Студопедия

Главная страница Случайная страница

КАТЕГОРИИ:

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Глава 31. Ретт критически осмотрел ее костюм, и его лицо слегка перекосилось.






 

Ретт критически осмотрел ее костюм, и его лицо слегка перекосилось.

– Так, я не хочу снова обгореть на солнце, – сказала она однозначно.

Она надела широкополую малиновую шляпу, которую Элеонора повесила у двери в сад, чтобы надевать ее, когда она обрезает кустарник в саду. Она поверх шляпы повязала голубую ленточку и закрепила ее на подбородке. Скарлетт казалось, что эта шляпка ей очень идет. Она взяла с собой маленький зонтик от солнца. Ее любимый, с голубенькими цветочками.

«Почему Ретт считает, что имеет право всех критиковать? Пусть сам на себя посмотрит. В старой полинялой рубашке, не говоря уже о его куртке».

– Ты сказал – в девять. Ну что, мы идем?

Ретт небрежно поднял с пола холщовую сумку, накинул на плечо и коротко сказал:

– Пошли.

В его голосе было что-то подозрительное. «Он что-то задумал, – показалось Скарлетт, – надо быть начеку».

Она и не представляла себе, что яхта такая маленькая. И что до нее придется добираться по скользкому трапу. Она опасливо посмотрела на Ретта.

– Сейчас отлив. Нам надо было бы прийти в половине десятого. Сложно будет потом вернуться в бухту. Ты все еще по-прежнему хочешь кататься?

– Еще бы, конечно! – Скарлетт взялась за поручень трапа и попыталась пойти по нему.

– Подожди, – остановил ее Ретт.

Она посмотрела на него недовольно и нетерпеливо.

– Я не хочу, чтобы ты сломала себе шею и свалилась в воду. Мне потом придется тебя целый час доставать. Очень скользкий трап. Подожди минутку, я спущусь вниз, чтобы подстраховать тебя. Ты догадалась надеть туфли?

Ретт расстегнул сумку и надел ботинки на резиновой подошве. Скарлетт молча наблюдала за ним. Ретт переобулся и убрал обувь в сумку.

Закончив, резко встал и улыбнулся. От его улыбки у Скарлетт захватило дух.

– Стой здесь. Умный мужчина знает, откуда ждать проблем. Я поправлю поручень и вернусь за тобой.

Он ловко перекинул сумку через плечо и полез по трапу. До Скарлетт только сейчас дошли его слова.

– Ты быстр, как молния, – сказала она в восхищении, наблюдая за передвижениями Ретта.

– Или как обезьяна, – поправил ее Ретт. – Да, дорогая, время безжалостно к мужчинам и даже к женщинам.

Скарлетт было не в новинку лазить по таким приспособлениям. И она хорошо держала равновесие. В детстве она забиралась на самые верхние ветки деревьев или карабкалась вверх на сеновал. И этот трап не был для нее такой уж проблемой. Но ей было приятно, когда Ретт, поддерживая ее, обнял за талию.

Она села аккуратно на сидение, а Ретт приладил парус. Белое полотно развевалось, закрывая весь вид с одной стороны.

– Ты готова? – спросил Ретт.

– Да, конечно.

– Тогда поехали.

Ретт отвязал концы каната от причала и оттолкнулся. Ветер сразу подхватил маленькую яхту и потянул ее на середину реки.

– Сиди на своем месте и старайся прижать голову пониже к коленям, – приказал Ретт.

Он поднял кливер, закрепил фал, и яхта поплыла еще быстрее и увереннее.

– Ну вот, – сказал Ретт, присаживаясь рядом со Скарлетт. Ручка киля была между ними. Двумя руками он старался выровнять движение. Стоял сильный шум от ветра в парусах, от скрипа яхты и плеска воды за бортом. Скарлетт сидела, не поднимая головы. Солнце било в глаза Ретту, он щурился, но не отворачивался и был очень сосредоточен. Лицо сияло от счастья. Скарлетт давно не видела его таким. Встречная волна ударила в борт, разбрасывая море брызг. Ретт захохотал.

– Молодец, девочка! Скарлетт понимала, что это адресовано не ей.

