Выполняй лучше вот эти ката.

Этот ответ меня несколько озадачил. Я стояла в некоторой растерянности, не зная, что и сказать.

Помолчав немного, он добавил:

Выполняй лучше вот эти ката.

Сэнсэй показал начало плавно переходящих друг в друга движений с проработкой глубокого ды­ха­ния. Все это время я повторяла за ним почти автоматически. А когда он пошел помогать другим, в го­лове у меня стали появляться сплошные вопросы: «Что он имел в виду? Неужели знает про мой ди­агноз? Но как?! Я никому из друзей не расска­зы­ва­ла, да и до сих пор ничем себя не выдала на трени­ровках». И в этих раздумьях неожиданно для себя сде­лала поразительное открытие. Если в школе, до­ма, на бальных танцах у меня появлялась внезапная, про­­должительная головная боль, то здесь, сколько я ни «издевалась» над своим телом, еще ни разу эта боль никак себя не проявила. Почему? В чем тут при­чина?

Так, погрузившись в свои мысли в процессе работы над новыми упражнениями, я не заметила, как вокруг Учителя столпились ребята, прервав свои занятия. И когда моя особа наконец-то это обнаружила, то поспешила присоединиться к слушателям, чтоб не пропустить чего-нибудь важного и для себя.

— Скажите, а как достигается техника настоящего удара, только лишь тренированностью мышц? — спросил Андрей.

— Нет. Это, в первую очередь, тренированность моз­га, — ответил Сэнсэй.

— А это как?

— Ну, чтобы вам было более понятно, скажем так… Мышца – это тот же механизм, который выполняет свою функцию. У нее есть определенная программа, поступающая из мозга в виде нейро­импульсов. В результате работы таких программ в головном мозге возникают сигналы, вызывающие сокращение группы мышц. Таким образом, происходит не только движение конечностей, но и сложные двигательные акты. То есть наша тренировка есть не что иное, как целенаправленное совершен­ствование нашего мозга а, следовательно, и наших мышц. Смысл заключается в том, что чем лучше и быст­рее работает «натренированный» мозг, тем луч­ше и быстрее работают мышцы.

— А вот насчет высшего мастерства спортсменов в боевых искусствах, — вступил в беседу Костя. — Я где-то читал, что мастера даже не успевают подумать, как уже наносят удар. Это как происхо­дит и почему?

— Да, ребята. Вы затрагиваете такую серьезную тему…. Но постараюсь вкратце объяснить…. Весь фокус заключается не в том, чтобы просто на­тре­нировать свои мышцы, а в том, чтобы предста­вить конкретную ситуацию, образ сопер­ника. И самое главное — четко знать при этом, куда ты бьешь, в какую ткань, что при этом происходит внутри того организма, какова сила удара и так далее. Если человек нано­сит удар просто так, чтобы его наработать, то все его старания до лампочки! Настоящий боец, ра­бо­­тая на макиваре, в первую очередь работает с обра­зом. Он реально представляет, как соперник откры­вается, и в этот момент наносит удар, осоз­навая при этом его возможные последствия. То есть он тренирует свой мозг.

— А что при этом происходит в мозге? — спросил кто-то из старших парней.

— Мозг через зрительное восприятие оценивает ситуацию, анализируя ее, и принимает решение. Затем он передает эту команду в мозжечок, то есть в двигательный центр. А из него, уже через нервы, поступает соответствующий сигнал в мышцы. Вся эта деятельность фиксируется в памяти. Затем, в бою, у бойца неосознанно срабатывает эта память, но уже без всех сложных цепочек анализа и команд в мозге. То есть соперник только открылся, а у мастера уже идет непроизвольное движение. Скажем так, это просто уже другая работа психики, другая работа иннервации, другая работа головного мозга.

— Это как бы идет на подсознательном уровне, с физиологической точки зрения? — блеснул своей эрудицией Костик.

