Об учёном незнании».

(конспект)

Глава 1.

«О том, что знание есть незнание».

Все существа в мире стремятся существовать наилучшим образом, доступным ей, исходя из её свойств. Присущая человеку способность суждения позволяет ему осуществлять познание, осуществляя стремление своей природы. Познание истины и есть должное стремление познающего.

Познание неизвестного, осуществляется посредством сравнивания и составления пропорции с уже известным. Познание тем сложнее, чем более промежуточных звеньев проходит в этом сравнивании. Бесконечное же ускользает от познания, так как не соразмеряемо ни с каким конечным. Соразмерность не может быть понята помимо числа. Число лежит в основе любого сходства и различия в вещах.

Однако точность сочетаний в вещах и её однозначное познание выше способностей человеческого, что заставило Сократа признать, что он знает лишь собственное незнание. Поэтому всякий явит тем большую учёность, чем полнее явит собственное незнание. Кузанский, на основании этого берётся за задачу написать труд о подобном незнании.

Глава 2.

«Предварительный обзор нижеследующего».

Прежде всего, Кузанский говорит о природе максимальности. Максимум, это то больше чего ничего не может быть. Такое качество свойственно единому. Максимум совпадает с единством, которое есть бытие. Это единство является универсальным и возвышается над всем относительным и конкретным и не имеет противоположного по своей максимальности. Следовательно, оно же есть и абсолютный минимум. Этот максимум пребывает во всём и не определяется ничем вещественным. Это Бог всех народов и о нём говорит Кузанский в первой книге своего сочинения.

Единство определяется в множественное, вне которого не может существовать и которое есть вселенная. Абсолют не имеет самостоятельного существования вне этой множественности, в которую он определился. Этот максимум, есть тема второй части.

Наконец, в третьей части среди этого множества разыскивается единый максимум, в котором объединены абсолютное и конкретное, которое есть Иисус.

Корень знающего незнания в понимании неуловимости точной истины.

Глава 3.

«О том, что точная истина непостижима».

Соразмеряя вещи, в познании мы имеем дело с превышающим и превышаемым. Посредством них мы не можем познать максимальное в виду несоразмеримости максимума с конечным. Среди равенства вещей тоже есть ступени. Одна вещь более равна другой смотря по роду, виду, месту, влиянию и времени, чем другая. Полное же тождество двух вещей и здесь недостижимо. Наш разум, не будучи истиной не может достичь истины путём уподоблений. Он будет лишь бесконечно приближаться к ней. Истина, будучи единой и неделимой, может быть измерена лишь истиной. Это подобно кругу, который не может быть измерен ничем не круглым. Многоугольник, вписанный в круг будет лишь приближаться к кругу путём увеличения числа своих углов.

Глава 4.

«Абсолютный максимум, совпадая с минимумом, познаётся непостижимо».

Максимум превосходит нашу способность к пониманию и может быть познан лишь через его непостижимость. Все чувственно воспринимаемые вещи настолько отличаются от него и между собой, что между ними никогда нет точного равенства.

Поскольку максимум не может быть больше, он не может быть и меньше: он есть всё то, что может существовать. Будучи абсолютным максимумом, он совпадает с абсолютным минимумом. Это проясняется, через количественное определение максимума и минимума: максимум, максимально велик; минимум максимально мал. При абстрагировании от количества, становится видно, что они совпадают.

Противоположности применимые к вещам, которые можно сопоставить неприменимы к абсолютному. К нему неприложимы также отрицание и утверждение. Абсолютные максимум и минимум, суть абсолютно совпадающие в своей простоте противоположности.

Глава 5.

«Максимум есть единое».

Всё сущее не может существовать без числа. Без числа исчезнут различность вещей. Бесконечно минимальное число, это единица, которая есть одновременно максимальное. Эта единица, или единство уже не есть число, но основа всех чисел. Эта единица, которой ничего не противоположно и есть Бог. Бог не может быть множественен и его не может быть много, так как он – единство. Любое различение вещей и чисел, всегда предполагают наличие этой самой единицы, как основы любого сравнения.