– Ты уже готова вернуться?

– Нет еще.

Скарлетт находилась в прекрасном расположении духа, несмотря на сильный ветер, промокшую одежду и потерянный зонтик, на то, что в туфли постоянно заливалась вода. Все было настолько сказочно для нее. Волны вздымались футов на шестнадцать. Они напоминали молодых животных, которые набрасывались на добычу. Они поднимали и опускали маленькую яхту, словно игрушку. В такие моменты у Скарлетт сосало под ложечкой. Она чувствовала себя частью всей этой стихии. Она чувствовала себя водой и солнцем, солью и ветром. Ретт смотрел на Скарлетт. Ему было приятно, что его любимое занятие так нравилось ей.

– Хочешь попробовать порулить? Я научу.

Скарлетт отрицательно завертела головой, ей просто нравилось то, что можно просто так плыть.

Ретт понимал, как хотелось бы Скарлетт поуправлять яхтой, почувствовать свободу перед стихией. В детстве он тоже чувствовал это. И даже сейчас, в его возрасте, иногда что-то двигало им и заставляло отправляться в плавание еще и еще.

– Наклоняйся, – предупредил Ретт и крутнул ручкой паруса над ее головой.

Резкий рывок вознес их на самый гребень волны. Скарлетт вскрикнула. Над головой летали чайки, как белые пятна на безоблачном небе. Они развернулись. Солнце теперь приятно грело спину. А в лицо ударил соленый ветер. Ради таких дней стоило жить. Он прикрепил парус и полез за сумкой. Достал из нее свитер для себя и поменьше для Скарлетт. Оба были изрядно потрепаны и годились разве что для таких прогулок. Затем, как краб, приполз обратно. Лодка просела под его весом.

– Надень, – протянул он свитер Скарлетт.

– Мне не нужно. На улице словно лето.

– Воздух теплый, но не вода. Сейчас февраль все-таки. Продует тебя, промокнешь и не заметишь, как схватишь простуду. Надевай.

Скарлетт скорчила мину, но все-таки надела.

– Тебе придется подержать мою шляпу.

– Я подержу.

Ретт натянул свой свитер, затем помог Скарлетт. Ветер тут же растрепал ее волосы. Унося с собой шпильки, заколки. Прядь волос забилась в рот.

– Что ты наделал? – недовольно закричала она. – Отдай быстрее шляпу, пока я не полысела.

Ветер был такой сильный, что, казалось, мог унести все ее волосы.

Она никогда в своей жизни не была такой привлекательной. Ее лицо, розовое под порывами ветра и лучами солнца, светилось радостью. С растрепанной копной волос, в шляпе она выглядела довольно смешной в его свитере.

– Ты, конечно, не догадался чего-нибудь взять поесть?

– Только завтрак моряка, – сказал Ретт, – сухари и ром.

– Какие деликатесы! Я не ела никогда ни того, ни другого.

– Сейчас пол-одиннадцатого. Подожди и пообедаешь дома.

– А нельзя плавать весь день? Мне так хорошо! Такой чудесный день.

– Еще час. Мне в полдень надо встретиться с адвокатами.

«Заботится о своих адвокатах». Скарлетт слегка обиделась, но потом решила не портить себе праздник. Она смотрела на блестящее в лучах солнца море, на пену около бортика, затем нагнулась и зачерпнула пригоршню воды. Она как маленький котенок. Рукава были такими длинными, что она могла спрятать в них руки.

– Будь осторожна. Может сдуть, – смеялся Ретт.

Он взял руль, готовясь к развороту.

– Смотри скорее сюда. Могу поспорить, ты никогда такого не видела.

Скарлетт напряженно вглядывалась в даль.

– Акула! Две, три!

– Мое маленькое дитя! Это дельфины, а не акулы. Они, наверное, плывут к океану, осторожнее, пригнись. Мы попробуем поплыть за ними. Это просто класс. Поучиться у них. Они к тому же любят поиграть.

– Рыбы? Играть? Ты меня за дурочку держишь?

– Они не рыбы. Ты посмотри. Сама увидишь!

