Студопедия

Главная страница Случайная страница

КАТЕГОРИИ:

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Часть третья 3 страница






— Помню… Ещё как помню. Все эти годы дождь напоминал мне о тебе. И однажды я даже разлюбила его. Отчаялась. Перестала верить… Я ведь только и мечтала, когда мы дружили, что ты, Роберт, подойдёшь ко мне и признаешься в своих чувствах. Мы всегда кружились вокруг этого: так близко, вот ещё чуть-чуть. Но всегда между нами как будто оставалось каких-то несколько миллиметров. И вот ты уехал. Оборвал связь. Увеличил зазор между нами. Но в сердце я почему-то всё равно верила и ждала. Ждала, что однажды ты сделаешь это. И тогда я в ответ смогу раскрыть и свои чувства, — говорила Женя, смотря на Роберта с обидой и одновременно с добротой. Её волосы и одежда сильно промокли. От капель, бьющих по лицу, она сощурила глаза.

Под проливным дождём и глядя на него снизу, Женя казалась Роберту такой маленькой и хрупкой, что ему захотелось всеми силами защитить её от невзгод этого сложного мира.

— Я хочу всё исправить, — сказал он и крепко прижал её к себе.

— Роберт…

— Мне всегда не хватало тебя, — произнёс он. — Ты — фонарь, который осветил мою затянутую мраком жизнь.

И прижал её к себе ещё сильнее. Так, что между их телами не осталось и миллиметра зазора. И вдруг коснулся губами её влажных губ… Время замерло. Дождь застыл. День и ночь сплелись в единое целое. Абсолютно всё перевернулось в этот момент! Как тогда в лесу, когда ему было десять…

Роберт не отнимал своих губ, словно пытаясь ухватить из Жени весь воздух. Он пытался дышать ею! Точно так же, как и она в этот самый момент изо всех сил старалась дышать им. Она пустила руки в его мокрые волосы, сжала их пальцами. Искренние чувства вперемешку со страстью…

— Мама! — вдруг выбежала на веранду Аврора. — А что вы делаете под дождиком?

Женя растерялась. И тут же быстро отлипла от Роберта. А тот, недолго думая, громко заявил:

— Королева Женя и король Роберт отмечают Праздник дождя!

— Что?.. — засмеялась Женя, ничего не понимая.

— Плаздник дождя?! — с восторгом ахнула Аврора. — Я тоже хочу! Тоже хочу на плаздник дождя!

— Принцесса Аврора! Я прошу — выходите же к нам! — сказал Роберт, театрально встав на колени. — Мы ждём только вас!

Аврора, от радости раскинув руки, сорвалась с места и устремилась к ним. Женя тут же подняла дочку на руки, стараясь собой укрыть её от дождя, но у неё плохо получалось. И это было смешно. Роберт и Женя хохотали так, словно они впервые за долгое время, и правда, обрели тот самый душевный покой. Внутренний покой, магическим образом меняющий и мир вокруг.

«Пусть этот дождь, — одновременно подумали они, — станет отправной точкой какой-то новой и прекрасной истории. Нашей истории…»

 

 

[20]

 

Роберт с закрытыми глазами лежал головой на коленях Жени. Она медленно проводила пальцами по его волосам, лицу, плечам. Проснулись они сегодня довольно рано. Позавтракав, устроились на диване. Аврора ещё крепко спала на втором этаже.

Молча, слушая дождь, который до сих пор не смолкал за окном, Роберт с Женей о чём-то думали. Каждый о своём. Но это было не беспокойное думанье. Это был размеренный и даже убаюкивающий процесс. Он не требовал скорейших ответов, аргументов, немедленных осмыслений происходящего.

Просто — дуновение мысли. Без цели. Без напряжения. Словно отзвук спокойствия, образовавшегося в их душах, который ещё не до конца приняла голова. Оттого и запускались по привычке какие-нибудь мысли, но тут же, будто не получая прежней поддержки, затухали сами собой, не оставляя после себя следов.