Глава 6.

«Абсолютная необходимость максимума».

Всё, кроме единства конечно и ограничено и поэтому имеет некое начало и предел. Началом же и концом всего сущего является абсолютное единство. Ничто не может существовать без этого простого максимума. Любое начало конечной вещи, есть начало иное по отношению к этой вещи. Без этого абсолютного максимума ничего нельзя представить существующим. Как бы мы не мыслили абсолютный максимум: или как существующий, или как не существующий, или как существующий и не существующий, или как не существующий и не несущий, - всё рано он уже присутствует в каждом из данных рассуждений. Он и есть максимальная истина.

Существование единого максимума есть абсолютная необходимость и он может быть только один.

Глава 7.

«Триединство вечности».

То, что предшествует всякому различению – вечно. Изменчивость, по сути и есть различение. То, что лежит до изменчивости – вечное.

Далее, всякое неравенство состоит из равенства и чего-то ещё, почему неравенства по природе идёт после равенства. Любое неравенство возможно привести к равенству, посредством изъяимя избытка у большей вещи. С другой стороны неравенство и различие одновременны. Между самое меньшее двумя вещами возникает неравенство, но по отношению к одной из них оно образует раздвоенность, значит различие и раздвоенность одновременны. Двоица, суть первое различие и первое неравенство. Но тем не менее уже доказано, что равенство предшествует неравенству, а стало быть и различию. Следовательно, равенство вечно.

Далее, если есть две причины, одна из которых по природе прежде второй, то и действие первой будет прежде второй. Единство есть связь, или причина связи, почему вещи связаны между собой. Двоица есть разделение, или причина разделения, так как она само есть первое раделение. Следовательно, как единство предшествует двоице, так и связь предшествует разделению. Разделение же и различие одновременны. Поэтому связь и единство вечны, так как они прежде различия.

Единство, равенство и связь – вечны. Но множества вечных вещей быть не может, так как множеству предшествует единство и было бы что-то предшествующее вечному. Это невозможно. Следовательно – единство, равенство и связь – суть одно.

Это и есть то триединство о котором говорил в древности Пифагор.

Глава 8.

«О вечном рождении».

Слово единство происходит от греческого слова, означающего «сущий». Единство, есть бытие. Бог и есть бытие всех вещей. Равенство единства, есть равенство бытия, - равное бытие или существование. Это равенство бытия – то, чего в вещи не больше и не меньше. Если его больше, то это противоестественно, а если его меньше, то его вовсе нет. Рождение, есть повторение единства - повторение тождественной сущности от отца к сыну. Таково рождение в преходящих вещах. Единое повторение единства есть рождение единства. Единство, повторенное едино, рождает только равенство единства. Это рождение вечно.

Глава 9.

«О вечном исхождении связи».

Исхождение, есть некое распространение от одного к другому. Так, если две вещи равны, от одной к другой простирается равенство. Поэтому связь исходит от единства и от равенства единства. Связь исходит как от единства к равенству, так и от равенства к единству. Она не рождается, а именно исходит, так как она не возникает из единства, через его повторение или размножение.

Единство, равенство и связь его, это одно и то же. Данное соотношение и выражено в самой фразе «это-оно-то же», хотя было бы точнее заменить слово «оно» заменить словом «оность». Все они вместе очень точно соответствуют Троице. Святые учители назвали единство – Отцом, равенство – Сыном, а связь – Духом, из-за сходства с этими преходящими вещами.

Глава 10.

«О том, что понимание троичности в единстве всё превосходит».

Простейший максимум единственен. Он не может быть совершеннейшей телесной фигурой – шаром, не может быть совершенной плоской фигурой – треугольником, ни простой прямизной – прямой. Максимум есть такая высшая простота и абстракция в которой линия, есть треугольник, круг и шар. В абсолюте совпадают тело и дух, покой и движение и т. д.

