Студопедия

Главная страница Случайная страница

КАТЕГОРИИ:

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Никита Карацупа Записки следопыта






Никита Федорович Карацупа Записки следопыта

 

Серия: Всё о собаках

 

Scan, OCR, spellcheck, создание документа – TaKir, 2010

https://reeed.ru/lib/

«Никита Карацупа. Записки следопыта»:

Граница; Москва; 1998; ISBN 5-86436-264-6


Аннотация

 

Герой Советского Союза, полковник Никита Федорович Карацупа (1910–1994) – прославленный пограничник, легендарный следопыт. Ему выпало редкое в жизни счастье – всенародное признание и любовь. Слава его была велика, но он оставался необычайно скромным человеком.

Эта книга – о детстве героя-пограничника, о его становлении, как следопыта. Это – последнее слово Никиты Федоровича, по сути его завещание и напутствие новым поколениям воинов границы.


Никита Карацупа Записки следопыта

 

«КАРАЦУПА ВЕРНЕТСЯ…»

 

 

Почему я взялся за воспоминания? Только ли потому, что захотелось оглянуться на свою жизнь? В моем возрасте это желание естественное. И все же главная причина – не в этом. Я почувствовал, что сейчас нужна такая книжка…

В книге этой только факты. Может быть, они помогут кому-то непредвзято взглянуть на наше время и понять нас. Мы были искренними. Мы были преданы делу – тяжелому, трудному, которое граничит с подвигом. Хотели мы того или нет, такой была наша жизнь, и нужно было этой жизни соответствовать. А как иначе?

Я написал эту книгу на память российским пограничным войскам, внукам-правнукам, стране своей. На добрую память о нашем поколении. Мы в чем-то могли ошибаться, чего-то могли не знать или не понимать, но Родину свою любили искренне, ей служили и берегли ее, не жалея себя.

Когда оглядываешься на прожитую жизнь, в какие дали далекие приходится всматриваться! Я из эпохи уже другой смотрю в эпоху прежнюю, и обе эти – не чья-нибудь, моя жизнь, жизнь моих сверстников. По мере того, как мы сначала мужали, а потом старели, мы не замечали, как не только для окружающих, но и для самих себя становились легендой. Разводили-разлучали нас дозорные тропы, но и сводили вновь. И вот, свидевшись через много лет, сядем, бывало, тесным кругом за чашкой чая, начнем вспоминать жизнь свою и удивляемся: мы ли это были? Друзья о тебе рассказывают – а ты будто о приключениях героя какого-то слушаешь. И странно это – увидеть себя со стороны…

 

– Поверишь ли, Никита? С ног сбились, тебя разыскивая! – горячится Фокин, бывший начальник заставы, вспоминая один эпизод нашей общей с ним биографии, когда я вдруг «пропал» на участке его заставы. – Высылаю наряд за нарядом, каждый час соседние заставы обзваниваю, и все напрасно. Ты словно сквозь землю провалился…

– После обеда, – продолжает Фокин, – приехал на заставу комендант пограничного участка Соловьев. Спросил с порога:

– Вернулся?

– Пока нет, – отвечаю и тут же оправдываюсь: – Кого другого тотчас хватились бы, а с Карацупой и раньше такое случалось.

Комендант взглянул на карманные часы.

– Пятнадцать часов прошло! Ну и где же этот знаменитый следопыт? Уж не по ту ли сторону границы? …

Я молчу. И комендант молчит: понимает, что хватил лишку. На границе, конечно, всякое случается, но чтобы Никита впросак попал – это в голове не укладывалось.

– Не волнуйся, Фокин, – как бы меня успокаивая, произнес комендант. – Вернется твой Карацупа, жив и невредим.

Так он до самого вечера и приговаривал.

– Поверишь ли, Никита, – завершает рассказ мой собеседник, волноваться мы волновались, но едва доложил часовой, что ты возвращаешься, все наши страхи надуманными показались. Даже устыдился я: чего попусту всполошились? Ведь это же Карацупа.

 

Посидишь-послушаешь сослуживцев и задумаешься: так ли оно было? Уже тогда сложилась легенда или сегодня, задним числом, она дописывается – обрастает подробностями, порой невероятными?

