Студопедия

Главная страница Случайная страница

КАТЕГОРИИ:

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Глава 0






Круг Писателей. Red

Мое имя – беспристрастие

 

«Этот мальчик не собирался быть добрым к миру. Мало того, он считал, что мир давно прогнил и пора сделать перезагрузку. Он не понимал других, не понимал мир и главное – не понимал себя.

Но с возрастом, к нему пришло осознание одного факта.

Он никому ничего не должен.

Следуя этому правилу, он жил и не знал особых проблем, он видел ошибки и проколы других, но не вмешивался и отмалчивался, когда просили его мнения. Ведь мальчик думал, что его мнение единственное, которое может влиять на него. Изменять и корректировать установки, отменять ошибки и глюки, как те компьютеры.

Но мир все же так прост. Никаких поворотов, никаких погрешностей, линейно и прямо. Мальчику нравилась такая жизнь, в изоляции от других. Это не мешало думать, его мысли спокойно перетекали из одной в другую, не меняя смысла и основной цели.

Являясь ленивым по натуре, он проводил время в школе, опираясь подбородком на руку, и скучающим взглядом изучал буквы в учебники. Материал ему давался легко, не считая естественных наук. Не зря многие говорили, что у него хорошие данные, но плохая используемость на практике.

Но, все же, мальчик умел сочувствовать. Умел любить. Умел прощать. Он всё это умел, но мало когда использовал… Для него не было не естественным не знать человека. При встрече он видел их насквозь, думал за них, понимал, что можно ожидать, а что нет, от того или иного персонажа. Но время шло, и навык стал превращаться в проклятие. Проклятие в клеймо. И клеймо в образ жизни.

Мальчик продолжал быть первым, кто приходил в школу, не считая младшеклассников, первым уходил из класса, избегая лишнего шума, первым уходил из школы, а, если он дежурил с кем-то, то первым выполнял свою работу и опять же бесшумно исчезал из виду. Таким образом, мальчик стал отстраненным, но не менее догадливым и логичным.

Праздники… Они давались ему тяжело. Постоянные шумы, постоянная ненужная беготня. Зачем? Он не понимал, почему все так ждут нового года, который в принципе представлял собой обычный переход в новый временной ход. Из года в год менялась лишь память, пополняясь или теряя некоторые ненужные файлы, внешность и степень замкнутости мальчика.

Он, во избежание проблем с хулиганами, просто не обращал на них внимания, не перешукивался с другими про них за спинами, не оскорблял их, даже не пытался контактировать с обществом в целом. На удивление, это помогало.

Перемены проводил один, укрываясь в тени рядом с основной толпой, слушая музыку в наушниках. На большой перемене уходил в старый корпус и там пил сок и ел яблоко. Иначе говоря, процесс замкнулся на одной схеме – «избегать и не быть замеченным».

Что я этим хотел сказать? Да ровным счетом ничего. В данной истории смысл всегда на поверхности, как опавшие листья кружат на поверхности озера от легкого ветра.

Иначе говоря, смысл данной истории…

Нет правды в том, что бы быть обществом. Правда в том, что есть она и как её использовать. Больше правды нет.

Владимир Найдёнов, класс 6-C»


Темноволосый парень со скучающим взглядом отложил пожелтевший листок в сторону. Прошло всего три года, а он уже пожелтел – это однозначно волновало Игнитио. Впрочем, волновало его ничего, особенно в этом опусе.

- Ха, что нашёл? – из-за его плеча высунулась такая же темноволосая макушка, но на голову ниже самого парня, и взяла в руки отложенный листок. Её взгляд зеленоватых глаз забродил по листу.

- Пха… Братик, - сестра Игнитио подняла на него укоризненный взгляд и с треском стукнула рукой с листом ему по лбу.

- Ай, ты че творишь?! – вспылил парень, потирая ушибленный лоб.

- Да так, ничего, - пожала плечами Стася, возвращаясь к уборке.

