Глава 30

Хотя Эшли и огрызался, но это была бравада чистейшей воды. Однако на обратном пути в Нью‑ Орлеан он решил, что в целом его положение предпочтительнее, чем у кузена. Ведь это он, а не Морган был женат на ведьмочке, даже если здесь и имели место обман и двуличие.

Подъехав к старой таверне, в которой Эшли снял комнату, он беспечно бросил поводья в руки привратника. В комнате он еще раз проиграл в уме все обстоятельства предстоящего дела. Раньше ему и в голову не приходило, что фортуна может изменить ему. Кто мог знать, что на сцене появится Морган.

Встреча с ним повергла Эшли в состояние легкого шока, от которого он, однако, быстро оправился. Конечно, это было серьезным препятствием, но в конце концов Эшли интересовался не кузеном, а женщиной, и если Морган доставит ему слишком много хлопот — ну что же, тем хуже для него! Его придется убрать.

Неторопливо, попивая то, что хозяин таверны назвал «хорошим виски», Эшли планировал свои дальнейшие действия. Очевидно, доставить Леони во Францию будет не столь простым делом, как он предполагал еще вчера.

Но Эшли не мог так легко отказаться от своей затеи. Несмотря на позорное поражение, после нескольких стаканчиков виски он убедил себя, что хотя Морган и выиграл первый раунд, окончательная победа будет за ним, за Эшли!

Да, он довольно плохо обошелся с этой девкой, запоздало осознал Эшли. Ну что ж, он и сейчас найдет путь к сердцу своей дорогой маленькой женушки! Она, между прочим, очень даже ничего!.. Только всему надо найти подходящее оправдание. Леони сменит гнев на милость, а он разыграет сцену раскаяния и завоюет ее симпатии какими‑ нибудь душераздирающими подробностями. Затем в игру вступит его природное обаяние…

Итак, Эшли заключил, что ему необходимо увидеться с Леони наедине! Он должен убедить ее поехать с ним в Европу… Она должна же понять, как велика ставка. Ну, а если не захочет?.. Красивое лицо Эшли на миг исказила отвратительная гримаса. Тем хуже для нее! Не поедет добровольно — поедет как пленница!

Приняв окончательное решение, Эшли стал размышлять о кузене… Вспомнив сцену объяснения Моргана и Леони, он злобно ухмыльнулся. До чего же забавно было видеть своего обычно невозмутимого кузена, изо всех сил пытающегося доказать свою правоту! Проклятье! Он дал бы кругленькую сумму, чтобы увидеть сцену, когда Леони впервые предъявила свои права Моргану. Но его ухмылка быстро исчезла с лица. Конечно, для него было бы лучше, если бы Леони с Морганом никогда не встретились. Он вновь представил себе выражение лица Моргана, держащего пистолет в руках. Как рьяно он ее защищал! Неужели невозможное случилось? — злобно подумал Эшли. Неужели его кузен влюбился? И в кого? В его жену!

Он расхохотался, подумав о том, какая это будет великолепная месть, когда он вырвет Леони из его рук…

Еще пыль из‑ под копыт коня Эшли не осела на дорогу, как Леони резко повернулась к Моргану, и ее зеленые глаза начали метать молнии.

— Ты доволен? Рад? — гневно спросила она. Боль острым ножом полоснула ее по сердцу. Мысль, что она является законной, женой Эшли Слейда, была для нее невыносима. Желая сделать Моргану также больно, как было больно ей, Леони крикнула:

— Ответь мне, изверг! Или ты такой же трус, как твой проклятый кузен? Как же ты, должно быть, смеялся надо мной, когда я впервые появилась, требуя свое приданое? Ты и твоя семья посмеялись надо мной, а когда вам надоела эта комедия, вы устроили мне… — Слова застряли в ее горле, и усилием воли она закончила:

— Вызвали из Европы моего законного мужа, который должен увезти меня?

Морган терпеливо слушал ее обвинения. Его лицо оставалось бесстрастным. Когда она замолчала, обессиленная криком, он достаточно спокойно спросил:

— Ты в самом деле всему этому поверила? Думаешь, что я и моя семья и впрямь могли смеяться над тобой? Мы что, из тех людей, которые могут это сделать? Мы сами ничего не знали о делах Эшли!