— Совершенно верно. Сложные рефлек­торные двигательные реакции осуществляются уже на уровне безусловного рефлекса, — с улыбкой произнес Сэнсэй, а потом добавил: — В школьной про­­грамме по анатомии есть такие понятия, как услов­ные и безусловные рефлексы. Безусловные — это гене­тически заложенные самой природой реф­лексы. Именно благодаря им происходит регуляция внут­ренней среды организма, сохранение особи. А к условным относятся приобретенные рефлексы, в результате накопления опыта, новых навыков. Но и они создаются на базе безусловных рефлексов. У чело­века вообще существует масса безусловных рефлек­сов, связей, реакций, которые осуществляются по­сред­ством спинного, заднего и среднего мозга, под­корковых отделов коры больших полушарий и мозжечка…

— Так то, что вы нам вначале рассказали, это и есть большое Искусство? — все никак не мог успокоиться Андрей.

— Нет. Это всего лишь начальная ступень насто­ящего мастерства… В большом Искусстве основная работа идет на предвидение. Это работа эпифиза, который находится над мозжечком в надбугорной области промежуточного мозга.

— А эпифиз — это просто участок белого ве­щества? — спросил Костя.

— Нет. Это так называемая шишковидная железа, весом всего лишь в один карат. Но она играет огромную роль в жизнедеятельности организма. Это одна из самых загадочных частей головного мозга и человека в целом. К сожалению, пока науке об ее истинных функциях ничего не известно.

— А кому известно? – полюбопытствовал Костя.

— Кому надо, тому и известно, — с хитрой улыбкой ответил Сэнсэй, а затем продолжил: — Так вот, работая на предвидение, мастер подсознатель­но вырабатывает способность улавливать мысли соперника. То есть тот только подумал, что надо нанести удар вот туда-то, как мастер принимает уже контрмеру, и именно такую, которая необходима. Все это проис­ходит неосознанно, в какое-то мгновенье.

— Интересно, а с такими неосознанными явле­ниями «мгновенной скорости» сталкиваются только мастера боевых искусств? — задумчиво спросил Андрей.

— Почему? Не только. Многие люди очень час­то в жизни сталкиваются с этими явлениями психики. У одних это происходит из-за долгих специальных тренировок. К примеру, взять тех же циркачей, которые ловят на огромной скорости ножи, стрелы и тому подобное. Другие люди на себе ощущали действие таких безусловных рефлексов в жизни. Скажем, когда чело­века что-то или кто-то сильно напугает, та же собака. Он может мгновенно выполнить се­рию движений. И только потом, уже минуя опас­ность, осознает, насколько быстро он это сделал. Эта способность заложена изна­чаль­но в человеке. Иначе бы он не выжил в те далекие времена, когда спасался бегством от мамонта, саблезубого тигра или другого хищника.

Мы стояли молча, завороженные рассказом Сэнсэя. В этот момент в дверь кто-то постучал. От неожиданности все внутри меня сжалось на какую-то секунду. Время-то уже было не для вечерних прогулок. Сэнсэй спокойно подошел и открыл дверь, под бдительными взглядами нашей компании.

— О, хорошо, что я тебя застал, — пожав руку, поприветствовал его какой-то мужчина. – А то уже думал ехать к тебе до­мой. Тут такое дело…

— Сейчас, подожди минуточку, — сказал Сэнсэй, и уже обратившись к нам, произнес: – Ребята, у вас есть еще пятнадцать минут для работы и по домам.

Через полчаса мы уже стояли на улице, ожи­­дая последних. Игорь Михайлович зак­рыл спортзал и, спешно попрощавшись с нами, уехал на машине с тем мужчиной.

«Ну вот, — сердилась я сама на себя, — хотела Сэн­сэя после занятия расспросить об его загадочном “По­тому”, но не вышло. Надо было в спортзале это сделать. Так там повсюду любопытные слуша­те­ли. Вот так незадача!»