Игнитио тяжело вздохнул и уперся руками в тумбочку. В комнате стоял запах пыли, а она сама отсвечивалась в ослепительных лучах заката. Чихнув, парень приступил к уборке своей комнаты, складывая ненужные книги со стола на полку. Однако, мысли про третий год в средней школы не покидали его, заставляя вновь и вновь прокручивать в голове воспоминания. Которых было много, но все они были пусты, как эти листья, которые Игни прятал в тумбочку под столешницей. Она отвалилась ещё в прошлом месяце, но прибить обратно у живущих вдвоем родственников не хватало знаний и сил. Да ещё и болтики куда-то рассыпались…

Вот и ещё один, кстати. Игнитио наклонился под стол, поднимая с линолеума маленький железный объект и, снова чихнув, ударился головой об стол. Что-то с шелестом свалилась ему к ногам. Потирая затылок и откладывая находку в сторону, парень поднял с пола стопку листов. Черновики. Прежде чем он излагал мысли на бумаге в школе, он записывал их в тетрадь, чтобы избежать разборок с учителем, в случае чего. Сочинение на тему осени, любимого лета, самого красивого пейзажа… Забавно, но все они были написаны в типичной для Игнитио манере – логические рассуждения.

Таким образом, в сочинении про осень, он жаловался на климат и атмосферное давление, приводя в доказательство Интернет сайты, про любимое лето он писал, что проводить время дома за книгами лучше, чем отдыхать на море и портить кожу, а про пейзаж вообще описал красоту местной электростанции… В прошлом году, когда парень помогал своей сестре на промежуточных экзаменах, он отыскал эти сочинения и дал прочитать Стасе. Когда та перечитала все его каракули размашистым и некрасивым подчерком, у неё была лишь одна фраза, которую она захотела высказать ему в лицо.

«- Брат, ты полностью асоциальный урод»

Вообще-то было обидно. Но не впервой, так что отделался обычным парированием в стиле «Опять ты не убралась в своей комнате?», удивительно, но срабатывало. Однако, сейчас Игнитио больше задумывался о том, как бы отреагировала бы та староста. На секунду ему даже показалось, что он влюбился, но затем в слух рассмеялся, откладывая черновики в сторону. Взъерошив рукой волосы, Игнитио ненадолго прикрыл глаза.

В однокомнатной квартире царила тишина. Хоть родственники и называли это своими комнатами, но она была одна, просто поделенная пополам небольшой преградой, на которой стояли горшки с цветами. Шторы со стороны Игнитио были задернуты, да и на полу царил бедлам. Под ногами валялись какие-то книги, упавшие со стола, рванные и скомканные листы тетради, в углу – ноутбук. На столе осел слой пыли, а двери шкафа настежь открыты. Уборка всегда была слабым местом парня, но он не отчаивался и постоянно пытался пересилить себя. Вот и сейчас, он отложил все мысли в сторону, и направился в ванную комнату, чтобы намочить тряпку и вытереть эту пыль со стола, в конце концов…

 

***

 

- Брааат! – через преграду в комнате появилась голова Стаси. Игнитио отвлекся от собирания книг с пола и вопросительно промычал что-то в ответ. Сам не понял, что именно.

- У нас еда закончилась! Пойди сходи, заодно освежишься!

- Йогурт хочешь? – спокойно уточнил Игнитио, разгибаясь с пола. Стася проворчала что-то на подобии «Чертов братик, с ним даже не посекретничаешь…», но вслух просто подскочила к нему и вручила небольшую бумажку со списком продуктов. «А йогурт таки записала…»

 

***

 

- С вас пятьсот семьдесят три рубля шестьдесят копеек, - улыбчивая продавщица посмотрела на парня с пакетом продуктов и улыбка не хотя сползла нет от невозмутимого взгляда Игнитио. Тот кивнул и достал из кошелька тысячную купюру и протянул её.

Выйдя из магазина, парень остановился и глубоко вздохнул прохладный и свежий воздух. Одетый в одни шорты с темно-синей толстовкой на белую футболку, он ощущал эту «свежесть» в прямом смысле. Поежившись от очередного порыва ветра, Игнитио медленно побрел по дороге вниз по улице. Пустые в улочки разбавляли лишь редкие прохожие дамочки в пуховиках и колясках. Некоторые подростки в группах и другие.

При виде таких «семейных отношений», парня начало трясти от презрения. Его с сестрой родители умерли в сознательном возрасте, когда Игни было четырнадцать, а Стасе двенадцать. Иначе говоря, приспособление к обществу началось именно тогда за неимением иного способа проживания. По праву, им досталась квартира и имущество, поэтому на небольшое время хватало. Подумать только, прошло всего три с половиной года, а память о родителях так легко выветрилась из головы подростка. Если же его сестра постоянно вспоминала о них вслух, располагая свою голову на коленях брата, то он же сам лишь отрывками помнил их разговоры с ним по поводу отношения с людьми.

