Джон Рональд Руэл Толкин

Роберт Говард

Начну с Роберта Говарда, так как именно его с определенной долей условности можно назвать отцом основателем жанра меча и магии. Вот отрывок из рассказа «Дочь ледяного гиганта». Всего лишь 115 слов. Как и в большинстве случаев, весь бой занимает всего один абзац.

Гиганты зарычали – словно айсберги столкнулись в океане. Они взметнули сверкающие топоры, когда киммериец бросился на них. Заиндевевшее лезвие блеснуло перед ним, на миг ослепив, но он ответил выпадом и клинок пробил ногу противника повыше колена. С криком упал он на снег, но удар другого великана поверг Конана. Воина спасла броня, хотя плечо и онемело. И увидел Конан, как над ним возвысилась на фоне холодного неба огромная, словно бы высеченная изо льда фигура. Топор ударил – и вонзился в снег, потому что варвар откатился в сторону и вскочил на ноги. Великан зарычал и вновь поднял топор, но клинок Конана уже засвистел в воздухе. Колени великана подогнулись и он медленно опустился в снег, обагренный кровью из рассеченной шеи.

Джон Рональд Руэл Толкин

У Толкина бои тоже описываются очень просто, коротко и без затей. Зачастую они происходят по следующей схеме: герой видит врага. Потом идет описание внешности врага. Затем сам бой, который может перемежаться отдельными репликами и мыслями героя. Бой, как правило, состоит из двух-трех ударов, которые противники последовательно наносят друг другу. В качестве примера приведу выдержку из битвы на Пеленорских полях. Всего 221 слово.

Внезапно чудище простерло крылья, источая зловоние. Оно снова взвилось
высоко в воздух и с воплем ринулось вниз, на Эовин, выставив зубастый клюв и
когти.
Но ни на шаг не попятилась она — ристанийская дева-воительница из рода
конунгов, гибкая, как булатный клинок, блистающая грозной красой. Свистнул
острый меч и единым махом разрубил вытянутую шею; отсеченная голова камнем
брякнулась оземь. Эовин отпрянула назад, и рухнуло перед нею безглавое
чудище, корчась и распластав широкие крылья. Черная мгла рассеялась;
златокудрую царевну ярко озарило солнце.
Из праха вырос, воздвигся Черный Всадник, с остервенелым криком обрушил
он булаву на ее щит, и щит разлетелся вдребезги, и обвисла сломанная рука,
колени ее подогнулись. А назгул навис, словно туча; сверкнули его глаза, и
он занес булаву для смертельного удара.
Но вдруг он шатнулся, испустив крик боли, — и удар пришелся мимо,
булава угодила в землю. Ибо меч хоббита прорезал сзади черный плащ и
вонзился пониже кольчуги в подколенную жилу.
— Эовин! Эовин! — крикнул Мерри. И она из последних сил выпрямилась и
взмахнула мечом, как бы отсекая корону от мантии, от могучих, склоненных над
нею плеч. Меч раскололся, как стеклянный. Корона, звякнув, откатилась. Эовин
ничком упала на труп поверженного врага... но пусты были плащ и кольчуга.
Груда тряпья и железа осталась на земле; неистовый вопль стал протяжным,
стихающим воем, ветер унес его, и вой захлебнулся вдали, и на земле его
больше не слышали.