Когда мы ехали домой, каждый размышлял о своем. И это не удивительно, после таких трени­ро­вок есть о чем задуматься. Но кто думал молча, а кое-кто и вслух. Андрей чуть ли не полпути пытался убедить нас, а скорее всего себя, что сегодняшний проигрыш в спарринге — это чистая случай­ность.

— Жалко, у меня не было с собой нунчак. Но ниче­го, я их захвачу на следующую тренировку. Вот тогда и покажу настоящий класс!

Зрелище обещало быть по-настоящему захва­тывающим, так как мы знали, насколько хорошо Андрей работал с нунчаками. Это был его «конек».

Эту тренировку наша компания ждала как никогда. Мы заблаговременно приехали пораньше. Спортзал был открыт. Некоторые ребята, уже переодевшись, слегка разминались. Сэнсэй стоял в сторонке, увлеченно беседуя с каким-то долговязым пожилым человеком. Этот старичок был та­кой худой, что кимоно на нем висело, как на ве­шал­ке. Невдалеке, вместе с группой мужчин, стоял «Вареник». Но выражение его лица говорило о том, что он даже не слышал смешных шуток своих собе­седников. Казалось, уши его превратились в еди­ный эхолокатор, улавливающий малейший звук со сто­роны Сэнсэя и долговязого старика. «Ух, — воз­му­щенно подумала я. — Опять он тут!»

Вслед за нами шумно вошли несколько парней, занимающихся в нашей секции, в припод­нятом настроении. С ними гордо выша­гивал неопрятного вида мужичок, лет сорока, в заму­соленной одежде, с недельной щетиной на лице. Ребята поздоровались с Сэнсэем и объявили с явным удовольствием:

— Мы тут встретили такого интересного чело­ве­ка, экстрасенса… Знакомьтесь, Виталий Яков­ле­вич.

При этих словах взлохмаченный мужчина чинно сделал поклон головой и вновь занял свою самодо­вольную позу.

— Он обладает необычными способностями, ко­торые любезно согласился продемонстрировать на­шему коллективу…

Сэнсэй сделал вежливый ответный кивок:

— Это было бы весьма занимательно посмотреть.

— И весьма поучительно, — многозначительно до­ба­вил Виталий Яковлевич, подняв при этом указа­тельный палец.

Вокруг начала собираться вся наша огромная любопытная толпа. Тем временем «экстрасенс», с видом непревзойденного знатока своего дела, достал из надорванного кармана куртки с десяток обычных столовых ложек, перевязанных полоской грязного лоскутка.

— Как ты думаешь, — тихо шепнул Костик Андрею, — откуда у этого неандертальца взялись пре­дметы человеческой цивилизации?

— Спер, наверное, где-то, — просто ответил Андрей.

— Интересно, а он хоть знает, как ими пользо­ваться? — усмехнулся Костя.

В этот момент Виталий Яковлевич, демонстра­тивно раздевшись до пояса и оголив свой заплыв­ший жировыми складками живот, начал с усердием налепливать ложки тыльной стороной на грудь. Наши парни прыснули со смеха, а Костя добавил:

— Вот это да! Не зря же говорят, что техника в ру­ках дикаря — это груда металла!

По толпе пробежался легкий ропот удив­ления. Ложки действительно прилипли, и «экстра­сенс» уже важно прохаживался, выпятив грудь, как будто она была увешана медалями «За отва­гу».

Кто-то из ребят спросил:

— А как вы это делаете? Как это можно объя­снить?

