Студопедия

Главная страница Случайная страница

КАТЕГОРИИ:

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Беспомощность.






Это состояние, без сомнения, является первым и самым верным признаком молящегося сердца. Насколько я понимаю, молитва и установлена–то для беспомощных. Это для них последний выход. Да, именно последний выход. Мы пытаемся сделать все, прежде чем, наконец, избираем путь молитвы.

Так обстоит дело не только перед обращением. Во всей нашей христианской жизни молитва является нашим последним выходом. Да, я знаю, что мы часто произносим прекрасные молитвы, наедине или в обществе, не будучи побуждаемы к тому безвыходностью нашего положения. Однако, я не уверен, что это действительно молитвы.

Молитва и беспомощность неразрывно связаны друг с другом. Лишь ощущающие свою беспомощность могут молиться.

Послушай ты, который часто ощущаешь себя настолько беспомощным, что просто не знаешь, что тебе делать. Порою ты даже не можешь молиться. Твое сердце полно греха и нечистоты; все твои интересы вращаются вокруг того, что Библия называет миром. Бог, предвечный и святой, представляется тебе таким далеким и чуждым, что для тебя кажется двойным грехом в таком состоянии приближаться к Нему. Снова и снова ты спрашиваешь себя: «Действительно ли я хочу оторваться от этой мирской жизни? Не является ли равнодушие и половинчатость моей христианской жизни следствием того, что в глубине своего сердца я, по сути, и не хочу ничего другого?»

Так честная душа борется со своей врожденной нечестностью и чувствует себя настолько беспомощной, что молитва застывает на устах.

Слушай, друг мой! Твоя беспомощность является твоей лучшей молитвой. Она взывает из твоего сердца к сердцу Бога гораздо лучше, чем все твои слова и сформулированные молитвы. Он слышит тебя сразу же, как только тебя охватило чувство беспомощности. И Он сразу же готов помочь тебе, как и тогда, когда Он услышал беспомощную и безмолвную молитву расслабленного.

Если ты являешься матерью, ты лучше поймешь эту сторону молитвы. Твое малое дитя не в состоянии облечь в слова даже одну единственную просьбу; и, тем не менее, оно просит, как может, посредством своего крика. И ты понимаешь его просьбу. Более того: дитю для этого даже не нужно кричать. Тебе только нужно видеть его во всей его беспомощной зависимости от тебя, и его просьба достигает твоего материнского сердца, просьба, которая звучит более убедительно, чем самый громкий крик.

Он, будучи Отцом всех матерей и детей, также принимает участие в наших нуждах. Наша беспомощность является единственной просьбой, направленной к Его отцовскому сердцу. И Он постоянно готов слышать эту просьбу и помочь нам. День и ночь Он готов делать это, хотя мы зачастую не обращаем на это внимания, не говоря уже о том, чтобы благодарить Его за это.

Будучи матерью, тебе легче понять это, чем нам. Ты день и ночь заботишься о твоем дитяти, хотя он и не сознает, что ты для него делаешь, чем ты жертвуешь и как страдаешь. Он также не благодарит тебя и часто бывает недоволен, а порою и противится тебе. Но ты не смущаешься. Ты постоянно слышишь все просьбы, которые его беспомощность направляет к твоему материнскому сердцу.

Точно так и Бог. Только с той разницей, что его действия совершенны, в то время, как человеческая любовь остается несовершенной. Как любящая мать посвящает свою жизнь уходу за своим дитем, так и вечный Бог в Своей непостижимой благодати посвящает Свою вечную жизнь заботе о Своих грешных сынах человеческих.

Таков Бог по отношению ко всем. В том числе и по отношению к необращенным людям. Ты, видимо, думаешь, что Бог тебя не любит. Иногда ты думаешь, что Бог вообще не интересуется тобой. Тебе даже порою кажется, что Бог преследует тебя Своим возмездием, разрушая все твои планы и твое счастье.

