Введение в техники телесной работы

С каждым годом в разных странах возрастает интерес к различным (и старым, и новым) направлениям телесно-ориентированной терапии - это и рольфинг[55], и полярная терапия, и холистический массаж, мето­ды Фильденкрайза и Александера и многие другие.

В нашей стране, к примеру, Е. И. Зуевым был создан метод БЭСТ (биоэнергосистемотерапия). Такое разнообразие, безусловно, не слу­чайно. Все больше людей, и не только психологов, врачей, философов, ищут ответ на вопрос: как совместить достижения современной техно­кратической цивилизации и глубокую потребность человека во внут­ренней свободе, как преодолеть нарастающую механистичность жиз­ни? Обращение к проблемам телесности в такой ситуации неизбежно.

Однако, как и всякая общественная тенденция, устремленность к «новой телесности» имеет две стороны: одна связана с усилиями серь­езных специалистов, другая - составляющая часть поп-культуры.[56]

Некоторые из перечисленных методов, например, холистический массаж, склоняются ко второму.

Само по себе обращение к телесности, распространение телесных методов работы не решает и не может решить никаких проблем ни об­щества в целом, ни конкретного человека.

Комплексная техника телесной работы, претендующая на серьез­ные результаты, должна включать в себя:

- теоретическую модель человека как целостной иерархической системы, объединяющую все уровни вертикали «тело-душа-дух» и проясняющую механизмы отражения-отреагирования;

- методы анализа и исследования структуры конкретного человека которые бы давали возможность осуществлять целенаправленную инди­видуальную ориентированную коррекцию;

- техники коррекции, достаточно разнообразные для использова­ния в разных конкретных случаях.

Именно к этому идеалу стремился система выдающийся психолог и психотерапевт Вильгельм Райх. Его деятельность отличалась еще одной важной особенностью: он смело обращался к традиционным техникам, методам и к ««пограничным»» областям знания, экспери­ментируя, в частности, в области парапсихологии. Все это происходи­ло в первые послевоенные годы, когда такое обращение со стороны представителя «университетской» культуры, одного из учеников Фрейда, казалось странным. Что же касается самой парапсихологии, то мы уже высказывались по существу этого явления, обозначая его и «иже с ним» термином «экстрасенсорика». Говоря об интересе Райха к такого рода феноменам, мы хотим лишь подчеркнуть, что он (подобно другому ученику Фрейда - Юнгу) в числе первых постулировал необ­ходимость серьезного отношения официальной науки к «погранич­ным» знаниям и традиционным системам. Несмотря на то, что пре­вратности личной судьбы Райха на долгие годы отодвинули в тень его личность и связанные с его именем достижения, именно разработан­ные им методы можно считать источником современных телесно-ориентированных практик.

Структурная психосоматика не выделяет телесные методы работы отдельно - они составляют часть ее практических подходов и неотде­лимы от психотерапевтических и суггестивных практик, которые луч­ше бы назвать структурными. Все-таки условно мы можем рассмот­реть их отдельно, прослеживая при этом главным образом те аспекты, которые интегрируют «массаж» в общую систему работы. Тщательный анализ показывает, что нет никакой разницы между теми или иными структурными методами, - телесная работа отличается лишь тем, что воздействие идет по кинестетическим каналам через кинестетический анализатор.

После того как предварительные этапы пройдены (терапевт уже включился в работу с пациентом и выбрал телесную технику или пе­решел к ней после применения других техник), дальнейшая работа может быть разделена на несколько уровней.

Первый уровень работы - уровень глубокой психофизической ре­лаксации, наведение кинестетического транса. Все суггестивные тех­ники могут проводиться невербально, за счет одного только кинесте­тического контакта. Основа всякой суггестии, транса, достигается пу­тем глубокой релаксации пациента. В структурной психосоматике раз­работаны специальные приемы такой работы. В этой главе мы опишем некоторые конкретные техники и отметим, что добиться такого уровня релаксации, который возникает в телесной терапии, невозможно каки­ми-либо известными нам методами. Он подобен такому, которого дос­тигают квалифицированные мастера йоги или цигуна после длитель­ной практики с применением специальных упражнений.

