Екатерина Михеева

КТО СИДЕЛ НА МОЁМ СТУЛЕ? КТО ПОХИТИЛ МОЮ ИДЕЮ?

Газета «Возможно всё»

В уютном зале, где творят пингвины пера, стоит мелодичный, звучный, свидетельствующий о плодотворной работе шум. Куда ни глянь – кругом светятся верхние панели ноутбуков, из-за которых едва-едва просматривается сосредоточенный и устремленный в кромешную пустоту взгляд. Лестничные журналисты – отдельный подвид популяции пингвинов - вновь заняли свои позиции на возвышенностях аудитории, вежливо убирая ноги, когда кому-нибудь понадобятся ступеньки. Некоторые и вовсе покинули зал, рассредоточившись по закоулкам РАНХиГС. В общем, романтика. Но! – вдруг раздается душераздирающий крик: «Кто сидел на моем стуле?!» По коже бегут мурашки, ничто не предвещало беды, но семя раздора уже брошено! Дефицит неизбежен, народ ударяется в панику, будто советские граждане в период неурожая. «Кто же, кто сидел на моем стуле и зачем унес его?» Один выстрел порождает другие, и катастрофа становится неизбежной. «Кто, кто сидел на моем стуле?» «Кто ел из моей миски?» «Кто похитил мою идею?» – словно герои из сказки «Три медведя» вопрошали обескураженные журналисты. Беды никто не ждал, но она подкрадывается незаметно.

Всеобщая суматоха поглотила зал. Руки, беспорядочно тянущиеся к еще не колонизированным стульям, посеяли густой страх в тот нелегкий для народа период. Глас безумия – апогей трагедии! – проносился вдоль стен аудитории и устремлялся к центру, снося всё на своем пути.

Когда первая волна паники стихла, обозначились первые выходцы из народа. Они пропагандировали отчаянные идеи и стали первыми отшельниками. Они! Именно они вели за собой колонны, которые обосновались на лестнице. Все сегодняшние традиции первоначально были вынужденными мерами. Вот так и делается история.

На этом освободительное движение не закончилось. Самым отчаянным пингвином стал тот, кто первым единолично провозгласил: «Товарищи! Мы, пингвины, не должны становиться рабами сложившихся обстоятельств! Это всего лишь одно из испытаний, это нам во благо. И нам не нужны стулья, чтобы творить и совершенствоваться! Долой рабство бытовых условностей! Сядем же на пол, займем лестницы, оккупируем диванные позиции вне аудиторий! Расширим пространство для творчества собственноручно! Мы, пингвины, творим во имя пера, и ничто не может нам помешать. Объединимся же! Призываю остановить панику, борьбу за стулья, миски и идеи. Давайте сами писать историю и верстать её на первой полосе фестивальных дней. Обстоятельство – не редактор и не корректор, не дадим же ему возможности изменять наш выпуск. Мы сами себе издатели, потому что мы – пингвины пера, и мы рады забираться на лестницы и творить там. Это часть наших пингвиньих будней, это нас объединяет и дарит вдохновение. Мы освещаем это с гордостью и теплотой воспоминаний».