Дельфинов было семь. Когда Ретт развернулся по их направлению, они были довольно далеко. Солнце било в глаза, и Ретт прикрывал их рукой. Дельфины появились прямо перед носом. Они выпрыгивали, показывая свои спины и с шумом ныряли обратно.

– Ты видел, видел! – задергала Скарлетт Ретта за рукав.

Ретт опустился на лавку.

– Видел. Они зовут нас двигаться дальше. А остальные ждут. Посмотри!

Два дельфина сопровождали их, то и дело выпрыгивая из воды вдоль обоих бортов. Их блестящие спины и плавники приводили Скарлетт в восторг. Скарлетт засучила свои безмерные рукава и хлопала в ладоши. Один дельфин показал свою единственную ноздрю, повернулся и исчез под водой. Вылез снова, посмотрел и опять исчез.

– Ретт! Он улыбается нам! Они плавали туда и обратно, крутились и вертелись под лодкой, выныривали с разных сторон, стукались о борт, вовлекая яхту в игру. И, казалось, смеялись над тем, как эти мужчина и женщина неумело плавают.

– Вон там! – показал Ретт.

– И там! – тыкала пальцем Скарлетт совсем в другом направлении.

Каждый раз появление дельфина было неожиданностью.

– Они танцуют, – настаивала Скарлетт.

– Резвятся, – говорил Ретт.

– Это представление, – согласились они.

Шоу действительно было прекрасным. Ретт совсем не следил за яхтой. Он не заметил тучки на горизонте. Первый раз он почувствовал перемену, когда ветер вдруг стих и дельфины куда-то исчезли, паруса повисли. Он оглянулся вокруг и увидел надвигающийся шторм.

– Ложись на дно и держись, – тихо сказал он Скарлетт. – Сейчас повеселимся. И не в таких переделках бывали.

Скарлетт оглянулась, и ее глаза расширились: только что было солнце и тепло вокруг, и вдруг – облака и черное небо. Без лишних слов она сделала, что приказал Ретт. Он же ловко управлялся с лодкой.

– Нам придется лавировать, – Ретт нервничал. – Зато таких гонок тебе больше нигде не доведется испытать. – В этот момент налетел шквал. День превратился в жидкую темноту. Неба не стало видно. Полил ливень. Скарлетт открыла рот, чтобы закричать, но тут же нахлебалась воды.

«Мой Бог, я захлебываюсь», – подумала она. Она перевернулась на живот и еле откашлялась. Она пыталась поднять голову и спросить у Ретта, что происходит и откуда такой шум. Но ей на лицо наехала шляпа. Она ничего не видела. «Либо я ее выкину, либо задохнусь». Одной рукой она пыталась развязать узел, другой отчаянно вцепилась в металлический поручень. Лодку бросало из стороны в сторону, она то и дело черпала носом и трещала по всем швам. Временами ей казалось, что лодка становится совсем вертикально и просто идет ко дну. «О, пресвятая Божья Матерь! Я не хочу умирать!»

Наконец ей удалось развязать узел и освободить тесемки. Она могла видеть! Она осмотрелась вокруг. Кругом в темноте были стены воды. Они бушевали и обдавали ее пеной.

– Ретт! – пыталась она перекричать шум шторма.

Боже, где Ретт? Она вертела головой по сторонам. «Будь проклят этот

Ретт!» Он стоял, на коленях, его плечи и спина напряглись. Высоко поднята голова. Он смеялся ветру, дождю и волнам. Левой рукой вцепился в руль, правой в поручень. Он привязался веревкой, чтобы его не снесло. Но ему нравилось это! Ему нравилось играть со смертью.

«Я ненавижу его!»

Скарлетт с ужасом посмотрела на очередную надвигающуюся волну. Она старалась себя успокоить. «Ретт прекрасно с ней справится, как и со всем остальным». Она пересилила себя и, высоко подняв голову, посмотрела навстречу этому хаосу.

Скарлетт ничего не знала о беспорядочности ветра в такую бурю. Когда поднимается тридцатифутовая волна, она перекрывает собой ветер. Лодка поворачивается поперек волны, и становится возможным преодолеть волну. Скарлетт не понимала, что Ретт маневрирует со знанием дела среди этой стихии. И все вроде бы было в порядке до тех пор, пока Ретт не закричал:

– Кливер, кливер! Она увидела, как гребешок волны накрывает их.

