж. Гэлбрейт), постиндустриального общества (3. Бжезинский, Д. Белл).

Многие социологи в середине 90-х годов разделяли ту точку зрения, что в России произошел “драматический переход от сословно-иерархической структуры к классовой”, от общества бессубъектного, в котором не было реальных классов, как не было и реального собственника и свободного наемного работника, к обществу, в котором начинается формирование указанных субъектов социального действия. В том числе происходит становление двух экономических классов — собственников и наемных работников, хотя пока еще наиболее характерное состояние обоих этих классов — переходное[286].

В научной литературе по составу среднего класса принято различать “традиционные”, или “старые”, средние слои, объединяющие мелких частных собственников (сфера мелкого и среднего бизнеса, фермеры и т.д.), и “новые” средние слои, включающие лиц, владеющих интеллектуальной собственностью, развитыми навыками сложной трудовой деятельности: менеджеров, интеллигенцию, лиц свободных профессий, служащих, высококвалифицированных рабочих и т.д. Общая закономерность динамики социальной структуры западного общества такова: сокращение удельного веса “традиционных” и рост “новых” средних слоев.

В течение XIX в. средний класс в США формировался главным образом за счет независимых фермеров и бизнесменов. Сегодня их называют традиционными, или старыми, средними слоями. Удельный вес и абсолютная численность фермеров последнее время неуклонно сокращалась. В настоящее время фермеры-собственники и менеджеры составляют менее 4% рабочей силы. Удельный вес независимых предпринимателей, которые, согласно переписи населения, включены в категорию “собственников, менеджеров и чиновников”, оставался постоянным на протяжении многих лет, хотя их значимость для экономики и их статус в обществе падали по мере того, как крупные корпорации стали доминировать над экономической жизнью нации.

По мере того как “старый средний класс” независимых фермеров и бизнесменов сократился в размерах (особенно фермеров) и в своей значимости, все большую силу набирал “новый средний класс”, состоящий из служащих, или “белых воротничков”: клерков, торговцев, коммерсантов, технических работников. Сейчас они составляют в США от 1/4 до 1/3 рабочей силы.

Сегодня к среднему классу относят научных и инженерно-технических работников, управленческий, административный персонал, не занимающий высокие посты, работающую по найму интеллигенцию, городских и сельских мелких собственников, в том числе большую часть крестьянства и фермерства, рабочих высокой квалификации, работников сферы обслуживания и др.

В структуре среднего класса современного западного общества финский социолог М. Кивинена выделяет: а) ядро и б) периферию — маргинальную группу[287]. Ядро среднего класса включает в себя экспертов-консультантов в сфере культуры, науки, идеологии, не выполняющих управленческих функций, менеджеров и предпринимателей, инженерно-технический персонал. В маргинальную группу среднего класса входят работники здравоохранения, образования и социального обеспечения, административный персонал крупных организаций низшего звена, конторские работники, владельцы небольших предприятий и их персонал.