Луиза Мей Олкотт

Под сиренью

Глава1

Таинственная собака

Улица Вязов была вся в зарослях, громадные ворота всегда были заперты, и старый дом стоял закрытым вот уже нескольких лет.

Где-то в округе были слышны голоса, ветви сирени, перебравшись через высокую стену, свисали с другой ее стороны, как будто желая сказать: " Мы могли бы поведать истинные тайны, если бы захотели", а снаружи куст мулеина пытался достать до отверстия для ключей, в которое можно было запросто заглянуть и лицезреть все, происходящее по другую сторону ворот. Если бы одним прекрасным июньским днем вдруг стало возможно вырасти бобовым стеблем и заглянуть вовнутрь, тогда бы взору открылся забавный, но довольно милый вид, отображающий как раз подходящее место для пикника или празднества.

От калитки до крыльца простиралась широкая дорожка, вымощенная ровными, гладкими плитками из черного камня, окаймленная высокими кустиками, ветви которых, по мере высоты растения, тянулись в сторону, соединяясь с ветвями соседних кустов и образуя таким образом своеобразную зеленую крышу. Все виды сорняков и неблагородных видов растений выросли меж этих стеблей, создавая чудный гобелен в своеобразной гостиной лета. Столик, опиравшийся на два бревнышка, находился посреди дороги, на нем лежала шаль, - худшее, что только можно было выдумать для скатерти, - а так же стоял изящно сервированный, миниатюрный чайный сервиз на четыре персоны. По правде говоря, можно было заметить, что чайничек остался без носика, сметанница лишилась ручки, а вот сахарница вообще без крышки оказалась, все чашки и тарелки были в большей или меньшей степени тем или иным образом разбиты или же просто с трещинами - следами, уходящими в прошлое. Но ведь вежливые, воспитанные люди бы не стали бы придавать этому никакого значения, и никто, кроме таких людей, не был приглашен на этот праздник.

По обе стороны веранды стояли стулья, и это позволяло любопытному глазу, уставившемуся в вышеупомянутое отверстие для ключей, обнаружить все прелести этого потрясающего по своей красоте вида. На стуле, находящемся с левой стороны веранды.ю лежало семь кукол, на противоположном ему стуле, с правой стороны веранды, их было шесть; и настолько разнообразны были выражения их лиц из-за надломов, возраста кукол и других несчастий, их постигших, что могло показаться, будто это больница для кукол и ее пациенты ждут как бы скорее отведать чая.

Это предположение, однако, стало бы нелепой ошибкой, поскольку при малейшем дуновении ветерка открылся бы тот факт, что все они были празднично одеты - просто немного отдыхали непосредственно пред началом празднества.

Наблюдая за этой сценой можно было бы заметить и другой интересный момент, который в полной мере озадачил бы любого, за исключением этих великосветских, хорошо знакомых с традициями, обычаями и этикетом кукол. Четырнадцатая проказница, со сделанной в Китае головой, была подвешена шеей к заржавевшему звонку посреди двери. Пружинистые ветви белой и розовой сирени попеременно покачивались подле нее, платье из желтого коленкора, богато отделанное красными фланелевыми фестонами (фестоны - зубчатая кайма по краю платья (прим. ред.), окутывало ее стройные формы, гирлянда из множества маленьких цветочков венчала блестящие кудряшки, а пара голубых сапожек ей и впрямь была под стать. От чувства, близкого по состоянию к горю или в равной степени к удивлению, могло бы замереть сердце любогот юного создания, наблюдавшего эту картину: чего ради? почему? Была ли эта блистательная кукла подвешена исключительно для того, чтобы тринадцать таких же, как она, глазели на нее? Была ли она виновна в какого-либо рода преступлении, увидев которое куклы просто опешили в безмолвном ужасе? Или она просто была идолом для обожания, подвешенным для поклонения в такой горбатой позе? Друзья мои! Все это не являлось отражением истины. Кукла была блондинкой Белиндой, поставленной, точнее сказать, подвешенной в воздухе, на почетном месте по случаю ее седьмого дня рождения, и превосходный бал был организован, чтобы отметить это грандиозное событие. Все преимущественно находились в ожидании призывов занять свои места подле праздничного стола; и настолько превосходным было воспитание этих кукол, что не было ни единого раза, чтобы глаза кого-то из четырнадцати обратились к столу (голландец Ганс потерял один глаз в виде черной четки, судя по его выражению лица). Они сидели в украшенных рядах, не сводя глаз с Белинды. Она, будучи не в состоянии скрывать гордость и радость, заставившую ее сердце чаще биться от всего происходящего, сделала случайный прыжок, когда ветер своими порывами всколыхнул ее желтого цвета юбку, а затем просто-напросто заставил ее синие сапожки выплясывать по двери. Подвешивание, по-видимому, было лишено болевого эффекта, поскольку она довольно улыбалась и все выглядело так, будто красная ленточка, обвивавшая ее шею вовсе и не стягивала ее. И если замедленное удушение не причиняло ей вреда, то кому еще можно было жаловаться? Воцарилась такая волнующая и приятная тишина, которую не мог прервать даже храп Дина, верх чалмы которого был виден над покрывалом, или плач доносившийся от малышки Джейн, хотя то, что она босая остановилась на дорожке, не в силах сдвинуться с места, могло вызвать визг у любого другого ребенка.

Наконец стали слышны приближающиеся голоса и сквозь арку, ведущую к дороге, вошли две маленькие девочки: одна несла небольшой кувшинчик, а другая с высоко поднятой головой несла корзинку, накрытую полотенцем. Они были похожи на близнецов, но ими не являлись, поскольку Бэб была на год старше Бэтти, хотя при этом была всего на дюйм выше. На обеих были коленкоровые платья, сшитые, по-видимому, недавно, чистые и аккуратные фартучки, надетые по случаю праздника, и серые колготки с грубыми ботиночками. Обе были круглолицые, краснощекие, довольно загорелые, с носиками, приплюснутыми, как у мопсов, с веснушками, радостными небесного цвета глазами и косами из хвостиков, свисающими вдоль спин.

- Разве они не милашки? - воскликнула Бэб с материнской гордостью в голосе, не отводя глаз от ряда кукол с левой стороны, которые, по всей видимости пели в хоре " Нас семеро".

- Очень мило, но моя Белинда затмит их всех. Я считаю ее самой великолепной из когда-либо существовавших! - Бэтти оставила корзинку, чтобы обнять подвешенную дорогую ей виновницу торжества, брыкавшуюся ножками с радостным самозабвением.

- Пирог может остыть, пока все займут свои места. Восхитительно пахнет, аж слюнки потекли! - сказала Бэб, поднимая полотенце, воздушно обволакивающее корзинку с пирогом, чтобы сохранить тепло внутри, и с таким увлечением рассматривая маленький кругленький каравай, лежавший там, что просто не могла отвести от него глаз.

- Оставь и мне немного запаха! - скомандовала Бэтти по пути к честно принадлежавшей ей доле восхитительного аромата. Курносые носики с наслаждением вдыхали аромат, а горящие глазки светились радостью при виде этого восхитительного пирога, такого румяного и аппетитного, с изображенной на корочке буквой Б, стекавшей с одной стороны вниз, а с другого конца тянущейся вверх, вместо того, чтоб четко находиться посерединке.

- Мама разрешила мне испечь пирог в самый последний момент, и я очень старалась, чтоб он вышел на славу, но как-то не удалось мне справиться с буквой. Можно отдать этот кусочек Белинде, он ведь такой же вкусный, как и остальная часть пирога, - сообщила Бэтти, беря инициативу в свои руки, поскольку она королева сегодняшнего праздника.

- Давайка посадим их вокруг, чтобы все смогли его увидеть, - предложила Бэб, скача и подпрыгивая вперед с обручем, намереваясь собрать все молодое семейство.

Бэтти согласилась, и затем несколько минут они рассаживали кукол за столом; одни сидения оказались настолько мягкими, что куклы проваливались в них, другие, наоборот, настолько твердыми, что невозможно было на них сидеть, и во всех стульях нужно было наловчиться регулировать спинки. Эта неимоверно сложная задача была выполнена, увлеченные мамочки сделали пару шагов назад, чтобы насладиться созданной ими картиной, которая, могу вас смело заверить, была одной из самых впечатляющих. Во главе стола с достоинством сидела Белинда, в руках она держала свернутый карманный платочек из розового батиста. Лицо Джозефа, ее двоюродного брата, элегантно одетого в новый костюм из розового с зеленым пестротканого гринсбона (гринсбон - плотная хлопчато-бумажная ткань в " елочку"), подчеркивавшего невозмутимость хозяина, было немного затемнено соломенной шляпой, на несколько размеров превосходившей размер его головы. На другой стороне стола сидели гости разного роста, размера, пропорций и в разнообразных нарядах, что придавало этой сцене еще более веселый вид, поскольку все были одеты в полном несоответствии с законами моды.

