Требования о компенсации морального вреда и наследственная масса

В юридической литературе, посвященной проблемам наследственного права, вопрос о включении в состав наследства обязанностей (долгов) наследодателя является спорным. Одни авторы отмечают, что в состав наследства наряду с имуществом и имущественными правами наследодателя входят и его обязанности[34], другие отстаивают позицию, согласно которой долги наследодателя не являются составной частью наследства, а лишь обременяют его[35].

В рамках настоящего исследования мы будем исходить из буквального толкования статей 1112 и 1175 Гражданского кодекса Российской Федерации, согласно которым в состав наследства входят принадлежавшие наследодателю на день открытия наследства вещи, иное имущество, в том числе имущественные права и обязанности, а наследники, принявшие наследство, отвечают по долгам наследодателя.

Особый интерес с точки зрения правоприменительной практики представляют особенности перехода по наследству отдельных прав и обязанностей наследодателя. В данной статье хотелось бы рассмотреть возможность включения в состав наследственной массы обязанности по компенсации морального вреда. И если вопрос о переходе по наследству права на компенсацию морального вреда в литературе и судебной практике решается вполне однозначно, то переход соответствующей обязанности является спорным. Верховным Судом РФ выработана позиция, согласно которой право требования компенсации морального вреда, причиненного наследодателю, не входит в состав наследства, как тесно связанное с личностью; вместе с тем, присужденная наследодателю компенсация морального вреда, не полученная им при жизни, в наследственную массу включается и может быть получена наследниками умершего[36]. Мнение высшей судебной инстанции разделяется и многими учеными[37].

Проанализировав правоприменительную практику, попробуем выделить три основных позиции судов по данному вопросу:

1. Обязанность по компенсации морального вреда переходит к наследникам умершего как имущественная обязанность в составе наследства.

2. Обязанность по компенсации морального вреда не входит в состав наследства, т.к. является неразрывно связанной с личностью наследодателя.

3. Обязанность по компенсации морального вреда входит в состав наследства, если эта компенсация была присуждена в денежной форме при жизни наследодателя[38].

Таким образом, можно констатировать, что в настоящее время в судебной практике не выработано единого подхода по вопросу о включении в состав наследства обязанности по компенсации морального вреда.

Для решения данного вопроса необходимо выяснить следующее: во-первых, с какого момента эта обязанность возникает и, во-вторых, является она тесно связанной с личностью наследодателя или нет.

Очевидно, что российское гражданское законодательство презумпции морального вреда не содержит. Потерпевшему при обращении в суд с требованием о компенсации ему морального вреда необходимо доказать наличие нравственных или физических страданий, а также обосновать размер требуемой им компенсации[39]. Следовательно, указанная обязанность возникает не автоматически при наличии противоправного поведения в отношении потерпевшего, а лишь с момента установления ее судом. Иными словами, для возможности включения в состав наследства обязанности по компенсации морального вреда, последняя должна быть при жизни наследодателя установлена в судебном или добровольном порядке путем определения конкретного размера компенсации. Только в этом случае указанная компенсация приобретет форму имущественной обязанности, переходящей на наследников умершего.

В связи с этим приведенная первой позиция судов представляется ошибочной, так как предполагает преемство в обязанности, которая к моменту смерти наследодателя еще не установлена.

Как известно, в состав наследства не входят права и обязанности, тесно связанные с личностью. Можно ли отнести к их числу обязанность по компенсации морального вреда? Представляется, что нет. Причинение морального вреда является видом деликта. Нормы гражданского законодательства (ст.ст. 151, 1099-1100 ГК РФ) специальных требований к субъектному составу на стороне должника в этом случае не содержат. Между тем, в деликтных обязательствах причинитель вреда и ответственное лицо могут не совпадать (см., например: ст.ст. 1073, 1075, 1076 ГК РФ). Как отмечалось ранее, обязанность по компенсации морального вреда носит денежный характер, а, следовательно, может быть произведена без личного участия самого причинителя. Кроме того, особенность ответственности за причинение морального вреда состоит в том, что она направлена не на личность должника, а на его имущественную сферу. Ее целью является восстановление, компенсация тяжести перенесенных потерпевшим страданий. При этом, для потерпевшего, как правило, не имеет значения, кто именно возместит ему вред. Поэтому, связи с личностью в отношении обязанности по компенсации морального вреда не имеется. И смертью наследодателя данное обязательство не прекращается.

