Мысленное представление как помощь зрению

В значительной степени мы видим мозгом и лишь частично глазами. Феномен зрения зависит от интерпретации мозгом изображения на сетчатке. То, что мы видим – это не само изображение на сетчатке, а наша личная его интерпретация. Можно показать, что наше мнение о размере, цвете, форме и положении объекта зависит от интерпретации мозгом изображения на сетчатке. Фигура человека на высоком здании или на стеньге корабля кажется обычному человеку маленькой, в то время как моряку она кажется имеющей обычный размер, поскольку он привык видеть человеческую фигуру в подобных положениях.

Люди с нормальным зрением используют свою память или мысленное представление в помощь зрению. Можно показать, что когда зрение несовершенно, не только глаз сам по себе дефектен, но ещё нарушены память и мысленное представление. Таким образом, психика лишь добавляет свои несовершенства к несовершенному изображению на сетчатке.

У любых двух человек с нормальным зрением не сложится одинакового представления об одном и том же рассматриваемом объекте, поскольку их интерпретации изображения на сетчатке будут различаться так же, как различаются и их индивидуальности. Когда же зрение несовершенно, в интерпретации объектов отмечаются ещё большие различия. В действительности это является свидетельством утери психического контроля, который отвечает за аномалию рефракции. Образно выражаясь, когда расфокусирован глаз, расфокусирована и психика.

Согласно распространенной точке зрения, появление большинства видов нарушений зрения, когда глаз страдает какой-нибудь аномалией рефракции, объясняется существованием этой аномалии рефракции. Предполагается, что некоторые из них вызваны заболеваниями головного мозга или сетчатки глаза. Астигматизму приписываются множественные изображения, хотя только два из них с полным правом можно объяснить этим (поскольку никто не имеет больше двух глаз). Некоторые утверждают, что видят с полдюжины и даже больше таких изображений. В то же время многие люди с астигматизмом вообще не видят ничего подобного. Однако легко показать, что неточность фокусировки глаза отвечает лишь за малую часть таких проявлений. Поскольку все они могут быть устранены через несколько секунд исправлением (через расслабление) аномалии рефракции, то, очевидно, что они не могут быть связаны с каким-либо заболеванием органического происхождения.

Если мы сравним изображение на матовом стекле фотокамеры, когда она расфокусирована со зрительным восприятием мозга, когда расфокусирован глаз, между ними будет обнаружено существенное различие. Когда расфокусирована фотокамера, она превращает чёрное в серое и размывает контуры изображения. Кроме того, изображения получаются одинаковыми и неизменно повторяются при одних и тех же условиях. На матовом стекле фотокамеры несовершенное изображение чёрной буквы выглядело бы одинаково несовершенным во всех своих частях, а одна и та же установка фокуса всегда давала бы одинаковое изображение. Когда же расфокусирован глаз, несовершенное изображение, которое, как думает человек, он видит, всегда меняется, независимо от того, меняется или нет фокус. Одна часть изображения будет более серой, чем другая, а оттенок и положение серого может меняться в широких пределах за очень короткое время. Одна часть буквы может казаться серой, а остаток – чёрным. Одни линии контура могут быть видны лучше, чем другие, вертикальные линии могут казаться чёрными, а диагональные – серыми, и наоборот. Кроме того, чёрное может превратиться в коричневое, жёлтое, зелёное и даже в красное, т.е. происходят превращения, невозможные в фотокамере. Вероятны также появления цветных или чёрных пятнышек на сером или на белых открытых (не покрытых краской) частях букв. Помимо этого, на чёрном могут появиться белые или цветные пятнышки.

Когда фотокамера расфокусирована, изображение объекта, которое создается в ней, всегда немного больше, чем в случае правильной фокусировки. Когда же не сфокусирован глаз, изображение, видимое мозгом, может быть либо больше, либо меньше, чем это было бы при нормально сфокусированном глазе. Одному человеку большая буква «С» с десяти футов казалась меньшей по размеру, чем та же буква с расстояния как в 20 футов, так и в 4 дюйма. Некоторым людям эта буква с 20 футов кажется больше, чем есть в действительности, другим – меньше.

Когда глаз человека находится вне фокуса, форма рассматриваемых им объектов часто кажется искаженной. Положение объектов также может казатьсяменяющимся. Изображение может двоиться, троиться и т. д. Один объект (или часть объекта) может множиться, в то время как другие объекты (или части объектов) в поле зрения могут оставаться одиночными. Положение этих множественных изображений иногда остается неизменным, в другое же время оно будет постоянно меняться. Ничего подобного в расфокусированной фотокамере произойти не может.

