Главные принципы

Расизм, т. е. представление о неравноценности различных расово-антропологических категорий и превосходстве своей категории над другими, существует с незапамятных времен в самых разных обществах. Это представление, как правило, слитое воедино с этноцентризмом и эгоцентризмом различных “мы-групп”, уже в древности выступало не просто как эмоциональная реакция на “чужака”, свойственная и поведению животных, но как идеология. Так, уже древнегреческий поэт Феогнид из Мегары (VI в. до н. э.) утверждал, что люди, как и животные, делятся на неравноценные породы. Аристотель выводил социальное неравенство из фундаментальных природных различий между людьми, утверждая, что “одни люди по природе свободны, другие – рабы, и этим последним быть рабами и полезно и справедливо” [1, 384]. Подобную мысль превосходно выражает шекспировский Макбет, обращаясь к убийцам:

О да, людьми вас числят в общем списке,
Как гончих, мопсов, пуделей, овчарок,
Борзых и шавок – всех равно зовут
Собаками, хотя цена различно
Расписана ленивым и проворным,
Дворовым и охотничьим, смотря
По свойствам их – дарам природы щедрой.

Поэтому название породы
К их родовому имени – собака
Мы прибавляем. То же – и с людьми.

(Макбет, III, 1. Пер. Ю.Корнеева)

В европейском обществе вплоть до распространения идеи равенства различные сословия рассматривались как разные расовые группы; привилегированное положение и превосходство высших сословий обосновывалось не их особыми усилиями или достижениями, а просто самим фактом происхождения от иной антропологической категории. Для социальных мыслителей XVIII–XIX вв., которые были сторонниками социального равенства, превосходство белой расы представлялось столь несомненным и очевидным, что они не считали даже нужным его как-то специально доказывать.

Как особое направление в социальной мысли расово-антропологическая школа складывается ко второй половине XIX в. В это время старая идеология начинает апеллировать к новому авторитету – авторитету научного знания. Существенно то, что стремление опереться на этот авторитет возникает в тот момент, когда наука о расах – физическая антропология – пребывала еще в зачаточном состоянии. Это оставляло простор для старого и нового мифотворчества и спекуляций, которые превращали незрелое научное знание в псевдонаучное.

Среди непосредственных источников формирования расово-антропологических концепций в социальной науке следует отметить труды французского историка и философа Виктора Курте де л’Иля (“Политическая наука, основанная на науке о человеке, или Исследование человеческих рас в философском, историческом и социальном отношениях”, 1835) и немецкого биолога и врача Карла Густава Каруса (“О неравных способностях различных человеческих рас к высокому духовному развитию”, 1849).

Поскольку важнейшее место в рассматриваемой школе, как это явствует из ее обозначения, занял расово-антропологический фактор, следует уточнить, что под человеческими расами в физической антропологии обычно понимаются “исторически сложившиеся ареальные... группы людей, связанные единством происхождения, которое выражается в общих наследственных морфологических и физиологических признаках, варьирующих в определенных пределах” [2, 501]. В составе современного человечества выделяются три основные группы рас (“большие расы”): негроидная, европеоидная и монголоидная. Внутри этих больших рас выделяют более мелкие категории антропологической классификации, называемые антропологическими типами или группами.

Несмотря на множество различий и оттенков, присущих отдельным расово-антропологическим концепциям, все они сводятся к следующим главным постулатам, объединяющим эти концепции в “школу”.

1) Различные общества, социальные и культурные группы (классы, сословия, этнические группы, профессиональные группы и т. д.) – это в основе своей расово-антропологические образования: разновидность этих образований, “надстройка” над ними или их “превращенная форма”. Отсюда и определенные варианты расизма как политической идеологии. Помимо собственно “физико-антропологического” расизма, подчеркивающего фактор расы как группы, объединенной морфологическими и физиологическими признаками, существуют и такие варианты, как классовый, сословный, этнический и даже профессиональный расизм. Любые групповые различия в принципе могут трактоваться как расовые.

2) Эволюция общества и культуры – результат различий и взаимодействий между расово-антропологическими группами и признаками.

3) Расы и антропологические группы неравноценны. Отсюда вытекает неравноценность (“превосходство”, “неполноценность”, “ущербность”), а также “благотворность” или “опасность” соответствующих социальных институтов и культурных творений.

4) Социальное поведение людей и культура целиком или преимущественно определяются биологической наследственностью.

5) Смешения между расами или антропологическими группами вредны с точки зрения биологического, социального и (или) культурного развития.

