Моя решимость крепнет

Помимо уроков у Ко Андо, я еще занимался в частном порядке музыкальной теорией с про­фессором Рютаро Хиротой и акустикой с про­фессором Танабе. Я прожил в Токио уже почти полтора года, когда принц Токугава вдруг завел речь о кругосветном путешествии. «Судзуки, почему бы вам тоже не поучаствовать в нем, — спросил он. — Плавание займет около года, но скучать не придется, там будет много интерес­ного». Я только начал по-настоящему учиться

играть на скрипке и подумал, что еще слишком молод для кругосветного путешествия. Так я ему и ответил. Разговор на этом закончился, и было решено, что я продолжу учебу. Однако когда я во время летних каникул приехал домой, то упомя­нул об этом предложении в разговоре с отцом.

Его ответ был для меня неожиданным: «Что ж, отличная идея. Если ты будешь с принцем, я не буду за тебя беспокоиться. Да и тебе не вред­но будет посмотреть мир. Я мог бы выделить тебе на это 150 тысяч йен. Отправляйся, составь принцу компанию». Однако даже согласие отца не заставило меня изменить свое мнение. Я от­казался. Мне не хотелось бросать только что на­чатую учебу.

В сентябре, когда летние каникулы уже за­кончились, я как-то за ужином рассказал Току-гаве о реакции своего отца. Он оставил еду и с улыбкой взглянул на меня:

— Совсем неплохо, Синити. Я бы на вашем месте взял эти 150 тысяч. По пути вы можете остаться в Германии и продолжить там учебу. Отличная идея! В следующий раз, когда я буду в Нагое, то поговорю об этом с вашим отцом».

Принцу Токугаве легко удалось убедить мое­го отца в преимуществах этого плана. Как и ожи­далось, отец сказал: «Я рад, что вы берете мое­го сына с собой. На те деньги, что останутся от

путешествия, он может учиться в Германии». Я знаю, что повторяю банальные вещи, но мы дей­ствительно не можем знать, что готовит судьба. Разочаровавшись весной в академии Уэно, осе­нью я уже плыл на борту роскошного лайнера «Хаконе-мару» в Марсель. Отец считал, что я от­правился в кругосветное путешествие, а на самом деле я направлялся в Германию учиться. Шел октябрь 1920 года, и мне было двадцать два.

В то время в Германии свирепствовала жут­кая инфляция. Поначалу мне давали 600 марок за 10 йен, а под конец уже 100 миллионов. Раз­умеется, в конечном итоге учеба обошлась мне дороже, чем 150 тысяч йен, так как я провел в Германии целых восемь лет.

Конечно же, сам я не распоряжался своей судьбой. Я чувствовал, что мною управляет не­что свыше. Меня вела по жизни глубокая при­вязанность ко мне принца Токугавы. Я всегда старался слушаться его и беспрекословно выпол­нять его просьбы и указания. А такому смире­нию меня научил Толстой. Поэтому именно Тол­стой стоит у истоков моей судьбы.