Великий психотерапевт Милтон Эриксон, оказавший огромное влияние на суггестивные техники нашего времени и, более того, со­вершивший в отношении их подлинный «переворот сознания», утвер­ждал, что состояние транса само по себе полезно. Мы знаем, что это действительно так, ведь транс - это погружение центра осознания на глубинные логические уровни, и чем он глубже, тем более общие, ба­зисные структуры становятся доступны освоению и структурирова­нию. Важно и то, что в состоянии транса начинают проявляться психо­соматические эффекты феномена времени, что приводит к вычлене­нию конфликтных зон и осознанию их в виде телесных метафор.

Вильгельм Райх считал, что в состоянии расслабления «мышечно­го панциря»[57] высвобождается большое количество энергии, свободно распределяющейся в организме.

Мы уже говорили об истинном смысле понятия «внутренняя энер­гия» и подобных ему применительно к психосоматическим феноме­нам. С точки зрения структурной психосоматики, утверждение Райха означает, что погружение центра осознания на глубинные логические уровни, к базовой матрице, вызывает переструктурирование человече­ского существа, в ходе которого, в частности, возникают феномены, субъективно воспринимаемые как «потоки энергии», «перераспреде­ление энергии»; на самом деле, это - снятие зажимов и блоков, вырав­нивание скорости прохождения ощущений и, в конечном счете, пере­ход к более сущностной структуре (что всегда выглядит как оживле­ние связей, согласование информационных «потенциалов» тела).

Но, может быть, ключевым моментом является то, что человек на­чинает осознавать свое тело как определенный внутренний космос, пространство со своими законами, ощущениями, взаимосвязями. Этот опыт сам по себе бесценен. Он базируется на перемещении центра осознания вглубь (на пятый-шестой уровень) вкупе с осознанием всего своего тела в качестве некоторой тотальной телесной метафоры. Субъективно такой опыт переживается как состояние «внутреннего безмолвия». О нем говорят мистики всех времен - от йогов до Кастанеды. Как уже многократно подчеркивалось, такое состояние не имеет ничего общего с «вытеснением» мыслей, «пустотой пустоты» и т. д. -это шуньята, «пустота переполненности». «Внутренняя болтовня», т. е. разделение и вербализация отдельных фрагментов текущего опыта, уступает место целостному переживанию собственного бытия, интег­рированного в потоке бытия Вселенной (или, мы бы сказали - в Гло­бальном взаимодействии). Именно в этом состоянии, в силу пере­структурирования, включаются различные механизмы внутренней психосоматической саморегуляции, восстанавливается единство чело­века на всех его уровнях.

Итак, релаксация - это весьма ценное состояние. Но дело в том, что глубокое полноценное расслабление недоступно большинству со­временных людей. Система ограничивающих убеждений, структурно представимых как карты четвертого логического уровня, а генетически представляющих собой социальные и культуральные стереотипы, за­писанная в теле, слишком сильна. «Мышечный панцирь» буквально не дает расслабиться, он блокирует большинство сознательных попыток такого рода. Примером являются столь популярные в наше время сис­темы аутотренинга и саморегуляции. Идея, что ресурс и сила заклю­чаются в самом человеке, а не только и не столько во враче или лекар­стве — это уже огромный шаг вперед, переход на третий логический уровень, с точки зрения постановки проблемы. Но, к сожалению, поза­нимавшись некоторое время по этим системам, многие не получают ожидаемого результата. Почему-то не появляются тепло и расслабле­ние или, появившись в какой-то зоне тела, исчезают вновь. И, что са­мое главное, невозможно отключить «внутреннюю болтовню».

Но и те, кому это удается сделать, приложив значительные усилия и время, понимают, что некоторые участки тела невозможно не только самостоятельно расслабить, но и самостоятельно осознать. Необходи­ма помощь извне, нужен партнер, который мог бы помочь достичь расслабления. Именно поэтому многие обращаются к помощи специа­листов в разных видах массажа, мануальной терапии и т. д.

