На двенадцать Станц и их термины в их последовательной нумерации в Станцах и стихах 55 страница

Где жили первые люди? Некоторые дарвинисты утверждают, что в Западной 718] Африке, некоторые относят их к Южной Азии, другие верят в независимое происхождение человеческого семейства в Азии и Америке от обезьяньих предков. Однако, Геккель весело взваливает на себя это бремя. Исходя от своего prosimia, «общего предка всех прочих катаррхинов, включая человека» – «звено», которое, теперь, однако, отброшено, вследствие недавних анатомических открытий, – он пытается найти местожительство для первичного питекантропуса алалуса.

«По всей вероятности, это [превращение животного в человека] произошло в Южной Азии, на пространстве которой находят много доказательств, указывающих на то, что здесь было первоначальное местопребывание различных человеческих семейств. Возможно, что сама Южная Азия и не была самой ранней колыбелью человеческой расы, но именно Лемурия, материк, лежавший к югу от Азии и позднее опустившийся на дно Индийского Океана. Период, в течение которого совершалась эволюция антропоидных обезьян в обезьянообразных людей, должен быть, по всему вероятию, отнесен к последней части Третичного периода, к Плиоценской эпохе и, может быть, к предшествовавшей ей Миоценской»[1625].

Из вышеприведенных предположений, единственное, достойное некоторого внимания, есть то, которое относится к Лемурии, которая была колыбелью человечества – физических существ обоих полов, материализовавшихся на протяжении долгих эонов из эфирообразных гермафродитов. Но, если будет доказано, что остров Пасхи является, действительно, реликвией Лемурии, мы должны будем поверить, что, согласно Геккелю, «немые обезьянообразные люди», едва лишь продвинувшиеся в своем развитии от грубого млекопитающегося чудовища, соорудили гигантские статуи-портреты, две из которых находятся сейчас в Британском Музее. Критики ошибаются, называя доктрины Геккеля «отвратительными, революционными и антиморальными» – хотя материализм есть законный плод мифа об обезьяньем предке – они просто слишком нелепы, чтобы нуждаться в опровержении.

В.

ЗАПАДНЫЙ ЭВОЛЮЦИОНИЗМ: СРАВНИТЕЛЬНАЯ АНАТОМИЯ ЧЕЛОВЕКА И АНТРОПОИДА НИ В ЧЕМ НЕ ПОДТВЕРЖДАЕТ ТЕОРИЮ ДАРВИНА

Нам говорят, что если любая ересь против современной науки может быть оставлена без внимания, то наше отрицание Дарвиновской теории в ее приложении к человеку будет рассматриваться, как «неискупимый грех». Эволюционисты тверды, как скала, настаивая на очевидной тождественности в сложении между человеком и обезьяной. Анатомические доказательства, возражают они, в данном случае совершенно вне оспоримости; они схожи между собою кость с костью, мускул с мускулом, даже строение мозга почти одинаково.

719] Но что же из того? Все это было известно до царя Ирода; и писатели Рамаяны, поэты, воспевавшие доблесть и мужество Ханумана – Бога-Обезьяны, «подвиги которого были велики, а мудрость осталась не превзойденной», должны были знать столько же об его анатомии и мозге, как и любой Геккель или Гёксли наших дней. Многочисленные тома написаны были по поводу этого сходства, как в древности, так и в более современные времена. Потому нет ничего нового для мира или философии в таких томах, как «Человек и Обезьяны» Миварта, или же в защите Дарвинизма г. г. Фиске и Гёксли. Каковы же эти неопровержимые доказательства происхождения человека от питекоидного предка? Если теория Дарвина, говорят нам, не верна, если человек и обезьяна не происходят от одного общего родоначальника, то мы должны объяснить причину –

1) сходства строения между этими двумя; тот факт, что высший животный мир – человек и зверь – физически представляют лишь один тип или образец.

2) Наличность рудиментарных органов в человеке, т. е., следы прежних органов, в настоящее время атрофированных, как оставшихся без употребления. Некоторые из этих органов, как утверждается, не могли иметь никакого применения, исключая в случае полуживотного и полу-лесного чудовища. Почему же находим мы в человеке эти «рудиментарные» органы – такие же бесполезные, как рудиментарные крылья у австралийского аптерикса, именно червеобразный отросток, аппендикс слепой кишки, мускулы ушей[1626], «рудиментарный хвост», с которым иногда еще рождаются младенцы, и т. д.?