- Им бы хотелось, чтоб мы принесли чай. Ты не забыла о булочках? - взволнованно спросила Бэтти.

- Нет, не забыла. Они лежат у меня в кульке, - Бэб достала довольно подсохшие и крошащиеся, оставшиеся с праздничного обеда булочки. Впоследствии они были порезаны и аккуратно разложены по тарелкам, грациозно расставленным вокруг пирога, который все еще лежал в корзинке.

- Мама не смогла дать нам достаточно молока, поэтому мы нужно размешать его с водой. Она говорит, что крепкий чай не очень полезен для детей. - И Бэб, довольная, отмерила четверть пинты молока, предназначенного для утоления жажды всей этой компании.

- Пока чай настаивается и пирог остывает, давай присядем и отдохнем. Я неимоверно устала! - вздохнула Бэтти, опускаясь вниз на пороге и вытягивая крепкие маленькие ножки, которые безостановочно бегали по дорожкам целый день. Ведь даже в воскресенье, основными делами которого являются веселье и отдых, развлечениям предшествует работа. Бэб подошла и села позади сестры, рассеяно глядя вниз в сторону ворот, где в лучах полуденного солнца переливались нити паутины.

- Мама говорит, что собирается через день или два уехать в домик. Сейчас тепло, солнечно и сухо после урагана, и нам можно было бы поехать с ней. Ты знаешь, она не взяла бы нас осенью, потому что мы можем простудиться и заболеть из-за этой сырости. А сейчас мы увидим все самое лучшее; разве это не здорово? - спросила Бэб, выдержав паузу.

- Да, действительно! Мама говорит, что там есть комната, в которой много книг, и я могу посмотреть их, пока она занята. Возможно, у меня будет время прочесть какую-либо из них, и я тебе потом расскажу то, о чем прочла, - ответила Бэтти, которая отчаянно любила рассказы и самостоятельно их покупала.

- Я бы лучше взглянула на старое крутящееся колесо на чердаке и на здоровенные картины, и на странноватую одежду в голубом комоде. Меня раздражает, когда это все там закрывается, когда мы могли бы использовать эти вещи в наших играх. Мне просто ужасно нравится стучать в эту старую дверь! - Бэб закружилась, приглушенно топая ножками. - Тебе не следует смеяться; ты ведь сама знаешь, что обожаешь это так же, как и я, - добавила она, кружась обратно, немного смущенная своим нестерпимым мимолетным желанием.

- Я не смеялась.

- Смеялась! Или ты думаешь, я не знаю, что означает смеяться?

- Я думаю, что лучше знаю, что не смеялась.

- Да нет же, ты смеялась. Как можно говорить мне такую чепуху?

- Если ты это снова повторишь, тогда я заберу Белинду и уйду домой. Что ты тогда будешь делать?

- Тогда я буду есть пирог.

- Нет, ты не будешь его есть потому, что он мой! Мама так сказала. А ты единственная, кто сейчас со мной играет, поэтому лучше веди себя хорошо, а иначе я вовсе не буду с тобой играть и не будет никакого праздника.

Эта ужасная угроза погасила гнев Бэб, и она поспешила заговорить на другую тему.

- Не обращай внимания. Давай не будем ссориться в присутствии детей. Знаешь, мама говорит, что разрешит нам играть в экипаж в следующий раз, когда будет идти дождь, и придержит для нас ключи, если мы захотим.

- Просто здорово! Возможно, это потому, что мы обнаружили маленькое отверстие под жимолостью, но даже не пытались залезть туда, хотя запросто могли это сделать! - воскликнула Бэтти, успокаивая сестру. За десять лет она успела познакомиться со взрывным характером Бэб и хорошо изучить его.

- Я предполагаю, что карета будет вся в пыли, и у нее внутри будет много крыс и пауков, но мне все равно. Ты будешь лошадкой, куклы смогут быть пассажирами-путешественниками, а я сяду напротив.

- Ты всегда так делаешь. Мне больше нравится ездить, чем все время быть лошадкой, и держать эти старые деревянные удила во рту, когда ты то и дело тянешь меня за руки, - ответила бедняжка Бэтти, уставшая от постоянного пребывания в роли лошадки.

- Думаю, сейчас нам лучше пойти и принести воды, - предложила Бэб, опасаясь далее слушать жалобы сестры.

- Не многие бы посмели оставить своих деток совсем одних, без присмотра, с таким великолепным пирогом наедине и знать, что они даже не притронутся к нему, - горделиво сказала Бетти, в то время как они приближались к источнику, каждая с маленькой оловянной бадьей в руке.

Увы! К огорчению этих слишком доверчивых мамочек! Они отсутствовали в течение пяти минут, а когда возвратились обратно, то вид, встретивший эти две пары изумленных глаз, вызвал у них невольный одновременный визг ужаса. Прямо перед ними лежали все четырнадцать кукол, а пирог куда-то исчез.

Какое-то время девочки не могли пошелохнуться и стояли, уставившись на эту ужасную сцену, лишенные каких-либо эмоций. Затем Бэб резко отбросила свою бадью с водой и, сжав кулак, свирепо выкрикнула:

- Это все Сэлли! Она пообещала поплатиться со мной за то, что я ударила ее, когда она ущипнула Мэри Энн, и ей это-таки удалось. Я ей еще покажу! Беги в ту сторону, а я побегу в эту сторону. Скорее! Скорее!

Они ушли - Бэб прямо, а озадаченная Бэтти - послушно кружить в противоположном направлении так быстро, как только она могла, вследствие бега разбрызгивая повсюду за собой воду, поскольку в данных обстоятельствах она забыла поставить ведро наземь. Они обежали вокруг дома с разных сторон и встретились, столкнувшись у черного входа и не обнаружив никаких признаков присутствия вора.

- В переулке! - закричала Бэб.

- Внизу возле источника! - пропыхтела, задыхаясь, Бэтти, и снова одно и то же: одна карабкалась по груде камней, сложенных воедино, всматриваясь через эту каменную стену во все, что было на улице; другая стремглав направлялась к месту, которое они совсем недавно оставили. Но ничего, кроме невинных мордашек одуванчиков, которые, будто завороженные, смотрели на Бэб, и коричневой птички, купавшейся в пруду и перепуганной скоропалительным появлением Бэтти, им не встретилось.

Они поспешили обратно, но только для того, чтобы встретиться с еще одним пугающим событием, заставившим их обеих кричать " Ах! " и стремглав мчаться на веранду в поисках убежища.

Незнакомая собака спокойно сидела посреди руин - всего того, что осталось от былого пиршества, облизываясь после поедания остатков плюшек, после того как проглотила пирог, корзинку и, вероятно, все остальное.

- О, как это отвратительно! - закричала Бэб, которая хотела продлить это сражение, но испугалась, что собака по своей природе не только странное и своеобразное животное, но еще и бесчестное.

- Выглядит, как наш китайский пудель, ты со мной согласна? - прошептала Бэтти, стараясь казаться насколько это возможно меньше за своей более храброй сестрой.

- Согласна, хотя немного побольше и грязнее, чем дочиста вымытая китайская собачка.

У него была такая же кисточка на кончике хвоста, взъерошенная шерсть вокруг лодыжек и гладко выбритое тело, выходящее из кудрявого воротника. Его глазки, однако, были желтыми, а не холодного черного цвета, как у других собак; его красный носик торчал вверх в абсолютно дерзкой манере, будто внюхиваясь в ароматы возможно оставшихся еще пирогов; и никогда за все три года, которые китайский пудель провел, стоя на каминной полке, он не творил таких удивительных вещей, которыми этой таинственной собаке удалось потрясти маленьких девочек, сводя их с ума от догадок. Сначала он приподнялся, сложил передние лапы вместе и очень мило потянулся; затем подскочил, как бы подбросив задние лапы в воздух, и побежал дальше с заметной легкостью. Только девочки с трудом оправились от перенесенного шока, когда приземлились его прыгучие задние лапы, как передние бросились ввысь, и он прогулялся по солдатской манере туда-сюда, как часовой или страж. Но украшением его представления, кульминационным моментом стал тот, когда он, схватив свой хвост в пасть, стал вальсировать от кукол к воротам и снова обратно, едва совершенно не разгромив опустошенный стол.