Некоторые получают то, что они хотели, но многие - нет.

Причина кроется в самой структуре применяемых подходов: прие­мы телесной работы делаются быстро, поверхностно, разорвано, но, самое главное, такая работа не основывается на достаточно разрабо­танных принципах, представляющих человеческое существо как еди­ное целое - если проминается мышца, то работа и адресуется мышце, те организационные уровни, которые стоят «за поверхностью», не только не рассматриваются и не задействуются, но и не учитываются. Их будто бы и вовсе нет. В результате человек испытывает только внешнее ощущение тепла, давления, боли, иногда некоторого расслаб­ления. Проходит полчаса - и он забывает, что с ним вообще что-то делали. С точки зрения структурной психосоматики, такая работа чис­то линейна, это «мануальное выражение» линейного мышления. По­скольку отдельные приемы не увязываются между собой на более глу­боком уровне, не образуется даже «плоскость представлений», не го­воря уже о более совершенных многообъемных подходах.

Сопоставление отдельных ощущений в локальной телесной ме­тафоре образует то, что мы называем «псевдоплоскостью». Ориен­тированная на такую структуру работа должна иметь, по крайней мере, технологию того же порядка. Тотальная телесная метафора многопространственна. Но даже серьезная работа, ориентированная на один-единственный телесный дефект, не может быть линейной по содержанию. Допустим, терапевт корректирует смещение позвонка. Глубокое силовое воздействие, принятое в некоторых школах ману­альной терапии, не только опасно, но и малоэффективно. Во-первых, мышцы, поддерживающие позвоночник, спазмируются в ответ на ту или иную системную проблему, на патологию того или иного внут­реннего органа - они-то, между прочим, чаще всего и смещают по­звонок в ту или иную сторону, во-вторых, влияние оказывает и об­щее состояние позвоночника в целом. Рассмотрим, для примера, про­стейший случай. Терапевт обнаружил смещение на уровне второго-четвертого грудных позвонков. Это сопровождается повышенным мышечным тонусом и болевой чувствительностью в зоне между пра­вой лопаткой и позвоночником. Такой дефект говорит о патологии желчного пузыря, которая должна быть исследована. В свою очередь, желчный пузырь относится к тем внутренним органам, которые легче всего поражаются в результате психо-эмоционального стресса - спазмируются желчные протоки и сфинктер Одди, что приводит к нарушению оттока желчи, венозным застоям, воспалительным явле­ниям с последующей инфекцией. Таким образом, терапевт, работаю­щий в техниках структурной психосоматики, столкнувшийся с по­добной проблемой, на структурном уровне будет искать источники травмирующего стресса, а на телесном - начнет с полной релаксации (иначе и невозможна дальнейшая работа с позвоночником), затем проработает в висцеральных техниках сам желчный пузырь (подоб­ные техники известны в древнекитайском массаже, описаны в рабо­тах Г. А. Захарьина и т. д.), хорошо проработает спазмированную зону в области правой лопатки, «разогреет» грудной отдел позвоноч­ника, и только после этого вправит смещенный позвонок. Одновре­менно нужно будет исследовать и «протянуть» позвоночник в целом, а также обратить внимание на возможные зажимы на предплечье левой руки, на правой передней наружной поверхности голени (эти зоны также связаны с желчным пузырем), на возможное развитие патологии в сторону печени, тонкого кишечника, поджелудочной железы и желудка и т. д. Таким образом, один-единственный дефект оказывается узлом целого комплекса проблем, не разрешив которые, нельзя провести полноценную коррекцию.