— Жень…

— А?..

— Ты теперь знаешь о моей мечте…

— Знаю, Роберт.

— А я о твоей — нет.

Женя нежно провела рукой по его щеке.

— Да всё просто… Жить счастливо и чтобы у Авроры всё было хорошо.

— Слишком обобщённо, Жень. А если сконкретизировать? Чего тебе вот прям искренне-искренне хочется в глубине души?

— Ну… — задумалась она. — Сейчас — сама даже не знаю, почему — мне очень бы хотелось оказаться в таком месте, где… всегда зима.

— Зима?

— Да.

— С чего вдруг? — усмехнулся Роберт.

— А вот ты только представь, — улыбнулась Женя, — просыпаешься утром и глядишь в окно, а там солнце возвышается над снежным покровом. И всё блестит! Океан снега и света! Одеваешься потеплее, выходишь из дома — и утренний морозец тут же слегка пробирает по коже. Такой реальный. Ощущаемый! И тут ты забываешь обо всех насущных проблемах. Понимаешь, что их вовсе не существует. Есть только Зима и ты. И вы чувствуете друг друга. Она реальна. Вот твоя реальность. И больше ничего не нужно. А вечерами, укутавшись в тёплую шаль, сидишь с горячим чаем и сладостями у камина в своём доме. И тебе не нужно никуда идти. Весь день ты можешь просидеть вот так, ничего не делая. И в любой момент выйти на веранду и вдохнуть наисвежайший запах зимы. И все обиды к этому миру, если они и остались внутри, застывают на полуслове. Холод заглушает их, превращая в пар изо рта… — Женя глубоко вдохнула, словно, и правда, почувствовав запах этой зимы. — Вот… примерно такая мечта. Приятная и далёкая…

— Здорово! — Роберт приподнялся и сел рядом с Женей. — Красивая и трогательная мечта. Но, Жень… зимы ведь у нас и без того долгие.

— Нет, Роберт. Мне хочется, чтобы там, в месте моей мечты, зима не кончалась никогда. Чтобы не отвлекаться ни на что другое. Ни на какие ненужные мысли. Зима для меня — как символ покоя, о котором ты говорил. Она есть — и больше ничего не нужно. Живёшь себе спокойненько, и хорошо тебе. Уютно. Тихо. Что ты там пишешь?.. Записываешь мои слова?

Роберт отвлёкся от тетради и улыбнулся:

— Ну, правда, красиво же! Нужно записать.

— А зачем тебе это? Про что ты там всё пишешь и пишешь, м? Признавайся, давай!

Роберт смущённо поджал губы.

— Да вот, кажется, прорвало. С того момента, как пришло твоё письмо, образы идут и идут.

— Дашь почитать?

— Да тут пока лишь наброски, Жень.

— А о чём пишешь?

— О нас.

— Интересно… И что же именно?

— Да всё то же. Мы втроём в твоём прекрасном доме. Где-то вдалеке от «большой» жизни. Начинается дождь. И не кончается. Постепенно вода поглощает Землю. Большая часть человечества умирает…

— Как у Авроры во сне?

— Именно, — кивнул Роберт. — Только вот не знаю, какую причину придумать для этого бесконечного дождя…

— Получается, фантастику пишешь?

— Да я бы не сказал… Скорее, духовный реализм будущих поколений, которые будут жить в новом мире.

— И что же нас с тобой ждёт в ходе образования нового мира?

— Пока ещё не решил…

Женя повернулась к окну.

— Эх… — тихо произнесла она. — Как бы мне хотелось, чтобы этот дождь действительно никогда не заканчивался.

— Почему?

Женя несколько секунд помолчала.

— У меня такое ощущение, — произнесла она, — что когда закончится дождь, закончится и наше время…

Роберт взял её руку в свои тёплые ладони.