Нет, мой друг, Бог не таков. Ты просто не знаешь Его. Послушай, каков Бог: «Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных» (Мф. 5, 45). Христос использовал Свои последние силы и Свой последний момент, чтобы молиться за Своих врагов: «Отче! прости им, ибо не знают, что делают» (Лк. 23, 34). И когда Иисус в последний раз пришел в Иерусалим, и не было уже никакого средства спасти этот нечестивый и строптивый город, Он, стоя на Елеонской горе, плакал о нем, пророческим взором видя тот ужасный суд, который ожидал этот город.

Таков Бог. Он любит Своих врагов. Когда Он видит нужды нечестивых людей, их пустые радости и их заботы, их разочарования, страдания и страхи, видит то, как они неумолимо потоком времени устремляются навстречу вечным мучениям в аде, тогда их нужда и их беспомощность вопиют к Его Божественному сердцу. Он слышит этот вопль и склоняется к Своему беспомощному человеческому дитю, чтобы помочь ему. И необращенный человек принимает помощь, если она касается временных вещей. Но когда Бог предлагает ему помощь для его души, тогда беспомощный человек в страхе отворачивается и бежит от своего Бога: он не хочет обратиться!

Молитва — для беспомощных. Для беспомощного грешника, который уже не убегает от своего Бога, но остается стоять, освещенный небесным светом. Он начинает сознавать свои прежние грехи, нечистоту своего сердца, свою нераскаянность, свою холодность и равнодушие, свое негодование по отношению к Богу, к Библии и к молитве, свое слабоволие по отношению ко греху.

Что же теперь ему нужно делать?

Как и все другие, он в этой нужде взывает к Богу. Более или менее часто, более или менее регулярно. Но он не получает никакого ответа от Бога. Он чувствует себя покинутым, как человек, ладью которого ветер гонит прямо в открытое море. Он взывает изо всех сил. Он не прекращает взывать, хотя нигде не видно ни одного человека, который мог бы услышать его.

И сокрушенный грешник говорит: «Если Бог не отвечает мне, значит причина в том, что я неправильно молюсь. Может ли мой зов быть назван молитвой? Не слова ли это только, пустые слова? Не доходят ли они только до потолка? Если в моей молитве нет должной серьезности и решительной воли, то это не молитва, которую Бог может услышать».

Мой беспомощный друг, твоя беспомощность является сильной молитвой, которая поднимается к отцовскому сердцу Бога. Он услышал ее с первого момента, как только ты честно принес к Нему свою нужду. Днем и ночью Он приклоняет Свое ухо к земле, чтобы слышать, не обращаются ли к Нему где–либо Его беспомощные человеческие сыны?

Слушай дальше: не твоя молитва побуждает Бога избавить тебя. Нет, твоя молитва является результатом того, что Иисус стучал в твое сердце и сказал тебе, что Он хочет войти и помочь тебе в твоей нужде. Ты думаешь, что для тебя все закрыто, потому что ты не можешь молиться. Мой друг, именно твоя беспомощность является решающим фактором в твоей молитве.

Молиться — значит открыть свое сердце Иисусу и впустить Его. Моя беспомощность — это то, что настежь открывает двери Иисусу и дает ему доступ ко всем моим нуждам.

Но почему же Он не отвечает мне — спрашиваешь ты в своей растерянности.

Он ответил на твою молитву. Он вошел к тебе через дверь, которую ты открыл ему посредством твоей беспомощности. Он уже живет в твоем сердце и совершает в нем Свое благое дело. Ты просто еще не понял правильно его ответ. Мы молимся и получаем ответ, но не сразу понимаем ответ; часто мы понимаем его лишь долгое время спустя.

Ты сам уже наметил себе определенный ответ от Бога: мир, уверенность, радость в душе. И когда ты этого не получаешь, ты думаешь, что Бог тебе не ответил. Иисус много говорит нам и делает в нас такого, чего мы еще не понимаем. Мы нетерпеливы и хотели бы, чтобы Он говорил или делал что–то другое, точно, как Петр во время омовения ног (Иоан. 13, 1–10). Но Иисус не смущается из–за нашего непонимания. Он спокойно продолжает и говорит: «Что Я делаю, теперь ты не знаешь, а уразумеешь после» (ст. 7).