Бэб и Бэтти смогли только крепче взяться за руки и визжать от восторга - им никогда не встречалось ничего более забавного и веселого. Но когда завершилась вся эта гимнастика и потрясающая собачка подошла и стала в одном шаге от них с тем же красным носиком, обнюхивающим их ноги, и своими странными глазками, смотрящими прямо на них, громко лая, их восторг снова обернулся страхом перед этой собакой, и они не могли даже пошевелиться.

- О, поди прочь! - скомандовала Бэб.

- Уйди! - кротко произнесла Бэтти.

К их величайшему облегчению, пудель еще несколько раз вопросительно пролаял и затем исчез так же неожиданно, как и появился. По одному мановению дети кинулись смотреть, что с ним произошло после стремительного бега через ограду и заметили лишь то, что хвостик с кисточкой исчез под забором на другой стороне.

- Откуда, ты думаешь, он пришел, а? - спросила Бэтти, остановившись, чтобы передохнуть на огромном камне.

- Меня больше интересует, куда он направился, и задать бы ему трепки, воришке эдакому! - проворчала Бэб, вспоминая потери.

- О да, дорогая! Надеюсь, он сильно обпекся пирогом, если это он его съел! - простонала Бэтти, с грустью вспоминая десяток прекрасных изюмин и других вкусностей, из которых мама приготовила пирог по этому случаю.

- Все испорчено. Нам теперь можно идти домой, - и Бэб с обреченным видом двинулась в сторону дома. Бэтти насупила свое личико, чтобы зареветь, но вместо этого разошлась в порывах смеха.

- Было так забавно наблюдать, как он кружил тут на голове! Мне бы хотелось, чтоб это повторилось еще раз, а тебе?

- Да. Но я все равно его ненавижу. Интересно, что мама скажет? Почему? Почему? - Бэб замерла с широко открытыми глазами, почти такими же круглыми и огромными, как голубые блюдца на чайном подносе.

- Что это? О, что это? - воскликнула Бэтти, в полной готовности удирать прочь в случае появления любого нового ужаса.

- Посмотри! Туда! Он возвращается, - сказала Бэб трепетным шепотом, направляясь к столу. Бэтти смотрела, даже более того, - ее глаза стали шире: как это и должно было быть - там, где они сперва оставили пирог, он сейчас и находился, нетронутый, ни капли не поврежденный, совсем не изменившийся, за исключением большой буквы Б, сместившейся немногим далее имбирного холмика пирога.

Глава 2

Где они нашли ее хозяина

В течение минуты обе хранили молчание - удивление было до того велико, что не позволяло произнести ни слова! Затем, по единому порыву, обе подошли и потрогали пирог мизинцем, уже готовые к тому, что он может в один миг каким-то мистическим и пугающим образом вновь взлететь и исчезнуть в неизвестном направлении. Но пирог преспокойно посиживал себе в корзинке, и дети перевели дыхание с облегчением. И хотя вряд ли они верили в какие-либо волшебства и чудеса-расчудесные, эти события представлялись им ни чем иным, как колдовством.

- Собака его не ела!

- И Сэлли не стащила!

- Откуда ты это можешь знать?

- Да она бы ни за что не вернула его обратно!

- Тогда кто это может быть?

- Не могу сказать, но я его прощаю.

- Что же нам теперь делать? - спросила Бэтти, думая о заботах, которые им предстояят. Ей хотелось заново начать игру и устроить после таких волнующих событий спокойное чаепитие.

- Съешь пирог как можно скорее, - Бэб разрезала лакомство ножом и отделила свою часть.

Девочки старались есть как можно быстрее, запивая пирог молоком и постоянно поглядывая вокруг, чтобы, если что, сразу заметить появление странной собачки.

- Эй, там! Хочу увидеть, кто заберет мой кусок пирога, - сказала Бэб, вызывающе хрустя корочкой буквы " Б".

- И мой тоже, - прокашляла Бэтти, поперхнувшись изюмом от спешки.

- Мы можем все здесь убрать и играть, будто произошло землетрясение, - предложила Бэб, подумав, что такое потрясение природы очень удачно объясняло бы деморализованное состояние ее семьи.

- Это будет сложно. Мою дорогую Линду ударило прямо по носу. Бедняжка, иди сюда к своей мамочке, мы тебя снова отнесем на место, - мурлыкала Бэтти, поднимая упавшую куклу из зарослей сорняка и нежно отряхивая грязь с героически улыбающегося личика Белинды.

- Совершенно точно, сегодня вечером она будет с крупом. Нам бы лучше заняться сахаром и водой, - сказала Бэб, которая с не меньшей привязанностью относилась к доброму десятку находившихся там кукол.

- Возможно, и будет у нее этот круп, но тебе не следует пока чихать. Я сама могу чихнуть на своих детей, - возразила Бэтти, более серьезная, чем обычно. Ее дружелюбное настроение было нарушено последними событиями.

- Я не чихала! Я и так могу много чего делать: разговаривать, кричать, пыхтеть на своих крошек, не беспокоя твоих! - закричала Бэтти, еще более взъерошенная, чем сестра.

- Тогда, кто это сделал? Я точно слышала, что кто-то чихнул, без всяких сомнений! - Бэтти подняла взгляд вверх на зеленую крышу, как будто звук исходил оттуда. Желтая птичка сидела, напевая и чирикая, на высоком кусте лилий, но тот звук принадлежал другому живому существу. - Разве птицы умеют чихать? - спросила Бэтти, подозрительно рассматривая маленькую золотистую птичку.

- Ну ты и балда! Конечно, они этого делать не умеют!

- Я просто хотела узнать, кто здесь смеется и чихает. Может, это та собака, - предположила Бэтти, глядя на сестру с облегчением.

- Я никогда не слышала, чтобы собаки смеялись, за исключением собаки Мамочки Хуббард. Она такая странная. Может, это она? Интересно, куда делась эта собака? - Бэб взглянула вниз на обе тропинки, ожидая увидеть забавного пуделя вновь.

- Я знаю, куда сейчас пойду, - сказала Бэтти, собирая кукол в свой фартук больше с поспешностью, нежели с заботой. - Я собираюсь прямо домой, рассказать маме обо всем происходящем. Мне что-то все происходящее совсем не нравится, и я боюсь и дальше здесь оставаться.

- А я не боюсь. Но, кажется, собирается дождь, поэтому мне все равно придется уйти, - ответила Бэб, воспользовавшись тем, что черные тучи загромождали небо своими могучими телами. Ей было трудно признаться, что она чеголибо боится.

Она поспешно вытерла стол, затем достала скатерть, с четырех краев свернула ее в узел и сложила своих деток в фартук, объявив самой себе, что готова покинуть это место.

Бэтти все мешкала со сбором вещей, которые мог бы испортить дождь. А когда она отвернулась от красной веревочки, которая торчала из звонка, то увидела две милые нежно-розовые розы, что лежали на каменных ступенях.

- О, Бэб! Взгляни на это! Именно такие, как мы хотели. Как это мило со стороны ветра - занести их сюда нам! - воскликнула она, подбирая розочки и мчась к своей сестре, которая прогуливалась с задумчиво-грустным видом, все еще высматривая своего заклятого врага - Сэлли Фолсом. Цветы успокоили чувства маленьких девочек. Они давно хотели достать эти розы, но сумели храбро выстоять перед искушением перебраться через ограду и сорвать их, учитывая, что мама запретила им делать это, когда Бэб пыталась достать жимолость с плюща, растущего повсюду вокруг веранды.

Придя домой, они рассказали матери всю эту сказочно-загадочную историю. Однако миссис Мосс увидела в этом лишь какую-то шутку и не особо впечатлилась этим мистическим чиханием и смехом.

- Нам предстоит грандиозный обыск в понедельник. Нужно будет выяснить, что же все-таки там происходит, - сказала она.

