Плацебо: эффект веры

О том, что сознание способно оказывать влияние на тело, хотя бы в общих чертах слышали все студенты-медики. Им рассказывают, что можно улучшить состояние больного с помощью таблетки, не содержащей ничего, кроме, скажем, сахара, если он поверит (безосновательно), что ему дали лекарство. В медицине этот феномен называется эффектом плацебо. Мой друг Роб Уильямс, разработавший энергопсихологическую систему исцеления PSYCHK, считает, что эффект плацебо правильно было бы называть эффектом впечатления. Лично я предпочитаю называть его эффектом веры.

Я придаю эффекту веры огромное значение, — по моему мнению, он представляет собой великолепный пример действенности лечебных средств, основанных на связи сознания и тела. Однако официальная медицина объясняет «воображаемый» эффект плацебо в лучшем случае повышенной внушаемостью пациентов, а в худшем — жульничеством. На медицинских факультетах о нем упоминают разве что вскользь. Это величайшая ошибка. По моему убеждению, врачи должны лечить больных не только таблетками и скальпелем. Им надлежит научиться распознавать скрытые в человеке силы и отказаться от убеждения, что он не способен выздороветь без вмешательства извне.

Эффекту плацебо пора стать объектом полноценных, хорошо финансируемых научных исследований. Если ученым удастся найти способ его усилить, они смогут вооружить врачей эффективным и лишенным побочных влияний биоэнергетическим средством лечения болезней. Целители-биоэнергетики утверждают, что такие средства им уже известны, но я ученый и потому считаю, что чем больше мы будем знать об эффекте плацебо, тем лучше сможем использовать его в клинической практике.

Я убежден, причина пренебрежительного отношения официальной медицины к фактору сознания кроется не только в догматическом мышлении врачей, но и в соображениях финансового характера. Если от телесных недугов можно излечиваться силой собственной мысли, зачем тогда идти к врачу, и главное — зачем покупать лекарства?! Не так давно я к своему глубокому огорчению узнал, что фармацевтические компании не допускают к клиническим испытаниям лекарств людей, восприимчивых к таблеткам-пустышкам. Производителям медикаментов не дает покоя тот факт, что «поддельные» плацеболекарства в процессе испытаний обнаруживают не меньшую эффективность, чем их «настоящие» химические аналоги [Greenberg 2003].

Представители фармацевтической промышленности утверждают, что они и не думают проталкивать таким образом на рынок дрянные лекарства. Но совершенно ясно: эффективность плацебо представляет прямую угрозу их бизнесу. Мотивы фармацевтических компаний понятны: если плацебо не удается победить в честной борьбе, нужно отстранить его от соревнований!

То, что нашей медицине нет дела до плацебо, довольно забавно. Ведь историки говорят: вся ее история это, в значительной мере, история эффекта плацебо. Долгое время у врачей попросту не было других, «научных» средств противостояния болезням и потому они пускали больным кровь и обрабатывали раны мышьяком, не говоря уже о ставшей притчей во языцех «панацее» — змеином жире. И что вы думаете — все это работало! Даже в наши дни многим больным (по самым скромным оценкам — трети от общего их количества) достаточно увидеть доктора в белом халате. Тогда они выздоравливают, что бы им ни прописывали — патентованное лекарство или фальшивую подслащенную пилюлю.

Впрочем, 8 последнее время эффектом плацебо интересуются все чаще и чаще. Выясняется, что без него не обходится даже современная высокотехнологичная хирургия. Об этом свидетельствуют исследования эффективности операций на коленном суставе, проведенные специалистами из Бейлоровской медицинской школы в 2002 году [Moseley, et al, 2002].

Руководитель этих исследований, доктор Брюс Мозли, «знал», что его пациентам помогают именно операции. «Любому хорошему хирургу известно, что в хирургии эффекта плацебо не бывает», — писал он. Но какую именно операцию следует считать наилучшей? Как и полагается при серьезном научном эксперименте, Мозли разделил оперируемых больных на группы. Пациентам из первой группы он иссекал поврежденный коленный хрящ. Пациенты второй группы удостоились удаления тканей, которые, как считалось, вызывали воспаление. (И то и другое — из числа стандартных методов лечения артрита.) А вот больным из третьей, контрольной группы произвели «ложные» операции. Мозли делал три стандартных надреза под местным наркозом, после чего всем своим поведением имитировал бурную деятельность — отдавал команды, двигал руками и даже выплескивал из банки физиологический раствор, создавая звук, которым обычно сопровождается процедура промывания колена. Через сорок минут он заканчивал «операцию» и зашивал надрезы. Всем трем группам прооперированных пациентов назначили один и тот же реабилитационный комплекс физических упражнений.