Если две фотокамеры расфокусировать в одинаковой степени, они дадут два совершенно одинаковых размытых изображения. Если же расфокусированы на одну и ту же величину два глаза, на сетчатке каждого из них получатся одинаковые изображения, однако зрительное восприятие их мозгом будет совершенно разным, независимо от того, принадлежат ли оба глаза одному и тому же лицу или разным людям. Если нормальный глаз смотрит на какой-нибудь объект через очки, которые меняют его рефракцию, появившиеся при этом серость и размытость будут одинаковыми и постоянными. Когда же глаз имеет аномалию рефракции, эквивалентную создаваемой очками, эти явления будут не единообразны и изменчивы.

Важно понять, что эти отклонения в зрении, которые более полно будут описаны в следующей главе, являются иллюзиями, а не проявлениями дефектов глаз. Когда узнаёшь, что какая-нибудь вещь является иллюзией, вероятность того, что увидишь её вновь, снижается. Когда человек убеждается, что то, что он видит, это всего лишь мысленное представление, то более лёгким становится поставить это представление под контроль. Поскольку идеальное мысленное представление невозможно без идеального расслабления, то совершенное представление не только корректирует неправильную интерпретацию изображения на сетчатке, но и исправляет аномалию рефракции.

Мысленное представление тесно связано с вспоминанием, хотя и отличается от него. Представление зависит от воспоминания, поскольку представить какую-либо вещь можно лишь тогда, когда её удаётся вспомнить. Вы не сможете представить закат, если никогда его не видели. Если вы попытаетесь представить голубое солнце, то вы станете, как покажет ретиноскоп, миопом. Ни мысленное представление, ни вспоминание не могут быть совершенны, если психика полностью не расслаблена. Следовательно, когда идеальны представление и вспоминание, зрение тоже идеально (конечно, если глаз не имеет какого-нибудь физического дефекта). В действительности мысленное представление, память и зрение взаимосвязаны. Когда совершенно одно, совершенны всё, а когда несовершенно одно, несовершенны и всё остальные. Если вы чётко представите какую-нибудь букву, вы увидите, что эта и другие буквы по соседству выявятся более отчётливо, так как вы не можете расслабляться и представлять, что вы видите чёткую букву и в то же самое время напрягаться и в реальности видеть её нечёткой. Если вы представите чёткую точку в нижней части какой-либо буквы, вы увидите эту букву отчётливо, поскольку вы не сможете получить психическое изображение чёткой точки и приложить её к нечёткой букве. Однако может быть и так, как было уже отмечено в предыдущей главе, что видение это не будет осознаваться. В некоторых случаях люди могут идеально, как это показывает ретиноскоп, представлять точку без осознания видения буквы. В таких случаях требуется некоторое время, прежде чем они научатся осознавать её без потери точки.

Когда человек хочет верить в то, что буквы можно представлять, и готов представлять их без усилия увидеть или сравнить то, что он видит с тем, что он представляет (что всегда ведёт обратно к напряжению), с помощью мысленного представления иногда можно добиться прекрасных результатов. Некоторым людям после того, как они представят, что видят одну букву совершенно чёрной и чёткой, удаётся прочитать все буквы на нижней строчке проверочной таблицы. Большинство людей, однако, так отвлекается тем, что они видят, когда их зрение улучшается представлением, что теряют эту букву. Одно дело – суметь мысленно представить чёткое видение какой-либо буквы, другое – суметь увидеть эту и другие буквы без потери контроля над этим представлением.

При миопии часто успешным бывает следующий метод. Сначала посмотрите на какую-нибудь букву с расстояния, с которого она видна лучше всего. Затем закройте глаза и вспомните её. Повторяйте так до тех пор, пока вспоминание не станет таким же хорошим, как и видение в ближней точке. Повесив проверочную таблицу на расстоянии 20 футов (6 м), посмотрите на чистую пустую поверхность на фут или более того в сторону от неё и опять вспомните букву. Проделайте то же самое, сократив это расстояние сначала до шести, а затем и до трёх дюймов. В последнем случае обратите внимание на появление букв на проверочной таблице, т.е. в периферическом поле зрения. Если вспоминание по-прежнему совершенно, они покажутся тускло чёрными, но не серыми. При этом те буквы, что поближе к точке фиксации покажутся чернее, чем те, что подальше от неё. Постепенно сокращайте расстояние между точкой фиксации и буквой до тех пор, пока вы не сможете смотреть прямо на неё и представлять, что она видна также хорошо, как вспоминается. Во время тренировки хорошо было бы время от времени закрывать глаза, прикрывать их ладонями рук и вспоминать совершенно чёрными эту букву или точку. Отдых и психический контроль, достигаемые таким способом, помогут добиться соответствующего контроля, когда человек смотрит на проверочную таблицу.