Она услышала треск где-то совсем рядом и почувствовала, как сначала медленно, затем быстрее огромная масса накрывает ее сверху. Она посмотрела на лицо Ретта. Оно было так близко, затем так далеко и совсем исчезло. Лодка перевернулась, и оба они оказались в ледяной воде.

Она и не подозревала, что бывает такая холодная вода. Сверху лил холодный ливень, и лед сжимал ее конечности. Зубы непроизвольно застучали, дрожь отдавалась в голове с ужасной силой. Она ничего не осознавала, кроме того, что все ее тело парализовано от холода. Но она продолжала двигаться, поднимаясь и опускаясь на волнах и уцепившись за какие-то обломки.

«Я гибну. О Бог, не дай мне умереть. Я хочу жить».

– Скарлетт! Этот звук раздался в ее голове громче, чем шум воды и трескотня зубов.

Он сразу дошел до ее сознания.

– Скарлетт!!! Она знала. Это был голос Ретта. Она почувствовала его руку, крепко сжимающую ее тело. Но где он? Вода заливала ей глаза. Она пыталась что-то закричать, но вода залилась в рот. Челюсти отказывались двигаться.

– Ретт, – проговорила она.

– Слава Богу.

Его голос был совсем рядом. Сзади. Ее сознание начало возвращаться к ней.

– Ретт, – снова повторила она.

– Слушай внимательно, дорогая. Ты никогда в жизни меня не слушала.

У нас есть всего один шанс. Естественно, мы им воспользуемся. Лодка рядом где-то. Я держу канат. Это значит, что нам предстоит поднырнуть под нее, и тогда мы будем в относительной безопасности. Ты все поняла?

– Нет! – вырвалось у нее.

Нырнуть для нее было все равно, что утонуть. Если она нырнет, она уже никогда не вынырнет. Паника охватила ее. Перехватило дыхание. Ей хотелось схватиться за Ретта сильно-сильно и плакать, плакать, плакать…

«Хватит! – слова прозвучали отчетливо. Причем ее же голосом. Это спасет ее. – Ты никогда не спасешься, если будешь вести себя, как идиотка».

– Что д-д-де-е-е-ла-ать? – стучали ее зубы.

– Я считаю до трех, и ныряем. Все будет в порядке. Ты готова?

Не дождавшись ответа, он стал считать:

– Раз… два…

Скарлетт набрала воздуха. Затем ее куда-то утащило под воду. На несколько секунд. Вынырнув, она жадно стала глотать воздух.

– Я держал тебя, ты бы не утонула. Ты вцепилась в меня так, что я чуть сам не утонул.

Ретт показал ей, за что держаться. Руки ее были каменными. Она стала их растирать.

– Вот-вот. Растирай. Но не забывай держаться. Я должен оставить тебя ненадолго. Не паникуй. Я недолго. Я должен нырнуть обратно и отрезать весь такелаж, который может утянуть нас на дно. И не пугайся, когда кто-то схватит тебя за ногу. Это буду я. Лишнюю одежду и обувь тоже придется сбросить. Держись. Я скоро.

Казалось, это продлится вечно.

Скарлетт пока осматривалась по сторонам. Не так уж и плохо. Если бы не холод. Перевернутая лодка служила прекрасной крышей и спасала от дождя. Да и шторм казался не таким страшным, хотя лодку и бросало вверхвниз. Но она не видела этих страшных огромных волн.

Она почувствовала, как Ретт прикоснулся к ее левой ноге. Значит, она еще не совсем отморожена. Скарлетт первый раз легко вздохнула. Скарлетт почувствовала движение ножа, а затем огромный груз отвалился от ее ног, и плечи вылезли из воды. Ретт вынырнул из воды, и от неожиданности она чуть не выпустила из рук поручень.

– Как поживаешь? – спросил Ретт. Его голос показался ей криком.

– Тс-с. Не так громко.

– Как дела? – спросил он тихо.

– Замерзла, как собака, если тебе это интересно.