Пусть же тебя не пугает твоя беспомощность. Во всяком случае, пусть она не мешает тебе молиться. Она, по сути, является тайной и движущей силой молитвы. Тебе нужно пытаться благодарить Бога за дар беспомощности. Она является одним из величайших даров, какие только Бог может дать нам. Лишь посредством нашей беспомощности мы открываем себя, и Иисус входит в нашу нужду со всей Своей благодатью и со всеми Своими дарами.

С небес многие вещи выглядят иначе, чем с земли. И наши молитвы оттуда выглядят иначе.

Возьмем, к примеру, молитвенное общение, час молитвы. Дети Божий один за другим молятся. Сначала молятся те, кто привык громко молиться в присутствии других. Они молятся хорошо и назидательно, и когда они говорят «аминь», все единодушны в том, что это была хорошая молитва. На этом молитвенном собрании присутствует и тот, кто также хотел бы возвысить свой голос в молитве. Он знает, что, возможно, нуждается в молитве больше, чем кто–либо другой. Но ему так трудно молиться, и у него так плохо получается это! Мысли его несвязны, речь торопливая. К концу молитвы он так смущен, что забывает сказать «аминь». Он настолько разочарован и своей молитвой, и самим собой, что, когда собрание закончено, он едва осмеливается посмотреть в глаза Другим.

Но я думаю, что в небесах зазвучала новая хвалебная песнь, от радости услышать человека, который действительно молился Богу, потому что он в своей беспомощности не видел выхода. Да, такие молитвы производят впечатление на небесах.

Беспомощность во время молитвы может переживаться по–разному. В области наших чувств она может производить различные действия. Как правило, беспомощность в первое время нашей христианской жизни сильнее всего действует на наши чувства. В это время Господь смиряет наш дух и сокрушает наше сердце (Ис. 57, 15), выводя нас из состояния самоуверенности и самонадеянности. Все это нам кажется не только новым и непривычным, но и непонятным.

К сущности Бога относится то, что Он непостижим. Он так велик, что ни одно из творений не в состоянии вполне постичь Его. Так что ни один человек не может встретиться с Богом, не соприкоснувшись с Его непостижимостью. Проходит совсем немного времени, и пробудившийся грешник робко спрашивает: почему я не получаю ни мира, ни уверенности, ни радости? Почему Бог не помогает мне в моей нужде, которую я уже едва могу выносить? Почему Он допускает, чтобы я навеки погиб, когда Он видит, как мне хочется спастись? Почему Он не отвечает мне на все мои вопли о помощи?

Мы можем много страдать, желая постичь причину наших страданий и их цель. Но больше всего беспокоит нас непостижимость, которая нам начинает казаться бессмыслицей. Поэтому более, чем что–либо другое, нас смущает именно эта непостижимость Бога. Никакая другая сторона сущности Бога не потрясает так быстро нашу самонадеянность и нашу самоуверенность, как эта непостижимость.

Это побудило Иисуса сказать: «Блажен, кто не соблазнится о Мне» (Мф.11, 6).

Мы впервые подходим к такому моменту, когда мы не знаем, что нам делать. Мы не в состоянии возвратиться к старой жизни, и в то же время не можем найти путь к Богу. Мы еще не научились полностью довериться непостижимому Богу. Поэтому вся наша человеческая сущность волнуется. То, что непостижимо для нас, постоянно наполняет нас парализующим нас страхом.

Человек, который выдержит все это, не убегая от Бога и от своей собственной совести, переживет чудо: Бог сокрушит его самонадеянность и самоуверенность. Сам не понимая, как беспомощный грешник входит в общение с непостижимым Богом. Бог Сам, посредством Христа, приводит его в такое состояние, что он склоняется перед непостижимым Богом, полагаясь на Него и успокаиваясь в Нем. Тем самым в жизни грешника происходит нечто весьма важное. Он примиряется не только с Божественной непостижимостью, но и со своей собственной беспомощностью. В то время, как раньше его беспомощность приводила в волнение и страх всю его сущность, теперь он переживает ее, как естественное положение грешника перед Богом. Он теперь по опыту знает, что малое дитя не является более беспомощным в своем отношении к матери, чем он в своем отношении к Богу. Он остается беспомощным во всех сторонах своей жизни, идет ли речь о прощении грехов, или о победе над ними, или о новой жизни в его душе, или о возрастании в благодати, или о верности в его повседневном хождении перед Богом и людьми.