Вообще-то, именно эта память и смогла сохранить образ родителей в голове, ведь они единственные кто с сочувствием и пониманием относились к ассоциальности своего чада. Стася рассказывала брату о праздниках с ними, ужинах и обедах с отцом у него на работе, он преподавал в университете, в который парень собирался поступать, так что многие с пониманием общались с сыном их друга. Отец приходил на обед, благо жили они недалеко, и часто дарил своим детям сладости от коллег. Может быть, именно поэтому Игнитио так отчетливо помнил каждого его друга. Но не его самого.

Неприятные мысли защемили в районе горла, заставляя парня покрепче затянуть змейку ветровки и поежиться от прохладного порыва осеннего ветра…

 

***

 

- Что же, - учительница отвернулась от доски и положила мел на полочку. Отряхнувшись, она улыбнулась и спрятала руки в карманы жилета, - на сегодня всё, до завтра. И да, староста, задержись, нужна кое-какая помощь.

Уроки закончились. Парень зевнул и, отлипнув от стола, сел прямо. Когда его мысли окончательно вернулись в будничное русло, кабинет уже пустовал, лишь шорох бумаг со стороны учительского стола разрушали тишину. Со скрипом отодвинув стул, Игнитио встал из-за парты и поставил с пола свою сумку на стол, начав собирать учебник и тетрадь. Он делал это не нарочно медлительно, зато смог рассмотреть источник шума.

Учительница английского языка вместе со старостой класса сидели за столом и что-то писали в бумагах перед ними. Не смотря на то, что учительница выглядела занятой и увлеченной в дело, то взгляд изумрудных глаз старосты постоянно задерживался на Игнитио, заставляя его нервничать. А вдруг он снова что-то не так сделал?

Невольно всплыли воспоминания о том, как он когда-то слишком резко отозвался о грубияне в его классе и был за это побит. Сглотнув подступившую к горлу слюну, парень стал собираться чуть быстрее и рывками. Он не любил, когда кто-то тревожит его личное пространство, поэтому в беседах может быть грубым и растерянным, не смотря на то, что свободно размышляет на разные темы и делает оригинальные выводы в самых банальных ситуациях. Хотя, с его же точки зрения, все выводы являются банальными, так как к ним уже кто-то когда-либо приходил. Но парня не особо слушали в такие моменты.

Что уж там, он не был последним в классе. Наоборот, его рейтинг выбивался в пятерку, а внешность являлась одним из шаблонов подростков. В конце концов, даже с такими показателями, Игнитио все равно оставался в стороне, а его имя зачастую просто пропускалось. Поэтому неудивительно, что он сейчас стушевался, заметив на себе столько внимания такой девушки, как старосты класса.

Стянув со спинки стула свою темно-синюю ветровку, парень накинул её себе на плечи и застегнул молнию с характерным звуком. Затем закинул сумку за плечо и поправил края брюк. Отлично, теперь можно идти. Только он добрался до двери, как кто-то его схватил за рукав. «А?» - вяло подумал Игни, кинув взгляд себе за спину, и обомлел.

С суровым молчанием его рукав сжимала та староста с зелёными глазами. На её бледном лице тонкие крапинки румянца выглядели особенно мило. Стоп, о чем он вообще сейчас подумал? Обернувшись всем телом к ней, Игнитио молча вопросительно выгнул бровь. Молчание и не думало заканчиваться.

Нет, в принципе, парень был готов к таким дуэлям. Но не при учителе, это раз, и не против девушки, это два. Поэтому он неловко переступил с ноги на ногу и поправил лямку сумки на плече. Впрочем, это движение девушку никак не смутило. И тогда Игнитио решил применить последнее средство.

- Кхм! – громко кашлянул парень. Староста от неожиданности вздрогнула и выронила, как только сейчас заметил Игни, стопку бумаг. Он почувствовал себя немного неловко и наклонился, чтобы собрать вывалившиеся документы. Как только он протянул руку к первой бумаге, вместо шероховатой поверхности продукта обработки коры древесины, он почувствовал мягкую и горячую текстуру кожи.

«Так. Игнитио, сохраняй спокойствие» - мысленно прикрикнул на себя парень и отдернул руку моментально. Староста выглядела спокойной, даже смущенно улыбалась. «И черт же её поймет», - подумал парень, подбирая оставшиеся листки рядом с ним.