Но миссис Мосс не смогла сдержать своего слова, поскольку в понедельник шел дождь, и девочки шлепали по лужам в школу, напоминая парочку уток, которые не могли обойти ни единой лужи, ведь их резиновые сапожки индийского производства творили чудесные волны. Они пообедали, а в полдень потчевали своих знакомых историей о мистическом псе, обитающем в окрестностях. Эта собака вызывала у девочек глубочайший интерес. Пес попрошайничал, но никому не выражал такого признания, как Бэб и Бэтти, что приводило их в полный восторг. Они называли его " наша собачка". Но фантастическое перемещение праздничного пирога так и оставалось загадкой, так как Сэлли Фолсом серьезно заявила, что в то самое время, указанное девочками, она совершенно точно играла в салки. Рядом с домом в тот момент не было никого, кроме двух девочек, и никто не мог пролить каплю света на все эти таинственные события. Эта история впечатлила многих, даже " учительницу", которая рассказала такую же потрясающюю истории о жонглере, которого она однажды видела. Она говорила так, что все булочки были забыты в корзинках и куски пирога на какое-то время замерли в воздухе, вместо того, чтобы моментально испариться. Во время обеденного перерыва, который был для девочек впервые, Бэб вывернула практически все суставы своего тельца, чтобы продемонстрировать ужимки пуделя. У нее это блестяще получалось делать на кровати, но деревянный пол, как оказалось, - это совершенно другое, что и почувствовали на себе ее коленки и локти.

- Казалось, это легко и просто. Я не понимаю, как у этого пса все так выходит, - сказала она, продемонстрировав шишку после неудачной попытки ходить на руках.

- О, Милостивый! А вот и он, прямо здесь! - сидя на куче бревен возле двери, воскликнула Бэтти. Возникло общее замешательство, и шестнадцать маленьких девочек, не сводя глаз, смотрели на дождь, будто ожидая волшебный экипаж Золушки, вместо того чтобы по грязи убегать от собаки.

- Я позову его, он меня знает, - Бэб поднялась, забыв о том, как она гналась за пуделем и обзывала всего пару дней назад.

Очевидно, пес этого не вспомнил. Тем временем он остановился и тоскливо поглядел на них, но не мог подойти. Он стоял весь мокрый из-за дождя, грязный, и едва вилял своим кисточкообразным хвостиком. А его розовый носик смотрел в направлении ведер и корзинок, на тот момент практически пустых.

- Он голоден, дайте ему что-нибудь поесть. Тогда он поймет, что мы не хотим его обидеть, - предложила Сэлли, сделав персональный вклад в это благое дело в виде кусочка хлеба с маслом.

Бэб подобрала свое новенькое ведерко и собрала остатки; затем постаралась привлечь бедное животное поесть, ничего не опасаясь. Но пес только немного приблизился, и, вставая на задние лапы, попрошайничал с такими умоляющими глазами, что Бэб шагнула назад, огорченно сказав:

- Он, бедняга, очень голоден. Отойдите, дайте ему спокойно поесть все, что он захочет; мы его не тронем.

Девочки отошли, тихо охая от интереса и сострадания. Но, к сожалению, их милость не была достойно оценена, как они того ожидали. Через минуту все распогодилось, и пес отважно подошел, схватил ведро за ручку, вместе с ним бодро удрал вниз и был таков.

Дети завизжали, а громче всех Бэб и Бэтти, особенно обеспокоенные судьбой своего нового ведерочка. Но никто не смог нагнать этого воришку. Прозвенел колокол, и они зашли внутрь, обеспокоенные тем, что мальчишки ворвались в школу быстрее. Когда закончились занятия, солнце уже исчезло, и Бэб и Бэтти поторопились домой, желая обо всем поведать маме. Им хотелось, чтобы она их успокоила, что ей всегда превосходно удавалось.

- Не обращайте внимания, милые мои крошки, - сказала миссис Мосс. - Я вам куплю новое ведерко, если пес не принесет его обратно, как в прошлый раз. А поскольку на улице слишком сыро, вы можете пойти поиграть в старый сарайчик, как я вам и обещала прежде. Одевайте-ка резиновые сапоги и идем".

Это восхитительное предложение успокоило девочек, и они вышли, подпрыгивая вдоль дорожки, посыпанной гравием, пока миссис Мосс следовала за ними в юбке, аккуратно подобранной вверх, с громадной связкой ключей в руке - она жила неподалеку в сторожке и была ответственной за помещения.

Маленькая дверца сарая крепилась внутри, но большая была с наружным замком, который был быстро открыт, двери распахнулись и маленькие девочки вбежали внутрь, полные восторга и удивления, готовые закричать от удовольствия, представляя будто находятся в старой длинной карете. Это место оказалось довольно пыльным, там было полно паутины, но были также сидение, дверь, ступеньки, которые вели вниз, и множество других приметных достоинств, что делало этот сарайчик еще более желанным местом для игр этих маленьких девочек.

Бэб направилась прямо к коробке, а Бэтти к двери; но обе покатились вниз быстрее, чем поднимались наверх, когда из мрачного угла донеслись пронзительный лай и тихий голос, быстро вторящий: " Вниз, Санчо, вниз! "

- Кто там? - требовательно спросила миссис Мосс суровым тоном, пятясь вдоль двери с двумя детьми, прильнувшими к ее юбке.

Хорошо знакомая кудрявая головка пса показалась в разбитом окне, и его вой, казалось бы, говорил: " Не волнуйтесь, леди, мы ничего плохого вам не сделаем".

- Выходите сейчас же, или мне самой придется подойти и вытащить вас! - прокричала миссис Мосс, которая стала гораздо отважней, заметив пару маленьких, грязных туфель под креслом.

- Да, мэм. Уже иду, так быстро, как только могу быстро, - ответил кроткий голосок, принадлежащей фигуре, похожей на вязанку тряпок, высунувшуюся из темноты. За ней последовал и пудель, который незамедлительно сел у ног своего хозяина в настороженности, будто готов был напасть на любого, кто попытался бы приблизиться.

- Итак, теперь расскажи, кто вы и как сюда попали? - спросила миссис Мосс, стараясь говорить сурово, хотя ее выдавали глаза, с материнской жалостью смотревшие на несчастную фигурку, стоящую перед ней.

Глава 3

Бэн

- Пожалуйста, мэм, меня зовут Бэн Браун, и я путешествую.

- Куда это ты собираешься?

- Да, куда угодно, чтобы найти работу.

- И какую работу ты ищешь?

- Любую. Я привык работать с лошадьми.

- Господи! Такой маленький, как ты?

- Мне двенадцать, мэм, я хорошо езжу и могу оседлать любое четвероногое животное, - маленький мальчик кивнул, будто говоря: " Приведите сюда своих лошадей. Я готов".

- Есть ли у тебя родственники? - спросила миссис Мосс, заинтересованная и пораженная. Загорелое лицо мальчика было очень худым, глаза говорили о голоде и боли, а его покрытая тряпками фигура прислонилась к колесу от слабости или же от нежелания стоять в одиночестве.

- Нет, мэм, не мои. Люди, с которыми я остался, били меня, поэтому я сбежал, - последние слова мальчик глотал помимо своей воли. Казалось, приязнь женщины безудержно победила детскую уверенность.

- Тогда я ни в чем тебя не обвиняю. Лучше расскажи, как ты сюда пробрался?

- Я так устал, что не мог идти дальше. Тогда я подумал, что люди в этом большом доме смогут приютить меня. Но ворота были заперты, а я был так обескуражен, что просто прилег снаружи, ничего больше не делая. Я сдался.

- Бедняга, это и не удивительно! - сказала миссис Мосс, в то время как девочки заинтересовались упоминанием об их воротах.

Мальчик перевел дыхание. Несмотря на жалкое состояние, глаза его засверкали, когда он продолжил; пес в это время навострил уши при упоминании своего имени:

- Пока я отдыхал, то услышал, как кто-то зашел внутрь. Я взглянул украдкой и увидел двух маленьких играющих девочек. Сладости выглядели очень аппетитно, и мне очень их захотелось, но я ничего не трогал, - это все Санчо, он подобрал пирог для меня.

Бэб и Бэтти вздохнули и с легким укором посмотрели на пуделя, который от смущения сомкнул глаза - все это выглядело очень забавно.

- И ты заставил вернуть его? - воскликнула Бэб.

- Нет. Я сам вернул его на место. Залез через ворота, когда вы гонялись за Санчо, затем взобрался на веранду и все, - сказал мальчик с усмешкой.

- Это ты смеялся? - спросила Бэтти.