Впрочем что же тут невероятного? Взять, к примеру, эпизод, о котором вспомнил Фокин. Более чем через сутки вернулись мы с Ингусом на заставу. Не с пустыми руками вернулись. И для волнений у наших начальников, признаться, были все основания.

 

 

Ингус насторожился. Что ты, друг мой, учуял? Пес поднял голову, внимательно посмотрел на меня, обнюхал воздух и направился к березовому пню. Покружил вокруг него и сел, меня поджидая. Я подбежал и увидел отпечатки конских подков. Довольно странные отпечатки: двигалась эта «лошадь» не то шагом, не то рысью, и так аккуратно при этом ступала, что у передней кромки следа не было ни малейшей осыпи.

– Вперед, Ингус! – дал я команду, и началось преследование.

В предрассветных сумерках стремительно летели навстречу таежные деревья. Утренняя свежесть овевала лицо. Просыпались птицы. То одна, то другая подавала голос, – будто музыканты, пробующие перед началом концерта какую-нибудь свою скрипку или там флейту-дудочку. Еще минута-другая – и грянет весь их оркестр! Вот и грянул… Я, конечно, слышал все это, но, перескакивая через кочки и коренья, прорываясь сквозь заросли подлеска, был предельно сосредоточен. Не музыкой лесной наслаждался, а вслушивался: не выбьется ли из общего хора испуганный голосок какой-нибудь пичужки?

Мы бежали, почти не останавливаясь. Сколько километров позади – об этом не думал. Другая мысль не давала покоя: «На заставе нас, должно быть, хватились, а как сообщить о случившемся?» Скрытой связи с заставой у нарядов тогда не было. Подавать открытый сигнал я не решился. Выстрел из винтовки или сигнальная ракета известят нарушителя о том, что его преследуют…

Уже два часа Ингус вел меня по следу. Солнышко позолотило сначала вершины, потом стволы деревьев. Впереди забелел утренний туман: след привел нас к болоту. Здесь я дал собаке отдохнуть, напоил ее из своей фляжки. Бока у нее ходили ходуном, язык был высунут, а в глазах – готовность, ни минуты не медля, бежать дальше. «Потерпи, приятель. Устать ты, наверное, не устал, а чутье могло притупиться. Лучше сейчас чуть помедлить, чем вовсе потерять след».

После отдыха Ингус пошел по следу быстро, чутко прислушиваясь и не отрывая головы от земли. Вдруг остановился возле березки на краю болотного озерца. Здесь, в траве, я нашел конские подковы. Находка эта не была для меня неожиданностью. А Ингус мой занервничал. Он виновато повизгивал, потеряв след у воды.

Скажете, глупая собака? А я ему позавидовал. Вот если бы каждый из нас при любой неудаче в первую очередь свою вину чувствовал, мы бы многих неприятностей и бед избежали.

– Ищи, Ингус, – приказал я растерянно глядевшей на меня собаке. Побежал за ней вдоль самой кромки озерца, а сам думаю: «А вдруг нарушитель хорошо знает здешние места? Для постороннего глаза здесь всюду если не вода, то трясина. Но встречаются и спасительные, неприметные глазу тропы. Что если нарушитель именно к такой тропе и стремился, на нее и надеялся? Уйдет он от нас!»

К счастью, опасения мои оказались напрасными. Ингус бежал-бежал и вдруг остановился, завилял хвостом и потянул меня от болота в тайгу. Он нашел след! Теперь это были хорошо видимые отпечатки сапог!

Не один час вел меня Ингус по этому следу: через поле, по тайге, вокруг болота. Выбежали мы наконец к шоссейной дороге, и тут Ингус от усталости опять потерял след.

«Как же так? – погладил я собаку. – Столько мы с тобой сегодня работали, и все зря?»

Я вытер струившийся по лицу пот, огляделся. Невдалеке по пустынному шоссе шел человек. Рубашка военного образца, яловые сапоги, в одной руке – брезентовый плащ, а в другой – суковатая палка, на голове фуражка с зеленым околышем. Лесник? Может быть, но проверить не мешает…

– Стой! – закричал я, и мы с Ингусом бросились к нему.

Человек остановился, лицо его выражало недоумение.

– Что вам нужно? – спросил он, внимательно меня оглядывая.

