Второе послание Ивана Грозного Курбскому. Такова грамота послана от государя из Володимерца же ко князю Андрею к Курбскому со князем Александром Полубенским Всемогущие и вседержительные десница дланию

Такова грамота послана от государя из Володимерца же ко князю Андрею к Курбскому со князем Александром Полубенским
Всемогущие и вседержительные десница дланию содержащая всея земли конца господа бога и спаса нашего Исуса Христа, иже со отцем и святым духом, во единстве поклоняема и славима, милостию своею благоволи нам удержати скифетры Росийского царствия смиренным и недостойным рабом своим, и от его вседержавныя десница христопосныя хоругви сице пишем мы, великий государь, царь и великий князь Иван Васильевич всеа Русии, Владимерский, Московский, Новугородцкий, царь Казанский и царь Астороханский, государь Псковский и великий князь Смоленский, Тверский, Югорский, Пермский, Вятцкий, Болгарский и иных, государь и великий князь Новагорода, Низовские земли, Черниговский, Рязанский, Полотцкий, Ростовский, Ярославский, Белозерский, государь отчинный и обладатель земли Лифлянская Неметцкого чину, Удорский, Обдорский, Кондийский и всея Сибирския земли и Северные страны повелитель — бывшему нашему боярину и воеводе, князю Андрею Михайловичу Курбскому...
Вспоминаю та, о княже, со смирением: смотри божия смотрения величества, еже о наших согрешениях; паче же о моем беззаконии, ждый моего обращения, иже паче Монасия беззаконовах, кроме отступления. И не отчеваюся создателева милосердия, во еже спасену быти ми, яко же рече во святом своем евангелии, яко радуется о едином грешнице кающемся, нежели о девятидесят и девяти праведник, тако ж о овцах и о драгмах притчи. Аще бо и паче числа песка морскаго беззакония моя, но надеюся на милость благоутробия божия: может пучиною милости своея потопити беззакония моя. Яко же ныне грешника мя суща, и блудника, и мучителя, помилова и животворящим своим крестом Амалика и Максеития низложи. Крестоносной проходящий хоругви и никая же бранная хитрость непотребна бысть, яко ж не едина Русь, но и немцы, и Литва, и татарове, и многия языцы сведят. Сам прося их, уведай, им же имя исписати не хощу, понеже не моя победа, но божия. Тебе ж от многих мало воспомяну; вся бо досады, яже писал еси ко мне, преже сего восписах ти о всем подлинно; ныне ж от многа мало воспоминати. Воспомяни убо реченное во Иове: «обшед землю и прохожю поднебесную», тако и вы хотесте с попом Селиверстом, и с Олексеем с Адашевым, и со всеми своими семьями под ногами своими всю Русскую землю видети: бог же дает власть, ему ж хощет.
Писал еси, что яз разтлен разумом, яко ж ни в языцех имянуемо, и я таки тебя судию и поставлю с собою: вы ли разтленны или яз? Что яз хотел вами владети, а вы не хотели под моею властию быти и яз за то на вас опалялся? Или вы разтленны, что не токмо не похотесте повинны мне быти и послушны, но и мною владеете, и всю власть с меня сияете, и сами государилися, как хотели, а с меня есте государство сняли: словом яз был государь, а делом ничего не владел. Колики напасти яз от вас приял, колики оскорбления, колики досады и укоризны! И за что? Что моя пред вами исперва вина? Кого чим оскорбих?.. А Курлятев был почему меня лутче? Его дочерям всякое узорочье покупай — благословно и здорово, а моим дочерям — проклято да за упокой. Да много того. Что мне от вас бед, всего того не исписати.
А и с женою вы меня про что разлучили? Только бы у меня не отняли юницы моея, ино бы Кроновы жертвы не было. А будет молвишь, что яз о том не терпел и чистоты не сохранил, ино вси есмя человецы. Ты чево для понял стрелецкую жену? Только б есте на меня с попом не стали, ипо б того ничево не было: все то учинилося от вашего самовольства. А князя Володимера на царство чего для естя хотели посадити, а меня из детьми извести? Яз восхищеньем ли, или ратью, или кровью сел на государство? Народился есми божиим изволением на царство; и не мню того, как меня батюшка пожаловал-благословил государством, да и возрос есми на государстве. А князю Володимеру почему было быти на государстве? От четвертого удельного родился. Что его достоинство к государьству, которое его поколенье, разве вашие измены к нему да его дурости? Что моя вина перед ним?.. И вы мнесте под ногами быти у вас всю Русскую землю; но вся мудрость ваша ни во что же бысть божиим изволением. Сего ради трость наша наострися к себе писати. Яко же рекосте: «Несть людей на Русии, некому стояти» — ино ныне вас нет, а ныне кто претвердые грады германские взимает?.. Не дожидаются грады германские бранного бою, но явлением животворящего креста поклоняют главы своя. А где по грехом, по случаю, животворящего креста явления не было, тут и бой был. Много отпущено всяких людей: спрося их, уведай.
А писал тебе в досаду, то мы тебя в дальноконыя грады, кабы опаляючися, посылали, ипо ныне мы з божиею волею своею сединою и дали твоих дальноконых градов прошли, и коней наших ногами переехали все ваши дороги, из Литвы и в Литву, и пеши ходили, и воду во всех тех местах пили, ино уже Литве нельзя говорити, что не везде коня нашего ноги были. И где еси хотел успокоен быти от всех твоих трудов, в Волмере, и тут на покой твой бог нас принес; а мы тут, з божиею волею сугнали, и ты тогда дальноконее поехал. И сия мы тебе от многа мало написахом. Сам себе разсуди, што ты и каково делал, и за что, и божия смотрения величества о нас милости; разсуди, что ты сотворил. Сия в себе разсмотри и сам себе разтвори сия вся. А мы тебе написахом сия вся, не гордяся, ни дмяся бог весть; но к воспоминанию твоего исправления, чтоб ты о спасении душа своея помыслил.
Писан в нашей отчине Лифлянские земли, во граде Волморе, лета 7086 года, государствия нашего 43, а царств наших: Росиискаго 31, Казанского 25, Астороханскаго 24.