- Да.

- И чихал?

- Да.

- И принес розы? - закричали обе девочки хором.

- Да, и, кажется, они вам понравились, правда?

- Конечно, понравились! Зачем ты прятался? - спросила Бэб.

- Я не был готов, чтобы меня увидели, - пробормотал Бэн, глядя на свою рваную одежду так, будто желал вновь спрятаться за темным креслом.

- Как ты пробрался сюда? - продолжала миссис Мосс, вспоминая о своих обязанностях.

- Я слышал, как девочки говорили о небольшом сарае, и когда они ушли, я пришел сюда. Стекло в окошке было разбито. Я не причинил никакого вреда или ущерба, оставаясь здесь две ночи. Я не мог никуда выйти, хотя пытался в воскресенье.

- И снова вернулся?

- Да, мэм, было так одиноко под дождем, а это место казалось приятным, как дом, и я мог слышать, как девочки говорили снаружи. Санчо нашел сладости, и я почувствовал себя немного лучше.

- Да! А вот я - нет! - воскликнула миссис Мосс, нащупывая кончик своего фартука, чтобы вытереть слезы, вызванные мыслью о маленьком бедном мальчике, который в одиночку провел два дня и две ночи на соломенной пыльной постели, лакомясь лишь теми кусочками, что Санчо принес ему. Это казалось ей слишком тяжелым испытанием для бедняги. - Знаешь, что я с тобой собираюсь сделать? - спросила она, стараясь казаться спокойной и строгой, в тот момент, когда большущая слеза стекала по ее красной щеке, и пытаясь развести уголки губ, чтобы улыбнуться.

- Нет, мэм, не знаю. Только, пожалуйста, не будьте слишком суровы с Санчо - он действительно хороший друг. Мы понимаем друг друга, правда, приятель? - ответил мальчик, обняв собаку за шею с очень взволнованным видом.

- Я собираюсь забрать тебя прямо в дом, вымыть как следует, накормить и положить спать в хорошую постель, а завтра - ну ладно, завтра будет завтра, там и посмотрим, что будет! - сказала миссис Мосс, сама не совсем уверенная в своих словах.

- Вы очень добры, мэм. Я буду счастлив помочь вам в работе. Есть ли у Вас лошадь? - спросил мальчик с энтузиазмом.

- Никого, кроме кур и кота.

Бэб и Бэтти рассмеялись когда их мать сказала это, и Бэн тоже захихикал, будто был не против заняться и этим, если только будет в силах. Но его ноги подкашивались, и он почувствовал странную дрожь. Он мог только слегка удерживать Санчо и моргал глазами, как совенок.

- Ану, девочки, ступайте и налейте остатки мясного бульона в кастрюлю, чтобы разогреть. А я позабочусь о мальчике, - скомандовала миссис Мосс детям, ощущая биение пульса новой обязанности, так нежданно и негаданно выпавшей на ее долю и заставлявшей подумать о том, что если мальчик болен, то можеть быть безопасно приводить его в дом.

Ручонка, которую он ей подал, была очень худой, но чистой, а карие глаза были чистыми и прозрачными, хотя и впалыми, отчасти из-за голода.

- Моя одежда поношена и потрепана, но я не грязный. Я вымылся под дождем прошлой ночью, - объяснил он, интересуясь, почему миссис Мосс так на него смотрела.

- Покажи свой язык.

Он показал, но быстро засунул его обратно, чтобы сообщить ей:

- Я не болен - лишь голоден, так как питался только тем, что Санчо смог раздобыть для меня в эти три дня. И я всегда с ним делился, правда, Санчо?

Пес звонко залаял, заметавшись между своим хозяином и дверью, как будто понимал, о чем шла речь и советовал поскорее завершить расспросы и направиться к обещанной еде и жилищу. Миссис Мосс поняла намек и сказала мальчику следовать за ней, прихватив свои вещи.

- У меня нет никаких вещей. Какие-то дровосеки отобрали мой узелок. Может, если бы этого не случилось, все было бы немного лучше. Вот, только это. Извините, что Санчо взял его. Я хотел бы вернуть эту вещь обратно, если бы я только знал, чья она, - сказал Бэн доставая новое ведерко.

- Вот и нашлось. Оно мое. И я рада, что ты отведал то, что в нем было. С ним твоя странная собака и убежала. Пошли, мне нужно закрыть сарай, - сказала миссис Мосс, звеня ключами.

Бэн выбрался наружу, опираясь на сломанную палку с ручкой, так как был еле жив после двух дней проведенных в этом влажном жилище, и утомлен двухнедельными скитаниями под солнцем и дождем. Санчо же пребывал в великолепном расположении духа, очевидно, втайне надеясь, что их тяжкое влачение завершилось и его путешествия в поисках пропитания тоже подошли к концу. Это можно было понять по тому, что он заискивал перед хозяином, визжа от удовольствия, или же бросался под ноги благодетельнице, отчего она вскрикнула: " Отстань! " и " Уйди! " и потрусила на него своей юбкой, как будто он был курицей или котом.

Жаркий огонь пылал в духовке под кастрюлькой и чайником, а Бэтти с небольшим темным пятном на круглой щечке подкладывала дрова, в то время как Бэб резала с таким видом, будто очень боялась порезать свои пальцы. Прежде чем Бэн понял, что происходит, он оказался в старом кресле, уплетая хлеб с маслом так, как это мог делать лишь голодный мальчик. Санчо поблизости жевал баранью косточку, подобно хищному волку в овечьей шкуре.

Пока новоприбывшие благополучно устраивались, миссис Мосс выманила малышек из комнаты и дала им поручение.

- Бэб, ты беги к миссис Бартон и попроси у нее любую одежду, которая уже не нужна Биллу; а ты, Бэтти, беги к Каттерам и скажи мисс Кларинде, что мне понадобится пара шорт, которые мы сшили за последнее время. Любые туфли, или шляпа, или носки тоже пригодятся - на этого бедняжку все налезет".

Девочки убежали, переполненные волнения, желая одеть этого беднягу. Им удалось разжалобить соседей настолько, что Бэн едва мог себя узнать, выйдя через полчаса из спальни, одетый в обесцвеченный фланелевый костюм Билли Бартона, в неотбеленной рубашкой из хлопка из корзины Доркаса и в паре старых туфель Милли Каттера.

Состояние Санчо тоже улучшилось. После того как его хозяин освежился в теплой ванной, он хорошо вымыл и пса, пока миссис Мосс подшивала новую старую одежду. Санчо преобразился и стал более чем когда-либо похож на китайского пуделя: белый как снег, с подчесанными вверх завитками и хвостиком с кисточкой на кончике, гордо виляющим над спиной.

Прекрасно себя чувствуя, путешественники покорно вышли на обозрение и были встречены одобрительными и гостеприимными улыбками девочек и их матери, усадившей гостей ближе к плите, чтоб они быстрее высохли, так как оба были еще мокрыми после ванной.

- Я первые раз тебя вижу! - воскликнула добрая женщина, всматриваясь в мальчика, довольная результатом. Он, все еще худой и уставший, благодарно взглянул на нее. В этой одежде мальчик выглядел более подвижным, напоминая скользкого угря под великоватой для него кожей. Веселые карие глазки, казалось, замечали каждую мелочь, голос звучал довольно искренне, а загоревшее личико стало выглядеть на несколько лет младше, после того как с него исчезло неприсущее детям его лет уныние.

- Это очень мило с Вашей Стороны, мэм. Мы, Санчо и я, очень вам признательны, - пробормотал Бэн, краснея перед тремя парами дружелюбных глаз, смотревших на него.

Бэб и Бэтти готовили чай с необычайным рвением, так как считали необходимым развлечь гостя, и когда Бэн говорил, Бэб уронила чашку. К ее величайшему удивлению чашка не разбилась, так как мальчик тут же быстро наклонился, подхватив ее, не успела она упасть, и вернул ее девочке, поднося на обратной стороне ладони с небольшим поклоном.

- Прелестно! Как это у тебя так вышло такое? - спросила Бэб, словно произошло какое-то волшебство.

- Ничего особенного, - взяв две тарелки, Бэн закрутил их в воздухе, стал ими жонглировать, подбрасывая вверх и ловя внизу так быстро, что Бэб и Бэтти разинули рты от удивления, все же ожидая, что тарелки упадут и разобьются. Миссис Мосс в это время расстилала скатерть и рассматривала свою керамическую посуду с заботой домохозяйки.