– Да, вода холодная. Но бывает еще холоднее. Если бы ты была в Северной Атлантике…

– Ретт Батлер, если ты мне будешь рассказывать свои военные приключения… я тебя утоплю!

Они засмеялись, и от этого смеха стало как бы теплее. Но Скарлетт продолжала сердиться.

– Как ты можешь смеяться в таком положении. Совеем не смешно болтаться в холодной воде посреди шторма!

– Когда дела так плохи, что хуже некуда, остается только смеяться. Это спасает от сумасшествия, и зубы не так стучат от страха.

Ее раздражало все, что он говорил. Самое главное, что он был прав. Зубы перестали стучать, когда мысли о близкой смерти улетучились из ее головы.

– Сейчас я хочу разрезать тесемки твоего корсета, чтобы тебе дышалось свободнее. Не двигайся, а то порежу тебя.

Было что-то интимно-возбуждающее в его движениях. Прошли годы с тех пор, когда в последний раз ее тела касалась его рука.

– Ну вот, дыши глубоко, – сказал Ретт, сняв с нее корсет. – Женщины совсем разучились дышать в своих одеждах, а из этих тесемок мы сделаем чтонибудь, что поддерживало бы нас на плаву. Я закончу и сделаю тебе массаж. Дыши глубже. Я заставлю кровь в тебе бегать быстрее.

Скарлетт пыталась делать, что говорил Ретт, но руки у нее еле двигались. Было гораздо проще повиснуть на висюльках, которые смастерил Ретт, и качаться вместе с волнами. Ей так захотелось спать. «Почему Ретт там что-то тараторит? Почему он так настаивает, чтобы я массировала свои руки?»

– Скарлетт! – донеслось до нее отчетливо. – Скарлетт! Тебе нельзя спать. Нужно двигаться. Ударь меня, если хочешь, только двигайся.

Ретт стал яростно массировать ее руки и плечи. Он делал это так сильно и грубо, что Скарлетт тряслась, как погремушка.

– Хватит, мне больно.

Ее голос был очень слабым, как мяуканье котенка. Скарлетт закрыла глаза, и темнота навалилась на нее. Она не чувствовала холода, была только усталость и страстное желание уснуть.

Не говоря ни слова, Ретт стал хлестать ее по щекам, да так сильно, что она ударилась головой о деревянный борт. Скарлетт сразу проснулась, злая и потрясенная.

– Ты что, с ума сошел! Вот выберемся, ты получишь свое. Вот увидишь!

– Так-то лучше, – спокойно проговорил Ретт. – Дай сюда свои руки. Я помассирую.

– Обойдешься! Я оставлю их при себе. Чего и тебе желаю. Ты мне чуть кости не переломал.

– Выбирай: либо я их буду ломать, либо их съест краб. Послушай, если не греться, то можно умереть, Я знаю, ты хочешь спать, но это сон смерти.

И если даже мне придется тебя избить до синяков, я не позволю тебе умереть.

Шевелись, двигайся, говори. Мне плевать, что ты говоришь. Только говори.

Пой мне песни русалки, и я буду знать, что ты жива.

Скарлетт снова очнулась.

– Ты намерен выбраться отсюда? – спросила она безнадежно. Она потерла ногу об ногу.

– Конечно.

– Как?

– Течение несет нас к берегу. Прилив нас принесет туда, откуда мы стартовали.

Скарлетт мотнула головой. Она вспомнила ту радостную суету, с которой они погрузились на яхту. Однако ветер отнес их далеко от залива в Атлантику.

– Сколько времени пройдет прежде, чем мы вернемся? – безжизненно спросила Скарлетт.

– Я не знаю. Храбрись, Скарлетт, – сказал Ретт, продолжая усиленно массировать ее плечи.

Его голос звучал, как на проповеди! Ретт; который всегда был таким веселым. О Господи! Скарлетт хотела изо всех сил, чтобы ее отмороженные ноги зашевелились.

– Мне нет дела до твоей чертовой храбрости, я есть хочу! Какого черта ты не подобрал сумку, когда мы перевернулись?

– Она осталась под лодкой, где-то в воде. Господи, Скарлетт, я совсем забыл про нее. Молю Бога, чтобы она еще была там!