Люди, которым этот метод приносит успех, не осознают, представляя чёткую букву, видение в то же время нечёткой буквы и не отвлекаются, когда их зрение улучшается таким представлением. Многие люди могут совершенно чётко вспоминать, закрыв глаза или смотря на место, где наверняка не могут увидеть букву. Но как только они начинают смотреть на неё, появляется напряжение, и они теряют контроль над своим вспоминанием. А поскольку представление зависит от воспоминания, то они не могут представить видение этой буквы. В таких случаях я привык поступать одним из способов, описанных в предыдущей главе. Я начинаю с вопроса: «Можете ли вы представить чёрную точку в нижней части этой буквы и в то же время, чётко представляя эту точку, способны ли вы представить, что вы видите эту букву?»

Иногда им это удаётся, но обычно – нет. Тогдаихпросят представить какую-нибудь часть этой буквы, обычно нижнюю. Когда им удастся представить эту часть прямой, изогнутой или открытой (в зависимости от ситуации), они смогут представить боковые и верхние части, все ещё сохраняя точку внизу. Но даже после того, как они сделают это, они, возможно, по-прежнему не смогут представить всю букву целиком без потери точки. Стимулировать их к этому можно, поднося проверочную таблицу немного ближе к ним, а затем отодвигая её. Связано это с тем, что при взгляде на поверхность, где есть какой-нибудь объект для рассматривания, представление улучшается пропорционально приближению точки, где зрение лучше всего, поскольку в этой точке глаза более всего расслаблены. Когда же на поверхности нет ничего особенного для рассматривания, расстояние не имеет значения, так как при этом не прикладывается никакого усилия увидеть.

Чтобы помочь людям мысленно представить, что они видят букву, им снова и снова надо внушать: «Разумеется, вы не видите букву. Я и не прошу вас увидеть её. Я лишь прошу, чтобы вы представили, что видите её совершенно чёрной и совершенно отчётливо». Когда людям с помощью мысленного представления удастся увидеть какую-нибудь известную букву, они могут применить тот же метод и к незнакомой букве. Это связано с тем, что, как только любую часть буквы, такую как зона размером с точку, удаётся представить совершенно чёрной, вся буква будет увидена чёрной, хотя на первых порах зрительное восприятие этого факта может быть не столь длительным, чтобы человек осознал это. Стараясь выявить незнакомые буквы, человек обнаруживает, что невозможно чётко представить, если не представляется действительность. Связано это с тем, что если какая-нибудь буква или любая часть буквы представляется иной, чем есть на самом деле, психическое изображение будет размытым и изменчивым, подобно букве, видимой нечётко.

Способы, которыми может быть нарушено мысленное представление, весьма многообразны. Есть только один путь идеального представления и множество путей несовершенного представления. Правильный путь лёгок. Психическое изображение представляемой вещи приходит так же быстро, как и мысль, и может удерживаться более или менее длительное время. Неправильный путь труден. Изображение приходит медленно, оно изменчиво и держится недолго.

Доказать это можно, представив или вспомнив сначала какую-нибудь чёрную букву так чётко, как это только возможно (закрыв при этом глаза), а затем представив ту же букву нечётко. Обычно первое удаётся сделать легко. Но при этом обнаружится, что очень трудно представить чёрную букву с чёткими контурами серой, с размытыми кромками и с подернутыми дымкой открытыми[32] частями, что невозможно сформировать её психическое изображение, которое оставалось бы неизменным в течение ощутимого промежутка времени. Цвет, форма и положение этой буквы в поле зрения будут меняться точно так же, как это происходит с буквой, когда она видится нечёткой. При этом аналогично тому, как напряжение несовершенного зрения приводит к дискомфорту и боли, усилие представить что-либо нечётким тоже будет иногда приводить к болезненному ощущению. И наоборот, чем ближе к идеальному мысленное изображение буквы, тем легче и быстрее оно приходит и дольше удерживается.