— Если я и уеду, Жень, то только чтобы потом сразу же вернуться. Понимаешь, звать новые времена в свою жизнь нужно, освободившись от всего старого. А для этого необходимо сначала с ним разобраться. А то что-то засиделось оно. И изрядно поднадоело своим шумом. Необходимо выпроводить его. По-хорошему. Без драк и ссор. С чистым сердцем.

— Однажды ты уже ушёл… — прошептала Женя, в задумчивости глядя куда-то перед собой.

— Я для себя уже всё решил, Жень. Что бы ни случилось, поверь: без тебя своей жизни я уже не представляю. Следующую зиму проведём вместе. И в это время как раз и будем решать, где у нас есть вечная-превечная зима. Которая могла бы принять нас. Навсегда.

Женя повернула изумлённое лицо к Роберту.

— Ты сейчас серьёзно?..

— Абсолютно, — улыбнулся он и поцеловал её в щёку. Потом в губы. А потом стал медленно и аккуратно заваливать её на спину.

— Аврора может выйти!.. — вымолвила Женя.

— Скажем, что играем. Создаём потомство для нового мира…

— Дурачок!

— Не буду отрицать.

— А они будут счастливы?

— Кто?

— Ну, потомство.

— О, несомненно. Ведь зачаты будут при таком счастье!

— Ой, дурачок…

Когда Роберт снимал с Жени одежду, одновременно целуя её тело, она вдруг произнесла:

— Причиной нескончаемого дождя могут стать слёзы. Собранные воедино слёзы всех женщин нашей планеты, пролитые за всю человеческую историю.

Роберт замер.

— М-м… любопытная мысль… Но что-то многовато слёз, не считаешь?

— В самый раз, Роберт. Уж поверь мне. В самый раз, чтобы поглотить всю Землю.

Роберт замолчал и, слабо улыбнувшись, снова продолжил неторопливо целовать Женю. Вскоре и она принялась отвечать ему взаимной лаской. Но мысль о слезах всех женщин планеты не выходила у него из головы. Неотступные строчки уже складывались и живо мелькали в его сознании:

Слёзы, когда-то пролитые людьми, накроют этот неидеальный мир. Он сотворил слёзы — от них он и погибнет. Однажды страданию должен прийти конец. Беспрестанно дождь будет лить, лить и не прекращаться…

 

*

 

До самого позднего вечера и всё следующее утро Роберт только и делал, что писал. Сидя за кухонным столом, пока Женя занималась кулинарными делами, он был погружён в тетрадь. Внимательно перечитывал некоторые отрывки. И после нескольких минут кропотливых размышлений — какие-то из них вычеркивал, а какие-то обводил в кружок и потом переписывал на чистой странице. Так у него потихоньку складывался текст. Основная нить сюжета.

— Ну всё! — наконец не выдержала Женя, сев за стол напротив него. — Я хочу знать, что ждёт твоих Роберта и Женю! Прочтёшь?

— Это пока что только черновой вариант…

— Всё равно! Мне просто интересно. Может, и правда, у нас здесь так всё и произойдёт, как в твоей книге? Мир будет поглощён водой, словно при Всемирном потопе. Дождь ведь уже четвёртый день не стихает. Это очень необычно. Мне кажется, что именно сейчас ты и должен прочесть свой текст.

— Думаешь?

— Конечно. А то вдруг потом будет поздно? Кто его знает, что нас ждёт с таким ливнем. А так хотя бы я буду знать, что предстоит нашим литературным двойникам. Хоть спокойней на душе станет.

— Ну что ж… — вздыхая, перелистнул тетрадь Роберт. — Уговорила! На худой конец выскажешь первые впечатления… Мало ли, вдруг вообще бред какой-нибудь пишу. Имена пока будут наши. Потом, возможно, изменю. Чтобы не было слишком заметно, что история — автобиографичная. И ещё — это всего лишь первые отрывки. Коротенькие кусочки истории. Потом нужно будет всё это собрать в цельное полотно.

— Хорошо! — потёрла ладони Женя в предвкушении. — Начинай с самого начала!