- Все побитое! - только и произносила она время от времени.

Словно чтобы выразить благодарность этим людям единственно известным ему способом, Бэн подхватил шампура из корзинки, насадил на них, вращая, несколько сосисок, установил шампура одним концом у себя на подбородке, носу и лбе и медленно пошел вперед, украсив таким образом свое лицо.

Дети были безумно поражены, а миссис Мосс так приятно удивлена, что готова была даже отдать для выступления свою любимую супницу, если бы он попросил. Но Бэн был слишком уставшим, чтобы продемонстрировать все свои способности сразу. Вскоре мальчик закончил представление и, казалось, немного сожалел о том, что показал.

- Мне кажется, ты раньше занимался жонглированием, - сказала миссис Мосс, кивая с одобрением, так как увидела на его лице то же самое выражение, когда он говорил, что его зовут Бэн Браун, - это было выражение лица человека, который не договаривает.

- Да, мэм. Я помогал сеньору Пэдро, всемирноизвестному волшебнику, и немного научился его фокусам, - произнес Бэн с невинным видом.

- Так, мальчик. А сейчас расскажи мне правду, иначе я отправлю тебя к судье Моррису. Мне бы не хотелось этого делать, ведь он грубый и резкий человек. Итак, выбирай: если ты ничего плохого не сделал, тебе не следует бояться рассказать правду. А я постараюсь сделать для тебя все возможное, - сказала миссис Мосс более строго, сев в свое кресло, как будто собираясь начать судебный процесс.

- Я ничего плохого не совершил и вовсе не боюсь, просто не хочу об этом вспоминать; А вдруг, если я вам все расскажу, вы сообщите им, где я нахожусь, - сказал Бэн, колеблясь что ему делать: потерять доверие новых друзей или же вспомнить весь ужас, связанный с его старыми врагами.

- Если они обидели тебя, разумеется, я ничего никому не расскажу. Поведай мне правду. Я должна знать. И, возможно, буду именно на твоей стороне. Девочки, сходите за молоком.

- Ну, мам, ну, позволь же нам остаться! Мы никогда никому ничего не расскажем! Правда-правда! - закричали Бэб и Бэтти, полные негодования от того, что им придется уйти как раз в тот момент, когда откроются все таинственные секреты.

- Пусть остаются, - уверенно сказал Бэн.

- Очень хорошо, только попридержите свои языки. Итак, мальчик мой, откуда ты пришел? - спросила миссис Мосс в тот момент, когда девочки поспешно присели на свою скамейку напротив матери, полные любопытства и предвкушая интересный рассказ, от которого они получат громадное удовольствие.

Глава 4

Его рассказ

- Я сбежал из цирка, - начал Бэн, но не успел продолжить дальше, как за его словами последовал возглас восхищения девочек:

- Мы были в цирке! Это было великолепно!

- Вы бы так не считали, если бы знали о цирке столько, сколько знаю я, - ответил Бэн, нахмурившись и немного согнувшись, будто его только что ударили. - Мы бы не назвали его великолепным, не так ли, Санчо? - продолжил он рассказ, сопровождаемый странными звуками, которые издавал его пудель: он гневно рычал и стучал по полу своим хвостом, лежа невдалеке у ног своего хозяина и привыкая к его новым туфлям.

- Как ты туда попал? - спросила неутомимая миссис Мосс, весьма взволнованная последними его словами.

- Как? Мой отец был " Диким охотником равнин". Разве Вы никогда не видели и ничего не слышали о нем? - спросил немного удивленный ее невежеством Бэн.

- Благослови тебя Бог, дитя, я в цирке не была уже около десяти лет. И уверена, что не смогу вспомнить, кого я видела тогда, - ответила миссис Мосс, которую слегка позабавило такое почитание сыном своего отца.

- Разве вы его не видели? - настаивал Бэн, обратившись к маленьким девочкам.

- Мы видели обезъян и пони с голубыми глазами. Видели индийцев, акробатов, прыгающих братьев Борнео и клоуна. Он был кем-то из них? - простодушно ответила Бэтти.

- О, да нет же! Он вовсе тут не при чем. Он скакал на лошадях, всегда седлая двух, четырех, шестерых или восьмерых лошадей одновременно, и я, бывало, ездил с ним, пока совсем не подрос. Мой отец был первым номером. Я ничего, кроме как немного управлять лошадьми, и не делал больше, - сказал Бэн с такой гордостью, будто его отец являлся президентом страны.

- Он умер? - спросила миссис Мосс.

- Я не знаю, хотя очень хотел бы знать, - и бедный Бэн с тяжестью проглотил слюну, будто у него в горле застрял комок и мешал ему.

- Расскажи нам о нем, дорогой мальчик, может, нам удастся найти его, узнать, где он сейчас находится, - сказала миссис Мосс с намерением погладить блестящую темную головку, которая внезапно наклонилась над собакой.

- Да, мэм. Я был бы Вам очень благодарен, - и сделав над собой усилие, мальчик успокоился и поринул в суть своей истории.

- Отец всегда хорошо со мной обращался, мне нравилось быть с ним, особенно после смерти бабушки. Я жил с ней до семи лет, затем отец забрал меня и учил скакать на лошадях. Вы, вероятно, видели меня, когда я был поменьше, - одетый в белый, плотно облегающий костюм, с золотистым поясом и розовыми снастями, я стоял на отцовских плечах или висел на громадной веревке, когда он мчался во весь опор. Или же, Вы могли видеть отца, просто оседлавшего трех лошадей сразу, со мной, сидящим у него на плечах и размахивающим флагами, в то время как все зрители нам аплодировали.

- И тебе не было страшно? - спросила Бэтти, содрогаясь от самой мысли об этом.

- Нисколько. Мне это ужасно нравилось!

- Может, и мне попробовать? - предложила Бэтти с немалой долей энтузиазма.

- Затем я ездил на четырех пони, запряженных в маленькую колесницу, на параде, - продолжал Бэн, - затем я сел на огромный шар сверху машины, которую тянули Ганнибал и Нерон. Но мне это не понравилось, потому что было очень высоко и шар постоянно шатало из стороны в сторону. Было жарко на солнце, ветви деревьев шлепали меня по лицу своими листьями, а мои ноги уставали.

Мой отец никогда не позволял садить меня на громадных слонов. Так и было, пока он не ушел. Затем мне пришлось на них садиться, иначе меня бы отхлестали.

- И тебе никто не помогал? - спросила миссис Мосс.

- Нет, мэм, помогали. Чаще всего леди. Они очень хорошо со мной обращались, особенно Мелия. Она поклялась, что ни за что не выйдет со своим представлением, если меня не прекратят избивать за то, что я не хотел помогать старому Баку с его медведями. И им пришлось прекратить трепку, поскольку Мелия была первоклассной и никто не мог заменить ее в представлении.

- Медведи! Расскажи о них! - воскликнула Бэб, так как из всего, что она видела в цирке, более всего поразили ее звери.

- У Бака их было пятеро. Все они участвовали в представлениях. Однажды я играл с ними просто забавы ради, а он подумал, что было бы просто замечательно, если бы я выступал с ними вместо него. Но медведи дурачились, валялись. Они из тех животных, рядом с которыми никогда не знаешь, чего ожидать в следующую минуту: будут ли они дружелюбными с тобой или покусают и оторвут голову. Бак был весь в шрамах, они царапали и дрались с ним. Но я заниматься медведями не собирался. И я не должен был этого делать благодаря мисс Ст. Джонс, которая находилась рядом и оберегала меня.

- Кто такая мисс Ст. Джонс? - спросила миссис Мосс, немного смущенная таким количеством незнакомых ей доселе имен и людей.

- Это была Мелия - миссис Смитер - жена инспектора манежа. Его больше не звали Монтгомери, а ее - Ст. Джонс. Они оба изменили свои имена на что-то более подходящее, понимаете? Папа был Сеньором Джозе Монтебелло, а я был Мастер Адольфус Блумсбери, после того как перестал зваться Летающим Купидоном.

Миссис Мосс откинулась в кресле, смеясь от услышанного, к великому удивлению маленьких девочек, которые находились под впечатлением от столь изящных имен.

- Продолжай свой рассказ, Бэн. Объясни, почему ты сбежал и что случилось с твоим отцом, - сказала она, настраиваясь слушать и искренне заинтересованная словами ребенка.

