Студопедия

Главная страница Случайная страница

КАТЕГОРИИ:

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Мина национального вопроса






Другим неожиданным для советских властей последствием демократизации общественной жизни оказались взрывной рост национализма, обострение межнациональных отношений и, наконец, образование мощных сепаратистских движений. Разочарование в коммунистических идеалах вело к оживлению националистических идеологий — наиболее простого и универсального выхода «широких масс» из состояния социального разочарования. Восстановления своих попранных прав потребовали народы, подвергшиеся принудительным переселениям в сталинское время. Ленинско-сталинский Союз, «нерушимость» которого обеспечивалась механизмом репрессий, затрещал по швам немедленно вслед за ослаблением партийной «вертикали». Как только страх тотального насилия ушел (а это произошло в первый же год «перестройки»), национальная мина, заложенная создателями Союза, взорвалась.

Видимость благополучия по части «нерушимой дружбы народов» была нарушена уже в марте 1986 года, когда произошли массовые драки между русскими и якутами — студентами Якутского государственного университета. Инцидент «спустили на тормозах», в результате чего националы удостоверились в отсутствии у союзного центра решимости и далее применять жестокие репрессии. Национальные движения начали расти как грибы после дождя.

Одна из первых организаций такого рода — патриотическое движение «Память» — возникло в 1985 году как объединение культурно-просветительных, историко-краеведческих и трезвеннических организаций. Но уже в конце года у руля там оказались радикальные националисты. 21 мая 1986 года новый лидер движения Дмитрий Васильев опубликовал «Обращение патриотического общества „Память“ к русскому народу, ко всем народам нашей великой державы», в котором, ссылаясь на «Протоколы сионских мудрецов», трактовал экономический кризис как результат еврейских происков и призывал превратить перестройку в борьбу с «сионистской агентурой».

Национальные отношения портились, часть консервативной номенклатуры готовилась отстаивать свои господствующие позиции под националистическими знаменами. Генеральный секретарь ЦК КПСС продолжал произносить ритуальные заклинания, вроде того что «в СССР в принципе решен национальный вопрос», но их магическая сила иссякла.

Летом 1988 года начинается формирование республиканских «народных фронтов». Требования фронтов были поначалу в высшей степени умеренными. Хартия народного фронта Эстонии, опубликованная 9 сентября, главной целью организации провозглашала «поддержку курса КПСС на перестройку», и лишь в конце списка значилась защита республики от «диктата и засилья союзных ведомств». Но постепенно руководящие позиции во всех фронтах занимают радикалы, все громче начинают звучать голоса о «советской оккупации» Прибалтики в 1939–1940 годах и необходимости восстановления государственной независимости.

Наиболее губительные последствия для союзного руководства имел конфликт Азербайджана и Армении из-за Нагорного Карабаха (армянское название — Арцах) — области, заселенной преимущественно армянами и «прирезанной» в 1920-е годы к Азербайджану, ради умиротворения Турции. В советские времена автономная область была «падчерицей» республиканского руководства, обделявшего ее разного рода централизованно распределяемыми ресурсами, и среди армянского населения росло желание перейти под юрисдикцию Армении.

Первые митинги с такими требованиями прошли в области в октябре 1987 года и вызвали ответные манифестации в Баку. Обстановка накалялась. Вялая реакция руководства СССР приводила к тому, что верх на обеих сторонах конфликта брали экстремисты, подталкивавшие к «силовому решению вопроса». 26 февраля 1988 года Горбачев в очередной раз призвал «трудящихся» Армении и Азербайджана «сосредоточиться на решении конкретных экономических, социальных, экологических и других проблем». 27 февраля в Сумгаите началась резня армян. Милиция бездействовала, и для прекращения погромов с большим запозданием были двинуты безоружные курсанты военных училищ, падавшие в обморок при виде обезображенных трупов.

Набирающий силу экономический кризис усиливал стремление республик и даже отдельных регионов к обособлению. Начинают создаваться таможенные барьеры, на дорогах выставляются заставы, не допускающие вывоза из области дефицитной продукции. Повсеместно вводятся «талоны» — аналог «карточек» сталинской эпохи, воспользоваться которыми мог только местный житель. Помимо водки и табака вскоре начинает нормироваться и «раздача» основных продовольственных товаров — мяса, колбасы, масла… В Казани вдобавок к 17 видам повсеместно принятых талонов вводятся карточки на гробы. Единое экономическое пространство начинает распадаться.

