Скептицизм внутри

Сомнения испытывают сами американцы. Нельзя сказать, что американские политики и их советники, софистичная и изощренная среда заокеанской политологии, не ощущают хрупкости любого владычества, опасности подняться над другими. Здесь меньше, чем могло бы быть, иллюзий относительно союзнической верности и лояльности. Напротив, немалое число американских политологов весьма критично оценивают теряющих критическое чутье идеологов имперской системы. Как формулировал весной 2002 г. известный американский обозреватель У. Пфаф, «похоже, что многие в администрации Буша убеждены, что военной силой можно добиться желательного разрешения политических проблем. Они полагают, что Ариэль Шарон делает то, что нужно делать в его ситуации. Грубой силой можно решать политические проблемы, но этот метод обычно несет с собой новые проблемы… Эдмунд Берк однажды заметил, что для нации нет большего бедствия, чем порвать со своим прошлым… Холодная война оторвала США от прошлого. После окончания ее возврата к прошлому не произошло. Стратегам в Вашингтоне статус империи представляется удачным выбором. Считается, что таким образом удастся увеличить стабильность международного сообщества и решить проблему терроризма, государств-изгоев, оружия массового поражения и т. д. Но американское политическое, экономическое и культурное влияние не носит стабилизирующий характер. Оно опрокидывает прочные структуры, преследуя добрые или дурные цели. Администрация Буша – это правительство крестоносцев».

Критически оценивая глобальный мессианизм, значительная часть американской элиты выражает сомнения и в потенциале США. В частности, патриарх американской политологии Дж. Кеннан с недоверием относится к способности Соединенных Штатов осуществлять мировую гегемонию: «Перед нами в высшей степени нестабильный и неудовлетворенный мир – преисполненный противоречий, конфликтов и насилия. Все это бросает нам такой вызов, к которому мы не готовы. В течение 60 лет внимание наших руководителей и общественного мнения было монополизировано совсем другими угрозами… Наши государственные деятели и общественность не приспособлены реагировать на такую мировую ситуацию, в которой нет четко выраженного фокуса для проведения национальной политики». Кеннан констатирует факт, что Вашингтон оказался неготовым к решению проблем XXI века, проблем несклонного быть управляемым внешнего мира. Сторонники этой точки зрения сомневаются в необходимости «глобальной вахты», способной вызвать вовне неприятие Америки, а внутри американского общества – перенапряжение.

Внушительное число аналитиков утверждает, что «однополярность – это иллюзия, это краткий момент, который не может длиться долго». «Почему, – пишет американский исследователь Г. Уиллс, – другие нации обязаны следовать за руководством США, а не за национальным руководством?» Ф. Закария предсказывает, что «подъем антиамериканских настроений будет ощутим во всем мире – от коридоров Кэ д'Орсэ до улочек Южной Кореи дипломаты будут высказывать свое недовольство американской демонстрацией силы». Благожелательная гегемония – этот американский словесный оборот воспринимается в остальном мире как нарушение логики. Британский дипломат пишет: «О желании мира иметь американскую гегемонию можно услышать только в Соединенных Штатах. Повсеместно в других местах говорят об американском высокомерии и односторонности». Америка не всегда права, более того, она часто не права и сомнамбулически не ощущает этого, находя новый Вьетнам, новое Сомали, новое Косово. «А если наши ракеты, – пишет американец Э. Басевич, – сокрушат пассажирский поезд, убьют незадачливых беженцев или поразят зарубежное дипломатическое представительство, мы выражаем соболезнование в ожидании, что наши жертвы поймут нас».