Таков клич вызова; и карканье меньшей стаи среди дарвинистов еще громче, если это возможно, чем даже среди самих ученых эволюционистов!

Кроме того, последние – вместе со своим великим лидером Гёксли и такими известными зоологами, как Романес и другие – защищая теорию Дарвина, в то же время, являются первыми, кто признают почти непреодолимые трудности на пути ее окончательного доказательства. Но имеются такие же великие ученые, как и вышеназванные, которые весьма энергично отрицают это неприемлемое предположение и громогласно протестуют против не оправдываемых преувеличений, что касается до этого предположенного сходства. Достаточно заглянуть в труды Брока, Гратьолэ, Оуэна, Прюнер-Бей и, наконец, просмотреть большой труд Катрефажа «Введение 720] к Изучению Человеческих Рас, Общие Вопросы», чтобы увидеть ошибки эволюционистов. Мы могли бы сказать больше: преувеличения, касающиеся этого приписываемого сходства в строении между человеком и антропоморфусной обезьяной, за последнее время, сделались настолько бросающимися в глаза и нелепыми, что даже Гёксли увидел себя вынужденным протестовать против слишком пылких ожиданий. Именно, сам великий анатом лично призвал «меньшую братию» к порядку заявлением в одной из своих статей, что разница между строением человеческого тела и строением высшего антропоморфусного питекоида не только далеко не пустяшна и не незначительна, но напротив того, весьма велика и показательна.

«Каждая кость гориллы носит признаки, по которым она может быть отличена от соответствующей кости человека»[1627].

Между ныне живущими тварями не существует ни одной промежуточной формы, которая могла бы заполнить пробел между человеком и обезьяной. Игнорирование этого пробела, добавляет он, было бы «столь же ошибочно, как и нелепо».

Наконец, нелепость такого неестественного происхождения человека настолько осязаема при наличии всех доказательств и очевидности при сравнении черепа питекоида с черепом человека, что Катрефаж бессознательно прибег к нашей Эзотерической теории, говоря, что скорее обезьяны могут претендовать на происхождение от человека, нежели обратно. Как это доказано Гратьолэ в отношении полостей мозга у антропоидов – среди которых этот орган развивается обратно пропорционально тому, что имело бы место, если бы соответствующие органы человека были результатом развития тех же органов в обезьяне, – объем человеческого черепа и его мозг, так же как и полости, увеличиваются при индивидуальном развитии человека. Его рассудок развивается и растет с годами, и тогда как его лицевые кости и челюсти уменьшаются и выпрямляются, становясь все более и более одухотворенными, у обезьяны происходит как раз обратное. В своей молодости антропоид гораздо более смышлен и добронравен, но с годами он становится тупее; и так как его череп отступает назад и, по-видимому, уменьшается по мере его роста, то его лицевые кости и челюсти развиваются, и мозг, наконец, придавливается и отбрасывается совершенно назад, с каждым днем все более и более 721] подчеркивая животный тип. Орган мысли – мозг – отступает и уменьшается, будучи совершенно побежденным, и заменяется мозгом дикого зверя – челюстным аппаратом.

Таким образом, как остроумно отмечено во французском научном труде, горилла могла бы с совершенной справедливостью обратиться к эволюционисту, настаивая на своем праве происхождения от него. Горилла сказала бы ему: мы, антропоидные обезьяны, представляем собою ретроградное отклонение от человеческого типа и потому наше развитие и эволюция выражены переходом от человекообразного строения к животнообразному строению организма; но каким образом могли бы вы, люди, произойти от нас – как можете вы быть продолжением нашего рода? Ибо, чтобы это стало возможным, ваша организация должна была бы разниться еще больше от человеческого строения нежели наша, она должна была бы еще больше приблизиться к строению животного, нежели наша; и, в таком случае, справедливость требует, чтобы вы уступили нам свое место в природе. Вы ниже, чем мы, раз вы настаиваете на установлении своей генеалогии от нашего вида; ибо строение нашего организма и его развитие, таковы, что мы не в состоянии порождать формы высшей организации, нежели наша собственная.