Теперь беспомощность по–новому входит в его молитвенную жизнь. Прежде она вызывала в нем или вопль о помощи, или приводила душу в состояние молчания. Теперь же сокрушенное сердце знает, что оно ни в чем так не нуждается, как осознать свою беспомощность и полностью вверить себя заботе Божией, как малое дитя доверяется заботе своей матери.

Поэтому сущность молитвы заключается в том, чтобы говорить Богу, какими беспомощными мы чувствуем себя. Молитва становится интенсивнее, когда Дух Божий подчеркивает нам нашу беспомощность, и мы познаем, насколько наша природа неспособна верить, любить, надеяться, служить, жертвовать, страдать, читать, молиться и бороться против влечения ко греху.

Нередко случается, что мы выходим из этого блаженного состояния беспомощности по отношению к Богу. Старая самонадеянность, прежняя самоуверенность снова поднимают голову. Вследствие этого мы снова начинаем бороться со своей беспомощностью. Она снова наполняет нас страхом и смущением. Все становится для нас неясным. Мы не уверены в прощении грехов. Из сердца исчезает мир. Равнодушие, лень и отсутствие духовных интересов наполняют душу. Грех начинает побеждать нас в нашей повседневной жизни, и дух раздражения проникает в наше служение.

Это продолжается до тех пор, пока Бог снова «сокрушит» наше сердце, и мы снова познаем, что мы являемся беспомощными грешниками, неспособными ни к чему другому, как только полностью отдаться милости, любви и заботливому попечению непостижимого Бога. И тогда беспомощность снова приведет в порядок наше отношение к Богу и к людям. И, прежде всего, она восстановит наше правильное положение в отношении молитвы.

Беспомощность в молитве очень похожа на то состояние, в котором находился расслабленный. Сначала было очень мучительно, почти невыносимо быть таким беспомощным, что он даже не мог поднести ложку ко рту или согнать муху с лица. Нетрудно представить, что он переносил все это, внутренне протестуя и изо всех сил пытаясь, как и раньше, двигать своими членами. Наконец, он вынужден был примириться со своей болезнью и покориться своей беспомощности. Он так же беспомощен, как и раньше. Но это состояние уже не пугает и не мучает его. Оно является частью его жизни и накладывает свой отпечаток на всей его сущности. Прежде всего, он нуждается в помощи. Это смиряет его. Но обрати внимание, как это смирение преобразило его. Его просьбы о помощи тихие и невзыскательные представляют из себя чуть ли не просьбы о прощении за его беспомощность. Как он благодарен за малейшую помощь! Все его мысли и планы определяются его беспомощностью. Он полностью зависит от того, кто ухаживает за ним. И мы видим, как эта зависимость производит особые отношения между ним и тем, кто ухаживает за ним.

Более прочной связи между людьми и быть не может. Точно так наша беспомощность должна соединять нас с нашим Богом, причем невозможно переоценить нашу зависимость от Него. Подумай только о таких словах Иисуса: «Без Меня не можете делать ничего» (Иоан. 15, 5). Здесь Он в одном предложении говорит то, чему мы учимся всю свою жизнь. И даже когда мы подойдем к вратам смерти, мы в совершенстве еще не научимся этому.

Я не могу не подчеркивать значение беспомощности; она является решающим фактором не только в нашей молитвенной жизни, но и во всем нашем отношении к Богу. Пока мы сознаем нашу беспомощность, нас не сможет поразить никакая трудность, не смутит нужда, не испугает препятствие. Мы ничего не ожидаем от нас самих, и поэтому все трудности и препятствия в молитве возлагаем на Бога. Так мы открываем дверь Богу и предоставляем Ему возможность проявлять Свою чудесную силу в нашей беспомощности.

