Социальная идентичность: географическая, классовая, расовая и этническая принадлежность, гендер, возраст

В социальной сфере выделяют следующие причины межкультурных различий, которые необходимо учитывать в МК:

1) неодинаковое стратификационное членение общества;

2) разные представления о статусе и престиже;

3) расхождения в кодировке социальной информации и прочтении сигналов социальной идентичности.

Социальная стратификация осуществляется по горизонтали, в зависимости от географической (территориальной), этнической, культурной принадлежности индивида, и по вертикали, в виде социальной иерархии.

Одним из проявлений стратификационного членения общества является наличие разных языков, их региональных вариантов, диалектов, что может приводить к функциональному и культурному непониманию между представителями разных социальных групп.

С точки зрения МК, стратификация общества внутри разных стран не совпадает в силу особенностей исторического развития, разного протекания политических и экономических процессов, а также тех критериев, которые обществу диктует язык. Разные по величине социальные группы, такие как «семья», «община», «соседи», «коллеги» могут состоять из людей, объединенных определенным опытом или видом деятельности и обозначенных своего рода ярлыком - словом. Социальное деление в какой-то мере зависит от этих ярлыков. Например, слова community и neighborhood, широко употребимые в США, не имеют точных эквивалентов в русском языке. Слова коллектив и team соотносимы, но не полностью эквивалентны.

С социальной точки зрения, язык представляет собой совокупность социолектов – вариантов языкового употребления, используемых различными социальными группами. В. И. Карасик полагает, что социолект служит символом групповой принадлежности и средством взаимной поддержки людей, принадлежащих к данному слою общества.

Существуют многочисленные разновидности «лектов» внутри американского варианта английского языка:

- лект «яппи» (преуспевающих молодых людей, живущих в городе и делающих профессиональную карьеру в бизнесе): Yuappies (Young Urban Professionals), Puppies (Poor Urban Professionals), Dinks (Double Income, No Kids), Woofs (Well-off Older Folks), Flyers (Fun-Loving Youth En Route (to) Success), Busters (Consumers born after baby boom);

- арго наркоманов: narc (сотрудник Федерального бюро по наркотикам), junkie (наркоман), pusher (торговец наркотиками), flying high, zonked (одурманить наркотиком), wired, high and low drugs, hard and soft drugs, dope, snow (наркотик в порошке), leaf, coke, crack (ломка), uppers (наркотик, симулянт), downers (депрессант, успокаивающий наркотик);

- лект гомосексуалистов: being «outed», coming out of the closet, fruitcake, fairy, pansy, fruit.

В сфере социальной стратификации языка действуют две противоположные тенденции: с одной стороны, возникают новые профессиональные жаргоны, например, компьютерный; с другой, - наблюдается унификация языка (как английского, так и русского), особенно в больших городах, за счет роста грамотности населения, влияния средств массовой информации и других социальных факторов.

Социальная идентичность личности складывается из совокупности социальных ролей, которые она играет в обществе. Такие параметры, как раса, этническая принадлежность, гендер и возраст, являются базовыми и находятся на стыке социальной и физиологической идентичности.

На основе указанных выше критериев социальные группы делятся на «видимые» и «невидимые». «Невидимыми» считаются те группы, которые доминируют в обществе: мужчины, белые, гетеросексуалы, так как они принимаются за норму. На их фоне «видимыми» становятся социальные группы, объединяющие женщин, негров, гомосексуалистов и т. д., поскольку они рассматриваются как отклонение от нормы. Поэтому в речи уточняются лишь эти отклонения, например: Black secretary, female doctor или «женщина-водитель». Существует тенденция использовать страдательный залог по отношению к «невидимым» социальным группам: «so many women were raped, murdered, slain» вместо «so many men raped, murdered, slaid women».