В тех республиках, где внутренние национальные отношения были осложнены сепаратизмом автономий, использование силы союзным центром во всех случаях приводило лишь к укреплению «националов» и ожесточению конфликтов. 4 апреля 1989 года в Тбилиси начался массовый митинг, организованный лидером «неформального объединения» национальной оппозиции Звиадом Гамсахурдиа (сыном классика грузинской литературы Константина Гамсахурдиа), с требованиями не допустить выхода Абхазии из состава Грузии. 9 апреля войска по распоряжению командующего Закавказским военным округом генерал-полковника Н. Н. Родионова разогнали митингующих «саперными лопатками». Сотни людей были ранены, 19 — погибли, в том числе и беременные женщины. Арестованный Гамсахурдиа сделался национальным героем.

Существование СССР в прежнем унитарном виде оказалось под вопросом. Для преодоления экономического кризиса и радикальной перестройки «советской федерации» необходимы были решительные действия союзных властей. Но Горбачев избрал уклончивую и потому обреченную на неудачу политику «центризма».

Самоубийство «центра»

На исходе 1987 года Михаил Горбачев предпринял попытку обновить партийный идеологический арсенал доктриной «общечеловеческих ценностей». Первоначально это средство предназначалось «для наружного употребления». К числу «общечеловеческих» были отнесены задачи поддержания мира, разоружение и предотвращение экологической катастрофы.

Однако постепенно под давлением журнальной публицистики и более радикальных соратников в ЦК Горбачев начал включать в число «общечеловеческих ценностей» права человека, идеал правового государства и даже основные элементы «западной» модели политической демократии, например, разделение властей.

В связи с этим у Горбачева обнаружились критики как «слева», так и «справа». Причем термины эти приобрели совершенно несвойственное им прежде и ныне утраченное значение. «Левыми» назывались противники Горбачева, упрекавшие его в непоследовательности и медлительности. Лидером этого направления осенью 1987 года стал Борис Ельцин, выступивший в октябре на пленуме ЦК с резкой критикой консерваторов в ЦК.

«Справа» на Горбачева вели наступление ортодоксальные коммунисты. Манифестом этого направления стала статья Нины Андреевой «Не могу поступаться принципами», опубликованная 13 марта 1988 в газете «Советская Россия». Автор — дотоле никому не известный преподаватель одного из ленинградских институтов — осуждала руководство партии за отказ от принципов классовой борьбы и сталинских методов «социалистического строительства». Статья была воспринята как «установка» ЦК и перепечатана во всех областных партийных газетах, что вызвало немалое смущение умов. Публикация случилась в момент отъезда Горбачева в очередное зарубежное турне. На заседании политбюро сразу после его возвращения Лигачев, поддержанный Громыко и Воротниковым, защищал сочинение Андреевой как «образец партийной публицистики». Большинство политбюро вслед за Горбачевым осудило «антиперестроечный манифест» и поручил А. Н. Яковлеву подготовить ответ. 5 апреля в «Правде» была опубликована редакционная статья «Принципы перестройки: революционность мышления и действия», где Андреевой была дана резкая отповедь. «Демократы» вздохнули с облегчением. Сам же Горбачев заговорил, что перестройке угрожают две опасности: ельцинский «авангардизм» слева и сталинистский консерватизм — справа. Между этими Сциллой и Харибдой Горбачев пытался проводить линию «центризма».

Основные контуры политической реформы были намечены на XIX Всесоюзной партконференции, проходившей в Москве с 28 июня по

1 июля 1988 года. Горбачев не позволил консерваторам свернуть разговор на частные усовершенствования хозяйственного механизма. Конференция провозгласила целью политических реформ построение в СССР «правового государства», для чего предполагалось прежде всего лишить партийные органы хозяйственно-распорядительных функций, передав их советам, обновленным в соответствии с принципами парламентаризма. Согласие партийной номенклатуры на передачу власти советам было куплено оговоркой о совмещении постов председателя совета и партийного комитета соответствующего уровня. Планировалась и реформа «советского федерализма», «расширение прав союзных республик и автономных образований путем разграничения компетенции Союза СССР и советских республик, децентрализации, передачи на места ряда управленческих функций». В качестве ближайшего конкретного шага в реализации этой программы предстояло собрать Съезд народных депутатов СССР в составе 2250 человек. Причем две трети его состава должны были избираться непосредственно гражданами «на альтернативной основе», а треть — «общественными организациями».

На конференции «левые» и «правые» вступили в лобовую конфронтацию. На заседании, которое транслировалось (небывалое новшество) в прямом эфире, лицом к лицу столкнулись Борис Ельцин и Егор Лигачев. Ельцин резко выступил против камуфляжного «совмещения постов», требовал ввести возрастной предел для членов Политбюро и утверждал, что «если бы на месте товарища Лигачева был какой-то другой человек, то перестройка пошла бы быстрее». Неповоротливый Лигачев только и мог ответить: «Борис, ты не прав!» Тем не менее Ельцин принес повинную за чрезмерно острое выступление на октябрьском пленуме и просил о «политической реабилитации». Лидеры правых и левых были одинаково унижены, а решения конференции, казалось, укрепили позиции Горбачева в борьбе с наметившимися крайностями политического спектра.

