Процесс Частичного Просветления

Молодая вдова пришла на консультацию по настоянию друзей, которые твердили, что смешно, что она уже три года как оплакивает своего умершего мужа, вместо того, чтобы встречаться с людьми и, может быть, найти нового мужа и отца для ее маленьких детей.

Я занял позицию полной поддержки ее выбора оставаться дома и оплакивать умершего мужа, сказав, что такая любовь редка в наши дни, когда все куда-то спешат, не испытывают глубоких чувств и быстро забывают старую любовь. Я восхищался ее верностью весьма экспансивно. Когда она добавила, что по меньшей мере раз в неделю посещает могилу мужа, я полагаю, она ждала, что я скажу, что это слишком часто, я попросил ее подумать, не мало ли это, не " ускользает" ли ее привязанность к нему. Не прошло и нескольких минут, как она сказала, что сделанного достаточно, и что ей, наверное, пора начать жить несколько иначе, и что поиски другого мужчины не повредят памяти ее мужа.

Поскольку последствиями этого терапевтического взаимодействия было изменение, нужно рассмотреть это подробнее, чтобы понять, что я делал в отличие от парадоксального изменения. Принципиальным отличием было то, что я был полностью на стороне выбора оплакивать мужа до конца жизни. Я считал, что это прекрасный способ жизни, если это то, чего она хотела. Я даже помню, что переживал несколько поэтическое чувство по поводу редкой красоты такой возможности. В отличие от " парадоксального изменения" я считал бы, что терапевтической удачей была бы и ситуация, когда она вернулась бы домой, полная новой решимости продолжать оплакивание до конца жизни, не давая друзьям лезть не в свое дело.

Ее " проблема" состояла в том, что она не переживала свой выбор полностью, не оценила его и поэтому не могла довести его до конца. Этот пример также показывает, что люди не всегда довольны, когда их поведение, такое, какое оно есть, поддерживается с энтузиазмом.

Люди много вкладывают в самообвинение по поводу того, что они делают, поэтому они сопротивляются точке зрения Просветления.

Последняя история также иллюстрирует сопротивление принятию " симптома" и потребность упорствовать и поддерживать его. Пятнадцатилетняя девочка убежала, или сделала свое пребывание невозможным, в трех детских домах в течение года. Она на удивление не демонстрировала никаких иных симптомов умственного расстройства или дурного поведения и вполне хорошо училась в школе. Ее беспокойство было связано именно с детским домом. Она утверждала, что хочет жить с матерью, однако мать отказывалась принять ее.

С точки зрения того, кто занимался ею по линии " социальной помощи", именно ее невыполнимое желание жить с матерью было причиной ее невозможного поведения в детских домах, хотя она по видимости понимала и принимала невозможность жить с матерью. После нескольких минут предварительного знакомства наш разговор стал приблизительно таким:

Терапевт: Ну, так что ты, собственно, хотела бы делать?

Пациент: Я хотела бы жить с матерью.

Т.: Так почему же ты не живешь с ней?

П.: Она не хочет жить со мной.

Т.: Давай-ка посмотрим, она же твоя мать (1 – цифры обозначают последующий комментарий), можешь же ты как-то заставить ее держать тебя (2).

П.: Я не знаю, как я могла бы. (3)

Т.: Ну, скажем, постучись под дверью, и ворвись, когда она откроет (4).

П.: Я пыталась, но она захлопнула дверь.

Т.: Хорошо, возьми с собой спальный мешок, и спи на крыльце!

(1) В этом месте, следуя точке зрения Просветления, мы принимаем ее желание жить с матерью в качестве совершенного каким-то неизвестным образом. Не вступая в спор и не отрицая его, мы встаем на его сторону и поддерживаем его. Она не верит, органично и полностью, в его невозможность – и может быть оно и не является невозможным. В любом случае, если девочке еще раз скажут со стороны, что это невозможно, это не имеет никакой ценности.

(2) Хотя предложение исходит, вроде бы, от меня, очень вероятно, что она думала о такой возможности сотни раз. Хотя она может удивиться, что я это говорю, само содержание удивления не вызовет.

(3) Это поддерживает мое предположение.

(4) Опять же, наверняка она не раз фантазировала на эту тему.

Через еще несколько минут, со смесью раздражения и горя, она заявила, что глупо говорить о возможности жить с матерью, и мы перешли к обсуждению проблем в детских домах. Однако очень скоро, когда мы говорили о трудностях там, она снова стала говорить, насколько лучше и легче было бы жить с матерью. Я немедленно ответил ей, что не буду больше терять времени на разговоры об этих чертовых детских домах, и что мы камня на камне не оставим, но попытаемся найти способ вернуться к матери.

Мы обсудили возможность подать в суд, угрожать матери самоубийством, возможность написать письмо с отравленными чернилами мужчине, с которым жила мать (основное препятствие, из-за которого девочка не могла жить там), превратиться в абсолютно покорную служанку матери, и множество других, правдоподобных и причудливых идей (которые без сомнения приходили ей в голову в разное время).

Наконец, в большом горе, и со злостью на меня за развенчивание ее мечты, она действительно, изнутри отказалась от надежды жить с матерью. Хотя она, казалось бы, и раньше принимала эту возможность, она была привязана к маленьким проблескам невысказанных надежд. Негативными следствиями этих надежд было, разумеется, то, что они разъедали ее готовность действительно приложить усилия, чтобы ужиться в детских домах. Отказ от надежды был глубоко болезненным.

Интересно, что она восприняла ситуацию таким образом, будто я разрушил ее мечту, в то время как я все время с энтузиазмом поддерживал ее, предлагая возможные пути реализации. Хотя эта надежда мешала ей вести свою жизнь успешно, она была привязана к ней, и способом этого привязывания было – не смотреть на нее слишком пристально. Только моя явно преувеличенная и по-видимости неоправданная поддержка ее мечты заставила девочку пережить ее в достаточной мере, чтобы отказаться от нее. Опять же, различие между этой тактикой Просветления и " парадоксальным изменением" состоит в том, что я не стремился к изменению.

По мне, для нее было хорошо и продолжать убегать из детских домов и мечтать о жизни с матерью. Так или иначе, с помощью терапии Просветления, помогающей ей делать это лучше и лучше, что-нибудь хорошее могло получиться из этого эксперимента – как быть человеком в этом одурманенном мире.