Именно, в этом Оккультная Наука вполне согласна с де Катрефажем. В силу самого типа его развития человек не может происходить ни от обезьяны, ни от предка, общего обезьяне и человеку, но доказывает, что он получил свое начало от прообраза, гораздо более высокого, нежели он сам. И прообраз этот есть «Небесный Человек» – Дхиан-Коганы или, так называемые, Питри, явленные в первой части этого тома. С другой стороны, питекоиды, орангутанги, горилла и шимпанзе могут, и, как учит этому Оккультная Доктрина, именно происходят от опустившейся до животности Четвертой человеческой Расы, будучи порождением человека и вымерших видов млекопитающихся – отдаленные предки которых сами были плодом животности лемурийцев – живших в Миоценский период. Родоначальники этого получеловеческого чудовища объяснены в Станцах, как порожденные через грех «Разума-лишенных» Рас в среднем периоде существования Третьей Расы.

Когда мы твердо запомним, что все формы, населяющие сейчас Землю, представляют многочисленные изменения основных типов, сброшенных Человеком Третьего и Четвертого Круга, то возражение эволюционистов, настаивающих на «единстве плана строения», характеризующего всех позвоночных, теряет свою остроту. Упомянутые основные типы были очень малочисленны по сравнению с множеством организмов, которым они, в конце концов дали рождение; но общее единство типа, тем не менее, сохранилось на протяжении веков. Экономия Природы не 722] санкционирует сосуществование нескольких, совершенно противоположных, «основных планов» органической эволюции на одной планете. Впрочем, раз общее направление Оккультного объяснения формулировано, то вывод подробностей может быть предоставлен интуиции читателя.

Так же обстоит дело и в важном вопросе о «рудиментарных органах», открытых анатомами в человеческом организме. Без сомнения, эта линия возражения, направленная Дарвином и Геккелем против их европейских противников, оказалась весьма веской. Антропологи, отважившиеся оспаривать происхождение человека от животного предка, были в чрезвычайном недоумении, как объяснить наличность жаберных щелей и как быть с проблемой «хвоста» и так далее. Здесь снова Оккультизм приходит нам на помощь с необходимыми данными.

Факт тот, что, как уже ранее сказано, человеческий тип является хранилищем всех потенциальных органических форм и центральным пунктом, из которого все последние излучаются. В этом постулате мы находим истинную «эволюцию» или «развертывание» – в смысле, о котором нельзя сказать, что он принадлежит к механической теории Естественного Подбора. Критикуя выводы Дарвина на основании «рудиментов», один талантливый писатель пишет:

«Почему предположение, что человек был создан сначала с этими рудиментарными намеками в своем организме и что они стали полезными добавлениями в низших животных, в которых человек выродился, было бы менее правдоподобной и справедливой гипотезой, нежели предположение, что эти части существовали в полном развитии, действии и практическом пользовании у низших животных, от которых произошел человек?»[1628].

Вместо слов: «в которых человек выродился», прочтите – «прообразы, которые человек сбрасывал в течение своего астрального развития», и аспект истинного эзотерического решения – налицо. Но теперь мы должны формулировать более широкое обобщение.

Поскольку это касается нашего земного Четвертого Круга, одна лишь фауна млекопитающихся может рассматриваться, как происходящая от прототипов, сброшенных Человеком. Амфибии, птицы, пресмыкающиеся, рыбы, и прочие, есть результат Третьего Круга, астральные окаменелые формы, сохраняемые в аурической оболочке Земли и проектированные в физическую объективность после отложения первых Лаврентьевских горных гряд. «Эволюция» имеет дело с прогрессивными изменениями, воздействие которых, как показывает это палеонтология, сказались на низшем животном и растительном царстве на протяжении геологического времени. Она не касается и по природе вещей не может касаться вопроса «до-физических типов», послуживших основою для будущих дифференциации. Конечно, она может 723] классифицировать общие законы, контролирующие развитие физических организмов и, до некоторой степени, она умело справилась с этой задачей.