Аромат рома возвращал их к жизни. Скарлетт усиленно задвигала ногами, ступнями. От восстановленного кровообращения появилась боль. Но она только была рада ей. Это означало, что она жива. «Ром в самом деле лучше бренди, – подумала Скарлетт после второй порции. – Он гораздо лучше возвращает к жизни. Жалко, что Ретт выделяет по чуть-чуть… Но она понимала, что он прав. Было глупо сразу высосать всю бутылку. Неизвестно, когда они еще вернутся.

– О-хо-хо и бутылка рома! – совсем развеселилась Скарлетт.

Они запели вместе, и их голоса гулко раздавались в перевернутой лодке.

Ретт прижал ее к себе, чтобы сохранить тепло. Скоро они перепели все песни, которые знали, попивая ром, от которого было все меньше и меньше эффекта.

– Как насчет «Желтых роз Техаса»?

– Мы уже два раза пели, – запротестовала Скарлетт. – Давай лучше споем ту, которую так любил мой отец. Я помню, в Атланте вы шли вниз по улице, распевая ее: «Я помню тот день, когда я встретил милую Пеги…»

– Спой лучше ты. Ты должна знать там каждое слово.

Скарлетт попробовала, но у нее уже запершило в горле.

– Я забыла, – сказала она, скрывая усталость.

Она так устала. Если бы она могла положить голову на плечо Ретта и поспать. Его руки так нежно прижимали ее. Ее голова упала ему на плечо. Больше не было сил. Ретт встряхнул ее.

– Скарлетт, ты меня слышишь? Я чувствую, что течение переменилось. Я чувствую, мы совсем недалеко от берега. Не сдавайся. Держись, моя ласточка. Скоро все закончится.

– …так холодно…

– Черт бы тебя побрал, Скарлетт О'Хара! Ты ни на что не годна! Слова подействовали. Голова поднялась, и в глазах снова появился разумный блеск.

– Дыши глубоко, – скомандовал Ретт. – Скоро приедем.

Он закрыл своей огромной рукой ее нос и рот и утащил под воду. Вынырнув с другой стороны корпуса, Ретт огляделся. Кругом ходили огромные волны.

– Почти дома, моя дорогая, – прошипел Ретт.

Он взял Скарлетт так, чтобы ее голова оставалась над водой и случайно не нырнула. И поплыл, аккуратно лавируя между волнами. Лил мелкий дождь, из-за сильного ветра он бил в лицо. Ретт прикрыл Скарлетт от надвигающейся сзади волны, она подняла их на свой гребень и понесла к берегу.

Ноги Ретта были сильно изранены, но он не обращал внимания. Он с трудом пробирался по песку. К месту, где можно было укрыться от дождя и ветра. Там он уложил Скарлетт на сухой песок.

Его голос срывался, когда он, растирая каждую часть ее тела, постоянно кричал ее имя, пытаясь пробудить ее сознание. Ретт убрал с ее лица волосы и стал тормошить ее бледные щеки. Наконец, Скарлетт открыла глаза цвета темного изумруда. Они мало что выражали. Скарлетт загребла ослабевшими руками песок и еле произнесла: «Земля». И тут же заплакала навзрыд.

Ретт одной рукой обнял ее и прижал к себе, другой рукой стал гладить по щекам, волосам, подбородку, шее.

– Моя дорогая, жизнь моя. Я думал, я тебя потеряю. Я думал, я убил тебя. Я думал… О, Скарлетт! Ты жива. Не плачь, дорогая, все кончилось. Ты спасена. Все в порядке.

Он стал целовать ее в щеки, в шею, в лоб. В ней начала пробуждаться жизнь, и она обняла его, принимая поцелуи.

И не было ни холода, ни дождя, ни слабости – только тепло горячих губ и тел и жар ладоней. И сила, которую она почувствовала, сжимая его плечи. И она чувствовала своей грудью, как бьется его сердце. Так же сильно, как и ее. «Я живу, живу! Да!» – кричала она снова и снова, со страстью отдаваясь Ретту.

 


Поделиться с друзьями:

mylektsii.su - Мои Лекции - 2015-2024 год. (0.019 сек.)Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав Пожаловаться на материал