Результаты эксперимента оказались ошеломляющими. Само собой, у пациентов, подвергнутых настоящим операциям, наступило ожидаемое улучшение. Но такое же улучшение наблюдалось и в контрольной плацебогруппе, причем ненамного реже. Каждый год в США делают 650 ООО операций по поводу воспаления коленного сустава, каждая из которых обходится примерно в 5000 долларов! И невзирая на это Мозли посмел констатировать: «Дело не в моем мастерстве хирурга. Польза хирургического лечения остеоартрита колена целиком и полностью обусловлена эффектом плацебо».

Прогуливающихся и играющих в баскетбол пациентов из плацебогруппы Мозли потом показывали в телепрограммах новостей. Эти люди легко проделывали то, чего они, по их словам, не могли делать до «лечения». В течение двух лет им не говорили, что их прооперировали «понарошку». Один из членов этой плацебогруппы, Тим Перес, до операции был вынужден ходить с палочкой, а сегодня играет со своими внуками в баскетбол. В интервью телеканалу Discovery Health Channel он, можно сказать, коротко сформулировал основную идею моей книги: «В этом мире возможно все — нужно только направить на него силу своего сознания. Я знаю, что человеческое сознание способно творить чудеса».

Как показывают исследования, плацебо может быть весьма действенным средством и при лечении других заболеваний — в частности, астмы и болезни Паркинсона. Психиатр Уолтер Браун предложил использовать плацеботаблетки в качестве средства первой помощи больным, страдающим от легкой и умеренной депрессии [Brown 1998]. Он сообщал пациентам, что принимаемые ими таблетки не содержат активных ингредиентов, но это нисколько не снижало эффективности лечения!

Еще одно свидетельство эффективности плацебо — доклад Департамента здравоохранения и социального обеспечения США. Там сказано, что из числа пациентов с тяжелыми формами депрессии улучшение наступило у половины принимавших настоящие лекарственные препараты и у 32 % принимавших плацеботаблетки [Horgan 1999]. Но даже эти впечатляющие цифры, вероятно, не отражают силу эффекта плацебо в полной мере. Ведь в ходе экспериментов многие их участники определяли, что им дают настоящий лекарственный препарат, по тем побочным эффектам, которых нет в случае приема плацебо. Как только они убеждались, что принимают настоящее лекарство, — как только они начинали в это верить, действие лекарства усиливалось еще и эффектом плацебо.

Если вы примете во внимание приведенные выше аргументы, вас не удивит шквал критики, обрушившийся в последнее время на индустрию антидепрессантов (годовой оборот 8, 2 млрд. долларов). В вышедшей в 2002 году в журнале Американской психологической ассоциации Prevention & Treatment («Профилактика и лечение») статье, озаглавленной «Новые пилюли короля», профессор психологии Коннектикутского университета Ирвинг Кирш доказывает, что выявленный в ходе клинических испытаний эффект антидепрессантов может быть на 80 % отнесен на счет плацебо [Kirsch, et al, 2002]. Чтобы получить данные клинических испытаний антидепрессантов, Киршу в 2001 году пришлось апеллировать к Закону о свободе информации — Управление по контролю качества продуктов питания и медикаментов не желало их предоставлять. Так вот, согласно этим данным, в более чем половине случаев испытаний эффективность шести самых распространенных антидепрессантов была не большей, чем у плацебо (сахарных таблеток). В интервью телеканалу Discovery Health Channel Кирш отметил: «Реакции на испытываемые препараты и на плацебо различались в среднем не больше чем на два пункта по клинической шкале, диапазон которой составляет от 50 до 60 пунктов. Это очень небольшая разница. С клинической точки зрения она пренебрежимо мала».

Приведу еще один любопытный факт: во время клинических испытаний показатели эффективности антидепрессантов постепенно улучшались. Это наводит на мысль о все том же эффекте плацебо, отчасти обусловленным умелым маркетингом.

В целом, чем больше пресса, телевидение и реклама трубят о чуде антидепрессантов, тем эффективней они становятся! Верования заразны! Мы живем в мире, где люди верят, что антидепрессанты работают, — вот они и работают.

Дизайнер интерьеров из Калифорнии Джейнис Шенфельд, в 1997 году принимавшая участие в испытании препарата эффексор, узнав, что ей давали плацебо, была ошеломлена ничуть не меньше упоминавшегося выше Тима Переса. Благодаря плацеботаблеткам она избавилась от мучавшей ее в течение тридцати лет депрессии. Кроме того, сканирование мозга показало, что у нее значительно усилилась активность предлобной коры [Leuchter, et al, 2002]. Такие улучшения никоим образом нельзя назвать воображаемыми. Верования оказывают прямое влияние на организм. Шенфельд даже испытывала тошноту — характерный побочный эффект эффексора. Эта женщина вела себя так же, как и большинство пациентов, выздоровевших от плацебо, а затем узнавших о подмене. Она отказывалась верить, что ей давали «не настоящие» лекарства, и настаивала на том, чтобы врачи перепроверили свои записи.