На лице Моргана отразилась буря страстей, и Леони, вся в слезах, выкрикнула:

— Я не знаю, во что мне верить. Все случилось так внезапно… — Голос ее прервался. Она отвернулась. Ее плечи содрогались от рыданий.

Он встал рядом с ней и прижал ее к себе.

— Душа моя, выслушай меня, — ласково прошептал Морган. — Я готов отдать за тебя жизнь. Я пытался рассказать тебе об Эшли, но не подозревал, что он сам появится в такой неподходящий момент. А если бы знал, то предостерег тебя. Боже! Неужели ты веришь, что есть такие обстоятельства, которые позволят мне отдать тебя в его грязные лапы? Что я позволю ему увезти тебя от меня?

Ненавидя себя за глупые слезы, которые все еще стекали по щекам, сердясь за то, что потеряла контроль над собой, Леони с обидой в голосе спросила:

— А почему бы не поверить? Я навлекла на тебя и твою семью ужасный скандал, так почему же вы должны заботиться о моем счастье?

Лицо Моргана смягчилось, глаза светились нежностью.

— Забыть, о том, что случилось? Не заботиться о волшебном создании, которое ворвалось в мою жизнь и взяло в плен мое сердце?

У Леони перехватило дыхание. Слезы мгновенно высохли, и она, заикаясь, прошептала:

— Что все это значит?

Долго не отрываясь смотрели они друг на друга. Кровь стучала в висках Моргана. Со слабым стоном он привлек ее к себе и прошептал:

— Я люблю тебя, Леони! Я полюбил тебя в тот миг, как впервые увидел на балу у Маршаллов. Вот что это значит!

Эшли был мгновенно забыт, да и весь остальной мир тоже, за исключением Моргана и того блаженства, которое она с ним познала.

Яркий свет улыбки блеснул в его голубых глазах:

— Надеюсь, ты простила меня, дорогая? Поддавшись чарам его обаяния, Леони покорно кивнула головой, зная, что простит ему все, что угодно.

— Ты сейчас же скажешь мне то, что я больше всего на свете хочу от тебя услышать. Ты ведь любишь меня, моя радость? Или я ошибаюсь?..

Морган не стал дожидаться ответа, ведь зовущий рот Леони был так близко. Подавив попытку Леони что‑ то сказать, губы Моргана нашли ее губы и слились с ними в страстном поцелуе…

Наконец он оторвался от ее сладких уст и прошептал:

— Так ты любишь меня, Леони? Леони прижалась щекой к его груди и пылко произнесла:

— Ах, Морган! Я безумно люблю тебя! Я так мучилась эти последние несколько недель. Не понимаю, как я могла полюбить тебя, такого обманщика. Мой разум твердил мне, что ты злодей, но мое сердце… — Она робко улыбнулась, — мое сердце обмануть нельзя.

Пальцы Моргана нежно коснулись ее губ.

— Я тоже пытался втолковать себе, что ты интриганка и врушка. Но не сумел убедить себя в этом. Ты нужна мне…

Все прошлые беды и несчастья были отброшены. Обнявшись, они медленно пошли к огромному дубу, стоявшему поблизости. Морган сел на траву, прислонившись спиной к могучему дереву. Леони, прижавшись к нему, склонила голову на его плечо. Окутанные и согретые теплом своих чувств, они клялись в вечной любви, целовались и ласкали друг друга.

Наконец Морган прошептал:

— Конечно, после всего, что произошло, моя прелесть, я должен был бы потребовать от тебя обещание выйти за меня замуж, но сейчас…

В какую идиотскую ситуацию мы попали из‑ за этого Эшли!

Храбро улыбаясь, пытаясь скрыть тревогу, Леони тихо спросила:

— А твоя семья знает о случившемся? Морган отрицательно покачал головой, радуясь, что может разуверить ее хотя бы в этом.

— Нет. Я постарался посвятить в дело как можно меньше людей. Не более пяти человек, исключая Эшли, тебя и меня знают правду. Но никто из них не обмолвится ни словом. Из нашей семьи только Доминик посвящен во все дела, но ты можешь не опасаться, что он когда‑ нибудь упомянет или расскажет об этом кому‑ либо. — Посмотрев на Леони, он хриплым голосом закончил:

— По завершении всего я планировал тайно обвенчаться с тобой, и пусть люди думают, что это произошло шесть лет назад!