Гендерная идентичность. Как в России, так и в США, отношение к мужчинам и женщинам неодинаково, а коммуникация между ними асимметрична, что имеет следующие языковые проявления:

- различия в выборе лексики: существуют слова, которые, в основном, употребляют в речи мужчины-коммуниканты, и те, которые чаще всего употребляются женщинами;

- разная лексика, используемая для описания мужчины и женщины: например, в американской культуре прилагательные logical, aggressive, dominant, forceful, hard-headed, reckless, stern, argumentative употребляются преимущественно для характеристики мужчин, а прилагательные poised, gentle, soft-hearted, submissive, fearful, excitable, shy, touchy – для описания женщин;

- в парах лексем master / mistress, bachelor / spinster, governor / governess «мужские» существительные, как правило, имеют нейтраль-ную или положительную оценочность, в то время как «женские» - отрицательную;

- употребление синтаксических конструкций: мужчины предпочитают повелительное наклонение, женщины – формулы, предлагаю-щие совместное действие типа «Let’s», «Давай», фразы, объединяющие говорящую с собеседником (мы), косвенные намеки, предложе-ния в вопросительной форме;

- паралингвистические средства: женщины говорят тише, чем мужчины; различается интонационный рисунок речи: женская речь звучит менее уверенно, превалируют вопросительные интонации, создающие впечатление незаконченности предложения;

- выбор коммуникативных стратегий: мужская речь более решительна, весома и напориста; женщины реже перебивают мужчин в беседе, чем наоборот; женщины чаще извиняются; мужчины в большей степени склонны к прямым высказываниям, в то время как для женской речи характерна имплицитность и косвенная форма языкового выражения;

- разное использование молчания: мужчины меньше говорят и используют молчание как инструмент власти; женское многословие – это нередко свидетельство бессилия.

Адекватная МК между мужчинами и женщинами требует учета ряда факторов, в состав которых входят:

- социальная ситуация и гендерная политика в определенной культуре;

- проявления понятий «политическая корректность», «сексизм» (sexism) и «сексуальное домогательство» (sexual harassment) в контексте данной культуры;

- нормы выбора психологической, социальной и коммуникативной дистанции;

- уместность определенных типов коммуникативного поведения, как вербального, так и невербального.

Внимание американского общества к гендерным проблемам и утверждению женских прав влияет на самоидентификацию американок, степень их самостоятельности, уверенности в себе, нацеленности на успех и нежелание ни в чем уступать мужчинам. В России в профессиональной сфере, политике и в бытовом общении чаще проявляется то, что американцы называют «сексизмом», т. е. чувство превосходства одного пола над другим.

В коммуникативном поведении русских наблюдается большая асимметрия и более четкое распределение социальных обязанностей между мужчинами и женщинами, чем в США. Женщины не открывают бутылки и не носят тяжелые сумки, если рядом находится мужчина. Выходя из машины общественного транспорта, мужчина подает женщине руку. Манера ухаживать за женщиной, дарить ей цветы постепенно уходит из американской культуры.

Во взаимоотношениях русских мужчин и женщин наблюдается большая стыдливость (prudery prevails): женщина стесняется спросить мужчину, как пройти в туалет, а если спросит, то мужчина будет не менее сконфужен, чем она. В русский бар или ресторан женщине следует приходить в сопровождении мужчины, иначе ее воспримут как искательницу знакомств и приключений. При этом русский мужчина, как правило, платит за даму. В США каждый платит сам за себя (если не было договоренности), и это считается проявлением достоинства и независимости. В межкультурных контактах это приводит к тому, что американец считает русскую женщину алчной, а она его – скрягой. В России / Беларуси при профессиональных контактах женщины испытывают известную долю снисходительности и покровительства со стороны мужчин, в связи с чем им приходится прилагать дополнительные усилия для самоутверждения.

Таким образом, в разных лингвокультурах одинаковые коммуникативные сигналы могут иметь разное содержание. Мужчинам следует обратить внимание на формы общения с феминистками, которые могут посчитать оскорбительным то, что мужчина подает им пальто, подносит тяжелую сумку или открывает перед ними дверь. Даже традиционный русский тост за женщин может обидеть феминисток, в присутствии которых не рекомендуется намекать на разницу между полами – требуется абсолютная симметрия во взаимоотношениях.

Возрастная идентичность. Значимость возраста варьируется в зависимости от других составляющих идентичности, а также от контекста общения. Понятия «молодой» и «старый» относительны и могут различаться от культуры к культуре.

