Жажда жизни

Разум француженок стоит на страже их фигуры, а все пять чувств, естественно, связаны с сознанием. Благодаря чувствам мы воспринимаем мир с его запахами, текстурами, звуками и вкусами. Когда дело доходит до чувственных ощущений, все мы практикуем разновидность йоги. Мы сосредоточиваемся на наших ощущениях так же, как на дыхании. Именно таким образом мы в основном воспринимаем опыт, в том числе и гастрономический. Удовлетворение становится для нас личным переживанием. В этом для нас заключается суть «искусства жить» или, как принято говорить во Франции, «радости жизни». Подчас такой подход вызывает у других насмешки над «излишней буржуазностью», но он не имеет ничего общего с социальным положением. Предстоящий отпуск значит для нас гораздо больше, нежели новый автомобиль, и мы никогда не пожертвуем первым ради второго, разве что в случае крайней необходимости. Жизнь и ощущения для нас гораздо важнее, чем обладание материальными ценностями.

Любой человек, наделенный пятью чувствами, способен довести их до высшей степени восприимчивости и наслаждаться результатом. Прогулка по пляжу, прикосновение к домашнему питомцу, съеденный апельсин, поднятая с земли и благоухающая щепка - с каждым новым опытом наши чувства обостряются все больше и больше. Уделяйте внимание каждому из пяти чувств, ищите слова для своих ощущений, и тогда каждая секунда наполнится смыслом. Незначительные предметы пробуждают воспоминания и ассоциации, создавая гамму эмоций. Все они так или иначе связаны с нашим жизненным опытом, культурой и окружением. Мадлен Пруста воплощается в самых разных образах. Чем больше ваше сознание открыто для таких ощущений, тем больше вы цените их и тем успешнее избегаете разрушительных эмоций.

В арсенале француженок всегда есть масса мелочей, как будто ничего не значащих, но вместе с тем имеющих особый смысл. Для обозначения удовольствия в нашем языке существует множество слов - и gater (баловать), и bichonner (ухаживать за кем-либо), и dorloter (нежить, холить), и se chouchouter (баловать, обхаживать), и мы никогда не спутаем удовольствие с упадничеством. С каждым новым мгновением мы все больше наслаждаемся жизнью, но в удовольствиях, в частности в трапезе, не ищем утешений. Если мы отчего-то отказываемся, то вовсе не потому, что решили преподать урок своему жадному нутру. (Мы никогда не занимаемся самоистязанием ради оздоровления организма.) Есть только одна причина, заставляющая нас воздерживаться от чего-либо: это уверенность в том, что ещё большее удовольствие сулит нам в ближайшем будущем верное сочетание всех любимых компонентов.

Разумеется, в пище мы почти всегда находим особое удовольствие. Нам совершенно чужда американская позиция, приравнивающая еду к греху и вине. Француженка считает макароны, съеденные ею в кафе после полудня, маленьким грешком, но это, конечно, не всерьез (лишь во французском сознании прегрешение может быть «малюсеньким» и «потрясающим»!). Американская гастрономическая мораль, напротив, предельно серьезна. Славный Питер Мейл (англичанин и отчасти американец да к тому же франкофил) пишет в своей книге «Уроки французского»: «И недели не проходит без грозных предупреждений о цене, которую мы заплатим за наши мимолетные мгновения удовольствия».

Проблема американцев, как верно подмечает Питер Мейл, состоит вовсе не в сливочном масле, вине и мясе, а в чрезмерном потреблении продуктов. Питание в Америке превратилось в сомнительное поведение с разнообразными «неподобающими» обертонами сексуального, социального, политического, культурного и даже клинического характера. Угроза лишнего веса в значительной мере обусловлена отношением к еде, равно как и составом потребляемых продуктов. Нарастающий психоз, свидетелями которого все мы стали, лишь усугубляет стрессы в нашей и без того не безмятежной жизни. Ценность того, чтобы просто поесть в свое удовольствие, исчезает на глазах. Не изменив национального стиля мышления, нам вряд ли удастся надеяться на то, что эпидемия ожирения пойдет на спад.