2. Основатель школы: Артюр де Гобино

Отмеченные постулаты впервые в развернутой форме выдвинул французский философ, писатель и дипломат Жозеф-Артюр де Гобино (1816–1882) в четырехтомном трактате “Опыт о неравенстве человеческих рас” (тт. 1–2, 1853; тт. 3–4, 1855).

Как писатель Гобино был скучноват, но он был талантливым стилистом и выступал в самых разных литературных жанрах: романа, рассказа, драмы, поэмы1.Он писал труды по истории и культуре Востока и опубликовал лингвистический “Трактат о клинописях” (1864). Кроме того, он активно выступал в жанре публицистики и занимался скульптурой. Некоторое время Гобино был начальником канцелярии Алексиса де Токвиля, когда тот занимал пост министра иностранных дел. Однако ни его творческие занятия, ни дипломатическая карьера не могли удовлетворить тщеславную натуру графа де Гобино. С его точки зрения, его заслуги и достоинства не находили должного признания среди современников, поэтому он, по собственному признанию, ненавидел и презирал современную эпоху.

Гобино очень гордился своим знатным происхождением (впрочем, оно было не таким знатным, как он пытался доказать) и восхвалял то время, когда аристократия была на вершине социальной иерархии. Его расизм был составной частью его элитистского мировоззрения. Главной теоретической проблемой, а точнее, навязчивой идеей для него становится поиск “реальных”, “подлинных” иерархий, а внутри них – “подлинных” элит. Элиты, которые он стремится обнаружить, должны быть не преходящими, но вечными, безусловными и неизменными. Они не должны зависеть от случайных и второстепенных обстоятельств, вроде собственности, благодаря которой формируется элита в капиталистическом обществе. Неустанное превознесение достоинств элиты (“благородных”, “королевских детей” и т. п.) в произведениях Гобино служило явным или неявным обоснованием ее привилегий. Отсутствие же таковых выступало в его понимании как следствие деградации общества, его кризиса и порочности.

Гобино ненавидит все виды равенства: классовое, сословное, расовое и т. д. Но расовое неравенство представляется ему наиболее фундаментальным, исходным, первичным. Из иерархии рас проистекают все остальные иерархии, поэтому она выдвигается на первый план как движущая сила истории.

“Опыт о неравенстве человеческих рас” по жанру – произведение философско-историческое. Центральная проблема, которую Гобино стремится разрешить в своем главном труде, – это проблема упадка и гибели различных цивилизаций. По его утверждению, все цивилизации смертны, и европейская цивилизация в этом отношении отличается от других только тем, что впервые начинает осознавать неизбежность своей гибели [3, 4].

Следует подчеркнуть, что изначально в концепции Гобино основным предметом рассмотрения и главным субъектом исторического процесса является на самом деле не общество, культура, цивилизация, а раса, отождествляемая с этнической группой. Социальные институты не определяют жизнедеятельность рас (этнических групп), а наоборот, определяются ими: “Это следствия, а не причины” [там же, 66]. Институты, которые не согласуются с глубинными тенденциями расы, не прививаются, если не происходит расового смешения. Поэтому Гобино отрицает цивилизующую роль мировых религий, в частности христианства, которое, будучи воспринято самыми разными народами, не может само по себе поколебать их глубинных черт и наклонностей.

Прежде чем ответить на вопрос о причинах вырождения и гибели цивилизаций, Гобино задается другим вопросом: существуют ли серьезные различия во внутренней ценности разных рас и можно ли оценить эти различия? Учитывая элитистские и иерархические установки его мировоззрения, ответ нетрудно предугадать. Этот ответ, собственно, дан в самом названии его главного сочинения и затем многократно повторяется и детализируется. Три основные расы: белую, желтую и черную, “три чистых и первоначальных элемента человечества”2[там же, 247], – Гобино выстраивает в виде трехступенчатой иерархической лестницы с белой расой вверху и черной – внизу. Внутри белой расы высшее место занимают “арийцы”. Расы отличаются постоянством и неуничтожимостью физических и духовных признаков.

Гобино подчеркивает интеллектуальное превосходство белой расы, но вместе с тем отмечает превосходство других рас в области чувств [там же, 354]. Негры, по его мнению, выше остальных рас в сфере художественного творчества, и искусство возникает только при смешении с черной расой. Казалось бы, подобные сравнительные характеристики могут привести его к релятивизму в оценке различных рас: одни выше в одном отношении, Другие – в другом. Но такого вывода сторонник неравенства, конечно, не делает. По Гобино, белая раса превосходит остальные в физической силе, красоте, упорстве и т. д. Но главный для него критерий места в расовой иерархии – это интеллект. Поскольку умственные способности белой расы он оценивает как самые высокие, постольку он помещает ее на верхней ступени иерархической лестницы.