– Это ваши вещи? – недолго думая, спросил я.

– Где? – незнакомец оглянулся.

– Руки вверх! – навел я на него пистолет, мгновенно выхваченный из кармана.

– Думаешь, я границу нарушил?

– Именно это я и думаю.

Незнакомец продолжал отпираться, но лицо его постепенно менялось. Стиралось наигранное недоумение, и проступали явное раздражение, озлобленность. Я внутренне собрался, чтобы уловить малейшее движение задержанного.

– Ты же видишь, я лесник, – говорил он. – Ну какой из меня нарушитель! С этой-то палкой?

Оно, конечно, вполне правдоподобно звучало, но… по поведению собаки я видел, что это именно тот человек, следуя за которым, мы столько часов плутали по полям, лесам и болотам. Лесники так не ходят.

Я слушал его, а сам соображал, что же мне предпринять. Вести задержанного в поселок? Но там его могут поджидать сообщники. Они-то нас и встретят! А конвоировать на заставу рискованно. Есть у него оружие или нет – это еще вопрос. Обыскивать в такой ситуации тоже непросто. Высокий, могучего сложения и рукопашному бою, вполне вероятно, обучен, – а ну как не справимся мы с Ингусом после такой пробежки?

– Накажут тебя, парень, за незаконное задержание! – крикнул он. – Ты бы хоть документ у меня проверил.

– Вперед! – приказал я и кивком указал на видневшийся вдали лес. – Руки не опускать.

– Может, лучше в поселок? – не унимался задержанный. – Там каждый меня знает. Дом мой на главной улице.

«Опасно, – думал я. – В поселке этом я никого не знаю. Уж лучше на заставу».

Легко сказать – «на заставу». Это сколько же километров нам с Ингусом надо снова пройти! Да еще с нарушителем, от которого только и жди подвоха! К тому же вечереет…

И я решился. Выйдем через лес на другую дорогу, а там нас на машине или, в худшем случае, на телеге до заставы подбросят.

Прошли поле. Спустились в низину, а в ней туман стоит сплошной пеленой. И тут я своего «лесника» потерял. Казалось, только что он был в двух шагах от меня, и вдруг исчез.

Интуиция сработала мгновенно. Я присел, и тотчас раздался выстрел. Бандит промахнулся. А я, открыв ответный огонь, ранил его.

По шуму кустарника я определил направление, в котором незнакомец устремился от меня, и спустил с поводка собаку.

– Дальше болота не уйдешь, – прошептал я и услышал крик бандита, отбивавшегося от Ингуса. Затем – выстрел!

Вот когда собака сыграла свою незаменимую роль! Она подбирается быстро и бесшумно, прыгает нарушителю на спину, сбивая с ног, либо хватает зубами за правую руку, в которой оружие. Застрелить ее можно, когда она еще только приближается, но в таком тумане, к счастью, сделать это трудно…

Когда я подбежал к месту схватки, бандит был уже без оружия и, лежа на земле, пытался отбиться от собаки, а Ингус злобно трепал его.

Я сделал раненому перевязку, поставил его на ноги и, чтобы он не вздумал бежать, привязал к его правой руке веревку, а другой конец взял себе. Не лучший, конечно, для конвоирования вариант, но и дорога неблизкая. А если руки за спиной связать, то дальней дороги, да лесом к тому же, человек не вынесет. Вымотается – хоть на себе его потом неси.

Вот так и двинулся я в обратный путь: в одной руке – на веревке – нарушитель, в другой – Ингус на поводке. Усталость, конечно, давала о себе знать, но против нее было у меня верное, не раз испытанное средство. Первым делом помечтать: о том, как встретят нас на заставе, как Фокину буду докладывать все обстоятельства задержания; еще о том, как Ингуса в вольер определю, вымою его, накормлю; и о том, чем повар меня попотчует. А если уж станет невмоготу, вспоминать надо все прежние пути-дороги: много их было, и самые трудные – те, что пришлось одолевать совсем одному. Нет его труднее, этого одиночества. А мне оно выпало в раннем детстве…

 

 


Поделиться с друзьями:

mylektsii.su - Мои Лекции - 2015-2024 год. (0.009 сек.)Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав Пожаловаться на материал