Как считает Н. Постман, в современном американском обществе нет различия между информационным окружением взрослых и детей. Поэтому они лишены периода развития, когда они постепенно социализируются и ассимилируются в мире взрослых. Аналогичные процессы происходят и в российском обществе, но более медленно.

Специфика общения между «отцами и детьми» в российском и американском обществе обусловлена разным отношением к возрасту и использованием различных коммуникативных моделей. Американское общество «помешано» на молодости. Люди всячески пытаются отодвинуть пожилой возраст. Это отчасти связано с тем, что американцы дольше учатся, позднее женятся и заводят детей, стараясь как можно дальше продвинуться в карьере до их появления. Но, несмотря на то, что в США возрастной разрыв между поколениями оказывается больше, чем в России, возрастная маркированность коммуникативных паттернов менее ощутима из-за стремления к демократичности и более короткой коммуникативной дистанции. В целом, в русской культуре наблюдается большая асимметрия между представителями разных возрастов, чем в США. В США родители «не тюкают» подростков так, как это делают русские, что имеет как положительные, так и отрицательные последствия. С одной стороны, с раннего возраста стержнем самоидентификации американцев становится отношение к себе как к уникальной личности. С другой стороны, возникает «зацикленность» на собственном «Я» и недостаточное уважение к старшим, проявляющееся на коммуникативном уровне.

Среднее поколение в США часто называют «sandwich generation», так как из-за увеличения детородного возраста и длительности жизни оно оказывается зажатым между детьми-подростками и стареющими родителями. В силу целого ряда социально-экономических причин для русских привычны более тесные отношения с престарелыми родителями, чем для американцев. Различается также и подход в ответственности за родителей: русские ухаживают за ними сами, а американцы через посредство учреждений, например, домов для престарелых.

Самоощущение американских и русских пожилых людей различается, так как оно находится в прямой зависимости от уровня материальной обеспеченности, дающей свободу и уверенность в завтрашнем дне. Отсюда и иной характер коммуникации: если у русских наблюдается привычка жаловаться, отсутствие энергии и воли к жизни, оптимизма и деятельностного подхода, то американские старики настроены более активно и оптимистично.

Сложности, которые могут возникнуть в МК в связи с разным восприятием возрастной идентичности могут быть следующими:

- выбор коммуникативной дистанции. Русские, как правило, бывают не готовы к американской фамильярности при общении людей с большой разницей в возрасте (напр., к обращению по имени). Американцам, со своей стороны, трудно переключиться на русские коммуникативные модели (обращению по имени-отчеству, умению правильно определить, к кому обращаться на Вы, а к кому – на ты);

- выбор стиля и жанра общения. Русским преподавателям, например, нелегко привыкнуть к общению с американскими студентами «на равных», фамильярности при переписке по электронной почте и т. д. Американцам, наоборот, общение с русским преподавателем старшего возраста порой кажется слишком дистанцированным, натянутым и фамильярным;

- выбор лексических средств. Понимание и употребление лексики, маркирующей возрастную группу, требуется как для адекватного обмена информацией, так и для вхождения в эту группу через преодоление стадии маргинальности. Например, подросткам и молодежи, участвующим в образовательных обменах, недостаточно хорошего знания литературного иностранного языка для того, чтобы считаться «своими» в среде сверстников – им приходится также овладевать молодежным сленгом. Употребление сленга сопряжено с определен-ными сложностями: с одной стороны, незнание его автоматически отделяет подростка или студента от группы сверстников, с другой стороны, неверное или неуместное употребление сленга может поставить их в нелепое или смешное положение;

- овладение фоновыми знаниями, составляющими основу коммуникации в данной возрастной группе, также является обязательным условием адекватного общения.

Расовая и этническая идентичность. В Россииэтническая принадлежностьобозначается термином«национальность», что часто вызывает недоумение со стороны американцев. В России советского периода, по мнению американцев, происходилообесценивание русской и других этнических идентичностей и растворение их в homo Soveticus. Может поэтому, общаясь с русскими, американцы до сих пор не учитывают многонациональный состав России, и для них бывает открытием тот факт, что в ней представлено 120 национальных этнических групп. Примером этого может быть следующий. В некоторых посадочных картах в самолетах, иммиграционных карточках при пересечении границы, анкетах при устройстве на работу и проч. после имен – «первых» и «последних» - идет слово nationality. Однако под этим словом подразумевается не этническая национальность, а гражданство, официальная принадлежность к стране. Поэтому российские украинцы, татары, евреи, чеченцы и т. д. должны писать в этой графе Russian, если у них российский паспорт. Англоязычный мир не интересует, кто вы по крови, по этнической принадлежности, а только тем, каково ваше гражданство.

