Главная страница Случайная страница КАТЕГОРИИ: АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника |
О Молотове
Заговорили о недавней кончине Молотова. – Он умер, значит, от воспаления легких? – спросил Каганович. – Да, – отвечаю, – а крепкий был. Когда он заболел, я звонил Тане и Сарре Михайловне (домработница и племянница жены. – Ф. Ч.), они сказали: «Скоро он вернется из больницы, и вы сразу к нам приедете». – Несколько неожиданно, – говорит Мая Лазаревна. – В апреле, год тому назад, больше года, я его видел, – говорит Каганович. – Еще рюмочку выпивал, – говорю я. – До закона? – спрашивает Мая Лазаревна. – Нет, вот день рождения его был 9 марта, он речь произнес. 97-й год ему пошёл. – Я читал то, что было напечатано о нем в «Московских новостях», – говорит Каганович. – Ерунда, не верьте, – говорю я. – Мы верим всему, что в газетах, привыкли так, – замечает дочь. – Я тоже так привык, – отвечаю, – но мне сказали, что Молотову это даже не показывали, чтоб не расстраивать. Он так и не видел. Четыре года назад Евгений Джугашвили, внук Сталина, привез к нему журналистку, и она написала, что якобы он сказал: «Хочу дожить до ста лет». – Да, да, «живу счастливо», – подхватывает Каганович. – Не похоже на него. – На него не похоже, не в его ключе. У него критический ум. Смотрел трезво. Я их понимаю: они хотели показать, что он живой. – Кто это – они? – спрашивает Каганович. – Журналисты, – отвечаю. – Только ли журналисты? Такую вещь не могли печатать без какого-нибудь разрешения. – Газета, которую мало кто читает, – отвечаю. – Возможно, за границей написали о нем чепуху… – То решили у нас что-то напечатать, – соглашается Каганович, – что он живой, что он хорошо живет… – Что у него пенсия большая. – Возможно, написали за границей, что он плохо живет. Я думаю, что это не без ведома… Политическая штука. Акт политический. Мы немного помолчали. – Мы работали вместе, тридцать лет в ЦК, – заговорил Каганович. – Я познакомился с ним в революцию. В июле Семнадцатого года, когда я приехал в Петроград. А он ведал информацией, информационным аппаратом ЦК. И вот я вместе с другими – Аросев, Мальцев… А вы с ним как познакомились? – Я написал стихи, за которые меня ругали при Хрущеве. Большие неприятности были. До сих пор не напечатаны. Мне сказали, что он прочитал эти стихи, ему они понравились, и меня пригласили к нему. – Это очень похвально, – говорит Каганович, – что вы в то время написали такое стихотворение. – Это было время, когда обливали грязью Сталина, потом ломали ему памятники. Я учился в институте энергетическом, на втором курсе. Мне восемнадцать лет было. – Восемнадцать лет, на втором курсе, – повторяет Каганович. – А с Молотовым я познакомился позже, когда эти стихи пошли по стране. – Периодическая печать вас не печатает? – Печатает. «Правда», «Комсомолка», «Советская Россия». К сожалению, печатают не то, что хочется. Хотелось бы острые вещи напечатать, то, что наболело. – В общем-то вы поэт не лирический. – Наверно, такой и такой. – Нет, я хочу сказать, что вы поэт социально-политический. – Первый раз слышу.
|