Но настроение страны быстро менялось ввиду хронического отсутствия стирального порошка и под влиянием либеральной публицистики, которая в тот период оказалась талантливее как коммунистической, так и националистической. Авторитет КПСС неудержимо падал. «Первые лица» советско-партийной номенклатуры проигрывали на всех альтернативных выборах. Неизменно поддержку получали те лидеры, которых номенклатура хотела «утопить». Опальный Борис Ельцин получил в Москве 89, 4 % голосов. Молодежь шла на выборы под лозунгом «Борис, ты прав!».

Не оправдали надежд консерваторов назначенцы на съезд от «общественных организаций». От КПСС, ВЛКСМ и Комитета советских женщин действительно были избраны в основном консерваторы. Однако сотрудники исследовательских институтов Академии наук подняли форменный бунт и не позволили Президиуму Академии сформировать депутацию по своему вкусу, а в публичной полемике победу одержали «демократы». От Академии были избраны недавний политический ссыльный Андрей Сахаров, Николай Шмелев, Александр Яковлев, Геннадий Лисичкин и Юрий Карякин, составившие на съезде ядро радикальной оппозиции.

В начале работы съезда, длившегося с 25 мая по 9 июня 1989 года, тон задавало послушное воле начальства большинство провинциальных делегатов. Горбачев был избран Председателем Верховного совета. Съезд провозгласил, что принимает на себя всю полноту власти в стране, а, чтобы никто особенно не обольщался относительно природы этой власти, избранный заместителем Горбачева А. И. Лукьянов предупредил: «Тот, кто под лозунгом „Вся власть Советам! “ подразумевает власть без партийного руководства, сознательно тянет нас на семь десятилетий назад».

Однако при избрании членов Верховного совета, который отныне должен был стать профессиональным постоянно действующим органом, а не собираться, как в советские времена, на три дня в год для «штемпелирования» партийных директив, случился скандал. Аппаратчики подготовили списки загодя, и Горбачев искусно пресекал все попытки «демократов» развернуть о них дискуссию. Но на третий день работы съезда «демократы» взбунтовались: ректор Московского историко-архивного института Юрий Афанасьев публично обвинил Горбачева в том, что он, опираясь на «агрессивно-послушное большинство» съезда, формирует «сталинско-брежневский» Верховный совет.

Депутаты съезда были организованы в региональные группы, от которых назначались ораторы. «Демократам» при такой постановке дела слово доставалось редко, и 7 июня Гавриил Попов объявил о формировании Межрегиональной депутатской группы, лидерами которой стали Андрей Сахаров, Юрий Афанасьев и Борис Ельцин. В группу вошли 388 депутатов, стремившихся к ускорению реформ.

Политика бесповоротно стала публичной. В октябре 1987 года власти не разрешили напечатать выступление Ельцина на пленуме ЦК (сегодня только очень зоркий глаз способен увидеть содержащуюся в нем «крамолу»), в мае 1989-го в прямом эфире на всю страну произносились речи, какие прежде, таясь от детей, вели вполголоса по ночам на кухнях. Страна приникла к экранам, боясь пропустить хотя бы одно выступление «демократов». Телевизоры выставляли в окна первых этажей, и прохожие толпами собирались у них во время очередного острого выступления. «Межрегионалы», на съезде составлявшие меньшинство, стали лидерами общественного мнения.

На II съезд народных депутатов в декабре межрегиональная группа явилась значительной общественной силой и выступила с развернутой программой радикальной политической реформы. Главным пунктом было требование отмены 6-й статьи конституции, закреплявшей монополию КПСС на власть в качестве «руководящей и направляющей силы» общества. Председательствующий на съезде Горбачев грубо заткнул рот Сахарову, огласившему реформаторскую программу, и через два дня после этой стычки академик скончался. Безусловным лидером «демократов» теперь стал Ельцин.

Влияние идей межрегиональной депутатской группы было гораздо более значительным, чем доля их на съезде. Опросы общественного мнения показывали, что требование об отмене 6-й статьи поддерживало в целом по стране более половины граждан, а в крупных городах до 70 %.

В экономической политике «межрегионалы» требовали немедленного ускоренного перехода к рынку и демонтажа «унитарно-имперского государства», образования новой добровольной федерации. В ответ

24 мая 1990 года председатель Совета министров СССР Николай Рыжков обнародовал в Верховном совете правительственную программу действий по «переходу к регулируемой рыночной экономике» за 10–15 лет. В качестве первого шага предусматривалось вместо либерализации цен их повышение вдвое, а на хлеб — втрое. Через два часа после трансляции рыжковского доклада последние остатки товаров были сметены с прилавков государственных магазинов. Страна перешла на «натурообмен»: бригада артистов получала за концерт три курицы и два десятка яиц. Народ перестал верить в способность КПСС изменить положение к лучшему даже во главе с генсеком-реформатором.