Подводя итог, хотелось бы отметить, что с учетом наличия такой разнообразной и подчас противоречивой судебной практики вопрос о возможности включения в состав наследства обязанности по компенсации морального вреда необходимо решить, если не на законодательном уровне, то путем дачи разъяснений высшей судебной инстанцией.

Заключение

Под основанием наследования по закону следует понимать такую систему перераспределения имущества не оставившего завещания умершего собственника, которая соответствует сложившейся в стране экономической системе, прежде всего в сфере отношений собственности. Таким образом, основание наследования по закону всегда отражает социальное начало регулирования наследственных отношений. Наиболее наглядно это начало всегда проявлялось в положении государства на наследственной лестнице.

Призванное обеспечить «укрепление и наибольшее развитие частной собственности» сокращение случаев выморочности предопределило предоставление наследственных прав родственникам наследодателя в таких степенях, которые исключают разумное предположение о намерении наследодателя передать им свое имущество после смерти. С учетом господствующих в современном обществе представлений о близости семейно-родственных связей такое предположение не может простираться далее третьей-четвертой степени родства.

За пределами этих степеней родства установление такой системы наследования по закону, которая адекватно отражает современную экономическую систему страны, невозможно без априорного игнорирования законом вероятного отношения наследодателя к этим своим дальним родственникам, в том числе и отношения негативного. Такое игнорирование представляется вполне оправданным с учетом диверсификации форм завещания и всемерного упрощением формальных требований к волеизъявлению наследодателя относительно своего имущества.

О недопустимости обоснования наследования по закону исключительно предполагаемой волей наследодателя свидетельствует вся эволюция правового регулирования, когда в течение без малого тридцати лет (1918-1945 гг.), т.е. в пределах жизни одного-двух поколений, граница выморочности проводилась и по третьей степени в прямой нисходящей линии, и по второй степени в первой боковой линии, т.е., не считаясь ни с какими представлениями о семейной близости, наследства лишались родители, а также братья и сестры наследодателя. В современных условиях попытка обоснования наследования по закону исключительно «молчаливым завещанием» неизбежно приводит к возникновению «зазора» между разумно понимаемым представлением наследодателя о членах своей семьи, которые вправе рассчитывать на получение по наследству части его имущества, и справедливо оцениваемым положением государства, претендующего на выморочное имущество.

Система правового регулирования пределов наследования по закону строится в отечественном гражданском законодательстве на основании взаимодействия двух основных начал -индивидуального и социального.

Индивидуальное начало традиционно проявлялось, прежде всего, в таком определении круга ближайших родственников и членов семьи наследодателя, при котором разумно предположить, что именно этим лицам наследодатель, не оставив завещания, желал бы передать свое имущество в случае смерти. Первоначально индивидуальное начало основывалось целиком на кровном родстве. Анализ современного правового регулирования позволяет отнести к проявлениям индивидуального начала и иные критерии, используемые для восполнения воли наследодателя - семейная близость, продолжительность иждивения, совместное проживание наследника с наследодателем, отстранение от наследования недостойных наследников.

Особенностью проявления индивидуального начала в пределах первых трех степеней родства является то, что для определения близости к наследодателю используется не только степень родства, но и семейные отношения, в результате чего родственники одинаковой степени распределяются по разным очередям (например, племянники - во вторую, дяди и тети - в третью).