Способом мысленного представления были получены весьма интересные результаты в улучшении зрения. Одному врачу, носившему в течение сорока лет очки и бывшему не в состоянии видеть без них большую букву «С» с двадцати футов, всего через пятнадцать минут помогло простое представление, что он видит буквы чёрными. Когда его просили описать большую букву «С» без очков, он говорил, что она выглядит для него серой, а её открытая часть в такой степени сделалась неясной из-за серого облачка, что можно было лишь предполагать, что у неё она есть. Ему подсказали, что эта буква чёрная, совершенно чёрная, а её открытая часть совершенно бела, без каких-либо серых облачков. Чтобы он мог убедиться в том, что это действительно так, проверочную таблицу поднесли к нему поближе. Когда он снова посмотрел издали на эту букву, он так отчётливо вспомнил её черноту, что смог представить, что видит её такой же чёрной, какой видел вблизи. При этом открытая часть буквы была представлена совершенно белой. Таким способом он смог увидеть эту букву на проверочной таблице совершенно чёрной и чёткой. Тем же способом он прочитал сначала строку семьдесят, а затем начал спускаться по проверочной таблице вниз до тех пор, пока приблизительно через 5 минут не прочитал с двадцати футов строку, которую нормальный глаз, считается, должен читать с 10 футов. Потом ему дали прочитать шрифт диамант. Буквы казались ему серыми, и справиться с ними он не смог. Его внимание обратили на тот факт, что эти буквы в действительности черны. Как только он смог представить их чёрными, он смог прочитать их с 10 дюймов.

Объяснить этот примечательный случай излечения можно просто расслаблением. Буквально каждая нервная клетка доктора расслабилась, когда он представил, что видит буквы чёрными. Когда же он осознал видение этих букв на проверочной таблице, он по-прежнему сохранил контроль над своим представлением. Таким образом, он не начал снова напрягаться и на самом деле увидел эти буквы такими же чёрными, какими себе представил.

В рассматриваемом случае не было отмечено никакого рецидива, и врач продолжал совершенствоваться. Приблизительно год спустя я посетил его офис и спросил, как продвигаются его дела. Он ответил, что у него отличное зрение как для дали, так и в ближней точке. Врач видел автомобили и людей в них по другую сторону Гудзона, читал названия лодок на реке, что другие люди могли сделать лишь с помощью телескопа. В то же время он не испытывал никаких затруднений в чтении газет и, чтобы доказать это, тут же достал газету и прочитал несколько строк из неё вслух. Я был изумлен и спросил его, как ему удалось добиться таких результатов. «Я делал лишь то, что вы мне говорили», – ответил он. «А что я вам такого говорил?» – спросил я. «Вы мне советовали ежедневное чтение проверочной таблицы, что я и делал. Вы говорили также, чтобы я каждый день читал мелкий шрифт при тусклом свете. И это тоже я делал».

Другой человек, у которого была высокая степень миопии, осложненная атрофией зрительного нерва, и которого безуспешно лечили многие врачи, получил такую пользу и так быстро от применения способа мысленного представления, что однажды в моём офисе полностью потерял контроль над собой. Подняв проверочную таблицу, которую он держал в своей руке, пациент швырнул её в другой конец комнаты. «Это слишком хорошо, чтобы в это можно было поверить, – воскликнул он. – Я не могу в это поверить. Возможность быть излеченным и боязнь обмануться в своих ожиданиях выше моих сил». С некоторым трудом его удалось успокоить и уговорить продолжить лечение. Позже он смог прочитать маленькие буквы на проверочной таблице, имея уже нормальное зрение. Потом ему дали почитать мелкий шрифт. Когда он взглянул на шрифт диамант, он сразу же сказал, что не сможет его прочитать. Тем не менее, его попросили следовать той же процедуре, что помогла его зрению вдаль. То есть, он должен был представить точку на одной части какой-нибудь из маленьких букв, держа шрифт в шести дюймах от себя. Проверив несколько раз свою память на точку, он смог представить, что видит её совершенно чёрной на одной из маленьких букв. Тогда он вновь занервничал и, когда его спросили, в чем дело, он сказал: «Я начинаю читать мелкий шрифт, и это так меня потрясает, что я теряю контроль над собой».

В другом случае женщина с высокой степенью миопии, осложненной зарождающейся катарактой, улучшила своё зрение за несколько дней с 3/200 до 20/50. Вместо постепенного опускания вниз по проверочной таблице она сделала скачок в зрении с 20/50 до 20/10. Близко к ней поднесли проверочную таблицу и попросили посмотреть на букву «О» с трёх дюймов – расстояние, на котором она видела её лучше всего, и представить, что в нижней части этой буквы она видит точку и что эта нижняя часть – самая чёрная часть буквы. Когда ей удалось это сделать в ближней точке, расстояние стали постепенно увеличивать до тех пор, пока она не смогла увидеть букву «О» с трёх футов. Тогда я повесил проверочную таблицу в десяти футах от неё. Она воскликнула: «О, доктор! Это невозможно! Буква слишком мала. Позвольте мне сначала поработать с более крупной». Но, спустя 15 минут, смогла прочитать маленькую букву «О» на строке десять с 20 футов.