Необходимо отметить, что реальное существование указанных трех “чистых” расовых типов Гобино относит к далекому прошлому. В ходе последующего исторического развития постоянно формировались разнообразные комбинации их между собой, затем комбинации образовавшихся комбинаций и т. д. [там же, 354–355]. Таким образом, “чистых” первоначальных рас давно не существует, и в современную эпоху, по Гобино, имеют место расовые типы, бесчисленное множество раз смешанные между собой.

Категоричность и безапелляционность, с которыми Гобино описывает (ссылаясь на авторитет науки) столь удаленные во времени типы, поразительны. При этом он описывает их достоинства в настоящем времени, как бы забывая об их временнуй удаленности; в результате эти “чистые” типы фигурируют в его концепции как существующие в настоящее время.

Любопытно, что “Опыт о неравенстве человеческих рас” был написан в то время, когда Гобино еще ни разу не покидал Европу, а контакты с неевропейцами были чрезвычайно редки. Очевидно, что его представления о сравнительной ценности различных рас вырабатывались на основе уже сформировавшихся ранее предрассудков, бытовавших в его собственной среде. Правда, он подчеркивает, что сравнивает не индивидуальных представителей различных рас (это, по его мнению, “слишком недостойно” науки [там же, 257]), а группы.

Впрочем, его сравнения различных групп внутри белой расы так же категоричны и безапелляционны, как и межрасовые. Нисколько не колеблясь, Гобино утверждает, что итальянцы красивее, чем немцы, швейцарцы, французы и испанцы; что англичане красивее телом, чем славяне, и обладают самой большой силой кулака среди европейцев; что французы и испанцы обладают лучшей сопротивляемостью усталости, лишениям, неблагоприятным климатическим условиям, чем другие европейцы.

Понятие “раса” у Гобино не отличается определенностью. Тем не менее, именно в сфере рас ищет он решение проблемы “вырождения” и гибели цивилизаций, отказываясь видеть причины этих процессов в моральном и политическом разложении обществ или в специфике географических условий. Он стремится обнаружить “естественные законы, управляющие социальным миром” и обладающие “неизменным” характером. Такими двумя законами в его понимании являются законы отталкивания и притяжения между человеческими расами. В качестве конкретизации этих “законов” выступает фатальный феномен смешения рас и их бесчисленных комбинаций. Смешение рас рассматривается как фундаментальный процесс, определяющий весь ход исторического развития.

Смешение рас представляет собой необходимый источник возникновения и развития цивилизаций (с обязательным участием “белой” расы), но оно же в дальнейшем является причиной их вырождения – такова, согласно Гобино, трагическая диалектика истории. Смешения в какой-то мере возвышают посредственных людей, массу, но за счет исчезновения лучших, благородных элементов, что в конце концов ведет общества и человечество к деградации и гибели.

Отмечая необходимость и неизбежность смешения рас, их взаимозависимость в процессе создания и развития цивилизаций, Гобино ведущую роль в этом процессе отводит “белой” расе. Именно этой расе в наибольшей мере присуще “мужское” начало, “жизненный элемент”, без которого другие расы пребывают в состоянии неподвижности. Этот тезис Гобино перекликается с делением человечества на “активные” и “пассивные” расы, о котором ранее говорил немецкий историк Г. Клемм. Гобино выделяет в истории десять цивилизаций; все они в его истолковании обязаны своим возникновением инициативе “белой” расы. Это индийская, египетская, ассирийская, греческая, китайская цивилизации, древняя цивилизация италийского полуострова, западная цивилизация, созданная германцами, и три цивилизации Америки: аллеганская, мексиканская и перуанская.

Любопытно, что тезис о пагубном характере расовых смешений определил антиколониалистскую позицию Гобино, так как колониальные завоевания, по его мнению, способствуют смешениям и, следовательно, вырождению европейской цивилизации. Это отличает его от многих других представителей школы, но, впрочем, не помешало истолкованию его идеи “превосходства” белой расы для обоснования колониалистских устремлений.

Подобно Сен-Симону, Конту и Марксу Гобино любил заниматься пророчествами. Его пророчества в целом проникнуты фатализмом и пессимизмом. Помимо общего предсказания грядущей гибели европейской цивилизации, он прогнозирует не только омассовление, но и “обезлюдение” Земли в результате расовых смешений.