В 1973 г., при заполнении иммиграционной карточки при пересечении границы Великобритании, произошел конфликт с членами делегации из Литвы, Грузии, Армении, когда британские пограничники вычеркнули слова Lithuanian, Georgian, Armenian и написали Russian, причем сделали это без ожидаемого нами стереотипного британского хладнокровия, а с нескрываемым раздражением. Со словами «There are no such countries as Lithuania, Georgia or Armenia on the map! (На карте нет таких стран – Литва, Грузия, Армения!)» они вынудили замолчать представителей этих республик, хотя страны Russia в то время на карте тоже не было. Если бы пограничники написали Soviet по названию страны, конфликт был бы куда менее острым, так как речь шла о гражданстве. Но они просто заменили одну этническую национальность на другую.

Для американцев центральным является понятие расовой идентичности. Основными расами считаются: Caucasian, Black, Asian, Hispanic, Native American. Уже сама по себе разница критериев становится предпосылкой непонимания между русскими и американцами. Для россиян слово Caucasian ассоциируется с кавказцами, а слова Hispanic и Native American не имеют эквивалентов в русском языке.

Белые считаются социально нейтральной, а, следовательно, «невидимой» группой. Представители остальных рас воспринимаются как отклонение от нормы, что проявляется имплицитно (в виде определенной степени напряженности) и эксплицитно (на языковом уровне в виде ярлыков: Black, Afro-American, Asian и т. д.). Проблема расовой идентичности актуальнее всего для американцев негритянского происхождения, так как эта группа является самой маркиро-ванной.

Русским не совсем понятно распространенное в США понятие «одной капли» негритянской крови, которой достаточно, для того чтобы считаться черным. До 1982 г. в США человек с «одной каплей» негритянской крови (хотя и был с белой кожей и слабо выраженными негроидными чертами лица), выросший среди белых и считавший себя белым, по закону относился к афро-американцам. Возникало несовпадение разных параметров идентичности: внешности, восприятия со стороны окружающих, самовосприятия и идентичности в глазах закона. Так, по сей день А. С. Пушкин считается в США черным, и его фигура находится в Музее негритянских восковых фигур в Балтиморе, что крайне неожиданно для русских, которые мыслят другими категориями.

В США социальные отношения, соотносимые с расовой и этнической принадлежностью, во многом определяются правилами полити-ческой корректности.

На уровне коммуникации расовая и этническая принадлежность проявляется в наличии специфических лектов, самым ярким их которых является Black English. Отношение к этому варианту языка противоречиво. Одни американцы считают его диалектом с многочисленными фонетическими, лексическими и грамматическими отклонениями от нормы; другие полагают, что это самостоятельный язык, который выступает как один из ведущих признаков негритянской идентичности и поэтому должен преподаваться в негритянских школах. Однако наиболее распространено мнение, согласно которому афро-американцы, желающие продвинуться по карьерной лестнице и достичь успеха, должны разговаривать как белые.

Над различной расовой и этнической принадлежностью жителей США превалирует их идентичность как «американцев». Многие жители США считают политически некорректной попытку «копаться» в этническом происхождении людей. Вот почему эта тема относится к разряду «опасных», особенно со стороны русских, которые в собственном обществе не скованы нормами политкорректности и не готовы к адекватному отбору языковых средств и коммуникативных стратегий для ее использования.

Внутри культур разным расовым и этническим группам приписываются определенные коммуникативные особенности. Д. Таннен считает это опасной тенденцией ввиду того, что стереотипы, применяемые к манере общения отдельных личностей, подталкивают коммуникантов к ошибочным выводам. В качестве примера она приводит ситуацию с Джеральдиной Ферраро, претенденткой на пост вице-президента США. Во время президентской кампании Ферраро, жительница Нью-Йорка итальянского происхождения, продемонстри-ровала в полемике черты, свойственные ее этнической группе, - высокую эмоциональность и вовлеченность в коммуникативный про-цесс, за что Барбара Буш назвала ее «a bitch», приписав ей такие черты, как властолюбие, стремление доминировать в коммуникации, а также агрессивность и напористость, свойственные мужчинам.