Роберт, взглянув на неё, улыбнулся. Потом опустил глаза в тетрадку. Нашёл какую-то страничку, навёл палец на одну из мелких строчек и, сделав очень серьёзное выражение лица, начал читать…

 

*

 

…Шёл четвёртый день. Вода с неба не заканчивалась. По радио во многих регионах страны объявили штормовое предупреждение.

— У меня остались два мешка с крупами. Немного макарон. Картошки вёдер десять. Также есть различные соленья, варенья и компоты с соками в погребе. Только нужно будет их оттуда достать — не то затопит. Так что — на ближайшее время нам хватит, — сообщила Женя, поставив на стол перед Робертом несколько банок консервированных вкусностей.

Роберт до последнего отгонял от себя мысль о затоплении. Но чётвертый день непрекращающегося дождя — это всё-таки не шутки. Он тут же закрыл свою тетрадь, чмокнул Женю в лоб и отправился в погреб.

Вытащив оттуда все имеющиеся банки на поверхность, он увидел, что первый этаж уже начинало затапливать. Поэтому с помощью деревянной лестницы он поднял все продукты на чердак сарая. «Так лучше», — подумал он. И спустившись, посмотрел на Бусю. Та пугливо-грустными глазками глядела на него.

В итоге, после недолгих рассуждений, Буся переселилась в дом. Теперь она свободно разгуливала по комнатам. Иногда опасливо подходила к Роберту, сидящему за столом. Тот, не отвлекаясь от своих мыслей, брал со стола морковку или яблоко и протягивал Бусе. Коза осторожно брала подношение и уходила. А потом, через какое-то время, появлялась вновь. И процесс повторялся. Пока Буся полностью не привыкла к Роберту.

Из-за страха затопления первого этажа дома было решено все ценные вещи перенести на второй. Мебель, игрушки, посуду, продукты. Второй этаж был гораздо меньше первого. Эдакая спальня с двухместной кроватью посередине. Сверху — возвышающийся треугольником деревянный потолок.

Два кресла Роберт расположил возле окна. Наблюдать за дождём и беседовать было пока что их любимым с Женей занятием. Они были заражены чем-то наподобие «стихийного паралича». Это когда ты не можешь отвести взгляда от какого-то мощного природного процесса. Он охватил их с Женей с самого первого дня. И, судя по всему, отпускать не собирался.

Из окна второго этажа было видно, как вода заливает дорогу улицы, дворики соседних домов. Роберт с Женей старались не думать о дожде, как о чём-то плохом. Они переключались на другие занятия. Такие, как просто посидеть в обнимку. Поиграть с Авророй в водное царство. Приготовить вместе что-нибудь вкусненькое.

И всё это было очень естественно. Ведь в те моменты, когда льёт сильный дождь, волей-неволей перестаёшь глубоко задумываться о том, что есть вне дома. Куда больше начинаешь концентрироваться и замечать то, что окружает тебя прямо сейчас. Непогода позволяет сильнее прижаться к тем, кто с тобою рядом.

Аврора иногда спрашивала, когда же закончится дождь. Роберт с Женей весело отвечали, что очень скоро. Однако сами совершенно не знали ясного ответа на этот вопрос. Когда Аврора играла со своими игрушками, у них появлялось время для личного общения. Всё остальное время Роберт тихонько сидел за кухонным столом и писал.

Спали втроём. На единственной кровати второго этажа. Аврора засыпала, лёжа между ними. Они соединяли свои ладони на её вздымающейся от дыхания спинке и смотрели друг другу в глаза. А когда девочка начинала мерно посапывать, осторожно тянулись друг к другу губами…

 

*

 

На седьмой день запах дождя полностью заполнил и второй этаж. В комнате стало очень прохладно из-за многодневного отсутствия солнечных лучей. Роберт даже перестал смотреть на небо, разуверившись увидеть на нём хоть маленький кусочек ясного пространства. Грозные тучи не расходились и как будто по приказу свыше стояли до конца. До нашего конца? — невольно думалось Роберту.