Похоже, именно этого вопроса Виталий Яков­левич и ждал. Он с видимым удовольствием поучи­тельно стал рассказывать про биоэнерго­информа­ционные поля, биологический магнетизм человека, о феноменальных проявлениях его только у избранных людей и о всемогущей силе этого воздей­ствия. Его речь постепенно достигла апогея. Расхажи­вая перед удивленной толпой с голым торсом, увешанным ложками, и утверждающе раз­махивая руками, «экстрасенс» возбужденно декламировал:

—…этот мощный пульсирующий флюид, по­рож­денный силой Мирового Космического Ра­зума, оли­цетворяет последнюю ступень совер­шен­ства духа. Он способен окружать силой своей ауры сознание человека. И не только отделяться от тела челове­ческого, но и вести вместе с его душой внете­лесное существование. Я бы сказал, запредельное суще­­ствование, вполне осознанно.

Аккумулировав энергию этого космического флюида, я открыл в себе небывалые сверхспособ­ности. Я получил бесценный дар к магнетизму, ясновидению, исцелению больных. Моему чудо­действенному лечению подвластны все болезни. Я исцеляю через взаимопроникающий вездесущий двойной поток флюидов, который является перво­причиной всего энергоинформационного поля великого Космоса. Своим положительным полю­сом я восстанавливаю силы, тело, ауру человека, а также снимаю порчу, сглазы…

Я заметила, что хотя эта своеобразная лекция была для меня не совсем понятной, но мои мысли стали отыскивать в ней варианты моего возможного исцеления. «А вдруг он сможет меня вылечить?! Хотя, конечно, в это очень трудно поверить, но вдруг…» Окрыленная призрачной надеждой, я стала с большим усердием слушать убеждаю­щую речь «экстрасенса», уже не обращая никакого внимания на его внешний вид.

—…Моя мощь, по мере моего совер­шен­ство­вания, стала огромной… Вот, убедитесь сами. Это одно из ее проявлений, — указал он на прилипшие ложки.

При этом наблюдалась странная картина. С каждым кругом вдоль слушающей толпы, он все больше и больше выпячивал живот, слегка отклоняясь назад, как пингвин. Я посмотрела на Сэнсэя. Он стоял, скрестив руки на груди и слегка наклонив голову, вероятно, уже устав слушать. На его лице была ироническая улыбка.

—…Я достиг этого совершенства благодаря тайным знаниям, которые никому не известны на Земле, кроме избранных. На основе этой засек­реченной информации я разработал свою соб­ственную систему духовного развития. Но она доступна не каждому простому смертному. Даже тот, кто тяжелейшим трудом своих греховных искуп­лений и лишений дойдет до десятой ступени моей лестницы совершенства, не сможет само­стоятельно постичь великую тайну этого знания. Потому что она раскрывается только избранным из избранных. Ибо только такие люди, как я, сумев­шие соединить бренное тело с великим духом, духом Вселенского Разума, обладают всемо­гуществом Бога!!!

Кажется, при этих словах нервы у Сэнсэя не вы­дер­жали. Судя по его легкой волне движений, мне показалось, что он сейчас сорвется и врежет от души так, что этого «засланца» не спасет да­же хваленая сила. Но вопреки моим прогнозам, Сэнсэй лишь отчетливо, чеканя каждое слово, произнес:

— Уважаемый, не слишком ли большую ответст­венность вы на себя берете? Пока что вы до сих пор не продемонстрировали еще ничего такого, что бы подтверждало ваши слова.

— Как не продемонстрировал?! — обрушился с не­го­дованием Виталий Яковлевич. — А ты что, этого не видишь?!

— Да все это ерунда, — продолжал Сэнсэй. — Это мо­­жет любой и каждый. И ничего здесь неорди­нар­ного и сверхъестественного нет… Мыться про­с­то надо чаще.

Вся толпа грохнула со смеху. А Костик, хлопнув се­бя по лбу, с восклицанием произнес:

— Точно! Вспомнил, я читал про этот фокус. У не­го же просто тело липкое и мокрое, поэтому лож­ки и прилипли.