- Понимаете, папа поссорился со Смитерами и неожиданно ушел прошлой осенью, как раз незадолго до того, как закончился сезон в шатре. Он сказал мне, что собирается в чудесную школу верховой езды в Нью-Йорке и когда там разместится, обязательно даст мне знать о себе. Я должен был остаться в цирке и помогать Пэдро в его работе. Он был милым человеком и очень нравился мне. И Мелия собиралась проведать меня. Какое-то время все было хорошо. Но отец ничего мне не прислал. И тогда начались тяжкие времена. Если бы не помощь Мелии и Санчо, я бы долго не выдержал.

- Что ты должен был делать?

- Много всего, когда как. Временами что-то хорошее, временами - совершенно бесполезное. В любом случае мне нужно было делать то, что велит Смитер, и живо плясать под его дудку. Я не возражал показывать различные трюки с Санчо, поскольку мой отец дрессировал его, и у меня с ним всегда все получалось. Но они хотели, чтобы я пил джин и оставался маленького роста, а я этого не делал, потому что моему отцу не нравились такого рода вещи. Я ездил верхом стоя, и мне подходила такая работа, пока не довелось упасть и повредить спину. Но мне пришлось продолжать выступения, несмотря на непреодолимую боль. Я очень ослаб, и у меня постоянно кружилась голова.

- Что за человек! Почему Мелия не могла это прекратить? - теряя терпение, спросила миссис Мосс.

- Она умерла, мэм. У меня никого больше не осталось, кроме Санчо; и я сбежал.

Затем Бэн вновь стал гладить свою собачку, чтобы утаить навертывавшиеся на глаза слезы. Но это ему не удавалось при мысли о замечательном друге, которого он потерял.

- Что же ты собирался делать?

- Найти отца. Но я не смог, поскольку его не было в школе верховой езды. Там мне сказали, что он ушел на Запад, чтобы привести мустангов человеку, который слишком многого хотел. Мое положение оказалось затруднительным - я не мог идти к отцу, потому как просто не знал, где его искать, а с другой стороны ни за что не хотел возвращаться обратно к Смитерам, чтобы они меня обижали. Я хотел, чтобы меня взяли в эту школу верховой езды, но им не нужен был мальчик. Тогда я начал путешествовать в поисках работы. И мне пришлось бы умереть с голоду, если бы не Санчо. Когда я бежал, то оставил его на привязи, чтобы они не смели обвинить меня в краже. Но он оказался весьма сильной собакой, мэм. Это лучшая собака для фокусов, которую я когда-либо где-либо видел. Они хотели бы вернуть его обратно более, нежели меня. Пес принадлежал моему отцу, и я не мог оставить его, однако сделал это. Однажды, темной ночью, я привязал его, думая, что никогда больше не увижу. На следующее утро я завтракал в сарае в нескольких милях от того места, которое покинул, в мучительном одиночестве, когда вдруг появился он, облизывающийся, весь в грязи и мокрый, с обрывком веревки, волочившимся следом. Он перегрыз ее и последовал за мной, не собираясь больше возвращаться на прежнее место. Он бы не потерялся. И я больше его не оставлю. Правда, мой родной старый приятель?

Санчо внимательно, с непрекращающимся интересом слушал историю, которую рассказывал хозяин, и когда Бэн заговорил с ним, пес поднялся, поставил обе лапы на плечи мальчику, облизал его лицо с немой признательностью в своих желтых глазках и тихо заскулил, что выразило лучше слов его мысли: " Веселей, маленький хозяин, отцы могут исчезать, друзья умирать, но я тебя никогда не предам".

Бэн обнял пса и улыбнулся девочкам сквозь пряди белых кудряшек, свисавших с головы собаки. А девочки зааплодировали и подбежали ближе, чтобы погладить это великолепное создание природы - необыкновенно умное животное, находящееся в их доме, и убеждая его в том, что простили ему воровство того самого пирога и нового ведерка. Вдохновленный всеми ласковыми словами и жестами одобрения от своего хозяина, Санчо неожиданно стал показывать все свои штучки, демонстрируя грациозность и ловкость. Похвала собаке была очень приятна Бэну. Когда замешательство спало, он стал развлекать публику, описывая достоинства Санчо, его ум, подвижность, а также рассказывая истории, в которых умный пес продемонстрировал свое благородство.

Пока он говорил, миссис Мосс раздумывала над всем тем, о чем мальчик им поведал. И когда он подошел к завершению истории о превосходствах своего пса, она серьезно спросила:

- Если бы я нашла для тебя работу у нас, ты мог бы остаться на какое-то время?

- О да, мэм. Я был бы счастлив! - незамедлительно ответил Бэн. Это место уже начинало казаться ему домом.

- Хорошо. Завтра я отправлюсь к сквайру и разузнаю, что он мне скажет. Не удивляйся, если он возьмет тебя на временную работу. Ты умеешь обращаться с коровами?

- Надеюсь, - Бэн пожал плечами, будто излишне было спрашивать об этом человека, ездившего верхом одновременно на трех карликовых пони с расписной каретой.

- Это, возможно, не такое интересное занятие, как кататься верхом на слонах или играть с медведями, но вполне заслуживающая уважения работа. Я думаю, она придется тебе по нраву. Согласись, лучше хлестать производительниц молока, чем когда тебя самого хлещут, - сказала, улыбаясь, миссис Мосс.

- Я думаю, что у меня все получится, мэм, - ответил Бэн со внезапной кротостью, вспоминая мучения, от которых сбежал.

Вскоре после этого его уложили спать, позволив Санчо остаться с ним в спальне и охранять мальчика и пожелав приятных сновидений. Но обоим было трудно уснуть до тех пор, пока шум наверху не прекратился. Бэб настаивала на том, что будет играть медведя, пожирающего беднягу Бэтти, пока не пришла их мать и не пригрозила, что утром выгонит Бэна и его собаку, если девочки не прекратят всю эту возню.

Девочки торжественно пообещали хорошо себя вести и быть тихими, как мышки. В эту ночь им приснились кареты, убегающие мальчики и танцующие собаки.

Глава 5

Бэн получает место

Проснувшись на следующее утро, Бэн осмотрелся вокруг, немного ошеломленный, поскольку не увидел ни палаточного шатра, ни соломенной крыши, ни голубого неба над головой, а только белый потолок, на фоне которого гудело несколько мух. И не было слышно ржания лошадей, чириканья птиц, а только ублажающее слух кудахтанье курочек и звук двух молоденьких голосков.

Санчо сел возле распахнутого окна, наблюдая за тем, как умывался старый кот, и пытаясь подражать его манере умываться своей взъерошенной лапой так неумело, что Бэн рассмеялся. Будучи застигнутым врасплох и пытаясь скрыть свое смущение, Санчо одним прыжком оказался на кровати и стал облизывать лицо своего хозяина. И делал он это с таким рвением, что мальчик нырнул под одеяло, спасаясь от шероховатого языка. Легкий удар по полу снизу заставил обоих моментально подняться; через десять минут сияющий мальчик со своей непоседливой собакой спускались вниз по лестнице - один, чтобы сказать: " Доброе утро, мэм", а другой, чтобы повилять быстро своим хвостиком от запаха жареного окорока, доносящегося из духовки. Санчо был просто в восторге от него.

- Как вы отдохнули? - спросила миссис Мосс, кивая Бэну с вилкой в руке.

- Думаю, великолепно! Никогда не видел такой роскошной кровати. Я привык спать на сене, укрывшись одеялом, - и ничего больше, кроме неба над головой и травы вместо перины, - засмеялся Бэн, благодарный за предоставленный комфорт и лучик света в царстве его тяжелого прошлого.

- Чистая кукурузная шелуха не вредна для молодых костей, даже если они не несут на себе достаточно плоти, как в твоем случае, - сказала миссис Мосс, уходя.

- Жиры не позволительны при нашей профессии, мэм. Чем худее - тем лучше. А вот мышцы - это вещь.

Бэн протянул тонкую, как провод, детскую ручку, будто был молодым Геркулесом, готовым играть с плитой. Радуясь его хорошему расположению духа, миссис Мосс отметила, что на улице хорошая погода, и добавила:

- Итак, опробуй свои мускулы и принеси, пожалуйста, немного свежей воды.

