Память 13 / 26 февраля, в Соборе новомучеников и исповедников Российских и в Соборе Бутовских новомучеников

Родился 10 / 23 июля 1869 года в селе Лодыженка Уманского уезда Киевской губернии в семье псаломщика.

В 1892 году окончил Киевскую Духовную академию и поступил учителем в церковно-приходскую школу в селе Русаловка Уманского уезда.

В 1893 году он женился.

31 июля / 13 августа 1894 года был рукоположен во священника ко храму в селе Песчаново Звенигородского уезда Киевской губернии.

В 1914 году был переведён в храм в селе Роги Уманского уезда Киевской губернии.

В 1922 году был возведён в сан протоиерея.

В 1931 году переехал в село Жигалово Московской области, где его зять, священник Николай Харьюзов, служил в Никольском храме. Здесь отец Леонтий исполнял должность псаломщика с правом священнослужения.

4 апреля 1932 года был назначен в храм святых апостолов Петра и Павла в село Лыткарино Ухтомского района Московской области.

В июле 1937 года он был переведён служить в храм в села Ильинский погост Солнечногорского района.

31 октября назначен служить в Успенский храм в село Гжель Раменского района, где был арестован незадолго

Священник Леонтий Гримальский. Москва. Тюрьма НКВД. 1938 год.

перед этим переведённый сюда служить священник Николай Харьюзов. Жил в церковной сторожке.

26 января 1938 года был арестован и заключён в тюрьму в городе Коломне. 30 января следователь допросил священника.

— Где сейчас находится ваш зять, Харьюзов? — спросил он.

— Мой зять, Харьюзов, арестован органами НКВД. За что он арестован, я не знаю.

— Какая у вас была с ним связь?

— Я был с ним в дружеских отношениях, мы часто навещали друг друга и оказывали друг другу материальную помощь. После ареста Харьюзова его жена живёт у меня.

— Следствие располагает сведениями о том, что вы имеете сан протоиерея. Скажите, в каком году вы получили данный сан?

— В сан протоиерея я возведён в 1922 году, и по настоящее время я состою в данном сане. В протоиереи я возведён за долголетнюю службу.

— Какие суждения вы имели с гражданами о выборах в Верховный Совет?

— Разговоров на эту тему я не имел. Ко мне с вопросами на эту тему никто не обращался, и я лично советов своих никому не давал.

— Какие вы вели разговоры о международном положении и, в частности, об опасности войны?

— Разговоров о международном положении и вообще на политические темы я не вёл, потому что ко мне никто не обращался с такими разговорами, а я ещё и умышленно уклонялся от этих разговоров.

8 февраля следователи допросили некоего свидетеля.

— Что вам известно о контрреволюционной деятельности Леонтия Степановича Гримальского? — спросил следователь.

— Я часто посещал квартиру Гримальских и замечал, что к ним приезжали неизвестные мне люди, из них некоторые были служителями культа, кроме них приезжали двое из Москвы, один рекомендовался художником, а второй якобы работник НКВД. С какой целью указанные лица посещали Гримальского, я не знаю, так как во время моего посещения они никаких разговоров между собой не вели, а сам священник, как только я приходил, уходил в каморку. Приезжие жили у Гримальского не более суток и уезжали. Из разговоров Гримальского я только один раз слышал недовольство по адресу советской власти — по поводу мясопоставок. Разговор его сводился к тому, что власть незаконно берет мясопоставки, подлинных сказанных им слов я сейчас не помню. Священник, находясь на службе где-то в другой церкви, летом часто приезжал в село Гжель, где до него служил его зять Харьюзов и диакон Воскресенский. Оба они сейчас арестованы органами НКВД. Гримальский с ними поддерживал тесную связь. Арестованный диакон

Воскресенский, будучи на службе при нашей церкви, открыто компрометировал советскую молодёжь,

называя ее шпаной. При исполнении религиозных треб говорил речи, не относящиеся к религии.

9 февраля 1938 года следователь вновь допросил отца Леонтия.

— Дайте показания о проводимой вами контрреволюционной агитации.

— Контрреволюционной агитации я никакой не вёл.

— Следствие располагает данными о том, что вы внушали верующим недоверие к советской власти, партии и

конституции.

— О конституции я никогда никому не говорил, а также не внушал верующим недоверие к партии и советской власти.

— Следствие располагает данными о том, что вы запугивали колхозников предстоящей войной и большими бедствиями.

— О войне и больших бедствиях я никому ничего не говорил, и запугивать колхозников какими-либо другими способами не запугивал.

— Говорили ли вы о неправильных действиях советской власти по взиманию государственных поставок?

— О государственных поставках я никому ничего не говорил. Взимаемые налоги и государственные поставки с меня я считаю законными.

— Дайте показания о ваших знакомых и связях с ними.

— Я имел тесную связь с Николаем Харьюзовым, до меня служившим священником в селе Гжель, также имел связь с диаконом церкви села Гжель Воскресенским. Оба они сейчас арестованы и осуждены органами НКВД. Их я часто навещал летом 1937 года, когда я еще жил и служил в селе Ильинский погост.

— С какой целью вы навещали Харьюзова и Воскресенского?

— Я приезжал к Харьюзову как к зятю, Воскресенский виделся со мной как со священнослужителем.

— Следствие располагает данными о том, что в момент посещения вами села Гжель приезжали лица, не имевшие отношения к служителям культа.

Священномученик Леонтий (Гримальский) и Иоанн (Честнов). Икона церкви Успения Пресвятой Богородицы в Гжели.

— Да, действительно, когда я приезжал из Ильинского погоста к зятю Харьюзову, то одновременно со мной приезжали два человека из города Москвы, одного из них я знаю по имени Борис, таковой где-то работает и одновременно учится. Мне он знаком не был. Второго я совершенно не знаю.

— Скажите, Гримальский, с какой целью приезжал указанный вами Борис?

— Цели приезда этого Бориса я не знаю. Разговоров при мне о цели его приезда не было.

— Что вам известно о контрреволюционной деятельности Харьюзова и Воскресенского.

— О контрреволюционной деятельности Харьюзова и Воскресенского я совершенно ничего не знаю. Знаю только то, что они оба осенью 1937 года были арестованы органами НКВД.

— Что можете ещё показать по существу предъявленного вам обвинения.

— Виновным себя в предъявленном мне обвинении не признаю и показать ничего не могу.

После допроса следователь дал отцу Леонтию подписать документ об окончании следствия.

21 февраля Тройка НКВД по Московской области приговорила протоиерея Леонтия Гримальского к расстрелу за " контрреволюционную агитацию".

26 февраля 1938 года был расстрелян и погребён в безвестной общей могиле на полигоне Бутово под

Москвой.

Причислен к лику святых Новомучеников Российских постановлением Священного Синода Русской Православной Церкви 26 декабря 2001 года для общецерковного почитания.