Итак, структура человеческого существа, как правило, неодно­родна и несовершенна. Зоны искажений и «пустые», «отключенные» зоны проецируются и в теле, точнее, имеют собственное телесное представление. «Сознательные попытки» расслабиться в таком не­структурированном состоянии потому и тщетны, что сознание не находит пути в непроработанные зоны, добиться устойчивого поло­жения центра осознания в них принципиально невозможно. «Внут­ренняя болтовня» - это прорывы внешних логических уровней во время работы с картами. Она возникает неизбежно, когда весь чет­вертый уровень представляет собой нечто вроде изрытой колдобина­ми дороги. Невозможность расслабить некоторые участки тела и да­же осознать их - это следствие тех же причин. Здесь и нужен партнер «извне», причем партнер, знающий «дорогу» в блокированные участ­ки, умеющий разделить служебные пересеченные карты и далее син­тезировать их в новую общность. Выясняется, что это можно делать и невербально - за счет кинестетического контакта.

Как это делается?

Сперва сформулируем основные рабочие правила, позволяющие терапевту действовать максимально эффективно и экологично для са­мого себя:

1. Никакое движение или прием не делаются только руками. В лю­бом движении принимают участие крупные мышцы корпуса и ног, а через руки усилие только передается.

2. Любое движение должно быть целостным, начиная с подошв, и через систему рычагов, роль которых в теле выполняют кости и суста­вы, плавно передаваться в кисти. Это можно назвать «перетеканием» усилий снизу вверх.

3. Все лишние усилия исключаются таким образом, чтобы не участ­вующие в движении мышечные группы были постоянно расслаблены.

4. Стойка во время работы максимально удобна и устойчива: ноги расставлены широко, слегка согнуты в коленях, стопы чуть сведены внутрь. Найдите свою позу. Для этого сперва почувствуйте подошвы ног, покачавшись вверх-вниз; подберите такое положение позвоноч­ника (у каждого - свое), чтобы при таком раскачивании вибрировало все тело - от макушки до центров подошв. При этом должно возник­нуть ощущение, что кости черепа, позвоночник, крестец, кости таза и ноги составляют единое целое, а мышцы плечевого пояса и лица расслаблены. При переносе веса тела с одной ноги на другую ощущение целостности должно сохраняться.

Мы хотим еще раз подчеркнуть: психосоматическая структурная работа - единый процесс и для пациента, и для терапевта. Никому еще не удавалось успешно погрузить партнера на глубинные логические уровни, не находясь лично в той же зоне, причем предельно уверенно. Если вдуматься в смысл четырех сформулированных пунктов, то они сведены к тому, что терапевт должен во время работы осознавать свое тело как определенную тотальную телесную метафору, совершенный «инструмент» воздействия. Только обретение такого осознания гаран­тирует успех. Здесь недостаточно «знания» или «понимания» - необ­ходимо «умение», «мастерство», в смысле, который китайцы вклады­вают в термин «кунфу»[58].

Когда такая тотальная телесная метафора обретена, когда она увя­зана с навыками установления раппорта, текущей калибровки и когда, наконец, мышление привычно оценивает происходящее с третьей по­зиции, многое становится ясно и без объяснений - отдельные приемы легко увязываются между собой, автоматически отбираются «без объ­яснений» те из них, которые нужны в данном конкретном случае, на­правление работы становится ясно само собой.

Мы привыкли считать, что самое сильное воздействие и есть самое глубокое. Но это совершенно не так. Вспомните, когда вы были влюблены, и любимый человек едва прикасался к вашей руке: почти незаметное прикосновение - а сколько ощущений и эмоций, глубоких переживаний!

В релаксационных практиках действует то же, на первый взгляд, па­радоксальное правило: чем медленнее и мягче проводится техника, тем она глубже, тем выше эффект релаксации. Именно такие движения вызы­вают разнообразные ощущения внутри тела, которые начинают осозна­ваться вашим партнером как телесная метафора.

Некоторые, на первый взгляд, очень простые техники на практике очень сложны. Они требуют участия сознания и, более того, включе­ния в зону своего осознания партнера, его телесных метафор и всей целокупности его существа.