Но вернемся к непосредственному вопросу нашего обсуждения. Млекопитающиеся, первые следы которых встречаются в сумчатых, в Триасовых скалах Вторичного периода, развились из чисто астральных родоначальников, современных Второй Расе. Таким образом, они явились после человека и, следовательно, легко объяснить общее сходство между их эмбриональными стадиями и таковыми же стадиями человека, который, конечно, вмещает в себе и эпитомизирует в своем развитии черты группы, которую он породил. Это объяснение частично пользуется дарвинистическим изложением.

«Но как объяснить наличность жабровых щелей в человеческом плоде, представляющих стадию, через которую проходят жабры рыб в своем развитии[1629]; так же как и нахождение пульсирующего сосуда, соответствующего сердцу низших рыб, который составляет сердце плода; и всю аналогию, представляемую дроблением человеческого овума, образование бластодермы и появление стадии gastrula, с соответствующими фазами в низших формах позвоночной жизни и даже среди губчатых; как объяснить разнообразие типов низшей животной жизни, которые форма будущего ребенка намечает в течение цикла своего роста?...... Каким образом происходит, что фазы жизни рыб, родоначальники которых плавали [эоны до эпохи Первой Коренной Расы] в морях Силурийского периода, так же как и фазы жизни фауны позднейших амфибий и пресмыкающихся, отображены в «эпитомизированной истории» развития человеческого плода?».

На это основательное возражение дается ответ, что земные, животные формы Третьего Круга настолько же могли относиться к типам, сброшенным человеком Третьего Круга, как и новая импортация в сферу нашей планеты – млекопитающихся – к Человечеству Второй Коренной Расы Четвертого Круга. Процесс роста человеческого плода эпитомизирует не только общий характер земной жизни Четвертого Круга, но также и земной жизни Третьего круга. Весь диапазон типа снова пробегается вкратце. Потому оккультисты не испытывают затруднения при объяснении рождения детей с настоящим хвостатым добавлением или же того факта, что хвост в человеческом плоде, в одном периоде, в два раза длиннее зачаточных ног. Потенциальность каждого органа, полезного для животной жизни, сокрыта в Человеке – в Микрокосме Макрокосма – и анормальные условия могут нередко проявляться в странных феноменах, которые рассматриваются 724] дарвинистами, как «возврат к типу предков»[1630]. Воистину, возврат, но едва ли в смысле, придаваемом ему нашими современными эмпиристами!

С.

ДАРВИНИЗМ И ДРЕВНОСТЬ ЧЕЛОВЕКА; АНТРОПОИДЫ И ИХ ПРЕДКИ

Немало выдающихся современных геологов и ученых публично оповещали, что:

«Все вычисления геологической длительности не только не совершенны, но, конечно, и невозможны; ибо мы не знаем причин, хотя они и должны были существовать, которые ускоряли или задерживали прогресс осадочных отложений»[1631].

Еще другой, столь же известный, ученый (Кролль) вычисляет, что Третичный период начался или пятнадцать или два с половиной миллиона лет назад, – по Эзотерическому Учению первая цифра является более правильным вычислением, нежели последняя, – по крайней мере, в этом случае, по-видимому, нет слишком большого разногласия. Точная наука, отказываясь видеть в человеке «особое творение» (до некоторой степени Тайные Науки поступают так же), вольна не признавать первые три или, вернее, две с половиной Расы – духовную, полу-астральную и полу-человеческую – наших учений. Но вряд ли она может поступить так же в случае Третьей Расы, при ее заключительном периоде, также Четвертой и Пятой Расы, ибо она уже подразделяет человека на палеолитного и неолитного[1632]. Геологи Франции помещают человека в средний период Миоценской Эпохи (Габриэль де Мортийе), а некоторые даже во Вторичный период, как это предпосылает де Катрефаж; 725] тогда как английские ученые, вообще, не допускают такую древность для своих родов. Но когда-нибудь они будут знать больше. Ибо как говорит сэр Чарльз Лайэлль:

«Если мы примем в соображение отсутствие или чрезвычайную редкость нахождения человеческих костей и произведений искусства во всех слоях, как морской воды, так и пресной, даже в тех, образовавшихся в непосредственной близости от земель, населенных миллионами человеческих существ. мы должны быть готовы к отсутствию, вообще, человеческих памятников в ледниковых формациях, как в недавних, так и в плейстоценских или еще более древних. Если и существовали несколько блуждающих существ в землях, покрытых ледниками или же на морях, изобилующих плавучими льдинами, и если некоторые из них оставили свои кости или оружия в моренах или в плавучих наносах, то возможности открытия одного из них геологами по истечении тысячелетий должны быть бесконечно ничтожны»[1633].

