Прорыв в киберобороне

Как мы уже отмечали, Соединенные Штаты, возможно, обладают самыми совершенными и комплексными возможностями для ведения кибервойны, за нами следуют Россия, Китай и, вероятно, Франция. Они находятся во втором эшелоне и отстают совсем немного, и еще около 20 государств, включая Иран и Северную Корею, тоже имеют киберпотенциал. Верен данный рейтинг или нет, ему доверяют сами кибервоины. Можете даже представить, как сидят после работы американские гики, попивают свой «Рэд Бул» и скандируют «Сэ-Шэ-А! Сэ-Шэ-А!», как на Олимпиаде, или «Мы са-мы-е пер-вы-е!», как на футболе. Но верно ли, что мы самые первые? Разумеется, это зависит от того, какие критерии принимать в расчет. В том, что касается наступательного киберпотенциала, Соединенные Штаты, скорее всего, действительно занимают первое место. Но кибервойна не ограничивается одним лишь наступлением. Существует такой показатель, как киберзависимость, — степень зависимости страны от киберуправляемых систем. В двусторонней войне и она имеет значение. Как я узнал, когда спросил о планах кибервойны в Афганистане в 2001 году, для кибервоинов может не оказаться мишеней. В двусторонней кибервойне это дает Афганистану определенное преимущество. Важно, способна ли страна защитить себя от кибервойны. Очевидно, Афганистан может защититься просто потому, что у него нет сетей, но теоретически у страны могут быть и сети, и возможность их оборонять. Оборонительные киберспособности, таким образом, являются существенным критерием: имеет ли страна возможность отключиться от киберпространства всего остального мира или засечь кибератаки, идущие изнутри страны, и остановить их?

Даже если Соединенные Штаты обладают самым совершенным кибероружием, нападение не заменит дыру в защите. Как отметил адмирал в отставке Макконел, «поскольку мы самая развитая в технологическом отношении страна—нити сетей опутывают все наше общество, — мы более других зависимы от этих нитей, а значит, и более уязвимы». Наша экономика связана с Интернетом больше, чем экономика любой другой страны. Все 18 секторов гражданской инфраструктуры, которые Министерство национальной безопасности назвало критически важными, функционируют в Интернете и уязвимы перед внешними кибератаками. Сравните с Китаем, который развивает не только наступательные, но и оборонительные способности. Кибервоины Народно-освободительной армии Китая обязаны и наступать, и обороняться в киберпространстве, и, в отличие от американских военных, под словом «защита» они понимают не только защиту военных объектов.

Я не являюсь сторонником расширения полномочий Пентагона в сфере защиты гражданских систем США, но следует отметить, что не существует никаких других ведомств или подразделений федеральных властей, которые могли бы взять на себя такую ответственность. В свете воздержания от регулирования, которое началось при Клинтоне, продолжилось при Буше и передалось администрации Обамы, от частного сектора не требовалось укреплять безопасность, да и власти не стремились играть в этом активную роль. В Китае сети, образующие интернет-инфраструктуру страны, целиком контролируются правительством, которое либо напрямую владеет ими, либо состоит в тесном сотрудничестве с частным сектором. Никто не обсуждает «цену», когда китайское правительство требует ввести новые меры безопасности. Сети поделены на крупные сегменты между правительством, научным и коммерческим сообществами. Китайское правительство имеет и власть, и средства, чтобы отсоединить китайское интернет-пространство от всего остального мира, что, скорее всего, и сделает в случае конфликта с Соединенными Штатами. Американское правительство таких полномочий и возможностей не имеет. В США Федеральная комиссия по связи обладает законным правом регулировать, но большинство населения предпочитает, чтобы она этого не делала. В Китае правительство может устанавливать и вводить в действие стандарты, но идет гораздо дальше.

Интернет в Китае больше похож на интранет — внутреннюю сеть компании. Правительство является поставщиком услуг и отвечает за сетевую защиту. В Соединенных Штатах не так. Роль американского правительства не столь существенна. Как я упоминал во второй главе, наиболее обсуждаемое китайское средство интернет-цензуры — Great Firewall — дает стране преимущество в обороне. Технологию, которую китайцы используют для просмотра электронной почты на предмет противозаконных высказываний, можно применять и для выявления вредоносного ПО. Кроме того, Китай инвестировал в развитие собственной операционной системы, которая невосприимчива к возможным сетевым атакам, хотя технические проблемы отсрочили ее ввод в эксплуатацию. Китай начал, а затем временно приостановил попытки установить на все компьютеры страны программное обеспечение, предназначенное якобы для предотвращения детям доступа к порнографическим сайтам. Истинной целью этой акции, по мнению большинства экспертов, было обеспечить китайскому правительству возможность контролировать каждый рабочий стол страны. (Когда слухи просочились в сообщество хакеров, те быстро обнаружили уязвимые места программы, которые позволяют контролировать всю систему, и установку пришлось прекратить.) Эти попытки показывают, как серьезно китайцы воспринимают задачу обороны, а также демонстрируют, на что направлены эти усилия. Китай между тем серьезно отстает от США в автоматизации критических систем. Система энергоснабжения страны, к примеру, во многом управляется вручную, а в кибервойне это преимущество.