Глава 2. Слово «ал-лер-ги-я» показалось ему длинным и очень опасным, – оно подозрительно походило на слово «аллигатор».

– А? – переспросил Лу.

Слово «ал-лер-ги-я» показалось ему длинным и очень опасным, – оно подозрительно походило на слово «аллигатор».

– Ал-лер-ги-я, – сказал доктор Циммербург, доставая из своего чемоданчика шприц и пару ампул. – Это просто аллергия. Ничего страшного.

Лу на всякий случай попятился – шприцов он не любил.

– «Ал-лер-ги-я» – значит, в воздухе есть что-то, от чего Мартину делается плохо. – сказал доктор Циммербург. – Представьте себе, что это как яд в воздухе. Но плохо от него не всем, а только некоторым. Так бывает у очень многих людей. А теперь, значит, выясняется, что и у слонов. По крайней мере, у некоторых. – Тут доктор Зонненградт посмотрел на Мартина с большим уважением. – У кого-то ал-лер-ги-я на кошек, у кого-то – на цветы, у кого-то – на пыль. Уважаемый Мартин, с вами слушалось такое раньше?

Измученный Мартин отрицательно помахал головой, хобот его при этом печально качнулся из стороны в сторону. Доктор вздохнул.

– Я думаю, это ал-лер-ги-я на какие-нибудь цветы, – сказал он. – Значит, продлится с недельку, пока они не отцветут. Сейчас-то я, конечно, сделаю Мартину один укольчик… Но что же мы будем делать потом? Можно, конечно, продолжать, – с сомнением добавил доктор Зонненградт. – Укольчик за укольчиком, укольчик за укольчиком…

Тут бедный Мартин возмущенно взвизгнул и изо всех оставшихся сил недовольно замахал лапами: ему совсем не нравилась идея «укольчика за укольчиком».

– Уважаемый доктор, – вежливо спросил Джереми, – а нельзя ли без укольчиков? Нет ли чего-нибудь, что Мартин мог бы делать вместо укольчиков? Пилюльки? Таблеточки? Припарочки? Свечечки, на самый худой конец?..

– Увы, увы… – печально сказал доктор Циммербург. – Я и сам не люблю укольчиков. Как припрет делать укольчик, так сердце кровью обливается. Но увы. Вот если бы ваш уважаемый слон мог воздухом не дышать…

– Мартин, – спросил Лу, – ты не мог бы воздухом не дышать? Мартин посмотрел на него с укоризной и тихо, но твердо поинтересовался:

– Я вам что, молибденовый?

– Понял, – сказал доктор Циммербург. – Значит, так. Уважаемый Джереми, вы не могли бы поднять пациента и немного подержать его на руках? Станьте, пожалуйста, вот тут, чтобы не заслонять мне свет… Левее… Нет, чуть-чуть правее… Еще левее… Теперь немножко назад…

Джереми, прижимающий к груди остервенело почесывающегося Мартина, сделал шаг назад, и теннисный мячик, из которого Лу еще вчера вечером пытался сделать водородную бомбу при помощи средства для чистки унитазов, попал ему под ногу. Нога Джереми поехала вперед, а самого Джереми сильно поволокло назад. Пытаясь удержать равновесие, Джереми изо всех сил взмахнул руками…

Мартин почувствовал, как в ушах у него засвистел воздух, и понял, что летит. На секунду он даже забыл об ужасно чешущейся шкуре. Раньше он никогда не летал. Ощущение было приятное и тревожное одновременно.

– О господи, – подумал Мартин, – кажется, я умею летать!