Любое единство обязательно троично. Максимальность единства постигается только через его троичность. Так, например, единство понимания включает в себя понимающее, понимаемое и понятие. Переход к максимуму единства понятия, исходящий лишь из одного его момента ошибочен и не приведёт к совершенству понимания.

Единство есть троичность нераздельности, различенности и связи. В качестве нераздельности единство есть вечность. В качестве различенности оно происходит от вечности. А в качестве связи оно исходит от них обоих. Сама фраза: «Единство есть вечность» уже включает в себя эту троичность. «Единство» выражает безначальное начало, «максимум» - изначальное начало, а «есть» - связь исходящую как от одного, так и от другого.

Максимум постольку, поскольку он также и минимум, есть одно и то же что и связь. Поэтому единство и максимально и минимально и единяще.

Глава 11.

«О том, что математика лучше всего помогает нам в понимании разнообразных божественных истин».

Мудрецы предшествующих поколений сходились в том, что видимое есть образ невидимого. Таким образом, творца можно узреть в его видимом творении, как подобии. Но всякий образ, хоть и стремится уподобиться своему прообразу, не может в полной мере достичь этого, исходя из вышесказанного. Максимальный образ есть сам прообраз. Но так, как разыскание истины всё же ведётся, исходя из подобий, то необходимо, чтобы образ на который мы опираемся был лишён двусмысленности и неясности. Н отак как среди чувственных вещей мы не можем найти подходящих образов, ввиду изобилия материальных возможностей содержащихся в них, подходящими оказываются понятия более абстрактные, чем чувственные образы. Такие сущности будут хоть и не окончательно отделены от материальных опор, но и не будут подвержены текучей возможности чувственных образов. Именно таковы математические объекты. Именно в них мудреци предшествовавших поколений находили устойчивые образы умопостигаемых вещей. Наиболее показательными примерами здесь являются Пифагор, Аристотель, платоники, Боэций, Августин Аврелий.

Глава 12.

«Как мы намерены пользоваться математическими знаками».

Желая воспользоваться математическими образами, как конечным для рассмотрения максимального нужно в первую очередь рассмотреть математические фигуры вместе с их изменениями и основаниями. Затем эти основания необходимо перенести на такие же фигуры, но доведённые до бесконечности. После этого, эти бесконечные основания нужно довести до простой бесконечности, уже без всяких фигур. Только тогда наше незнание осознает, как нам правильнее думать о наивысшем.

Так, некоторые сравнивают истину с прямизной. Соответственная этому фигура есть прямая линия. Другие сравнивают божественную сущность с треугольником о трёх равных прямых углах с бесконечными сторонами. Третьи сравнивают божественную сущность с бесконечным кругом или шаром. Кузанский предполагать, что все эти три положения правильны и по сути едины.

Глава 13.

«Об изменениях, претерпеваемых максимальной и бесконечной линией».

Бесконечная линия с необходимостью будет абсолютно прямой и будет совпадать с максимальным кругом. Это явствует из того, что по мере того, как мы будем увеличивать круг, его диаметр и кривизна самой окружности будут всё более совпадать. В пределе окружность и её диметр полностью совпадут.

Также бесконечная линия есть одновременно максимальный треугольник, круг и шар. Доказательство этого рассматривается на конечных линиях, принимая во внимание, что содержащееся в конечном как возможность, присутствует в бесконечном, как действительность. Так точка при вращении вокруг центра окружности на некоторый угол, даёт нам треугольник. При вращении, совершая оборот линия даст нам круг. При вращении же полукруга образованного линией вокруг своего диаметра, мы получим шар. Этот шар – последняя возможность линии, переходящей в шаре в действительность, так как шар не заключает в себе никакой возможности другой фигуры. Но так как бесконечная линия есть действительность того, что возможного содержит в себе конечная линия, то следовательно бесконечная линия есть в то же время и треугольник и круг и шар.

Глава 14.

«О том, что бесконечная линия есть треугольник».