Ученые избегают связывать себя каким-либо определенным утверждением, относящимся к давности человека, ибо, воистину, они едва ли в состоянии что-либо утверждать по этому вопросу, и тем самым они оставляют огромное поле для более смелых теорий. Тем не менее, если большинство антропологов относят существование человека лишь к периоду после ледниковых наносов или к тому, что называется Четвертичным периодом, то те из них, которые, как эволюционисты, приписывают человеку и обезьяне одно общее происхождение, не выказывают большой последовательности в своих суждениях. Гипотеза Дарвина, в действительности, требует гораздо большей древности для человека, нежели это даже смутно подозревается поверхностными мыслителями. Это доказывается величайшими авторитетами по этому вопросу, например, Гёксли. Потому те, кто принимают дарвиновскую эволюцию, ipso facto придерживаются весьма упорно большой давности человека, настолько большой, что, в действительности, она не слишком расходится с вычислениями оккультистов[1634]. Скромные тысячелетия, приводимые в «Британской Энциклопедии» и 100, 000 лет, которыми антропология вообще ограничивает давность человека, кажутся совершенно микроскопическими по сравнению с цифрами, приводимыми в смелых суждениях Гёксли. Правда, что он делает из первоначальной расы человека обезьяноподобных пещерных жителей. Великий, английский биолог, в своем желании доказать обезьянье происхождение человека, настаивает, что превращение первоначальной обезьяны 726] в человеческое существо должно было произойти миллионы лет назад. Ибо, критикуя превосходные размеры Неандертальского черепа, несмотря на его заявление, что он обременен «питекоидными костными стенками», поддержанное уверениями Гранта Аллэна, что этот череп:

«Имеет большие лобные шишки, поразительно [? ] напоминающие те, которые придают горилле его особо свирепую видимость»[1635].

все же, Гёксли принужден признать, что в упомянутом черепе, теория его еще раз разбита в силу –

«Совершенно человеческих пропорций остальных костей конечностей вместе с прекрасным развитием черепа из Аноки (Engis)».

Как следствие всего этого, нам говорят, что эти черепа –

«Ясно указывают, что первые следы изначальной группы, от которой произошел человек, не должны быть разыскиваемы теми, кто придерживаются какой-либо доктрины прогрессивного развития в последних периодах Третичной эпохи; но что следы эти нужно искать в эпохе, более отдаленной от века elephas primigenius, нежели последняя от нашего времени»[1636].

Таким образом, несказуемая давность человека является sine gua non ученых в вопросе дарвиновской Эволюции, ибо древнейший человек Палеолита не обнаруживает еще ощутимой разницы с его современным потомком. И только недавно современная наука начала с каждым годом расширять пропасть, которая теперь отделяет ее от древней науки, например, науки Плиния и Гиппократа: ни один из древних писателей не осмеял бы Архаических Учений о человеческих расах и животных видах, как это несомненно сделают современные ученые – геологи и антропологи.

727] Для тех, кто придерживается нашего убеждения, что тип млекопитающегося был продуктом Четвертого Круга, явившемся после человека, нижеследующая диаграмма – в понимании писательницы этого труда – может пояснить этот процесс.

ГЕНЕАЛОГИЯ ОБЕЗЬЯН

Первичный Астральный Человек.

(Астральные) Прообразы Млекопитающихся.     (Физические) Низшие Млекопитающиеся.   Низшие Обезьяны.

Вторая Раса (Астральная).   Третья Раса (Полу-Астральная). (Разъединение Полов). Четвертая Раса (физическая).   Пятая Раса.

