Главная страница Случайная страница КАТЕГОРИИ: АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника |
Главные претенденты
– Но все равно он его называет великим. И в книге об этом говорится. – Великим – верно, – соглашается Каганович. – «Я не знаю, что с нами было бы, если бы не Сталин». Он всегда его высоко ценил. – Верно, верно. – «После Ленина ему равного в партии не было». – И я так считаю. Это безусловно так, – утверждает Каганович. – Говорят об альтернативе. Почему Ленин выбрал Сталина. Были, альтернативы, дескать, другие. Например, Бухарин… Это глупость все, идиотизм. Я это высмеял бы все, если бы я писал или диктовал, потому что Бухарин две нитки связать не мог! Он был приятный, хороший теоретик, очень любезный человек, только вот неискренний. Рудзутак – это смешно даже говорить об этом! Рудзутак стал вообще известен только, когда Ленин, чтобы противопоставить троцкистам платформу профсоюзов, сказал: «Что вы ищете? Вот Рудзутак, секретарь ВЦСПС, написал по-простому документ о профсоюзах – возьмите его! Вот это и есть фактическая платформа!» С тех пор Рудзутак стал известен как человек. А так он был небольшой такой работник. Солидный, хороший, серьезный большевик, уважаемый, но… Кто еще там выставляется? Глупость. Мог претендовать Молотов, – повышает голос Каганович. – Он же был секретарем ЦК до Сталина. Но не первым и не генеральным. Видимо, Ленин, почувствовав собственную боль, что он болен, решил, что Троцкий овладеет партией случайно. Троцкий ведь по платформе о профсоюзах получил половину ЦК. Ленин – половину, и все. Дзержинский голосовал за Троцкого, Андреев голосовал за Троцкого… И Ленин видел это. Для него Троцкий был главный враг большевизма. Поэтому он и написал «небольшевизм Троцкого». Искал он, кого в преемники… И решил, что конечно, надо укрепить, какую-то новую должность в ЦК. И найти крепкого антитроцкиста. И решил Сталина выдвинуть.
«СТАЛИНЩИНА» Я не люблю слова «сталинщина». «Тоталитарный» – что это такое? «Сталинизм» – еще можно. Каганович ест и рассуждает: – Как можно сказать, если не «сталинизм» и не «сталинцы»… Сталинство… Было каутскианство. – Сталинизм – это нормально, – замечаю я. – Звучит вроде – ленинизм. Поэтому это совсем правильно. То есть надо привыкнуть. Каутскианство. Сталинство. Чтобы это не противопоставлялось ленинизму. Подумайте над этим. Надо бы. Богатый русский язык, а вот не найдешь. Каутскому нашли «каутскианство» – это слово Ленин нашел. Раздумывает над его словами. – Нет, – вдруг встрепенулся Каганович, – Молотов сказал о Сталине крепко. Хотя и покритиковал его… Я вам хотел сказать, Молотов такой человек, я его изучил: если он о ком-то сказал хорошее, тут же должен сказать и отрицательное. О ком бы он ни говорил. Сказал: «Каганович – самый крепкий, самый преданный». И тут же добавил: «Но в теории плавал». Это его характерная черта, Молотова. – Верно, – улыбается Каганович. – При гостях однажды сказал, для меня это большая честь: «Я считаю Феликса одним из самых близких друзей». Но тут же меня и покритиковал. Это его черта. – Верно, верно. – Даже в этой книжке… О ком бы он ни говорил, скажет положительное и тут же отрицательное. Как диалектик, хочет со всех сторон рассмотреть.
«АНТИПАРТИЙЦЫ» – Сталин в последние годы, – говорит Каганович, – допустил в оценке людей ошибки. Он приблизил к себе Хрущева, Маленкова и Берию, а Молотова, Кагановича и Ворошилова отодвинул. Он, видимо, считал, что мы можем, так сказать, после него сами… Он уж готовился к отходу, я так думаю. – Но на кого же он мог опереться – на Хрущева, на Берию? – Что Сталин нас отодвинул и недооценил но именно мы, как это может даже показаться странным, и я, и Молотов оказались самыми крепкими. Это он, конечно, допустил ошибку. Жалко. – Благодаря этому возник Хрущев с либеральной и невежественной хрущевщиной. Если б кто-то из вас стал во главе после Сталина, была бы другая линия в партии. – Да, да. Сталин недооценил нашу идейность. – Вы упустили момент. Я и Молотову это говорил. Во времена «антипартийной группы» вы могли взять власть. – Мы не организованы были, – говорит Каганович. – Мы не были фракцией. Если б мы были фракцией, если б мы организовались, мы бы могли взять власть. – У вас, был такой авторитет, большинство за вами было. – Большинство Президиума. Но мы не были организованы. – Никита сумел обмануть вас всех. – Не просто обмануть, он жулик высшего пошиба. А мы парламентаризмом занялись. Парламентаризмом, вот. Ошибка наша в том, что мы парламентаризмом занялись. – У вас все было в руках, вы могли бы Никиту снять, и пусть он сидел бы где-нибудь в колхозе. Завхозом… – Безусловно. Не были организованы. Мы не были организованы. Мы не были фракцией – вот ошибка. И не собирались тайно, понимаете. – А почему было написано «и примкнувший к ним Шепилов»? Он вас уже потом поддержал? – Он потом неожиданно для нас выступил на Политбюро, единственный секретарь ЦК, который разоблачал Хрущева… Собственно говоря, Хрущев все время в секретариате вел речи против Президиума ЦК. Единственный человек оказался, Шепилов, честный человек оказался.
|