Таким образом, расовая и этническая принадлежность должна рассматриваться как неотъемлемая часть языковой личности, которую надо учитывать в процессе МК. С другой стороны, недопустимо абсолютизировать манеру общения, присущую определенным расовым или этническим группам и применять стереотипы при их оценке.

Географическая принадлежность. Географическую принадлежность можно рассматривать на нескольких уровнях. О русском человеке можно говорить как о жителе России, Сибири, Санкт-Петербурга и т. д. Американцы идентифицируют себя как жители США, восточного или западного побережья, Сан-Франциско, Чикаго и проч. Северяне, южане, сибиряки, техасцы – это множественные идентичности с собственными специфическими чертами. Однако в МК региональная идентичность часто не учитывается, и коммуниканты из других культур унифицируют своих собеседников, наделяя их всех сходными чертами.

Одним из проявлений географической идентичности являются фонетические особенности речи индивида. Из-за неумения услышать акцент, правильно идентифицировать и оценить его большая часть информации о собеседнике, доступной носителям языка, выпадает из поля зрения участника МК. Специфика произношения сообщает носителю языка о происхождении и местожительстве собеседника, а также становится источником культурных ассоциаций, связанных с традиционным восприятием акцентов.

Наиболее характерными для русского языка являются северный «окающий» акцент и противопоставляемый ему южный с аканьем и фрикативным «Г». В целом, для русского языка характерна высокая степень унификации, что облегчает его понимание неносителем языка. Американский вариант английского языка также отличается высо-кой степенью унификации. Однако выделяют следующие акценты:

1) «Brooklynese» – бруклинский акцент, ранняя форма нью- йоркской речи, распространенной среди рабочих: toity-toid street;

2) «Bostonian» – бостонский акцент, безэрное произношение с продвинутым вперед «ah»: «Pahk your cah in the HahvahdYahd»;

3) новоанглийское произношение, близкое к британскому, где aunt или bath произносятся как [α ] (иногда шутливо имитируется как «Fahncy thaht»);

4) «Southern drawl» - южное произношение, для которого характерно дифтонгизированное произнесение монофтонгов и «y ‘all» [jο l] (употребляемое вместо «you»);

5) «Outer banks» – произношение, специфическое для Южной Каролины: «hoi toiders» (вместо high tides);

6) сельское произношение штата Юта, для которого характерно

произнесение [α r] [ο r].

С различными произносительными вариантами связывается и различная степень престижности / непрестижности при приеме на работу. Однако американцы более терпимы к акцентам, нежели русские. Более того, в США существует несколько стандартов правильной речи (New England, Southern, Mid-Western, North-Western). Некоторые президенты США используют свое умение переключаться с одного акцента на другой как действенный способ привлечь своих сторонников.

Важное значение имеют также просодические характеристики речи. Жители северных штатов США находят, что речь южан слишком медленная, и потому считают их ленивыми и глупыми. Южане же, в свою очередь, характеризует северян как резких и нетерпеливых. Американцы говорят громче, чем британцы, из-за чего в Европе жителей США считают напористыми и вульгарными. Американцы же находят британцев холодными, бесчувственными и недружелюбными.

Сигналами региональной идентичности также становится специфическая лексика. Диалектизмы и различия в наименованиях одних и тех же реалий могут вызвать непонимание даже внутри страны, не говоря уже о неносителях языка. Так, в некоторых частях США слово soda обозначает безалкогольный напиток, а в других – смесь мороженого с безалкогольным напитком. Человек, затрудняющий движение транспорта, называется rubbernecker в Техасе, ganker в Детройте и Loukie-Lou в Лос-Анжелесе.

Важным принципом структурирования культуры также является деление на столицу и провинцию. В России существует тенденция рассматривать провинциальную культуру как второстепенную, зависимую от столичных влияний. Однако культурная жизнь провинции выступает как хранительница самобытных традиций, подлинного патриотизма и народного духа, воплощение устойчивости и преемственности. В России деление на центр и провинцию проявляется сильнее, чем в США, где люди не «зациклены» на превосходстве столичной жизни.