Уже было доказано, что максимальным и бесконечным может быть только одно. Также известно, что сумма двух сторон треугольника всегда больше третьей. Если одна из сторон треугольника бесконечна, то и две другие обязательно будут бесконечными, так как любая часть бесконечности бесконечна. Но не может быть одновременно нескольких бесконечностей, о чём говорилось выше. Значит три линии данного треугольника будут одной, а одна линия - тремя. То же будет верно и в отношении углов. Не будет этот треугольник состоять также из линий и углов. Бесконечная линия и угол в нём будут одним и тем же, а весь треугольник – линией.

Также сумма всех углов треугольника равна двум прямым, а один угол может увеличиваться до двух прямых. В максимуме же когда этот угол станет равен двум прямым, треугольник разрешится в линию. Следовательно, бесконечный треугольник и бесконечная линия – одно.

Глава 15.

«О том, что треугольник будет кругом и шаром».

Допустим, что некоторый треугольник получен вращением точки вокруг центра окружности А. Если диаметр этой окружности является бесконечным, то вращая его вокруг центра мы получим максимальный круг. Так как одна из сторон треугольника является частью бесконечной дуги, то она является прямой и равной по длине всей окружности максимального куга. Таким образом, эта сторона будет не только частью, но и полностью всей окружностью максимального круга, а треугольник – максимальным кругом. Но эта сторона треугольника не будет больше двух других сторон, которые также бесконечны, как диаметры максимального круга. Но так как не может быть одновременно нескольких бесконечностей, то данный треугольник будет одной бесконечной линией и, соответственно, бесконечная линия будет то же, что максимальный круг.

Бесконечная линия также является шаром. Действительно, так как диаметр бесконечного круга сам является бесконечным кругом, то являясь частью бесконечного треугольника со стороной равной бесконечному кругу, он описывает вокруг себя бесконечный круг. Когда это происходит из обращения круга вокруг себя, с неизбежностью возникает шар.

Глава 16.

«О том, что максимум в переносном смысле, относится как максимальная линия к линиям».

Таким образом, максимум представляют собой предельную действительность тех возможностей, которые содержатся в не-максимуме. Причём действительность явлена в максимуме в своём завершённом, а не в становящемся виде. Так, бесконечная линия не становится треугольником, но уже есть этот треугольник. Сама абсолютная возможность в максимуме является действительностью. Максимум таков, что и минимум в нём также максимум. Он поднимается выше всякого противопоставления. Максимум в своей абсолютности пребывает за пределами всех вещей. Все сущности настоящих, прошлых и будущих вещей всегда пребывают в этой актуальной сущности. Все сущности, это одна всеобщая сущность, а сущность всех вещей, это любая другая сущность. Как бесконечная линия есть точнейшая мера всех линия, так и абсолютная сущность есть точнейшая мера всех сущностей.

Глава 17.

«Другие глубочайшие учения, проясняющиеся из тех же оснований».

Основание любой конечной линии – бесконечная линия. Как бы мы не делили конечную линию, она не будет результатом деления иметь не линии. Так же и максимум есть основание всех вещей. В свою очередь это основание является и мерой вещей.

Как бесконечная линия неделима, неизменна и постоянна, так и Бог – основание всех вещей вечен и неизменен. Различия вещей, основание у которых одно, в том, что они не в равной мере причастны этому основанию. А то, что все вещи по разному причастны единому основанию происходит от того, что не может быть двух вещей равно подобных, и значит одинаково причастных единому основанию. Приобщиться к максимумы с высшим равенством можно только через этот самый максимум, который и есть это равенство.

Благодаря неделимости и единству бесконечная линия присутствует целиком в любой конечной. Бесконечная линия присутствует в каждой линии так, что каждая - в ней. Из этого видно, что максимум в каждой вещи и ни в одной из них. Пребывая в любой вещи одним и тем же основанием, как и любая вещь пребывает в нём в качестве этого самого основания, максимум пребывает в себе самом.

Мы можем найти Бога и максимум, отстраняя от рассмотрения всё причастное ему, оставляя абсолют сам по себе. Тогда остаётся простейшее бытие, единая сущность всего.

Глава 18.