Чуть ли не рыдая, Леони отвернулась от Моргана и прошептала:

— У тебя не будет такой возможности, Морган. Эшли н‑ н‑ не п‑ п‑ позволит.

Морган повернул к себе Леони и нежно прошептал:

— Я люблю тебя, ты что, не понимаешь?

Неважно, что было раньше. Главное — мы нашли друг друга, и я не позволю тебе уйти!

Морган наклонился к ней, и их губы вновь слились в страстном поцелуе…

За час до заката они вернулись в дом. Морган сразу нашел Доминика и коротко рассказал о случившемся.

— На эти дни надо организовать охрану Леони и Джастина, — мрачно заключил он. — Я не позволю Эшли похитить кого‑ нибудь из них.

Во время ужина Леони была как‑ то неестественно спокойна. По окончании трапезы, желая побыть в одиночестве, она проскользнула к старому амбару, на чердак которого часто забиралась в детстве, поднялась вверх по лестнице и легла на сено, вдыхая его пряный аромат. До нее доносился голос Моргана на летней конюшне. Когда все затихло, перед Леони возник призрак Эшли, и она погрузилась в черную бездну отчаяния.

Когда она увидела Эшли рядом с Морганом, она поняла, почему дедушка шесть лет назад так жестоко ошибся. Сходство было поразительным. Тот, кто был знаком с кем‑ нибудь из них, вполне мог ошибиться, приняв одного за другого, но… только поначалу. С содроганьем вспоминала она, как Эшли смотрел на нее перед тем как ускакать. Мерзкий негодяй! Я никогда не буду твоей женой! — с яростью подумала Леони.

Все странные поступки Моргана теперь стали совершенно понятны. Бедный, сколько неприятностей он пережил из‑ за нее!.. Морган любил ее, и это согревало сердце Леони. Но даже эта любовь не давала ей полного успокоения. Ведь фактически она была женой Эшли. Ее терзало чувство стыда. Морган был благороден во всем, а она пользовалась его добрым именем, злоупотребляла его временем, тратила его деньги. Глаза Леони наполнились слезами раскаяния.

Одно дело принимать такие щедрые подарки от мужа, и совсем другое — от постороннего мужчины. Морган не был грешником. Это она увлекла его на путь греха. Печаль сдавила грудь Леони. Она зарылась лицом в свежее душистое сено и заплакала.

Морган скорее почувствовал, чем услышал слабые звуки рыданий. Осторожно ступая по деревянному настилу, он подошел к лестнице и поднялся на чердак., 0н опустился на сено рядом с ней и нежно коснулся ее плеча:

— Радость моя, не плачь! Не разбивай мое сердце!

Отчаяние Леони было столь велико, что она не слышала шагов Моргана. Прикосновение его руки и звук голоса застали ее врасплох. Она повернулась к нему и, подавив рыдания, чуть ли не грубо спросила:

— Что ты здесь делаешь?

Не обращая внимания на ее неприветливые слова, Морган лег на сено рядом с ней и, опираясь на локоть, посмотрел ей в лицо.

— Я пришел к тебе, — просто сказал он. — Зная возможную причину ее слез и желая отвлечь ее от горьких раздумий, он шутливо добавил:

— Ты так быстро улизнула после обеда, что я…

— Я никуда не улизнула, — с негодованием перебила его Леони. Ее слезы сразу высохли. Он улыбнулся и пробормотал примирительно:

— Ну хорошо, не улизнула — упорхнула… Тебя это больше устраивает?

— Ты дразнишь меня? — грустно спросила Леони.

Он кончиками пальцев нежно провел по ее щеке.

— А что, нельзя? Я думаю, после сегодняшних событий мне можно немножко и подразнить тебя. Муж имеет на это право, не так ли, моя киска?

Она печально улыбнулась, затем прижалась щекой к его груди.

— Мсье, вы имеете все права, какие пожелаете, и даже те, какими я до сих пор не позволяла вам пользоваться…

У Моргана перехватило дыхание, он придвинулся к Леони и шепотом спросил:

— Даже право прикасаться к тебе, вот так? — Он погладил ладонью ее грудь и коснулся губами ее губ. — И право целовать тебя, вот как сейчас?

