Французский романтизм. Виктор Гюго.

Французская литература XIX века — это богатая литература. По богатст­ву, разнообразию, плодовитости всего того, что происходило во французской литературе этого века, с ней может спорить только русская. Апогей романтизма во Франции — это конец двадцатых годов, трид­цатые. В Англии и Германии ро­мантизм уже угас, а во Франции как раз это время разгара. Почти на весь век растянулось творчество величайшего ро­мантика — Виктора Гюго.

Виктор Гюго был не только плодовит, но и чрезвычайно разнообразен в своем творчестве. Он был поэтом, автором множества поэтических сборников, которые появлялись вре­мя от времени в течение всей его жизни. Он был драматург, создавший своими пьесами целый новый театр для францу­зов. Наконец, он был романист, автор больших романов. Ро­манов, часто приближавшихся, как «Lesmiserables» («Отвер­женные») к типу эпопеи. В 1830-е годы Виктор Гюго — общепризнанный вождь не только молодой литературы, а и вообще искусства во Фран­ции.

Излюбленный художественный метод Виктора Гюго – показать, как люди, преображенные страстью, превращаются в сверхлюдей.

Это превращение людей в сверхлюдей Виктор Гюго ри­сует и во всех своих романах. Вспомните «Собор Парижской Богоматери». Люди выходят из своих ро­лей. Строгий Клод Фролло, схоласт, книж­ник, — он превращается в безумного влюбленного. Забытый, затравленный людьми Квазимодо — в нем раскрывается неж­нейшая душа. Вот эта уличная плясунья Эсмеральда — она оказывается судьбою стольких людей. Выхождение жизни из своих границ, выхождение людей из своих границ — вот в этом пафос Виктора Гюго и в этом пафос романтизма.

Вот роман «Отвер­женные». Он весь на этой страсти, на таком социальном рас­цвете личности. Каторжник Жан Вальжан превращается в необыкновенную фигуру, в героическую фигуру, в человека необычайных моральных масштабов. Или проститутка Фантина, мать Козетты. Это одна из главных тем Виктора Гюго: в человеке нет никакой социальной предназначенности, нет никакого социального фатализма. Если, мол, родился лакеем, так тебе лакеем и следовало быть. Проститутка никогда не может быть допущена в хорошее общество и прочее, и про­чее. В человеке возможны обороты, превращения, возмож­ности необычайного роста.

Виктор Гюго — это прежде всего и более всего поэт современной цивилизации. Что его впечат­ляет, что его воодушевляет на поэзию? Совре­менная цивилизация. Ее грандиозные масштабы. Вот это огромное скопление людей, ко­торое действует в современной цивилизации и через которое она действует. В «Соборе Парижской Богоматери» город стано­вится эстетическим предметом у Виктора Гюго. Город как нечто целое, с его архи­тектурой, площадями, улицами, с его толпами, со всем, что творится внутри него, — вот предмет поэтического воодушев­ления Виктора Гюго.

Дальше у Виктора Гюго поэзия города получает развитие в «Отвержен­ных». «Отверженные» — тоже великий роман города, где все воодушевляет Виктора Гюго: и витрины Парижа, и пере­крестки Парижа, и парижские баррикады, и даже подземный Париж. Вспомните вставную книгу о подземном Париже.

Виктор Гюго всегда и всюду был поэтом антитез. Антитезами, которые идут в самых раз­ных направлениях. Возьмем, скажем, «Собор Парижской Богоматери». Он весь построен на антитезах. В центре рома­на — собор. Где кипят самые дикие страсти? В соборе, где надо бы ожидать только тихого благочестия. Кто носитель самых глубоких страстей? Ученый архидиакон Клод Фролло. Собор и то, что происходит внутри собора, — вот вам первая антитеза. Квазимодо — это, конечно, с начала до конца живая антитеза: самая нежная душа на свете и в то же время чело­век необыкновенно уродливый.