Стремление к обособлению от консервативного центра усиливалось. В августе 1989-го прибалтийские народные фронты, не дожидаясь решения союзной комиссии о пакте Молотова — Риббентропа, провозгласили целью полную независимость своих республик и уже весной 1990-го пришли к власти в результате парламентских выборов. В январе 1990 года российские «демократы» приняли на вооружение новую стратегию — завоевать большинство в России, объявить о ее суверенитете и проводить реформы независимо от «союзного центра». С этой целью был создан предвыборный блок «Демократическая Россия». Учредителями его выступили кандидаты демократической ориентации от 22 регионов России. Программа блока повторяла требования «межрегионалов».

Одновременно на Горбачева усиливали натиск консерваторы. В феврале 1990-го на пленуме ЦК его обвинили в «мягкотелости». Горбачеву, Яковлеву и Шеварднадзе досталось за провал экономических реформ, развал Варшавского блока и отказ от коммунистической идеологии. Впервые перед Горбачевым встала необходимость выбирать между правыми и левыми. Он склонился к союзу с «правыми», и «Правда» напечатала серию статей с разносной критикой «демократов», а местные партийные комитеты, приняв, по обыкновению, эти статьи за руководство к действию, приступили к исключению из партии сторонников «Демократической платформы» — фракции, созданной в январе 1990 года лидерами Межрегиональной депутатской группы.

Несмотря на агитацию против «Демократической России» в центральных СМИ, 4 марта на выборах народных депутатов РСФСР блок одержал уверенную победу и сформировал крупнейшую фракцию съезда. «Демократы» Гавриил Попов и Анатолий Собчак возглавили советы в столицах. Популярность Горбачева к этому времени упала настолько, что он даже не решился идти на всенародные выборы и 15 марта был избран президентом СССР на съезде народных депутатов голосами «центристов». Против кандидатуры Горбачева голосовали как «демократы», так и «державники» — сторонники сильного унитарного государства, образовавшие группу «Союз».

16 мая открылся Первый съезд народных депутатов РСФСР, проходивший в упорной борьбе между «демократами» и коммунистами-консерваторами. Основная борьба проходила за состав Верховного совета и пост его председателя. 28 мая Горбачев выступил на съезде с призывом голосовать против Ельцина и поддержал лидера Компартии России Полозкова. 29 мая председателем Верховного совета РСФСР был избран Ельцин 535 голосами против 502, а его заместителем стал экономист-реформатор, заведующий кафедрой в Московском институте народного хозяйства, Руслан Хасбулатов. 12 июня в последний день работы съезд принял декларацию о государственном суверенитете РСФСР. Примеру России вскоре последовали все остальные республики СССР, принявшие аналогичные декларации. Первоначально суверенитет означал только верховенство республиканских законов над общесоюзными, то есть речь шла лишь о новом распределении полномочий между республиками и «союзным центром», однако в дальнейшем логика политической борьбы привела к радикальному пересмотру понятия «суверенитет».

Горбачев тем временем продолжал лавировать между «демократами» и консерваторами, но такое лавирование не могло продолжаться долго. Взрыв произошел на XXVIII съезде КПСС в начале июля 1990 года. Одобренная съездом платформа «К гуманному демократическому социализму» была невнятным клоном программных документов европейских социал-демократов. А новый устав, формально допускавший сосуществование внутри КПСС фракций, в действительности лишь усиливал влияние партийной верхушки. 10 июля Горбачев был избран Генеральным секретарем партии голосами партийного «болота». Тогда Борис Ельцин заявил о выходе из КПСС и демонстративно покинул зал. Его примеру последовали Попов и Собчак, а затем еще 54 народных депутата России, написавшие в коллективном заявлении, что «надежды на преобразование КПСС в парламентскую партию оказались иллюзорными». Покинувшие КПСС призывали «всех сторонников обновления страны к объединению» в общественном движении «Демократическая Россия».

С выходом радикальных «демократов» из КПСС закончился период, когда движение обновления питалось идеалом социализма с «человеческим лицом». Теперь оппоненты КПСС, взявшие верх в республиканских органах власти, приняли на вооружение откровенно антикоммунистическую идеологию. В союзном правительстве, напротив, верх взяли консерваторы, подталкивавшие Горбачева к применению силы для сохранения унитарного, по существу, Союза. Ни одна из сторон не имела опыта политического действия в условиях реальной демократии, неизбежно сопряженного с поиском компромиссов. Лобовое столкновение делалось неизбежным.


Поделиться с друзьями:

mylektsii.su - Мои Лекции - 2015-2024 год. (0.009 сек.)Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав Пожаловаться на материал