Учение Парацельса

Парацельс в своих философских исследованиях сосредоточивал основное внимание на возможностях, которыми выс­ший мир наградил человека. Ученый писал, что «человек не знает самого себя и не умеет применить силы, скрытые в нём».

Основой медицинского учения Парацельса были натурфи­лософия, алхимия, ботаника и другие естественные науки. В философии он опирался на Платона, неоплатоников, неопифагорейцев, герметизм и, вероятно, близкие последнему восточные тайные учения.

Природу пони­мал как единое живое целое, пронизанное мировой астраль­ной душой и археем — особой энергией, которая может быть отождествлена с жизненным началом. Человек есть микро­косм. Познавая скрытые силы своей души, он овладевает ар­хеем и может использовать его для воздействия на природу и се­бе подобных. К пониманию законов природы ведет познание трех ее символических элементов: ртути (дух), серы (душа) и со­ли (тело). Физическая и духовная алхимия основана па умении управлять взаимодействием этих элементов.

В подобных положениях не следует искать буквальный смысл. Это чистые символы. Парацельс не был бы эзотериком, если бы излагал свои мысли прямо и открыто. Поэтому некото­рые из его методов лечения до сих пор остаются тайной. Извест­но лишь, что их общей основой выступал оккультный принцип соответствия между органами и системами человеческого орга­низма, с одной стороны, и планетами, минералами, растениями — с другой. Лечение, согласно Парацельсу, — это прежде всего вос­становление нарушенной гармонии. Оно обязательно должно распространяться на дух, душу и тело человека.

Находя первопричину всего сущего в вечной активности Высшей Причины, он отождествлял природу и Бога, рассматривая их как единый источник жизненной энергии и духовной силы. Говоря о четырех стихиях (или элементах), которыми наполнено все в мире, учёный приходит к удиви­тельным определениям жизни как процесса: «Дух живет, и Жизнь есть Дух, и Жизнь и Дух создают все вещи, но по сути, они одно, а не два. Язык говорит, и все же говорит не он, ибо именно Дух говорит через язык, и не будь Духа, язык бы молчал, ведь одна плоть говорить не может».

Определяя взаимосвязи всего сущего в мире, Парацельс констатирует: «Природа жизни Вселенной едина, и источником ее может быть лишь только одно вечное Единство. Это организм, в котором все природные вещи пребывают в гармонии. Это Макрокосм. Всё есть плод единого мирового созидательного усилия; Макрокосм и человек (Микрокосм) едины. Они суть одно влияние, одно дыхание, одна гармония, одно время, один металл, одни плод».

Доктрина Парацельса касается и целей существования человека на Земле — это стремление к восстановлению первичной гармонии, которая существовала до погружения невидимого человека в материальную (физическую) эманацию.

Весь процесс жизни человека состоит из многочисленных феноменов то животного, то духовного начал, иногда он ведёт к деградации, а подчас к всплескам высокого просветления.

Парацельс был тем, кого ненавидели коллеги и восхваляли больные, а историки вроде его биографа Френсиса Баррета добавляли к его имени самые высокие определения: «Принц врачей и Философ Огня», «Первый Реформатор Химической философии», «Адепт Алхимии, Каббалы и Магии», и даже «Великий Монарх Химических Секретов».

Такое обилие эпитетов может показаться преувеличением, но вполне достоверно установленные случаи из практики говорят, что многое из свершённого этим удивительным человеком настолько необычно, что он вполне заслужил эту дань признательности и восхищения. Парацельс отверг священные авторитеты медицины — Авиценну и Галена и успешно лечил чуму, проказу и даже рак, а архивы муни­ципалитетов многих германских городов и по сей день хранят десятки зафиксированных в документах примеров удачных излечений.

О при­знательности людей и вере в его талант свидетельствуют факты паломничества к могиле Парацельса. Известно, что в 1830 году, когда городу Зальцбургу угрожала холера, люди приходили к его мо­гиле и молили отвести беду от их домов. Хронисты отметили, что смертоносная болезнь обошла городок, хотя обрушилась па другие города Германии и Австрии. Одни приписывали это влияние магии, другие — беспредельной вере людей в человека, творившего добро благодаря своему таланту.