Противоестественное совокупление неизменно давало потомство, потому, что типы млекопитающихся того периода были недостаточно отдалены от их основного типа[1637] – Первичного Астрального Человека, – чтобы развить необходимую преграду. Медицина отмечает такие случаи чудовищ, порожденных от человеческих и животных родителей, даже в наши дни. Потому возможность эта есть лишь вопрос степени, но не факта. Таким образом, Оккультизм разрешает одну из самых странных проблем, предложенных вниманию антрополога.

Маятник мысли качается между двумя крайностями. Наука, освободившись, наконец, от оков теологии, вдалась в противоположное заблуждение; и в попытке объяснить Природу вдоль чисто материалистических линий, она построила эту наиболее экстравагантную теорию всех веков – происхождение человека от свирепой и грубейшей антропоидной обезьяны. И настолько эта доктрина вкоренилась сейчас в той или иной форме, что, действительно, потребуются геркулесовые усилия, чтобы добиться ее окончательного опровержения. Дарвиновская антропология есть кошмар 726] этнолога, грубое порождение современного материализма, которое выросло и приобрело увеличивающуюся мощь по мере того, как бессилие теологической легенды о «создании» человека становилось все более и более очевидным. Она расцвела в силу странной иллюзии, что – как это описывает один известный ученый:

«Все гипотезы и теории относительно возникновения человека могут быть сведены к двум [эволюционному и к библейскому объяснению]...... Никакая иная гипотеза не может быть мыслима [!! ]».

Тем не менее, антропология Сокровенных Книг является наилучшим ответом на такое неосновательное утверждение.

Анатомическое сходство между человеком и высшим видом обезьяны, так часто приводимое дарвинистами, как доказывающее существование какого-то, общего обоим, предка, представляет интересную проблему, надлежащее решение которой следует искать в Эзотерическом объяснении генезиса питекоидной группы. Мы изложили ее насколько это было полезно, объяснив, что звероподобие первоначальных ума-лишенных рас проявилось в порождении огромных человекообразных чудовищ – потомства человеческих и животных родителей. По мере прохождения времени и когда все еще полу-астральные формы уплотнились до физических, потомство этих тварей изменилось, вследствие внешних условий, пока, наконец, порождения эти, уменьшившись в своих размерах, не кульминировали в низших обезьянах Миоценского периода. С этими позднейшие атланты возобновили грех «ума-лишенных» – на этот раз с полною ответственностью. Результатом их преступления явились обезьяны, известные сейчас, как антропоиды.

Может быть полезным сравнить эту весьма простую теорию, – и мы охотно предложим ее неверующим просто, как гипотезу – с дарвиновской схемой, настолько полной непреоборимых препятствий, что, как только одно из них преодолено, при помощи более или менее изобретательной гипотезы, как тотчас же десять, еще больших трудностей, возникают позади той, с которой только что справились.

729]

ОТДЕЛ IV

ДЛИТЕЛЬНОСТЬ ГЕОЛОГИЧЕСКИХ ПЕРИОДОВ, РАС, ЦИКЛОВ И ДРЕВНОСТЬ ЧЕЛОВЕКА

Миллионы лет канули в Лету, не оставив других следов в памяти непосвященного, кроме нескольких тысячелетий ортодоксальной западной хронологии для происхождения Человека и истории первичных рас.

Все зависит от нахождения доказательств, свидетельствующих о древности Человеческой Расы. Если все еще оспариваемый человек Плиоценского или даже Миоценского периода был Homo primigenius, то наука, может быть, права (argumenti causa), основывая свою настоящую антропологию – относительно времени и способа происхождения Homo sapiens – на Дарвиновской теории[1638]. Но как только человеческие скелеты будут найдены в слоях Эоценской эпохи, тогда как никакие ископаемые обезьяны не встречаются там, и таким образом, существование человека будет доказано, как предварявшее существование антропоида – дарвинистам придется упражнять свою изобретательность в ином направлении. Более того, в хорошо осведомленных кругах сказано, что двадцатое столетие будет находиться еще в своих первых десятилетиях, когда будут явлены такие неоспоримые доказательства приоритета человека.