В традиционных школах телесной работы, например, китайских или индийских, существует правило: концентрация важнее усилия. Это перенос своего внимания (зоны осознания) на ощущения под ру­ками, на тело другого человека. Это, своего рода, случай «разделения внимания» - одна часть направлена на партнера, на отслеживание его невербальных реакций и ощущений под руками; вторая - на ощущения внутри собственного тела, которые и являются главным критерием правильности вашей работы. Здесь очень важно усвоить следующие моменты:

- терапевт не просто выслушивает сообщения пациента о пережи­ваемых последним телесных метафорах - ощущения под руками по­зволяют сформировать свои собственные телесные метафоры, синте­зирующие на образном уровне телесные проблемы пациента; далее очень важно сравнивать первые и вторые между собой. Зажимы вос­принимаются терапевтом также в очень разных, соответствующих особенностям его собственной структуры, образах. Не следует интер­претировать их символическую сторону - важнее сосредоточиться на субстанционных и динамических характеристиках, а также на связи локального зажима с другими участками напряжений;

- дальнейшая работа представляет собой, по сути дела, взаимо­действие двух телесных метафор - собственной метафоры пациента (параллельно ощущаемой на уровне комплексного образного пред­ставления и терапевтом) и собственной тотальной метафоры тера­певта, возникшей в момент начала сеанса; относительно последней и «градуируется» работа, а показателем служат тенденции, ощу­щаемые через раппорт - в каком направлении, от какого начального образа к какому последующему сдвигаются взаимодействующие телесные метафоры;

- коль скоро терапевт ощущает и осознает не только собствен­ную телесную метафору, но и телесную метафору пациента, при­чем, оба находятся в состоянии раппорта, пациент также ощущает (хотя и не обязательно осознает) телесную метафору терапевта - она может восприниматься как определенная нормализующая сила или как определенный психоэмоциональный фон работы. Его можно назвать базовым резонансом.

Именно умение входить в такое состояние и длительное время удерживать его является главным рабочим инструментом терапевта, а техника без этого состояния - лишь ничем не наполненная физическая оболочка. Это состояние «разделенного внимания» поначалу трудно удерживать даже несколько секунд, требуется долгая целенаправлен­ная практика для того, чтобы научиться управлять им. Дело в том, что абсолютно бесполезно пытаться вызвать его у себя и, что главное, пы­таться осознанно овладеть им, пока, во-первых, собственный пятый логический уровень терапевта не структурирован (лишь на нем фор­мируется тотальная телесная метафора), и пока, во-вторых, центр осознания терапевта не получит возможность самопроизвольно по­гружаться на шестой логический уровень (только с него собственная тотальная телесная метафора устойчиво обозрима).

Состояние транса во время работы в паре - это всегда взаимный процесс. Не бывает так, что один человек слушает болтовню в своей голове, находится в дигитальном состоянии, а другой - в состоянии глубокой релаксации и кинестетического транса. Если это наблюдает­ся, значит, раппорта нет, а трансовое состояние только имитируется. Именно погружая центр осознания на глубокие логические уровни терапевт, находящийся в состоянии раппорта с пациентом, способен повлиять на осознание последнего ранее недоступных для него зон.

Речь идет, по сути дела, о существенно новой парадигме терапии (новой для современной официальной медицины, а не для врачебного искусства, в целом). Эволюция западного общества привела к повсе­местному господству идеи воздействия: на природу, социум, отдель­ного человека. В рамках такого подхода процесс представляется, во-первых, однонаправленным (если А - источник воздействия и В - объ­ект воздействия), его можно изобразить формулой:

а) А — > В

а, во-вторых, оператор оказывается чем-то внешним по отноше­нию к операционному полю. Формула такого процесса:

б)

где окружности обозначают локусы А и В, и они разделены.

Весь ресурс сосредоточен в одних руках - медика, педагога, руко­водителя и т. д., другой участник этой пары абсолютно пассивен, «по­слушен», зависим от первого.

Продолжая ряд формул, это массовое убеждение можно изобра­зить так:

в)

Представления подобного рода до сих пор пронизывают и меди­цину, и педагогику. Одна сторона владеет «научным знанием», «ис­кусством врачевания» и т. д., другая обязана послушно воспринимать это знание, быть примерным объектом манипуляции, лечебного воздействия и т. д. Передаточным механизмом служат всевозможные ме­тодики. Но вот беда: ученики не хотят учиться, больные - поправлять­ся, клиенты психотерапевта - решать свои проблемы. Начинаются раз­говоры о разных степенях обученности, гипнабельности, о проценте излечения, на помощь приходит статистика, как будто она объясняет или предопределяет что-то, а не является просто формой подсчета удач и неудач.