Социальное начало традиционно выражалось в стремлении государства (общества, коллектива) освободиться от бремени содержания неимущих родственников умершего собственника, что находило свое выражение в наделении наследственными правами первоначально нетрудоспособных и неимущих родственников наследодателя, а затем - уже только его нетрудоспособных иждивенцев. Кроме того, проявлением социального начала являются условия предоставления необходимым наследникам обязательной доли независимо от содержания завещания. В сфере правового регулирования пределов наследования по закону социальное начало, безусловно, проявляется и в наделении наследственными правами Российской Федерации, которая, являясь социальным государством, обязана в силу своего конституционного статуса обеспечивать «достойную жизнь и свободное развитие человека», устанавливать и развивать гарантии социальной защиты граждан (ч. 1 и 2 ст. 7 Конституции Российской Федерации).

К основным тенденциям современного состояния правового регулирования пределов наследования по закону следует отнести расширение влияния индивидуального начала. Это расширение проявляется, во-первых, в максимально возможном учете при определении круга законных наследников сложившихся в обществе представлений о семейно-родственной близости. При этом дальнейшее расширение родовой лестницы уже не будет обеспечивать восполнение предполагаемой воли наследодателя, так как при современном общественном строе семейно-родственный круг, в пределах которого считается справедливым наделение родственников имуществом умершего собственника, не оставившего завещания, не простирается далее третьей-четвертой степени родства.

Во-вторых, для восполнения предполагаемой воли наследодателя действующий закон, помимо степени родства, обращается к таким критериям, как продолжительность иждивения и совместное проживание претендентов на наследство с наследодателем.

В-третьих, о возрастании влияния индивидуального начала свидетельствуют и более подробные правила о недостойных наследниках, обеспечивающие не только соблюдение действительной воли, но и восполнение предполагаемой воли наследодателя.

Институт недостойных наследников призван обеспечивать соответствие пределов наследования не только действительной (в случае сокрытия завещания и воспрепятствования выражению последней воли), но и предполагаемой воле наследодателя, корректируя состав наследников по закону, определяемый исключительно по признаку родственной близости.

В кругу ближайших родственников (дети и родители), где превалируют семейно-родственные отношения, отстранение недостойных наследников не должно зависеть от воли третьих лиц, несмотря ни на какую их заинтересованность в получении наследства. На этих подходах основаны выводы о том, что:

а) следует дифференцировать порядок и условия отстранения от наследования, предусмотренные п. 1 ст. 1117 ГК в зависимости от того, являются ли совершенные недостойным наследником умышленные противоправные деяния уголовно наказуемыми деяниями, или не являются. В первом случае, когда преступление совершено в отношении самого наследодателя, членов его семьи или ближайших родственников, наличие вступившего в законную силу решения уголовного суда должно влечь бесспорное отстранение такого наследника от наследования. При этом не имеет значения, охватывалось ли умыслом недостойного наследника призвание себя или других лиц к наследованию. Во втором случае, когда воспрепятствование осуществлению выраженной в завещании воли наследодателя путем фальсификации или сокрытия завещания, принуждения других наследников к отказу от наследства и т.п., не связаны с совершением преступления, - отстранение недостойного наследника должно следовать по решению суда, рассматривающего гражданско-правовой спор о наследовании. При этом должна быть установлена субъективная направленность воли недостойного наследника на призвание к наследованию путем совершения умышленных действий в отношении наследодателя или его близких;

б) отстранение от наследования родителей, уклонявшихся от выполнения лежавших на них в силу закона обязанностей по содержанию своих несовершеннолетних или нуждающихся нетрудоспособных детей (п. 2 ст. 1117 ГК), не должно зависеть от наличия среди наследников заинтересованных лиц не только при формальном подтверждении недолжного поведения родителя в виде решения о лишении его родительских прав (абз. 2 п. 1 ст. 1117 ГК), но и в силу такой семейно-родственной близости между родителями и детьми, нарушение вытекающих из которой обязанностей является достаточным и бесспорным основанием для устранения от наследования. По этим же мотивам для отстранения от наследования детей, злостно уклонявшихся от содержания своих нуждающихся нетрудоспособных родителей, следует признать достаточным наличие приговора уголовного суда (ст. 157 Уголовного кодекса Российской Федерации) или иных доказательств уклонения и не требовать обязательного в силу п. 2 ст. 1117 ГК предъявления иска заинтересованными лицами;