Для США характерна более высокая степень географической мобильности, чем в России, что вызывает чувство недоумения у русских.

Классовая идентичность. В США наблюдается социальное и имущественное расслоение общества. Большая часть населения США относит себя к среднему классу, который, как полагают, включает в основном профессионалов и «белые воротнички». Традиционными ценностями среднего класса являются стремление к респектабельности и материальному достатку, крепкой семье и хорошему образованию.

Средний класс противопоставляется рабочему классу. Само понятие «working class» имплицитно предполагает недостаточный уровень образования, вкуса и умения себя вести. Американской элитой считаются люди, владеющие «старыми деньгами» и принадлежащие к «старым семьям». Выражение old money обозначает потомственное богатство и потомственную денежную аристократию. В противовес ему, словосочетание new family используется по отношению к нуворишам, не имеющим аристократической истории.

Сигналами классовой идентичности являются одежда, машина, качество жилья, еда, читаемая пресса, а также язык личности как свидетельство полученного воспитания и образования. Несмотря на терпимость американцев к акцентам, хороший английский язык по-прежнему считается средством продвижения вверх по социальной лестнице. Произношение, выбор лексики, грамматика, некоторые пара-лингвистические особенности, специфика невербального поведения и речевые стратегии играют роль социальных маркеров. С другой стороны, одним из важнейших маркеров принадлежности к рабочему классу является ненормативная речь. Кроме того, на уровне языка закреплены негативные коннотации по отношению к тем, кто не принадлежит к среднему или высшему классу, например:

- redneck (букв. красная шея) неодобр. деревенщина неотесанная: о жителях южных штатов, белых бедняках, сельскохозяйственных рабочих, у которых от работы на свежем воздухе сильно загорает шея. В США существует стереотип восприятия этой социальной группы как людей недалеких, малообразованных, с предрассудками, ярко выраженными расистскими и сексистскими взглядами, ездящих на грузовиках-пикапах и имеющих при себе винтовку;

- hard hat (hard hat – защитный шлем): строительный рабочий; тупоголовый реакционер, консерватор из рабочих.

Язык среднего класса выступает как средство консолидации американского общества, поддержания традиционных взглядов, ценно-стей и идеологических подходов и обеспечения классовой преемственности между различными социально-экономическими группами.

Классовая структура в США не является статичной. Американцы гордятся высоким уровнем социальной мобильности в своей стране. Однако социологические исследования показывают, что даже при росте благосостояния большинство населения остается в границах своего класса, а число представителей смежных поколений, которым удается «перепрыгнуть» из одного класса в другой, не очень велико.

В связи с социально-экономической динамикой российского общества определить границы классов в России еще сложнее. Хотя имущественное расслоение российского общества явно указывает на существование классов, реальные критерии для их выделения отсутствуют. Понятие «средний класс» находится в стадии становления. Не определены параметры, по которым будет определяться принадлежность к среднему классу. Поэтому русское и американское понимание того, что есть «средний класс» расходятся. Причина этого заключается в том, что экономическое положение «среднего» россиянина намного хуже, чем «среднего» американца. Кроме того, в России высокий уровень образования не всегда сопровождается материальным благосостоянием, что еще более осложняет идентификацию классовой принадлежности. Концепт «новые русские» ассоциируется с малообразованными и безнравственными нуворишами, заработавшими деньги криминальным путем. Совершенно особую группу в России составляет интеллигенция. Этот концепт стал одним из ключевых для понимания русской культуры. Однако это понятие на самом деле является более емким и вмещает в себя множественные смыслы и ассоциации. Хотя слово intelligentsia воспринято английским языком (intelligentsia – people regarded as, or regarding themselves as, the educated and enlightened class - Webster), оно обозначает понятие, чуждое американской ментальности, и имеет стойкие ассоциации с Россией.

Специфическим американским концептом, употребляемым в связи с социальной идентичностью, является концепт «professional», не имеющий аналога в русской культуре. Существительное professional используется по отношению к высококвалифицированным специалистам, оказывающим платные услуги клиентам. Принадлежность к данной группе предусматривает высшее образование и ученую степень не ниже бакалавра, высокое социальное положение, престиж и материальное благосостояние выше среднего.

