Евангелическа набожность

Если мы пойдем сегодня в книжный магазин и поищем отдел «Эзотерика», то столкнемся с представлением о мире, пытающимся проникнуть в тайны человеческих жизненных возможностей. Тут идет речь о духовных источниках силы, потоках энергии, с которыми мы можем вступать в контакт, о нерукотворных ресурсах энергии, и мы будем приглашены познавать и позитивно развивать эти жизненные возможности. Христианска вера, напротив, не обещает людям отрыть все эти скрытые резервы развития, а учит о том, что жизнь есть больше, чем то, что мы из нее делаем. Все мы гораздо богаче и разнообразнее, чем мы сами о себе думаем, переживаем, чувствуем или верим, поскольку мы живем благодаря противоположному, благодаря «Ты». В христианском понимании, наша жизнь имеет глубину, которую невозможно измерить силой собственного развития, но которая получает свое основание только из связи с Другим, только из связи с Богом. Это – ядро Благой Вести. Таким образом, христианская вера ориентирована, так сказать, «на связь», а не на «развитие». Утешение и обретение смысла содержится в текстах христианской традиции, поскольку там говорится прежде всего о «со-бытии», о руководстве Бога, там сказано: «Не бойся!». В тайной вечере речь идет об отношении к Иисусу Христу, а не о «лекарстве бессмертия»; Дух Божий – не анонимный источник энергии, Он действует как Господь, творящий жизнь в общине посредством своей связи с людьми.

Отказ от персонального языка и его последовательная замена представленими, ориентированными лишь на саморазвитие личности, изменила бы нашу евангелическую набожность. Где бы осталось тогда то изначальное доверие, которое выражено в псалмах: «даже странствуя в долине тьмы, я не ведал бы несчастий, потому что Ты со мной» и «если только Ты со мной, я не прошу ничего у неба и земли»? И где была бы уверенность в том, что благодать есть нечто иное, нежели безличный источник энергии, а именно обещание держащего нас в своей руке Бога? Там, где духовность выражена в образцах, сориентированных на развитие способностей, возникают в конце концов тяжелые нагрузки для человека. Страдающие и ощущающие себя недостаточно совершенными люди здесь «сами виноваты», так как не смогли развить себя в направлении целостности, не смогли развернуть свои внутренние жизненные возможности и им не удалось самостоятельно сконструировать смысл жизни. Но в человеческих судьбах зачастую и невозможно найти смысл. Между реалистической картиной мира человека и высказываними о надежде и утешении христианской религиозной традиции имеется тесная взаимосвязь. Еще не состоявшаяся, фрагментарная жизнь не есть нечто отрицательное. Даже непонятные для нас, людей, стороны жизни могут быть названы перед Богом в надежде на приятие, утешение, прощение. Жизненные срывы могут оказаться снятыми в отношении к Богу-Отцу, к Иисусу Христу, Господу и Брату, и Святому Духу, пребывающему в сообществе святых. Жизненные сломы в евангелической набожности не должны вытесняться принуждением к позитивному мышлению.