Когда он бесцельно глядел на узоры от воды на внешней стороне окна, он то и дело видел грустные образы. Не сулившие ничего хорошего. Но, несмотря на это, в стенах этого дома Роберт по-прежнему чувствовал себя своим. Нужным. На своём месте.

Сарай затопило. Вода стала подбираться и к дому. Теперь всё своё время приходилось проводить на втором этаже. Буся, кстати, была тоже эвакуирована сюда же. Лежала в уголке комнаты, ограждённая тумбочкой и стульчиками, и лениво жевала овощи.

Роберт перенёс кухонный стол и установил его рядом с окном, чтобы падало больше света. Тусклого, но всё же. Так он продолжал писать. И иногда при этом поднимал голову с тревожным лицом, вспоминая слова Жени: «Когда идёт проливной дождь и не видно ни одного просвета на небе, такое ощущение, что он никогда не закончится… правда?»

Но что, если он на самом деле никогда не закончится?..

 

*

 

— Холодно…

— Угу… Может, это твоя зима решила не ждать тебя, а наступила прямо сейчас?

— Я была бы рада. Но ведь это ещё хуже для тебя. В этом случае ты точно не сможешь уехать, чтобы попрощаться со старой жизнью… Все пути назад замело.

— Да мне уже и наплевать.

— Правда?

— Да. Такое чувство, что время остановилось. Какой сегодня день?..

— Я не знаю… Десятый, наверное, как дождь пошёл. Или одиннадцатый… Уже и не помню.

— А мне кажется, что прошла целая вечность. И одновременно — даже не начиналась.

— Вечность, которой никогда не было… а может, и была, но уже прошла… Как же всё сложно, Роберт!

— Иди ко мне.

— Вот так-то гораздо проще…

 

*

 

— Мне кажется, что болячки на руках начали исчезать, — вытянула свои руки Женя. — Я точно уверена, их стало меньше! С твоим приездом всё начало меняться.

— Ну за дождь я не в ответе! — шутливо поднял ладони Роберт. — А что касается твоих рук… Может, эта кожная болезнь была каким-то образом связана с твоим мужем? Ты чувствовала себя виноватой, вот и появился этот недуг. И сейчас, когда ты осознала свою вину, поделилась ею и начала прощать себя, болячки исчезают.

— Надеюсь, что всё именно так… — тихо ответила Женя.

Роберт понял, что нужно переводить тему.

— А я вот почти что курить бросил! Уже пару дней не прикасался к сигарете, — гордо проговорил он. — Так что у меня тоже изменения начались. И что немаловажно — в этом мне помог дождь.

— Дождь?

— Я ведь не курю потому, что на улицу не выйти из-за ливня. А в доме нельзя курить — тут детишки и козочки, понимаешь ли, бегают. Вот и получается, что дождь мне немного подсобил в этом.

— Во всём можно найти свои положительные стороны, верно?

— Верно, — улыбнулся Роберт. Но затем, когда привстал и подошёл к окну, улыбка исчезла с его лица.

Дороги перед домом больше не существовало. Была лишь сплошная грязная буйная река…

 

*

 

Поскольку на тринадцатый день электричество во всей деревне отключилось, вечером Роберт с Женей сидели у окна при свечах. В её руке была сжата его ладонь.

— Роберт…

— М?..

— Я хотела тебе кое-что сказать.

— Да?..

— Мне кажется… совсем не важно, что наши пути в какой-то момент жизни разошлись. Ты всегда жил во мне. В моём сердце. И не важно, где и с кем мы провели свою юность. Главное, что ты всегда был со мной в моих мыслях. Воспоминаниях. И вот теперь, когда ты вернулся, я начала снова дышать. Во мне словно зацвёл цветок. И он изо всех сил теперь тянется к солнцу… Несмотря на дождь, тянется к теплу и любви. Любви, о которой я всегда мечтала. И вот она здесь, держит меня за руку. Рядом со мной в самый серьёзный и тревожный момент моей жизни. Спасибо тебе за это. Вот что я хотела тебе сказать. Я благодарна тебе за тебя.