Вера

Теперь я перехожу ко второй стороне того, что Бог принимает, как молитву, возносящуюся к Нему от земли, облеченную в слова или без слов. Лишь когда в наличии есть и эта сторона, сердце наше занимает такое положение, которое Бог признает за молитву, возносящуюся к Нему от земли, независимо от того, облечена ли она в слова или нет. Написано: «Без веры угодить Богу невозможно» (Евр. 11, 6). Да, без веры нет молитвы, какой бы большой ни была наша беспомощность. Лишь беспомощность и вера вместе образуют молитву. Без веры беспомощность представляет из себя лишь бесполезный крик о помощи в ночи.

Мне стоит лишь упомянуть о вере, и все те, кто молится, знают, что здесь мы касаемся самого чувствительного пункта молитвенной жизни.

Снова и снова в Библии говорится, что мы должны молиться с верою, если хотим быть услышанными.

«Если будете иметь веру и не усомнитесь, не только сделаете то, что сделано со смоковницею, но, если и горе сей скажете: поднимись и ввергнись в море, будет; и все, чего ни попросите в молитве с верою, получите» (Мф. 21, 21–22).

«Не сказал ли Я тебе, что, если будешь веровать, увидишь славу Божию?» (Иоан. 11, 40).

«Как ты веровал, да будет тебе» (Мф. 8, 13).

«Но да просит с верою, ни мало не сомневаясь, потому что сомневающийся подобен морской волне, ветром поднимаемой и развеваемой: да не думает такой человек получить что–нибудь от Господа. Человек с двоящимися мыслями не тверд во всех путях своих» (Иак. 1, 6–8).

Эти слова ввергают некоторых бедных молящихся в отчаяние и делают их такими беспомощными, что им вообще кажется невозможным молиться. Ведь это так очевидно: кто хочет молиться Богу, тот должен верить. Ведь это была бы просто насмешка над Богом, если бы к Нему обращались в молитве, не веря в услышание ее.

Но если искренне молящийся сам испытает себя во свете слов Писания, он скоро убедится, что его молитве недостает веры. Написано, что молиться нужно с верою, ни мало не сомневаясь. Однако, он поступает как раз наоборот. Он сомневается перед молитвой, он сомневается во время молитвы, он сомневается после молитвы. Он уподобляется морским волнам; ветры сомнений бросают его то туда, то сюда. Разве не к нему относятся слова Писания: «Человек с двоящимися мыслями нетверд во всех путях своих»? Он в нужде, он беспомощен — и он молится. Но он не получает того, о чем молится, хотя он молится часто и горячо; он прямо–таки вопиет к Богу за себя самого и за своих близких. После такой молитвы в его душе загорается надежда: может быть, Бог на этот раз услышит меня? И он напряженно ожидает ответа. Но снова никакого изменения! И он выносит приговор своей молитве: Бог не может услышать его, ибо он молится без веры. Он молится, сомневаясь. О, как только не пытается сомнение проникнуть в каждую молитву! Он начинает испытывать страх перед молитвой. Он боится согрешить посредством молитвы. Мой сомневающийся друг! Твое положение не так плохо, как ты думаешь. У тебя больше веры, чем ты подозреваешь. У тебя достаточно веры, чтобы молиться, достаточно веры, чтобы быть услышанным. Вера — странная вещь, часто она прячется таким образом, что мы не можем ни увидеть, ни найти ее. И однако, она здесь, и она проявляет себя совершенно определенными, ясными признаками. Об этом мы хотим поговорить подробнее.

Сущность веры прийти ко Христу. Это первый и самый надежный признак того, что вера еще жива. У грешника нет ничего, кроме грехов и вопиющей нужды. Это показывает ему Дух Божий. Вера очень просто проявляется в том, что грешник, вместо того, чтобы, как раньше, бежать от Бога и от ответственности, теперь со всеми грехами и со всей своей нуждой идет к свету Христову. Грешник, который делает это, верит.

Написано: «Приходящего ко Мне не изгоню вон» (Иоан. 6, 37). «Если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши и очистит нас от всякой неправды» (1 Иоан. 1, 9).

Именно это делали люди, которые в то время приходили к Иисусу и которым Он говорил: «Вера твоя спасла тебя». Все их дело заключалось в том, что они пришли к Иисусу и открыли Ему свою нужду — телесную или духовную, или, возможно, и ту, и другую.