«О том, как те же примеры дают нам понять причастность к бытию».

Всё бытие, которое есть у кривой линии идёт от её причастности прямизне, так как максимально и минимально кривое есть прямое. Таким образом, чем менее крива кривая, тем более она причастна прямизне бесконечной прямой. И чем больше конечная прямая, тем более она оказывается причастной бесконечности бесконечной прямой. Таким образом, конечная прямая линия причастна бесконечной прямой более простой причастностью, чем кривая, которая причастна через посредство прямоты, которой кривизна причастна. Соответственн этому есть вещи непосредственно причастные максимальному бытию, как субстанции, так и причастные опосредованно, через субстанции, как акциденции.

Субстанции в своём отношении к максимальному не допускает увеличения или уменьшения. Акциденция же допускает увеличение и уменьшение, как кривые линии по-разному причастны прямизне бесконечной прямой. Таким образом и у субстанции и у акциденции есть одна точнейшая мера – простой максимум. Сам он не является ни субстанцией ни акциденцией, но более близок субстанциальному, чем акцидентальному.

Глава 19.

«Перенесение максимального треугольника на максимальную троичность».

Было доказано, что бесконечная линия есть в то же время максимальный треугольник. Всякий угол этого треугольника будет линией. Соответственно этому троичность оказывается единством. Также, так как угол противостоящий большей стороне больше, то угол противостоящий бесконечной стороне бесконечен. А исходя из того, что все стороны максимального треугольника бесконечны, все его углы будут бесконечными. Но многих бесконечностей не бывает. Следовательно максимальный треугольник имеет один угол, который есть линия.

Максимальная линия есть также и треугольник, и круг и шар. Также и в отношении простого максимума. Линейный максимум мы можем назвать сущностью; треугольный – троицей; круглый – единством; шаровый – актуальным бытием.

Глава 20.

«Ещё о троице и о том, что в Боге не может быть четверицы и так далее».

Истина Троицы требует, чтобы тройственное было единым. Это понять можно только исходя из того, что соотношением различное соединяется, а порядком различается. В максимальном треугольнике и в божественной треугольнике порядок тройственность присутствует без порядка предшествующего и последующего. Отец не прежде Сына, а Сын не после Отца. То же верно в отношении Святого Духа.

Важно также, что максимум троичен, а не четверичен, пятиричен и т. д. Всякая многоугольная фигура своим простейшим элементом имеет треугольник. Иреугольник – простейшая минимальная фигура, меньше которой не может быть. Но минимум, как было установлено выше, совпадает с максимумом. Треугольник среди многоугольников есть то же, что единое среди чисел. Поэтому максимальный треугольник, который совпадает с минимальным, «свёртывает» в себе все многоугольные фигуры.

Глава 21.

«Перенесение бесконечного круга на единство».

Круг есть фигура совершенная по своему единству и простоте. При этом его единство бесконечно и абсолютно. Оно возвышается над всяким конечным единством. В этом единстве оказываются тождественными все противоположности: прошлое в нём есть то же, что и будущее; начало есть то же, что и конец. Поэтому ввиду бесконечного единства максимума, всё ему присущее есть он сам, без внутренних различий.

Поскольку круг максимален, максимален и его диаметр, который сам есть окружность, так как многих бесконечностей не может быть. Но у бесконечного диаметра бесконечна и середина, которая есть центр. Соответственно простой максимум является началом мира, как его центр, является охватывающим его концом, как круг и является его серединой, как диаметр окружности.

Глава 22.

«О том, что божественное провидение соединяет противоположности».

Поскольку, как видно из предыдущего, в Боге, как максимуме «свёрнуто» всё, даже противоположности, то ничто не может избежать его провидения. Что бы мы ни делали всё уже заключено в провидении Бога. При этом ничего добавить или убавить из божественного провидения нельзя. При этом провидение заключает в себе как происходящее, так и не происходящее, но могущее произойти.

Так, в материи, многое чего никогда не произойдёт заключено возможным образом. Наоборот, всё, что не произойдёт, но может произойти, заключено в божественном провидении актуальным образом.