По спине Роберта побежали мурашки. Женя была настолько взволнованной и искренней, что её слова буквально обдавали его теплом. Он физически чувствовал их удивительное прикосновение.

«Но почему она говорит всё это? — подумал он. — Неужели чувствует скорый конец?..»

— Всю жизнь бы провела вот так, сидя рядом с тобой, — чуть улыбнулась Женя. — Мне больше ничего не нужно. Ты такой реальный, настоящий… Порой мне думается, что наша встреча это сон, и я снова проснусь той же и там же, без тебя…

Роберт молча прижал к себе Женю. Как бы доказывая, что всё это не сон.

— Я ждала своего чуда и дождалась. Ты — моё чудо, Роберт. Не важно, что будет через час, день или неделю. Всё, что было действительно важно, я уже прочувствовала. Пережила это. Благодаря тебе. И у меня одна просьба. Только одна последняя просьба. Просто оставайся рядом…

— Я буду рядом, — ответил Роберт. — Всегда.

 

*

 

…Вода продолжала низвергаться на изнеможённую землю. Озеро вышло из своих берегов и под руководством ливня затопило деревню. Кто-то из жителей покидал своё жилище в поисках спасения. Была нарушена система электроснабжения. Не работала телефонная связь. Изредка включая работающее на батарейках радио, Роберт и Женя слушали последние сводки о трагедии во всем мире…

Ливневые дожди.

Как они могли распространиться одновременно по всему земному шару? Для всех ответ на этот вопрос оставался неразрешимой загадкой.

Силы властей были брошены на спасение людей в больших городах. Про маленькие и отдалённые населённые пункты они забыли. Роберт с Женей решили отбросить попытки выбраться. Это было бесполезно. В других местах творилось то же самое. Паводки и оползни… Весь мир накрывало нескончаемым дождём. Мир исчезал.

Когда Роберт понял, что им осталось всего несколько дней, он сел за стол, зажёг свечку и раскрыл уже третью тетрадь. Он продолжал делать в ней записи. Словно оставлял послания для кого-то другого. Для тех, кто будет после него…

Но в этот раз он решил отойти от привычной манеры художественного повествования. Решил сделать запись как бы от себя, от автора данного произведения. Взяв ручку, Роберт посмотрел на спящих Женю с Авророй. Он долго не отрывал от них взгляда, понимая, что это, пожалуй, одна из самых прекрасных сцен, которые он когда-либо в своей жизни видел…

Через какое-то время он повернулся к тетради и стал записывать.

 

Я нахожусь здесь под мириадами капель дождя. Я словно Ной, но только без ковчега. Вместо него — пристанище души, в котором за последние дни поместилось так много всего… Да и будь у меня настоящий ковчег, терзала бы совесть, что я спасусь, а другие — нет. А так — всё по-честному. Наконец-то справедливость накроет всех своим равномерным потоком воды.

Никто не ожидал этих дождей… Все мы оказались не у дел. Но мне не страшно. Я вместе с теми людьми, с кем и должен быть. Кто знает, может, конец света наступил уже давно, и мы все умерли, но не заметили этого, по привычке думая, что продолжаем жить дальше? А нескончаемый дождь необходим, чтобы напомнить нам об этом?

Не знаю. Наверное, до приезда сюда, у меня так и было. Я бродил во тьме своего личного конца света. Я так долго боролся с собой. Все эти годы не обращал внимания на то, что лилось из меня наружу. И это любовь. К Жене. К миру. К своей мечте — быть с ней, чего бы мне это ни стоило.

С ранних лет эта мечта жила во мне, но так и оставалась внутри. И от этого весь мир казался мне каким-то недоделанным. Сейчас же, когда весь мир рушится, мне он кажется куда гармоничнее и прекраснее. Та ещё ирония, правда?!

Да, теперь, когда я вернулся сюда, всё встало на свои места. Всё так, как и должно быть.