Запомни простые и ясные признаки живой веры: человек видит свою нужду, соглашается со своей беспомощностью, идет к Иисусу, говорит Ему, как плохо обстоит дело с ним, и передает свое дело в руки Иисуса. И теперь мы можем сами сказать себе, сколько нам нужно иметь веры, чтобы молиться. Если мы в нашей беспомощности обращаемся к Иисусу, нашей веры достаточно.

Здесь мы можем ясно видеть, что истинная молитва является плодом беспомощности и веры. Беспомощность становится молитвой в тот момент, когда ты идешь к Иисусу и откровенно, с полным доверием, говоришь с Ним о своей нужде. Это и называется верить.

В самой сущности молитвы заключается то, что этой веры достаточно для молитвы. Мы уже видели, что для молитвы нужно лишь то, чтобы открыть двери Иисусу, чтобы Он мог в нашей нужде и беспомощности проявить Свою чудесную силу. Наша вера не помогает Иисусу исполнить нашу просьбу. Иисус не нуждается в помощи, Он нуждается только лишь в том, чтобы иметь доступ к нам. Наша вера не вводит Иисуса в нашу нужду и не пробуждает Его интерес к нам. Его очи уже давно направлены на нас! Он давно уже хочет войти в нашу нужду, чтобы помочь нам. Но Он не может войти прежде, чем мы «откроем дверь», т.е. прежде, чем мы, посредством молитвы, допустим Его помочь нам.

Состояние сомнения и внутренней неуверенности, которая так часто охватывала тебя как перед твоей молитвой, так и после молитвы, ты назвал неверием. Здесь некоторое смешение понятий, которое, к сожалению, очень распространено и которое очень вредит молитвенной жизни. Неверие — это нечто совершенно иное, чем сомнение. Неверие — это состояние воли, которое проявляется в том, что человек не хочет верить, т.е. не хочет увидеть свою нужду и осознать свою беспомощность, не хочет идти к Иисусу, чтобы честно и с полным доверием говорить с Ним о своих грехах и своей нужде. Сомнение же — это страдание, это боль, это слабость, которая временами охватывает веру. Мы можем охарактеризовать его, как болезнь веры. Эта болезнь, как и всякая болезнь, может проходить более или менее тяжело и быть более или менее затяжной. Однако если мы воспринимаем ее, как страдание, как боль, которая постигла нас, то она теряет свое пугающее и смущающее нас жало.

Все страдания, постигающие нас, должны служить к нашему благу. Так и страдания веры. Таким образом, это не так опасно, как мы думали. Это не опасно ни для нашей веры, ни для нашей молитвы. Это служит к тому, чтобы сделать нас беспомощными. И, как мы уже видели, именно беспомощность является движущей силой молитвы. Ничто так не содействует нашей молитвенной жизни, как это переживание нашей беспомощности.

Эти последние мысли, на первый взгляд, противоречат приведенным выше местам Писания. Эти места прямо утверждают, что сомневающийся не может ожидать услышания своей молитвы. Однако, эти слова нельзя вырывать из контекста. Нам необходимо сравнить их с другими местами Писания, выражающими подобные мысли. Одно из характерных кратких сообщений мы находим в Мр. 9, 14–30:

В то время, как Иисус и три Его ученика были на горе, где произошло преображение Господа, один человек привел к остальным ученикам своего бесноватого сына, но они не могли изгнать из него злого духа. Когда Иисус возвратился, отец поспешил привести своего сына к Нему. В ответ на вопрос Иисуса он рассказал, сколько времени мальчик страдает и как ужасны его мучения. И в своем горе он просит: «Если что можешь, сжалься над нами и помоги нам». На это Иисус ответил: «Если сколько–нибудь можешь веровать, все возможно верующему». Отец понял всю серьезность слов Иисуса и воскликнул: «Верую, Господи! помоги моему неверию!»