в) допустимость предъявления заинтересованными лицами в соответствии с п. 2 ст. 1117 ГК требования об отстранении от наследования по закону лица, уклонявшегося от лежавших на нем в силу закона обязанностей по содержанию наследодателя, следует оценивать в зависимости от наличия волеизъявления наследодателя в отношении наследственных прав этих наследников. При наличии завещания, составленного в пользу указанных лиц, либо завещания, в котором часть имущества осталась незавещанной, а уклонявшиеся от алиментной обязанности наследники не были прямо лишены наследства, следует признать, что такие наследники были прощены наследодателем и их наследственные права не могут быть оспорены заинтересованными лицами. Явно выраженному намерению наследодателя передать свое имущество таким наследникам не должна противопоставляться воля посторонних лиц.

Список литературы

1. Конституция Российской Федерации. Принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 г. // Российская газета. - 1993. - 25 дек.

2. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть вторая): Федеральный закон от 26.01.1996 г. № 14-ФЗ (принят ГД ФС РФ 22.12.1995) // Собрание законодательства РФ, 29.01.1996 г., № 5, ст. 410.

3. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть третья): Федеральный закон от 26.11.2001 № 146-ФЗ (ред. от 05.06.2012) // Собрание законодательства РФ, 03.12.2001, № 49, ст. 4552.

4. Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации: Федеральный закон от 14 ноября 2002 г. № 138-ФЗ (ред. от 23.12.2010) // Собр. законодательства Рос. Федерации. - 2002. - № 46. - Ст. 4532.

5. Белов В.А. Гражданское право: Учебник. – М.: АО «Центр ЮрИнфоР», 2003. – 960 с.

6. Брючко Т.А. Соглашение о разделе наследства: правовая природа, порядок и срок заключения // Нотариус. 2009. № 1. С. 43-46.

7. Брючко Т.А. Форма соглашения о разделе наследства // Наследственное право. – 2009. № 2. С. 25-28.

8. Головин Ю.И., Гусева Т.А. Наследование прав участников юридических лиц и некоторые имущества в сфере предпринимательской деятельности // Законодательство и экономика. 2005. № 4. С. 35-40.

9. Гражданское право / под общ. ред. С.С. Алексеева. – М.: ТК Велби; Екатеринбург: Институт частного права, 2009. – 480 с.

10. Гражданское право: учеб.: в 3 т. Т. 1. / Под ред. А.П. Сергеева. – М.: ТК Велби, 2008. – 1008 с.

11. Гражданское право: в 3 т. Т. 1. / под. ред. Ю.К. Толстого. – М.: Проспект, 2011. – 784 с.

12. Гражданское право: В 3 ч. Ч. 1 / под ред. В.П. Камышанского, Н.М. Коршунова, В.И. Иванова. - 2-е изд., перераб. и доп. - М.: Эксмо, 2009. – 852 с.

13. Гражданское право. Ч. 1: учебник / отв. ред. В.П. Мозолин, А.И. Масляев. - М.: Юрист, 2005. – 587 с.

14. Грось Л.А. К вопросу о наследдовании корпоративных прав (прав участия в частных коммерческих организациях) и прав на предприятие // Российское правосудие. 2006. № 8. С. 34-40.

15. Гущин В.В., Дмитриев Ю.А. Наследственное право и процесс. М.: Изд-во «Эксмо», 2011. - 720 c.

16. Зайцева Т.И., Крашенинников П.В. Наследственное право в нотариальной практике. Комментарии (ГК РФ, ч. 3 разд. V), метод. рекомендации, образцы док., нормативные акты, судеб. практика: практическое пособие. - М.: Волтерс Клувер, 2007. - 800 c.

17. Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации / в ст. ст. А.Л. Маковского. - М.: Статут, 2009.

18. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации: В 3 т. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный). - Т. 1. - 3-е издание, перераб. и доп. / под ред. Т.Е. Абовой, А.Ю. Кабалкина. - М.: Юрайт-Издат, 2007. – 1008 с.

19. Лайко Л.В. Раздел наследственного имущества: теория, практика и тактика // Наследственное право. 2008. № 1. С. 29-33.

20. Наследственное право / Отв. ред.: Ярошенко К.Б. - М.: Волтерс Клувер, 2009. - 448 c.

21. Никифоров А.В. Наследственное право России. - М.: Экзамен, 2012. - 224 c.

22. Новицкий И.Б. Римское право. – М.: Юрайт, 2012. – 298с.

23. Остапюк Н.И. Нотариальная защита прав граждан на имущество, переходящее в порядке наследования. - М.: Юрлитинформ, 2008. - 248 c.

24. Пронин В.В. Наследование паев, акций, долей, дивидентов предприятий // Бюллетень нотариальной практики. 2005. № 4. С. 36-42.

25. Степанов С.А. Имущественные комплексы в российском гражданском праве. — М.: Издательство НОРМА, 2002. — 176с.

26. Суденко В.В. Осуществление и защита наследственных прав и интересов. Монография. - М.: Юрист, 2007. - 209 c.

27. Сусликов В.Н. О правовом статусе предприятия как имущественного комплекса // Гражданское право. 2009. № 4. С. 24-26.

28. Тетерин С.Л. Защита имущественных прав наследников при наследовании предприятия как имущественного комплекса // Нотариус. 2004. № 6. С. 45-47.

29. Ходырева Е.А. Предприятие как объект наследственного правопреемства. - М.: Норма, 2010. - 192 c.

[1] См.: Эйдинова Э.Б. Наследование по закону и по завещанию. – М., 1985. С. 6.

[2] См.: СЗ РФ. 2001. № 21. Ст. 2060 (ФЗ от 26 ноября 2001 г. № 147-ФЗ, признан утратившим силу с 1 марта 2002 г.).

[3] См.: Ожегов С.И. Словарь русского языка / Под ред. Н.Ю. Шведовой. – М., 1987. С. 416, 294, 420, 426.

[4] Власов Ю.Н. Наследственное право в Российской Федерации. Общие положения, правовые основы, образцы типовых документов: учебно-методическое пособие. – М., 2003. С. 27.

[5] Гражданское право: учебник: в 3 т. Т. 3. / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. – М., 2005. С. 617.

[6] Долгова М. Н. Споры о наследстве: как выиграть дело в суде? – М., 2008. С. 12.

[7] Гаврилов И.П. Наследование интеллектуальных прав // Патенты и лицензии. 2008. № 4. С. 15.

[8] Гражданское право: учебник для вузов: в 3 ч. Ч. 3. / Под ред. В.П. Камышанского, Н.М. Коршунова, В.И. Иванова. – М., 2009. С. 382.

[9] Гражданское право: учебник: в 3 т. Т. 3. / под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. – М., 2005. С. 616.

[10] Российская газета. 1993. № 147.

[11] Малеина М.Н. Личные неимущественные права граждан: понятие, осуществление, защита. – М., 2001. С. 213.

[12] Тимонина Ю.В., Фесечко Т.А. Комментарий к части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации. – М., 2002. С. 11-12.

[13] Павлов А.В. Медицинская тайна гражданина после его смерти // Медицинское право. 2008. № 4. С. 14.

[14] Бюллетень Верховного Суда РФ. 1993. № 11.

[15] Гришаев С.П. Комментарий к законодательству о наследовании // СПС КонсультантПлюс.

[16] Определение Верховного Суда РФ от 9 июня 2009 г. № 5-В09-44.

[17] Внуков Н.А., Алексикова О.Е. Актуальные проблемы определения состава наследства // Наследственное право. 2009. № 2. С. 4.