Когда я смотрю на этот бесконечный дождь, мне хочется только одного. Снова, как когда-то детьми, бежать с ней по утренней летней росе. Жадно впитывать в кожу и сердце первые лучики восходящего солнца. Видеть блеск в её глазах и замирать от объятий. Замирать от восторженного чувства, что лето не кончится никогда! Радоваться этой пьянящей жизни и позволить Всему Просто Быть. Просто смириться. Хоть раз смириться со страданиями и смертью, что источает реальность каждый день вокруг нас.

Всё. Это всё кончается. Всё смывает водой. Теперь нет смысла горевать о страданиях. Прежний мир будет навсегда погребён под тоннами воды…

Теперь, когда я снова с ней рядом, я чувствую, что могу стать счастливым. По-настоящему. И засиять гораздо ярче. Нужно лишь отчаянно, до дрожи в теле, всем сердцем верить в это. Верить в любовь, вечную и неизменно окутывающую всю вселенную…

Да, у многих из нас, пожалуй, конец света уже наступал. Когда в наши хрупкие и построенные на искренне-чистых мечтах души со скоростью в один короткий вдох влетали каменные глыбы неудач и коварных подножек судьбы. А дальше — сплошные блуждания во тьме в надежде выйти на свет…

Люди-фонари иногда встречаются на нашем пути. Они помогают нам. Но пора бы задуматься о том, что каждую секунду вечности мы сами являемся этими фонарями. И способны сами осветить себе дорогу, которую мы выбрали.

Возможно, мы и не сможем слиться с другими, раствориться в едином свете, но свой путь осветить — нам под силу. И это всё, что нужно. Всё, что нам было нужно…

Но вот новому миру — если он когда-нибудь возродится на наших «могилах» — этого будет мало. Ему нужно будет сделать что-то гораздо большее. Что-то гораздо доброе и чистое, чтобы не наступить на те же грабли. О, да. Ему нужно будет всё сделать по-другому!

Я оставляю это послание тем, кто в будущем, возможно, сможет его найти. Создайте новый мир. Создайте новый Эдем. Я призываю вас. Я кричу вам из своей погружающейся в небытие эпохи:

ВЫ СМОЖЕТЕ!

ВЫ СОЗРЕЛИ ДЛЯ ЭТОГО!

ВЫ ЗАСЛУЖИВАЕТЕ ЭТОГО!

 

P.S. А мы, последние жители планеты Земля, скажем следующее:

Мы будем отчаянно, до последнего удара сердца, до самой смерти, верить в счастливый конец. А за ним — в новое, счастливое начало. Начало нового Мира. Начало новой Эпохи. Начало Истинной Любви и Единства.

Ведь это неотъемлемое свойство всех людей — до последнего верить во что-то лучшее. И пусть окажется так, что это самое свойство — не просто утешение для наших истощённых душ. Пусть окажется так, что это — великий знак нам от внутренней истины.

Знак, что однажды… так всё и будет.

 

 

[21]

 

Роберт остановился и посмотрел в большое окно. На взлётной полосе моросил дождик. Отсюда, изнутри, аэропорт казался таким маленьким, беззащитным, что ли. Тучи захватили небо и словно решили отправить к земле разведчиков — капли дождя. Те разбивались о ровную поверхность взлётно-посадочной полосы, о чём-то сильно напоминая Роберту…

Словно о каком-то забытом сне. Сне, в котором он вернулся в родной край, где встретил прекрасную подругу детства — Женю. Там начался дождь, не останавливающийся ни на минуту. Укрываясь в доме, они фантазировали, что нескончаемым потоком приходящей воды накрывало всю планету. Реки, моря, океаны выходили из своих берегов, застилая собой материки… И он, находясь под впечатлением от многообразия испытываемых чувств, писал про это книгу.

Но ведь это не сон, подумал Роберт тут же. Это ведь… было. Он действительно написал книгу. И совсем неожиданно, точно ведро ледяной воды на голову, она была принята одним из крупнейших издательств России. И в очень короткий срок стала популярной. Так у Роберта и началась совершенно иная жизнь. Жизнь, в которой он пребывал и по сей день.