Бэн схватил ведерко и выбежал, готовый быть полезным. Ожидая, пока ведро опустится в каменный колодец, чтобы набрать в него воды, он осмотрелся вокруг, довольный от увиденного от маленького коричневого домика с завитком дыма из трубы, маленьких сестричек, сидящих на солнце, зеленых холмов и поля. И все это рядом. Танцующий в саду ручей, птицы, поющие на улице Вязов, - все это делало мир таким новым, таким чудесным, как раннее лето.

- Разве здесь не прекрасно? - обратилась Бэб к Бэну, находя в каждом мгновении признаки жизни и разукрашивая его цветами радости.

- Просто самое чудное место. Для полного счастья не хватает только лошади неподалеку, - ответил Бэн.

- У судьи три лошади. Он так беспокоится о них, что даже не позволил нам вычесать шерсть с хвоста старого Майора, - сказала Бэтти, закрывая свою арифметику, с уязвленным выражением лица.

- Майк позволяет мне прокатиться на Белой до источника. Когда судьи нет. Это так весело! Я люблю лошадей! - воскликнула Бэб, подпрыгивая вверх-вниз на голубой скамейке и пытаясь имитировать движения белой Дженни.

- Думаю, ты отважная девочка, - Бэн одобрительно взглянул на нее.

- Идемте завтракать! - позвала миссис Мосс; и около двадцати минут никто практически не разговаривал. Пюре и молоко исчезли невероятно быстро.

После Бэн принялся бодро рубить дрова по просьбе миссис Мосс так, что щепки разлетались во все стороны. Бэб загремела чашками, Бэтти подняла облако пыли, в то время как мама, казалось, успевала везде одновременно. Даже Санчо, осознавая важность своего участия в этом процессе, пытался помочь Бэну в своей сумасбродной манере, прыгая возле него и опасаясь лишь, чтоб ему не отрубили хвост. Когда его отправили за дверь, пес ни чуточки не обиделся, а только весело залаял на притаившегося на дереве кота, немного поохотился на курочек за забором и бережно закопал туфель в саду, где уже были им закопаны остатки бараньей косточки.

Когда все собрались, Санчо как послушный пес пожелал отправиться на прогулку вместе с этими леди. На перекрестке они разошлись в разные стороны: малышки побежали в школу, а миссис Мосс и Бэн направились в сторону громадного дома сквайра на холме.

- Не бойся, дитя! Я ничего не скажу о том, что ты сбежал. И если сквайр даст тебе работу, просто поблагодари его за это и делай все, что сможешь. Я думаю, он тебя возьмет, без сомнения, - прошептала она, звоня в дверь, на которой красовалось слово " Моррис".

- Заходите! - позвал хриплый голос. С ощущением того, что здесь его могут лишить зубов, Бэн последовал за доброй женщиной, улыбнувшись ей и стараясь произвести как можно лучшее впечатление.

Седовласый джентльмен, что сидел, читая газету, взглянул поверх очков на новоприбывших гостей. Он заговорил в раздраженном тоне:

- Доброе утро, мэм. Что случилось? Юный бродяга пытался стащить ваших курочек?

- О нет, сэр! - воскликнула миссис Мосс, шокированная таким предположением. Затем в нескольких словах она объяснила ему суть дела, рассказала историю Бэна, неосознанно подчеркивая и доводя описание лишений и нужд этого мальчика до патетического уровня. Это не могло не заинтересовать сквайра, так как рассказ растрогал даже Бэна.

- Итак, мальчик, что я могу для тебя сделать? - спросил старый джентльмен, одобрительно кивнув миссис Мосс, когда она закончила свой рассказ.

- Все, что угодно, сэр, лишь бы мне заработать на жизнь.

- Ты умеешь полоть?

- Никогда этого не делал, но могу научиться, сэр.

- Обрабатывать сахарную свеклу и пасти свиней, а? Умеешь собирать ягоды?

- Не пробовал, я только ел их, сэр.

- Да, об этом виде работы тоже не стоит забывать. Ты можешь запрячь лошадь в плуг?

- Думаю, мог бы, сэр, - глаза Бэна засверкали, ведь он безмежно любил этих животных, которые всегда были его дражайшими друзьями.

- Проказы не позволительны с лошадью. Мой конь просто замечательный. Я очень о нем забочусь. - Сквайр говорил абсолютно спокойно, но в его глазах что-то промелькнуло, и миссис Мосс постаралась сдержаться, чтобы не рассмеяться. Все дело в том, что конь сквайра был в городе всеобщим поводом для насмешек. Ему было около двадцати лет, и он имел особенную, присущую только ему походку. Этот конь перемещался с большой скоростью, высоко поднимал копыта; его никогда не пинали и не били. Мальчики говорили, что он бежит впереди всех, а ходит позади всех, и по-разному шутили насчет животного с носом, похожим на римский.

- Я слишком обожаю лошадей, чтобы причинять им боль, сэр. Что касается езды, то я могу оседлать все, что движется на четырех ногах. Король Марокко раньше брыкался и кусался, но мне удалось найти к нему подход.

- Тогда ты, возможно, сможешь и коров на пастбище водить?

- Я управлял слонами и верблюдами, страусами, медведями гризли, мулами и шестью желтоватыми пони одновременно. Думаю, если постараться, то смогу и с коровами справиться, - ответил Бэн, пытаясь быть кротким, когда в его душу закралось сомнение, что он не сможет справиться с коровами.

Он нравился сквайру все больше, являя собой чудную смесь возмущения и восхищения, которую выдавали огонь его глаз и еле заметная улыбка, струящаяся с губ. Впечатленный перечисленным Бэном списком, сквайр серьезно отметил:

- Мы не содержим здесь слонов и верблюдов. Было много медведей, но люди устали от них. У нас есть много мулов, но только двуногая их разновидность. Да и вообще, мы предпочитаем шанхайских птиц страусам.

Через мгновение Бэн рассмеялся так громко и заразительно, что оба взрослых незамедлительно последовали его примеру. Каким-то образом смех может сблизить людей сильнее и гораздо быстрее, чем слова. Когда веселье прекратилось, сквайр постучал в окошко позади себя и сказал, придерживаясь прежнего резкого тона:

- Мы пока посмотрим, что у тебя получится с коровами. Мой человек покажет тебе, куда их водить, и даст еще какую-то дополнительную работу на день. Я выясню, на что ты годишься, и отошлю тебя на ночь. Миссис Мосс, мальчик может у вас ночевать?

- Да, конечно, сэр. Вполне. Мальчик не будет никому обузой, - сердечно заметила миссис Мосс.

- Я пока отдам распоряжения насчет твоего отца. Ты пока побудь здесь, подумай, что рассказать тому, кто скоро придет за тобой.

- Спасибо, сэр. Я так и сделаю. Отец вернется как можно скорее, если только он не болен или не потерялся, - прошептал Бэн, в душе благодаря звезды за такое благоприятное расположение.

Тут вошел рыжеволосый ирландец и остановился, осматривая мальчика, пока сквайр отдавал распоряжения.

- Пэт, этот малый хочет работать. Он займется коровами. Подыщи для него еще какую-нибудь не слишком обременительную работу. И дай мне знать, для чего он пригоден.

- Да, ваша честь. Пошли, мальчик, я покажу тебе все, - ответил Пэт.

Бэн обратился к миссис Мосс с поспешным " До свидания" и затем последовал за своим новым начальником, которого так и распирало как-то подшутить над ним.

Но на какой-то миг Бэн совсем позабыл о существовании Пэта, так как во дворе он увидел Герцога Веллингтона, названного так из-за своего римского носа. Бэна настолько переполняли чувства, что он подбежал к лошади безо всякого страха. Герцог немного недовольно навострил уши; Бэн посмотрел ему прямо в глаза, погладил серебристо-серую мордочку и произнес ласковые слова, чтобы успокоить лошадь.

- Он ущипнет тебя, если будешь продолжать в том же духе. Оставь его и пошли к рогатому скоту, как его честь велел тебе, - скомандовал Пэт, который на людях всегда был приветлив с Герцогом, а наедине пинал его ногами.

- Я не боюсь! Ты же меня не ударишь, приятель? Посмотри! Он знает, что я ему друг, и так же относится ко мне, - сказал Бэн, обвивая рукой шею Герцога и прикасаясь к животному щекой. Умные глаза коня, как показалось Бэну, одобряли его присутствие.

Сквайр видел все из отворенного окна и заметил по лицу Пэта, что может произойти что-то страшное.

- Пусть мал