Действительно, очень удобно рассуждать следующим образом: ес­ли, в среднем, скажем 10% детей необучаемы, то наличие 10 «непод­дающихся» двоечников из 100 в конкретной школе вполне приемлемо - учитель здесь ни при чем. Тем более он здесь ни при чем, если дан­ный конкретный ученик не успевает по его предмету. Между тем, сто­ит прийти в школу новому педагогу, любящему свой предмет и спо­собному установить неформальный контакт с детьми, как происходит разительная перемена: самые «тупые» и ленивые вдруг начинают ус­певать в этой области знаний, которую преподает любимый учитель. Другой пример: у великого гипнотизера и терапевта Милтона Эриксона не было ни одного из сорока тысяч клиентов, кто бы не погрузился в состояние транса. У него почему-то все были гипнабельны. Новая парадигма, присущая структурной психосоматике (и не только ей), отвергает принцип воздействия и противопоставляет ему принцип взаимодействия: оператор и операционное поле в равной степени влияют друг на друга, причем их локусы объединены. Формальное изображение этой модели можно представить так:

г)

Все же один в этой паре может быть ведущим, а другой - ведо­мым. Это определяется не авторитетом, не должностью или назначе­нием, и даже не ситуацией, а лишь полями осознания обоих, относи­тельным положением центров осознания. Если мы учтем, что более глубокое расположение такого центра соответствует большему полю осознания, взаимодействие может быть изображено следующим обра­зом:

д)

локус операционного поля включен в локус оператора, составляет его часть.

Здесь возникает еще одна очень важная проблема - истинности самого оператора. Можно добиться резонансного соответствия локусов партнеров, однако насколько такой резонанс продуктивен для обо­их или, что то же самое, чем измеряется истинность взаимодействия, эволюция в такой паре? Ответ очевиден, хотя и вызывает чувство отторжения у многих. Для того, чтобы взаимодействие было истинно, оба партнера должны быть «синхронизованы» с некоторой высшей точки отсчета, как бы она ни называлась - Бог, Базовая матрица, уро­вень «+0», «высший» мир и т. д. Если такую «высшую» точку мы обо­значим через X, (алеф), то вся на ша схема приобретет вид:

е)

В этом из заключается формулирующийся в христианской тради­ции принцип «синергии», сотрудничества человека и Бога. С точки зрения этого принципа, лечение - это «дело троих»: врачевателя, больного и Бога, которому оба себя препоручают. Одна из задач тера­певта - синхронизовать «вибрации» пациента с этим первичным «ге­нератором ритма». Но для этого необходимо «синхронизироваться» с ним самому.

Основой раппорта, является присоединение. Его суть - в достиже­нии определенного соответствия между партнерами; такое соответст­вие может быть физиологическим - по позе, темпу речи, тембру голоса и т. д. Вот описание техники присоединения по дыханию, которая наи­более подходит к техникам телесной работы.

Пациент лежит на спине, руки вдоль тела. Медленно и мягко по­ложите расслабленные ладони на область темени. Перенесите все вни­мание на ощущения под руками.

Внимательно следите за дыханием вашего партнера. Постарайтесь определить тип дыхания - грудное, диафрагменное или брюшное. Для этого определите то место тела, которое наиболее активно приподни­мается. Не всматривайтесь пристально, смотрите как бы «сквозь» партнера, расфокусируйте взгляд. Именно это позволяет видеть всю картину в целом, а не отдельные фрагменты. Теперь постарайтесь ды­шать с той же частотой, амплитудой, тем же способом, что и ваш партнер - это называется подстройка. Если вы все делаете правильно, возникает «раппортное» состояние, и вы можете заметить, что ваши руки уже не лежат на голове партнера неподвижно, а совершают лег­кие, почти незаметные движения с определенной частотой и амплиту­дой. Позвольте вашему телу очень медленно раскачиваться в такт движению рук, установить общее динамическое взаимодействие.