Здесь мы имеем типичный пример сомневающейся веры. Сомнение здесь, как это обычно и бывает, развивается в двух направлениях: частью оно касается Бога, частью нашей веры. Тот человек говорит точно то, что он и чувствует: «Если что можешь, сжалься над нами и помоги нам». Таким образом, он не вполне уверен, может ли Иисус помочь. На это Иисус ответил: «Все возможно верующему». Человек этот почувствовал истинность слов Иисуса и в то же время слабость своей веры. В этот момент все для него было поставлено на карту. И он не видит другого выхода, как признаться в том, что в его сердце происходит борьба между верой и сомнением: «Верую, Господи! помоги моему неверию». Это весьма характерно, что он употребляет выражение «неверию». Он сам рассматривает свое сомнение, как неверие. Так обычно и бывает, что искренне верующий человек строго и немилосердно судит самого себя. Однако Иисус по–другому смотрит на эту сомневающуюся, шаткую и колеблющуюся веру. В глазах Иисуса это вера. Это видно уже из того, что Он исцелил мальчика. Если бы это сомнение отца было неверием, то Иисус не мог бы совершить исцеление (ст.23). Еще яснее эта мысль выражена в Мр. 6, 5–6: «И не мог совершить там никакого чуда… И дивился неверию их».

Видишь, какой слабой, неуверенной и сомневающейся может быть вера! Обрати также внимание, как в момент молитвы вера сама о себе судит, как о неверии. И, однако, вера здесь в наличии была. Она оказалась достаточной, чтобы Иисус смог совершить одно из Своих самых чудесных исцелений. Ученики ничего не могли сделать над этим бесноватым мальчиком.

Как же объяснить тот факт, что человек с такой слабой, неуверенной и сомневающейся верой смог быть услышан и получить помощь? Он нашел правильный путь. Он подошел к Иисусу. Он изложил перед Ним свое страдание. А также он изложил перед Ним свою нужду в вере, и как он был полон сомнений.

После того, как мы поняли сущность молитвы и веры, наша молитвенная жизнь, без сомнения, станет проще и легче.

Прежде всего, нам стало ясно, что услышание молитвы не зависит от наших чувств или мыслей до, в продолжение или после молитвы. Пример несчастного отца в Мр. 9 ясно говорит нам об этом.

Его чувства до, во время и после молитвы были, конечно, безрадостными. Положение казалось безвыходным. Ученики пытались исцелить мальчика, но это им не удалось. Затем пришел Иисус. И Он сказал серьезное слово о вере. Разве этот бедный человек, когда он в своей вопиющей нужде воскликнул: «Верую, Господи! помоги моему неверию» — не считал все потерянным? Его мысли не были более возвышенными, чем его чувства. Мы можем немного судить об этих мыслях по словам: «Если что можешь»; он, следовательно, совершенно не был уверен, что Иисусу удастся достигнуть большего, чем его ученикам. И когда он из слов Иисуса понял, что это зависит и от него самого, от его веры, он впал в еще большее отчаяние. Он точно знал, что внутренне он колебался между верой и неверием.

Да, здесь есть нечто и для нас; когда мы молимся, с нами бывает точно так. Мы также колеблемся между сомнением и верой. Мы совершенно не уверены, правильно ли мы молимся и соответствует ли наша молитва воле Божией. И даже когда мы уверены, что молимся по воле Божией, в нашей молитве часто так мало серьезности и благоговения, что мы уже поэтому сомневаемся в ее услышании; мы даже воспринимаем почти как насмешку над Богом с таким настроением вообще молиться.

В такой момент хорошо знать, что нашей веры достаточно, когда мы с нашей нуждой идем к Иисусу, чтобы принести ее Ему. И когда в нашем сердце много сомнений и мало веры, мы можем сделать то, что сделал этот отец, который пришел к Иисусу: мы можем сказать Ему о нашем сомнении и о нашей слабой вере. И нам станет легче, и мы молимся уже более уверенно. Мне не нужно пытаться форсировать мою веру или изгонять сомнение из моего сердца; и то, и другое было бы безнадежно. Скорее мне стало ясно, что я могу со всякой нуждой, какой бы тяжелой она ни была, прийти к Иисусу, мои сомнения и слабость моей веры не должны удерживать меня от этого. Я лишь говорю Ему, как слаба моя вера. Тем самым я открываю Иисусу мое сердце, и Он начинает слышать мою молитву.


Поделиться с друзьями:

mylektsii.su - Мои Лекции - 2015-2024 год. (0.012 сек.)Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав Пожаловаться на материал