В постижении формы и содержания

Предисловие

«Анализируя художественный символ

со стороны его формы, мы получаем ряд убега - А. Белый

ющих в глубину непознаваемого форм и норм;

содержанием художественного образа оказыва-

ется непознаваемое единство. «Форма дается

в содержании». «Содержание дается в форме».

Эти суждения выводятся из суждения «форма

есть содержание».

А.Белый

Над вопросами формы и содержания задумывались с самых древнейших времен, пытаясь установить связь между этими понятиями. При этом категория содержания оставалась наиболее туманной и вызывала массу споров и разногласий. В конце концов, все сводилось к одному вопросу, а именно – первопричине. Эта диалектика бытия и сознания впоследствии и была названа основным вопросом философии. Однако обратимся к частным аспектам этой глобальной проблемы.

Что же непосредственно влияет на зрительское восприятие и приводит к катарсису: чувственное ли восприятие формы, как определенной качественной структуры, либо абстрактное потрясение сознания мыслью, заложенной в этой структуре? А может быть, нечто и другое.

Исследованием подобных тем занимались не только философы, но и искусствоведы, психологи, лингвисты. Однако каждая из этих наук освещала лишь свой, узкий аспект этой проблемы доступный ей в постижении через свою специфику. Соединить все воедино до сегодняшнего дня так и не удалось. И, по-моему, причина неудач кроется в самом подходе к проблеме. Исследователями проводился анализ либо результатов, т.е. продуктов творческой деятельности, как готовых форм, будь то слово, образ-символ, мелодия или цветовая гамма, либо психологией восприятия этих форм, не задумываясь над причиной возникновения этих форм. Наиболее точно определил предмет исследования в психологии К.Юнг, назвав психологическую структуру произведений искусства с одной стороны и психологические предпосылки художественно-продуктивного индивида, с другой. Обе эти задачи в своей сущности различны: в первом случае речь идет о «предумышленно» оформленном продукте сложной душевной деятельности, во втором случае – о самом душевном аппарате. В первом случае объектом служит конкретное произведение искусства, во втором же – творчески одаренный человек со своей неповторимой индивидуальностью. Хотя эти два объекта и находятся в неразрывном взаимодействии, все же ни один из них не в состоянии объяснить другой. Личная психология творца объяснит, конечно, многое в его произведении, но только не само это произведение. Дело в том, что все психологические процессы, протекающие в пределах сознания, еще могут казаться объяснимыми, но творческое начало, коренящееся в необозримости бессознательного, пока остается закрытым для человеческого познания, ибо для объяснения этого нужны знания другого рода, нежели обычно используемые исследователями.

Затруднение еще и в том, что, рассматривая эти понятия, как единство (бинер), светская наука с трудом или же вовсе не вмещает в себя противоположностей, разделяя и противопоставляя одно другому. Если не считать восточных философских систем, наиболее оригинальной мне представляется русская философская мысль. Это совершенно самостоятельный тип мышления. В концепции взглядов русских философов главенствующее положение занимает так называемая категория мистики. По словам Бердяева, о таких проблемах «нельзя мыслить в рациональных понятиях, на этом нельзя построить рациональной антологии, мыслить можно лишь символически и символическое мышление есть приближение к тайне. Разгадать тайну о человеке и значит разгадать тайну бытия». Все попытки внешнего познавания мира, без погружения в причинную суть явлений, давала лишь знание поверхностных вещей.

Моя задача состоит в том, чтобы отыскать начальную точку возможности существования форм. Определить, наконец, степень и условия влияния формы и содержания. Проводя краткий обзор некоторых научных направлений, моей целью является представить наиболее крайние позиции, подходящие к проблеме с разных точек. Не разбирая их подробно, я надеюсь, что вторая часть моей работы, где я собственно и излагаю свои основные суждения, позволит читателям принять один из взглядов. И хотя моя работа имеет довольно расширенную сферу применения, в большей степени, она посвящена исследованию феномена человеческого творчества. Именно поэтому я уделяю столько внимания в третьей части работы на продукт этого творчества, а именно на произведение искусства. Обращаясь к нему, как к способу отражения мира в образах и символах, пытаясь выявить его цель и назначение в процессе развития человечества.