Можно в этот момент спросить у партнера, что он чувствует, зада­вая вопросы типа: «Какие ощущения возникают в теле? Есть ли разни­ца между правой и левой сторонами тела? Заметно ли различие по цве­ту, размеру, плотности разных частей тела?». Многие в ответ расска­жут об ощущениях тепла или жара в лице, о теплых или холодных вибрациях, идущих в руки и ноги. В каких-то участках тела ощущения могут свободно проходить, в других может возникнуть напряжение. Не следует интерпретировать эти ощущения, важно помочь партнеру перенести внимание вглубь тела, помочь осознать свое тело как некую «голографическую» объемную структуру.

Можно ничего не спрашивать у партнера, просто предложить ему понаблюдать за своими ощущениями.

В любом случае, через собственные ощущения по невербальным реакциям партнера необходимо определить, чего хочет другой чело­век. Но одних «внешних» ощущений недостаточно. Необходимо по­стоянно обращаться к своему внутреннему состоянию. Если есть рап­порт, терапевту не может быть комфортно, когда плохо пациенту.

Итак, раппорт установлен, установлено парное взаимодействие, но «задает тон» в этой паре, разумеется, терапевт. Следующим этапом после присоединения является ведение - плавное изменение собствен­ного состояния, и, вследствие этого, изменение состояния партнера. Это нахождение такого совместного состояния, которое комфортно, экологично для обоих участников взаимодействия. Присоединяясь к напряженному партнеру, терапевт и сам испытывает напряжение. Но, меняя свое состояние и расслабляясь, он поведет за собой и клиента. Многие терапевты присоединяются к пациенту, полностью ассоцииру­ясь с его состоянием, «влезая в его шкуру». Неизбежно возникает во­прос о защите - энергетической, психологической и т. д. Но ассоции­рованное состояние и раппорт - совершенно разные вещи. Раппортное состояние объемно, т. к. внимание в этом случае разделено. Это позво­ляет свободно входить в позицию наблюдателя, видеть процесс взаи­модействия со стороны.

Вместе с тем, проблема «защиты» существует. Она тем острее, чем более «контактен» метод лечения. Во всех техниках, основанных на идее взаимодействия, эта проблема вполне актуальна. В традици­онных системах - древнекитайской, Аюрведе и т. д. - «защите» будущего врача учили специально. Меры безопасности сводятся к трем моментам:

- врач должен находится в хорошем психосоматическом состоя­нии и все время заниматься собой. Скажем, упомянутые нами выше носители традиционной культуры, мастер цигуна Суй Минтан, врач-иглотерапевт У Вэй Синь, потомственный знахарь И. Сипягин, прак­тикуют специальные физические, дыхательные и медитативные уп­ражнения до нескольких часов каждый день; после лечебных сеансов необходимо отдыхать, полноценно расслабляться и восстанавливать силы; это вовсе не значит «мало работать» (тот же У Вэй Синь прини­мает по пятьдесят пациентов в день) - это значит «уметь работать» и «уметь отдыхать»;

- следует учитывать особенности собственной психосоматической конституции и фазы собственных структурных ритмов;

- необходимо соблюдать определенную дистанцию, которую мы описали как отличительную особенность раппорта по сравнению с ассоциированным состоянием.

Иными словами, если терапевту в ходе работы становится плохо, значит, он делает что-то не так. При этом встречаются иногда реплики типа: «Я работаю на износ, поскольку работаю ради больных. Мое собственное здоровье не имеет значения.» и т. п. Это абсолютно несо­стоятельно. В техниках структурной психосоматики (по большому счету, в любых врачебных техниках) больной терапевт ничем не смо­жет помочь пациенту. Вспомним старое русское выражение: «Врачу, исцелися сам.». Ссылки на загруженность, ориентацию лишь на про­блемы больных в ущерб себе всего лишь маскируют другое: неумение восстанавливаться, создавать экологичные условия работы, потерю контроля над собственным состоянием, а иногда - просто лень, и очень часто - отсутствие навыков культуры телесности.