Даже теперь выдвигается много доказательств, свидетельствующих, что древность, до сих пор приписываемая основаниям городов, цивилизаций и различных других исторических событий, была нелепо укорочена. Это было сделано для примирения с Библейской хронологией. Хорошо известный палеонтолог Эд. Лартэ пишет:

«В Книге Бытия мы не находим никакого указания на время, приписываемое рождению первичного человечества».

730] Но в течение пятнадцати столетий хронологи пытались согласовать библейские факты со своими системами. Таким образом, составилось не менее, нежели сто сорок различных мнений относительно единого времени «Творения».

«И среди крайних изменений существует разница в 3194 года при вычислении периода между началом мира и рождением Христа. На протяжении последних нескольких лет археологи должны были также отнести начало вавилонской цивилизации почти на 3000 лет назад. На цилиндре, положенном в основание храма вавилонским царем Набонидом, побежденным Киром – находятся записи, в которых он говорит о своем открытии камня основания, принадлежавшего первоначальному храму, построенному Нарамсин'ом, сыном Саргона из Аккадии, завоевателем Вавилона, который, как говорит Набонид, жил за 3200 лет до его времени»[1639].

Мы показали в «Разоблаченной Изиде», что те, кто основывали историю на хронологии евреев – расы, не имевшей своей хронологии и отвергавшей хронологию Запада до двенадцатого столетия – могут лишь заблудиться, ибо еврейское исчисление может быть понято лишь с помощью каббалистического вычисления и только, имея ключ от него в руках. Мы определили, как совершенно фантастическую, хронологию халдеев и ассирийцев, составленную Георгом Смитом, которую он постарался примирить с хронологией Моисея. И теперь, по крайней мере, в этом отношении, позднейшие ассириологи подтвердили наше опровержение. Ибо тогда как Георг Смит относит царствование Саргона I (прообраза Моисея) в городе Аккад'е приблизительно к 1600 годам до Р. Хр., – вероятно, из скрытого уважения к Моисею, процветавшему по Библии в 1571 г. до Р. Хр., – мы узнаем из первой из шести «Hibbert Lectures», прочитанных оксфордским проф. А. Н. Сайс'ом в 1887 году, что:

«Древние воззрения на ранние анналы Вавилона и его религии были значительно изменены, благодаря недавним открытиям. Первая семитическая империя, как ныне все согласны, была империей Саргона из Аккада, который учредил огромную библиотеку, покровительствовал литературе и распространил свои завоевания через море на Кипр. Теперь известно, что он царствовал приблизительно в 3750 году до Р. Хр..... Памятники Аккада, найденные французами в Телло, должны быть даже еще древнее и относятся приблизительно к 4000 годам до Р. Хр.».

Другими словами, к четвертому году от Сотворения Мира по библейской хронологии, и когда Адам был еще в пеленках. Может быть, еще через несколько лет эти 4000 лет будут еще увеличены. Хорошо известный лектор Оксфорда заметил в своей диссертации на «Происхождение и Рост Религий, как это иллюстрируется Религией Древнего Вавилона», что:

731]

«Трудности, испытываемые при систематическом исследовании начала и истории вавилонской религии, были значительны. При этом памятники были почти единственными источниками для ознакомления с темой, ибо весьма малую помощь можно было почерпнуть у классических или восточных писателей. Установлен несомненный факт, что вавилонское жречество намеренно окружало изучение религиозных текстов почти непреодолимыми трудностями».

Несомненно, что они «намеренно» спутали сроки времени и, в особенности же, порядок событий, и в силу весьма основательной причины – ибо их писания и рекорды все были Эзотеричны. Их записи предназначались лишь для Посвященных и их учеников, и лишь последним давался ключ к истинному значению. Но замечания проф. Сайса многообещающи, ибо он объясняет трудность, говоря, что, так как:

«Библиотека Ниневии содержала, в большинстве случаев, копии более старых вавилонских текстов, и так как переписчики выбирали лишь те таблицы, которые были особенно интересны ассирийским завоевателям и принадлежали к сравнительно поздней эпохе, то это много увеличило величайшую из всех наших трудностей – именно, трудность, оставляющую нас столь часто в полной тьме относительно эпохи нашего документального свидетельства и истинной ценности нашего материала для истории».