Глава 23.

«Перенесение бесконечного шара на актуальность божественного бытия».

У бесконечного шара мы обнаруживаем три сходящиеся в центре максимальные линии длины, ширины и глубины. Но так как шар бесконечный, то центр равен его диаметру и окружности. То есть центр и есть все эти три линии: длины, ширины и глубины. Так же и бесконечный максимум будет всякой длиной, шириной и глубиной, которые в нём есть единая неделимость. Шар есть форма форм. И он является действительностью линии, треугольника и круга. Также и абсолютный максимум есть максимальное актуальное бытие в котором любое заключающееся в нём несовершенство являет как совершенство. Кривизна в нём есть прямизна, составность – простота, различие – тождество, инаковость – единство.

Через подобие максимума шару мы видим, что он есть точнейшая мера всего во Вселенной. Бог же есть единое, простейшее основание всего мирового целого и всех круговращений.

Глава 24.

«Об имени Бога и утвердительной теологии».

Если максимум есть тот максимум просто, которому ничего не противостоит, то ему не может подходить никакое имя. Ведь имена даются исходя отличию вещей одного от другого и их противопоставления. Там же где все вещи суть единое никакое противопоставление невозможно. То же четырёхбуквенное имя которое принято давать Богу правильнее всего перевести как: «единое и всё» или «всё в единстве». Но ещё более точным именем будет: «единство». Но единство это не является обычным единством, которому противостоит множественное. Богу подходит не это единство, а такое, которому не противостоит ни различие, ни множество, ни многочисленность. Такое единство, связывающее всё в своей простоте, и будет его максимальным именем.

Если какие-либо утвердительные имена и подходят ему, то лишь в аспекте творений. Они подходят ему по его бесконечной потенции к творчеству. Но перенося утвердительные имена с творений на Бога, ради обозначаемых ими совершенств, должно помнить, что ещё от века эти совершенства ещё от века в свёрнутом виде содержались в нём как в высшем совершенстве и в его бесконечном имени.

Даже имя Троицы и составляющих её лиц: Отца, Сына и Святого Духа прилагается к Богу только по его отношению к творениям. Так Сын именуется Сыном, исходя из того, что он есть равенство единства, то есть бытия и существования. Бог есть Отец, так как он родил равенство единству, и он есть Святой Дух, так как он есть их любовь по отношению друг к другу. Всё это тоже по отношению к творениям.

Глава 25.

«Язычники именовали Бога по-разному в аспекте творений».

Язычники также именовали Бога ввиду различных сторон его творения. Все эти мена показывали частные совершенства, развёртываемые из всесодержащего единства несказанного имени. Они называли его Юпитером, ради чудесного милосердия; Сатурном, ради глубины помыслов и изобретения необходимых для жизни вещей, Марсом, ради воинских побед и т. д. Соответственно различных имён здесь может быть великое множество и оно никогда не иссякнет. Каждое из них относится к имени собственому и неизречённому как конечное к бесконечному.

Глава 26.

«Об отрицательной теологии».

Всякая религия в своём богопочитании идёт путём утвердительной теологии. Но тем не менее теология отрицания необходима теологии утверждения дабы последняя не пришла к идолопоклонству, которое воздаёт образу то, что подобает воздавать только истине. Богопочитание должно направляться верой в то, что тот которому поклоняются как единому есть единым образом всё. Он есть свет, но не тот, которому противоположнна тьма, а тот свет, которого тьма не объяла. В этом свете и мрак есть бесконечное сияние. В теологии отрицания мы ближе к Богу когда говорим о нём через отрицания и отстранения. По отрицательной теологии Бог не есть ни Отец ни Сын и не Святой Дух. Он есть только бесконечность, которая не порождает, не порождаема и не имеет исхождений. Данная бесконечность, рассматриваемая как единство, есть Отец, как равенство единства есть Сын и как связь их обоих – Святой Дух. Но как простая бесконечность оно ни Отцом ни Сыном ни Святым Духом не является.