Если сопоставить концепты «professional» и «интеллигенция», становится ясно, что первый из них является чисто социальным, второй – идеологическим и нравственным. Обычно для объяснения того, кто такие русские интеллигенты, в США используется слово intellectuals.

Имущественная идентичность. Как замечает Г. С. Коммаджер, американская культура преимущественно материальна, и нормальный американец имеет тенденцию всему давать количественное выражение, даже таким качественным явлениям, как религия и искусство.

Фразеологический фонд американского варианта английского языка отражает положительное отношение к богатству: as sound as a dollar; feel / look like a million dollars; be well fixed; be well-to-do; on easy street; sitting pretty; have money to burn; make good money, etc.

Русская фразеология, наоборот изобилует пословицами и поговорками, отражающими «русское «нежадное» отношение к деньгам, «нестяжательство» в русском национальном характере»:

Бедность не порок.

С милым рай и в шалаше.

Чем богаты, тем и рады.

Что есть в печи, все на стол мечи.

Не в деньгах счастье.

Не хлебом единым жив человек.

По одежке встречают, по уму провожают.

Исходные посылки и инференции могут оказывать влияние на ход коммуникативного процесса. Многие русские убеждены, что все американцы богаты. Американцы, имея дело с русскими бизнесменами, часто недооценивают уровень материального благосостояния своих партнеров, не представляя, какими суммами ворочают некоторые русские бизнесмены. Бывают и противоположные случаи: американцам трудно себе представить, что русские могут потратить все деньги на прием гостей, и поэтому не оценивают по заслугам степень русского гостеприимства.

Поскольку сигналы имущественного благосостояния в двух культурах различны, русские и американцы нередко ошибаются в отношении материального достатка друг друга. Например, автомобиль одной из престижных марок или респектабельная квартира не воспринимаются американцами как признак благосостояния. Большое количество подделок одежды известных фирм (напр., Nike или Addidas) приводит к тому, что в России эти торговые марки далеко не всегда несут адекватную информацию об имущественном статусе личности. Облик «новых русских» в начале 90-х гг. 20 в. ассоциировался с красными пиджаками и дорогими спортивными костюмами, за последнее десятилетие он претерпел значительные изменения, и сейчас ассоциируется с большим количеством золотых и толстых цепей и колец, мерседесов и многоэтажных «коттеджей».

Статус. Идея социально-языковой стратификации тесным образом связана с понятием статуса. Под статусом понимается совокупность различных параметров социальной идентичности личности, позволяющая определить ее место в обществе. Статус включает врожденные и приобретенные, главные и второстепенные социальные роли.

В МК восприятие происходит через призму собственных представлений о социальном составе общества. Это означает, что: 1) в качестве основы восприятия используется модель социальной стратификации собственного общества; 2) для расшифровки сигналов используется собственный лингвокультурный код.

В межкультурном общении недооценка или переоценка статуса партнера может стать причиной серьезных коммуникативных просчетов. В качестве примеров можно привести недостаточное внимание, оказанное важному гостю; неадекватное распределение ролей в делегации; опубликование в газете статей, где названы имена незначи-тельных гостей и не упомянуты важные лица и проч.

Важной предпосылкой, определяющей особенности статусного общения между русскими и американцами, является достаточно высокая степень демократизма, характерная для обеих лингвокультур, но в каждой из них имеющая свои особенности.

Сегодня в американской коммуникативной системе проявляются две противоположные тенденции. С одной стороны, статусность играет не последнюю роль в системе американских ценностей. С другой стороны, демократические традиции требуют того, чтобы общение оставалось неформальным и симметричным. Поэтому социальное неравенство в процессе коммуникации сглажено и проявляется не столько в эксплицитной, сколько в имплицитной форме. США – это общество, где, как пишет К. Сторти, президент может очень явно выразить свое отношение к проблеме статусности, когда он самостоятельно несет собственный чемодан от вертолета к Белому дому или покупает кофе в Макдональдсе. Американская небрежность в речи, одежде, еде, манерах также считается проявлением демократизма.