[18] Гражданское право: учебник: в 3 т. Т. 3. / Под ред. А.П. Сергеева, Ю. К. Толстого. – М., 2005. С. 620.

[19] Российская газета. 1993. № 6.

[20] Гришаев С. П. Указ. соч.

[21] Внуков Н. А., Алексикова О. Е. Указ. соч. С. 5.

[22] Гражданское право: учебник для вузов: в 3 ч. Ч. 3. / Под ред. В.П. Камышанского, Н.М. Коршунова, В.И. Иванова. – М., С. 384.

[23] См.: Степанов С.А. Имущественные комплексы в российском гражданском праве. – М., 2002. С. 29; Романов О.Е. Предприятие и иные имущественные комплексы как объекты гражданских прав. – СПб., 2004. С. 51; Лапач В.А. Система объектов гражданских прав: теория и судебная практика. – СПб., 2002. С. 214.

[24] Щенникова Л. В. Вещные права в гражданском праве России. – М., 1996. С. 9.

[25] Козырь О.М. Недвижимость в новом Гражданском кодексе России. Гражданский кодекс России. Проблемы. Теория. Практика / Отв. ред. А.Л. Маковский. – М., 1998. С. 280.

[26] Белов В.А. Имущественные комплексы. Очерк теории и опыт догматической конструкции по российскому гражданскому праву. – М., 2004. C. 36.

[27] Нарушкевич С.В. К вопросу об особенностях линейных систем как имущественных комплексов // Юрист. 2008. № 5. С. 36-40.

[28] Белов В.А. Указ. соч. С. 56.

[29] Гаврилов И.П. Наследование интеллектуальных прав // Патенты и лицензии. 2008. № 4. С. 15.

[30] См.: Тарасенко Ю. Смерть должника как основание прекращения поручительства // Корпоративный юрист. 2006. № 5. С. 7; Мироненко Ю. Посмертное поручительство // ЭЖ-Юрист. 2007. № 47. С. 21.

[31] См.: Определение Судебной коллегии по гражданским делам Челябинского областного суда от 12 марта 2010 г. по делу № 33-2006/2010.

[32] Дигесты Юстиниана. Т. VII. Полутом 1. – М., 2005. С. 159.

[33] См.: Практика рассмотрения коммерческих споров: Анализ и комментарии постановлений Пленума и обзоров Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации / Под ред. Л.А. Новоселовой, М.А. Рожковой. – М.: Статут, 2008. С. 35.

[34] Римское частное право: учебник / Д.В. Дождев. – М., 2008. С. 641-642.

[35] Указанная позиция имела широкое распространение в советском наследственном праве, (см., например: Серебровский В.И. Избранные труды по наследственному и страховому праву. – М., 2003. С. 60, 220; Черепахин Б.Б. Труды по гражданскому праву. – М., 2001. С. 428 и др.), очевидно в связи тем, что ГК РСФСР 1922 г. говорил об «ответственности наследников по долгам, обременяющим наследство». Однако эту точку зрения разделяют и некоторые современные авторы, в частности О.И. Сватеева (Ответственность наследников по долгам наследодателя: вопросы теории и практики: автореф. дис. … к.ю.н. – Волгоград, 2007. С. 15).

[36] См: Обзор судебной практики Верховного Суда РФ «Некоторые вопросы судебной практики Верховного Суда Российской Федерации» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2003. №6. С. 19.; Обзор судебной практики Верховного Суда РФ за 2000 год «Некоторые вопросы судебной практики Верховного Суда Российской Федерации по гражданским делам».

[37] См.: Эрделевский А.М. Компенсация морального вреда третьим лицам. Переход и зачет права на компенсацию // Законность. 1998. № 2. С. 20-21.

[38] См.: Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации за первый квартал 2000 г..

[39] См.: абз. 2 п. 1 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 20.12.1994 № 10 «Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда» // «Российская газета». № 29. 08.02.1995.