Его литературный триумф был окутан для него тайной. Некогда юный журналист — теперь вдруг превратился в известнейшего писателя. В столь молодом возрасте из современных литераторов страны такого добиться не удавалось ещё никому.

«Но ведь это не сон, — всё стоял у окна Роберт и думал. — Ведь это же…»

— Эй, дружище? — раздался позади него голос.

Роберт повернулся. Это был его хороший приятель.

— Смотри-ка, что про тебя в газете пишут! Сам Винский! Слушай! — Приятель развернул газету и стал ему читать: — «Сказочно чувственный автор приоткрывает нам дверцу в удивительный мир Эйрену, который он назвал в честь древнегреческой богини мира. Эйрена — как некий идеал человечества. И действительно: мы получаем историю о мирном мире, из которого исчезло всё людское страдание. Но при этом — исчез и весь прежний мир. Материки ушли под воду, и лишь крошечные островки остались на поверхности планеты, состоящей на 99, 9% из воды. На этих маленьких островках — последние представители человечества. Выжившие после Великого Наводнения.

И всю надежду автор возложил именно на следующие поколения, родившиеся после этого важнейшего для планеты события. Именно они, по его мнению, должны будут привести мир к новой эпохе. К процветанию. И только так однажды и может быть построен новый Эдем. Успех всего этого всецело зависит от простых молодых людей, которые должны будут принять важнейший выбор своей жизни и жизни планеты — идти своим, новым, путём, или же обернуться к старым устоям и повторить ошибки своих предков.

Однажды страдание должно будет закончиться — такова основная идея книги «Эйрена. Мир после нас». Аллюзия на библейские писания, чувственно-лиричное повествование, масштабная, эпическая атмосфера глобальных перемен в мире и в душевной организации всего человечества — всё это, пожалуй, позволит книге молодого писателя Роберта Ланина на долгие десятилетия — если не столетия! — уверенно расположиться в ряду лучших писателей двадцатого века». Видал?! «На столетия»! И это сам Винский! Да чего ты хмурый-то такой, а?

— Всё нормально… Да, здорово. Хороший отзыв.

— «Хороший отзыв»?! Это всё, что ты можешь сказать?! Ох, Роберт! Я, конечно, понимаю: писатели должны быть странными, — но не настолько же!

Роберт, слабо улыбнувшись, хлопнул приятеля по плечу.

— Спасибо тебе за приятную новость.

— Да чего уж там, — махнул рукой тот. — Ладно. Далеко не отходи. Сейчас регистрация начнётся. А я пока схожу за водичкой. Аж в горле пересохло от этого Винского! «На столетия»! Сам Винский!..

Приятель отошёл. Роберт ещё несколько мгновений постоял у окна. Затем, вздохнув, не спеша двинулся в сторону стойки регистрации пассажиров. Внезапно он осознал по аромату, что проходит мимо лавки цветов. Роберт остановился возле неё и украдкой бросил взгляд на золотистый цветок.

— Это…

— Хризантема! — энергичным голосом сообщила продавщица. — Символизирует трепетную любовь! Будете брать?

— Трепетную любовь… — отчуждённо повторил Роберт. И вдруг впал в глубокие раздумья.

— Что с вами? Брать-то будете?

Роберт вполголоса ответил:

— Одну…

Продавщица вытянула из букета самую пышную хризантему и дала ему. В этот хмурый пасмурный августовский день яркий жёлтый цветок выглядел как-то ирреально.

Роберт отошёл от цветочной лавки и сел на свободную металлическую скамью. Рядом положил небольшую сумку и дипломат; в последнем хранил копию своей книги и прочие необходимые документы. Всё его внимание было сосредоточено только на солнечном соцветии хризантемы.


Поделиться с друзьями:

mylektsii.su - Мои Лекции - 2015-2024 год. (0.027 сек.)Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав Пожаловаться на материал