С одним из авторов книги произошла следующая история. Он на­чал работать с пациентом П. Условия работы были сами по себе доста­точно тяжелыми и исключали многие приемы восстановления. Кроме того, случай П. был очень трудным, требующим большой концентра­ции волевых, психологических и даже физических сил. Некоторые особенности состояния П. были новы для терапевта, что, вкупе с от­ветственностью работы, вносило дополнительную нервозность.

На первом этапе терапевт начал замечать, что буквально заболева­ет после каждого сеанса. Ему даже пришлось обратиться к коллеге и восстанавливаться средствами телесной терапии. Далее он проанали­зировал собственное состояние, техники, условия работы и обнаружил ряд ошибок, после чего скорректировал режим дня во время работы с П., добавил в обычно выполняемый комплекс упражнений некоторые (на релаксацию и восстановление позвоночника) и, что особенно важно, сосредоточил свое внимание на строгом соблюдении третьей пози­ции. В результате, болезненные проявления не только прошли, но по­сле работы с П. терапевт ощущал общий прилив сил, состояние подъ­ема и даже смог увеличить общую рабочую нагрузку в эти дни. Соот­ветственно и результаты терапии улучшились.

Травмоопасна для терапевта и ситуация, когда он действует в слу­чаях, «превышающих его силы», требующих знаний, навыков, опыта, которых у него нет. Так было с одним из авторов во время работы с У., у которой в его присутствии развился «статус эпилептикус» (это не было связано с какой-либо терапевтической процедурой и происходи­ло вообще вне контекста терапии). В таких случаях есть только один выход — обращаться за помощью к тому, кто может ее оказать, а в ее ожидании делать то, что возможно. Нет ничего стыдного в малоопытности или в недостатке знаний, практики и т. д., если все это сознается, определяются пределы собственных возможностей, и ведется работа по устранению недостатков. Лучше передать пациента другому, чем, переоценив себя, причинить вред и ему, и себе. В случае с У. терапевт обратился за срочной помощью к коллеге, а до его прихода «удержи­вал позиции». В следующий раз, используя полученный опыт, когда в его присутствии у человека развился «статус эпилептикус», терапевт смог самостоятельно вывести его из такого состояния без применения медикаментов.

Базовые принципы работы с телом легко перевести на язык стро­гих теоретических схем. Подготовка терапевта к началу сеанса, осоз­нание своего тела в качестве тотальной телесной метафоры, погружает его центр осознания на глубинный логический уровень. Медленное прикосновение к партнеру - это начало включения его существа в зону своего осознания. Дыхание, относится к базисным характеристикам, глубинным по своему содержанию. Присоединение по дыханию по­зволяет терапевту сразу же «вступить» в «святая святых» структуры партнера. Наблюдение за дыханием, за своими ощущениями под рука­ми - это и калибровка, и первый шаг к формированию телесной мета­форы партнера. Обращение к нему, направление вектора его внимания на собственное тело, вопросы, предполагающие образное осмысление кинестетического опыта - путь к формированию телесной метафоры у партнера. Наконец, выравнивание собственного состояния и состояния партнера, а затем продвижение своего состояния «к норме», а вместе с ним - и состояния партнера - это и есть взаимодействие двух телесных метафор.

Можно сказать, что терапевт помогает пациенту осознать себя че­рез свои желания, а пациент своими вербальными и, самое главное, невербальными реакциями направляет терапевта к правильным дейст­виям. Каждый обращается к структуре другого. Происходит постоянный информационный обмен. Важно, что этот обмен, главным обра­зом, невербален. Нет необходимости ни вербализовать передаваемые структурные представления, ни даже анализировать их. Прикасаясь к телу партнера, мы имеем замечательную возможность посылать и по­лучать некие комплексные сообщения, передать свое понимание, свою структурную формулировку, не разделяя ее на линейные члены, кото­рые всегда примитивнее целостного, переживаемого нами состояния[59].