Леони закрыла глаза, почувствовала губы Моргана на своих губах. Одной рукой она обхватила его шею, а тело изогнула так, чтобы быть еще ближе к Моргану. Она страстно любила его и больше ни в чем не хотела ему отказывать. Огонь желания заглушил все мысли об Эшли. Осталось только яркое сильное чувство — любовь.

Находиться рядом с Морганом, знать, что он любит ее, чувствовать тепло его рук было верхом блаженства. Леони на этот раз не пыталась заглушить горячее желание, которое все сильнее овладевало ею. Она нетерпеливо расстегнула его рубашку…

Пылкие ласки Леони разожгли страсть Моргана, сдерживаемую последние несколько недель. Он торопливо расстегнул застежки ее платья, и его теплые руки стали нежно гладить ее шелковистую кожу. Затем, горя от нетерпения, он окончательно освободил ее тело от одежды…

Зеленые глаза Леони были полузакрыты, рот замер в ожидании поцелуя. И он вновь и вновь целовал эти нежные губы. Руки Моргана гладили ее грудь, бедра. Оставшаяся одежда стала нестерпимой для Моргана, и он с нетерпением стал срывать ее с себя.

Повернувшись лицом к ней и закусив губы, он с восхищением смотрел на открывшуюся бесстыдную картину. Леони сидела на корточках, золотисто‑ каштановые волосы были рассыпаны по плечам, возбужденные коралловые соски ждали его ласки, глаза затуманились от желания. Морган притянул ее к себе. И хотя в его крови бушевал огонь, в прикосновениях не было насилия. Это была ласка, о которой мечтает каждая женщина. Морган нашел губы Леони, и его язык начал нетерпеливо впитывать сладкий мед ее рта. Пальцами он слегка массировал соски ее грудей, пока она не задрожала от нетерпеливого желания. Только потом его рука коснулась заветного треугольника между ее ног. Он нашел его и начал гладить и ласкать…

Не в силах сдержать обуревавшую страсть, Леони возвращала Моргану все его поцелуи, а руки ее скользили по его телу, по мускулистой спине, напряженным ягодицам, бедрам. Она наслаждалась прикосновениями к его сильному мужскому телу.

Соски ее были подобны двум бутонам, готовым вот‑ вот раскрыться. Когда ее маленькая ручка сомкнулась вокруг его затвердевшей мужской плоти, Моргана захлестнула горячая волна желания. Его руки стали двигаться с нарастающей интенсивностью, стараясь дать Леони то же ощущение блаженства, которое она дарила ему.

Его губы и язык ласкали самые интимные места ее тела, и Леони без смущения принимала эти ласки, горя от бесстыдного желания разделить с ним радость любви. Затем Морган обхватил тело Леони и, держа его в плену, перевернулся в душистом сене.

Руки Леони какое‑ то время беспомощно блуждали по его телу, наконец сомкнулись на шее. А Морган раздвинул коленями ее бедра и со стоном вошел в ее нежное горячее лоно, которое уже давно ждало его. Их губы соединились во взаимном страстном поцелуе… Он продолжал свои плавные ритмичные движения так долго, как только мог, а потом сжал дрожащее тело Леони и, потеряв всякий контроль над происходящим, содрогнулся в блаженном экстазе…

Когда они наконец отправились на ночлег, у них уже не возникло вопроса, спать ли им вместе. Вновь и вновь их горячие тела сплетались в страстном любовном порыве. Каждый раз им казалось, что новое соитие было еще более сладостным, чем прежние.

Они забыли обо всем на свете, и лишь под утро Морган спокойно спросил:

— Леони, что ты думаешь о том богатстве, которое тебя ждет во Франции и которое тебе предлагал Эшли?

Голова Леони уютно покоилась на плече Моргана. Ее усталое тело отдыхало после безумных любовных ласк. Слова Моргана доходили до нее с трудом. Наконец она произнесла:

— Ничего. Франция и все, что с ней связано, слишком далеко от меня, от того, что мне дорого. С тех пор, как мой прадед прибыл в Америку, именно эта земля стала родиной его потомков. Здесь мой дом. Я родилась здесь и не желаю отсюда никуда уезжать!