В России статусность определяется с точки зрения работы в бюджетной / небюджетной сферах, размера зарплаты и обладания иму-ществом. Отношение к образованию неоднозначно – с одной стороны, считается престижным дать своим детям хорошее образование, с другой, - речь идет не о самоценности образования, а о его способности стать базой будущего благосостояния.

Неоднозначность подходов к статусности как в России, так и в США, создает ситуацию, в которой трудно разобраться участникам МК. Каждая социальная позиция предполагает использование соответствующих коммуникативных норм, которые включают:

- произношение;

- формы обращения к собеседнику;

- выбор лексики, приличествующей положению языковой личности в обществе;

- манеру вербального и невербального поведения;

- параметры молчания (длину паузы, место молчания в речевой цепи);

- следование грамматическим правилам или отклонение от них;

- выбор коммуникативной дистанции и коммуникативных стратегий;

- модальность сообщения (например, использование повелительного наклонения или вводных фраз, выражающих неуверенность в себе);

- использование параязыковых средств (уверенность / неуверенность интонации, громкость голоса и т. д.);

- жанрово-стилистическую вариативность.

Пытаясь оценить статус человека, следует обращать внимание на то, как о нем говорят окружающие. В связи с этим следует научиться правильно интерпретировать ярлыки, используемые в данном обществе для оценки социальной идентичности. Под ярлыками в данном случае подразумеваются любые наименования, которые могут использоваться для описания статуса и которые не существуют вне своих реляционных значений. Причем эти ярлыки могут не совпадать в разных культурах. Например, русская степень доктора наук не имеет эквивалента в американской академической системе. То, что в США называется Doctor, скорее соотносится с русским кандидатом наук. Но у американцев наименование (doctoral) candidate используется для обозначения соискателя степени Doctor.

Уровень владения речью является важным показателем статуса коммуниканта. Даже при хорошей подготовке иностранцу нелегко оценить речь носителя чужой лингвокультуры с точки зрения статусности. Например, от американцев ускользают такие детали, как акцент М. Горбачева или косноязычие В. Черномырдина. С другой стороны, правильная речь обусловливает престижность и принятие коммуниканта определенными социальными группами.

Переключение статусных отношений может сопровождаться переключением социолектов. Именно неумение пользоваться этими пере-ходами, владение лишь одним ситуативным вариантом английского языка – проблема многих русских, не готовых к адекватному общению в неформальных ситуациях. С другой стороны, увлечение сленгом и фразеологизмами чревато их неуместным употреблением. Неноситель языка в данном случае не отдает себе отчет, что «использование сленга указывает на почти братские отношения между коммуникантами, в то время как употребление разговорной лексики подчеркивает лишь неформальность социальной ситуации».

Важным показателем, маркирующим статус собеседника, является коммуникативная дистанция между ними. У русских есть два универсальных языковых средства, служащих показателями социальных отношений: ты / Вы и имя-отчество, используемые в обращении. Поскольку в английском языке эти средства отсутствуют, коммуни-кативная дистанция для американца – понятие более расплывчатое и неясное. Отсутствие указанных средств в английском языке в известной степени компенсируется различными формами обращения. Например, к доктору в США обращаются Dr., что является показателем статуса, даже если он не сопровождается фамилией, в то время как обращение Mr., Mrs., Mz. без фамилии считаются обезличенными.

В США неформальность используемых в общении языковых средств выступает как свидетельство американской демократии. Когда начальник и подчиненный называют друг друга по имени, это позволяет подчиненному «сохранить лицо». Американские преподаватели стремятся строить демократические, неформальные отношения со студентами, иногда до полного равенства. В русской лингвокультуре неприемлемо использование уменьшительных имен в ситуациях официального общения – то, что для американцев считается нормой, напр., Bill Clinton или Jimmy Carter. Это межкультурное различие дает о себе знать при общении русских и американцев. Так, на международной научной конференции очень неуместно звучит имя Саша, обращенное к русскому профессору.

Исходя из склонности американцев к неформальному общению, следует проявлять осторожность в выборе формы обращения к собеседнику: учитывать возраст и положение собеседника, этническую и профессиональную принадлежность, а также личные предпочтения.