 

***

 

- Серьезно? Ты классику, что ли, вообще не читаешь? – подбоченилась Эмилия, глядя на парня сверху вниз.

Парень промолчал, холодно вглядываясь в серовато-синие глаза, которые сначала показались зелеными, девушки. Ему чем-то нравился этот оттенок, такой похожий на него – не отличного от других, холодного и ненавидящих всех и вся. Игнитио подпер рукой подбородок и посмотрел в сторону, проигнорировав начисто слова Эми. Ему наскучивали долгие разговоры о том, что ему не нужно и не важно. Вообще, он читал классику, очень много читал, но ему было лень перечислять всё это девушке.

- Что же… - Эмилия сбавила обороты, присев обратно за парту, - может, все-таки ты хороший, но скрываешься?

Игни снова промолчал, стараясь игнорировать присутствие девушки перед ним. Ведь так проще, разве нет – смотреть на всех со стороны? Но, слушать подобные придирки было чем-то сверх меры. Ну, даже если человек не читает классику, разве это делает его плохим? На самом деле, можно даже не читая классику, быть начитанным и образованным, это чистый выбор самого индивидуума. Хотя, некоторые произведения серебряного века могут зацепить некоторых не читающих, это бесспорно. Так что это получается, Эмилия серебряник?

- Слушай, в данный момент у меня нет никакого желания обсуждать что-либо с кем-либо, - тяжело вздохнул парень, махнув рукой, - давай поговорим позже. Скажем, через бесконечность плюс один?

- Это вообще исчисляемая величина?!

Дальше он не слушал, воткнув в уши наушники. В мозг понеслась бодрая музыка врознь ленивому настрою юноши, впрочем, это самое то, чтобы взбодриться и перестать переживать насчет этой болтливой кучи знаний по имени староста. Впрочем, музыка, особенно подходящая для ситуации, могла поднять настроение Игнитио, может, даже терпимее относиться к людям, его окружающих.

Отрезав себя от окружения, он надеялся, что староста перестанет доставать его и, как он предложил, отстанет от него насовсем, но только он начал расслабляться, как к его уху кто-то прикоснулся, вытаскивая наушник. И тут же раздался ледяной, но при этом слишком милый голос:

- А тебя учили, что заканчивать разговор таким образом – неприлично, маленький ты засранец?

По спине пробежали мурашки. Нервно сглотнув, Игни выхватил наушник, снова повернувшись на стуле к Эми. Та стояла там же, но уже скрестив руки на груди и недовольно надув щеки. «Когда-нибудь она от меня отстанет», - мрачно подумал парень, - «но это будет уже другая история[1]». Тяжело вздохнув, парень махнул рукой, снимая и другой наушник, уже добровольно.

- Чего тебе надо? – раздраженно, но все ещё скучающе спросил он, недовольно топая носком туфель по полу.

- Ты не ответил на мой вопрос.

- Нет, я тебя не люблю, иди в пень, - цокнул зубами парень, скрестив руки на груди, на манер Эмилии, - я дважды на одну и ту же замануху не куплюсь.

- Замануху?! Так ты называешь мое признание? – обиженно нахмурилась староста, сжав кулаки. Бить его она, конечно, не собирается, но злость требовала что-то сжать. Парень обреченно вздохнул.

- Я не верю в любовь. Есть только партнерство и деловые отношения. Все остальное – ложь, которая якобы действительно служит крепкими отношениями. Считая, что, - голос вдруг стал громче, но сам Игнитио это не заметил, его речь стала проникать даже в углы класса, - я ненавижу любовь. Обманывая себя, мы загоняем себя в углы, выставляем рамки, ограничиваем влияние на нашу судьбу. Простите, я не готов стать рабом чьих-либо желаний.

Он замолчал, прикрыв глаза. Где-то вдали послышались тихие хлопки, но тут же стихли. Если бы он открыл глаза, то увидел, как восхищенно расширились зрачки старосты, а пальцы нервно вцепились в руки, все ещё скрещенные на груди. Вздохнув от усталости, парень снова развернулся в сторону доски, положив голову на парту. Усталость брала верх, так что не помешало бы продрыхнуть всю химию. Самый нелюбимый урок.

«И все-таки, я такой же беспристрастный»



Поделиться с друзьями:

mylektsii.su - Мои Лекции - 2015-2024 год. (0.01 сек.)Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав Пожаловаться на материал