В отличие от многих своих современников Гобино не верит в прогресс. Скорее он верит в регресс: во всех его рассуждениях постоянно присутствует мысль о том, что “золотой век” – достояние далекого прошлого, и ничто не может его возродить. Цивилизации он рассматривает как локальные организмы, проходящие одни и те же циклы развития (от рождения – к смерти). Само понятие цивилизации выступает у него не как оценочное, а как чисто описательное и применяется к самым различным обществам, в том числе неевропейским.

Таким образом, европоцентризм многих предшествующих философско-исторических и социологических систем сменяется у Гобино культурным релятивизмом, а положение о расовом неравенстве сосуществует с представлением о равноценности различных цивилизаций 3. Его концепция предваряет наиболее значительные теоретические системы, рассматривающие всемирную историю как сосуществование и смену самостоятельных, самодостаточных и равноценных культур (цивилизаций): теорию культурно-исторических типов Н. Я. Данилевского, “морфологию культуры” О. Шпенглера, концепцию локальных цивилизаций А. Тойнби. Более чем за полвека до Шпенглера он предсказывал “закат западного мира”. Задолго до Шпенглера он поставил проблему “жизненности” культур и использовал характерное для немецкого философа понятие “судьбы” применительно к культурам, цивилизациям, народам.

Критики “массового общества” на Западе, и прежде всего X. Ортега-и-Гассет, в лице Гобино также имели своего предшественника.

Собственно расовая теория Гобино нашла признание уже после его смерти и главным образом не во Франции, а в Германии, что было связано с развитием национализма и расизма в этой стране на рубеже ХIХ–ХХ вв. Еще в конце жизни Гобино сблизился с одним из лидеров германского национализма, композитором Рихардом Вагнером; его произведения были с одобрением встречены Ф. Ницше. В 1894 г. по инициативе Л. Шемана, популяризатора идей французского философа, в Германии было основано “Общество Гобино”. В 1939–1940 гг. в Германии вышло уже пятое издание “Опыта о неравенстве человеческих рас”. Специально подобранные фрагменты из него в период третьего рейха публиковались в популярных антологиях о расах и приводились даже в обязательных школьных учебниках.

Правда, нацистские идеологи давали в значительной мере ложное истолкование концепций Гобино для своих пропагандистских целей, так же как они поступали с наследием Гёте, Шиллера, многих немецких философов. Они постарались не заметить, что Гобино считал немцев наиболее смешанной из европейских наций, относя его рассуждения о “германцах” на счет населения современной Германии. Его высокая оценка евреев явно не вписывалась в антисемитский бред нацистских идеологов. Фатализм и пессимизм Гобино исключали какое-либо практическое применение расистских постулатов, за что его критиковал один из апостолов германского национал-социализма, X. Чемберлен. Тем не менее, расовый детерминизм и элитизм явились реальным вкладом в мифологию немецкого фашизма, и Гобино как мыслитель несет за это ответственность.

Отдавая дань авторитету науки, Гобино квалифицирует жанр, в котором написан “Опыт”, как “моральную геологию”. В его сочинении имеется множество ссылок на ученых – представителей различных областей конкретного знания. Но на самом деле позитивистско-сциентистская оболочка в данном случае скрывает в себе романтико-мифологическую интерпретацию всемирной истории. Метод Гобино лишен минимальной научной строгости. Истолкование исторических фактов, призванное обосновать его расистскую теорию, – это часто полет ничем не ограниченной фантазии. Теория в целом изобилует множеством порочных кругов, противоречий и тавтологических утверждений. Собственно, тавтологично главное утверждение Гобино: смешение рас выступает в его концепции одновременно как признак вырождения цивилизаций и как причина этого вырождения; отсюда бессмысленность этого утверждения. Научные данные никак не подтверждают тезис о пагубности расовых и этнических смешений ни в биологическом, ни в культурном отношениях. Наоборот, имеется немало научных данных, свидетельствующих о благотворности такого рода смешений. “Прогноз” Гобино относительно депопуляции, обезлюдения в результате смешений, не подтвердился.

В концепции Гобино раса (и этническая группа, понимаемая как расовая) – подлинный субъект социально-исторического действия. Вопреки своему декларируемому намерению он решает не проблему “жизненности” цивилизаций, а проблему “жизненности” рас; именно последняя волнует его на самом деле. Но Гобино не был биологом или антропологом, чтобы решать последнюю проблему. Вместе с тем он оказался и вне социальной науки, так как представлял историю обществ в виде “истории кровей”.