«Вседержитель Космоса и всея Земли» еще больше вскипел от ярости и на весь зал чуть ли не зао­рал, обращаясь к Сэнсэю:

— Да ты еще слишком молодой, чтобы судить об этих великих знаниях! Что ты вообще умеешь, кроме как махать ногами…

Сэнсэй пристально на него взглянул. Затем подошел и легко снял одну из сползающих с груди ложек. Все вокруг замерли. Учитель вытянул вперед руку, держась за узенький кончик ложки, и начал выполнять серию дыхательных упражнений, с проработкой глубокого дыхания. Через минуту лицо его расслабилось, эмоции исчезли. Глаза изменились и как мне по­казалось, стали бездонными. Он застыл на какие-то секунды, пристально всматриваясь в ложку. Его облик стал похож на величественное скульптурное изваяние. И в этот момент ложка начала быстро гнуться, как мягкий, увядающий стебелек. Созда­валось впечатление, что она была сделана не из твердого металла, а из какой-то пластичной струк­ту­ры. Я не верила своим глазам. Невероятно, но факт!

Сэнсэй же за какие-то доли секунды вновь воз­вратился обратно в свой прежний облик и спокойно сказал ошалевшему Виталию Яков­левичу, вручая согнутую ложку:

— Когда вы нам сможете продемонстрировать хотя бы этот фокус, тогда мы с удовольствием по­слу­­шаем вас дальше.

И резко развернувшись к толпе, Сэнсэй добавил:

— К сведению тех, кто не переоделся. Тренировка начинается через две минуты. Кто не успеет, будет отжимать штрафные (так у нас назывались два­дцать отжиманий от пола за опоздание).

Услышав такие слова, мы помчались к раз­де­вал­кам, обгоняя друг друга, так и не досмотрев са­мо­го интересного: как же выходил из ступора этот ново­яв­ленный «бомжок-божок».

— Старший сэмпай! Почему посторонние в зале?! — раздался позади голос Сэнсэя.

Всю разминку я размышляла: «Как же меня уго­раздило даже допустить мысль о том, что этот бомж чем-то может мне помочь?! Эх…. Но с другой стороны, в моей безвыходной ситуации только и при­ходится ве­рить в чудо да надеяться на авось. Тут уже цепляешься за любую соломинку, лишь бы уцелеть. Поэтому и возникают такие глупые мысли из-за внутреннего, почти панического страха. Нет. Надо взять себя в руки. Я все равно найду спа­си­тельную лазейку. Я постараюсь выжить. Нужно только не терять надежды и бороться до самого конца!» Самое удивительное было то, что моя твердая уверенность строилась на каком-то глубоком, под­сознательном чувстве, на том Нечто, что я так усердно искала. Но все это проявлялось в смутных догадках.

В это время разминка окончилась, и мы приня­лись отра­батывать «базу» под руководством старшего сэмпая. Сэнсэй сидел на спортивной скамеечке, обсуждая что-то с долговязым стариком. «Вот бы послушать, о чем они говорят», – подумала моя осо­ба. Но, очевидно, такие любопытные мысли были не толь­ко в моей голове. «Вареник», хоть мужчина и с сединой, но все время пытался как бы случайно занять в процессе тренировки место поближе к Учи­телю. В каждом таком случае он вызывал у ме­ня неописуемое чувство зависти и ревности. И, судя по осуждающим взглядам наших ребят, не только у меня одной.

В шуме и монотонности исполнения основных базовых ударов и громогласного счета их после­довательности я опять ушла в свои мысли. «Как же Сэнсэй умудрился согнуть ложку? И поче­му он назвал этот феномен просто фокусом? Ведь если это был фокус, то, в моем понимании, его нужно тщательно подготовить. А он вот так, взял и согнул одним лишь взглядом».

Можно сказать, что я в это верила и не верила одно­временно. Верила, потому что где-то читала о людях-феноменах, которые обладали такими способностями. Я вспомнила, что там же были описаны лю­ди-магниты. Но к ним прилипали любые пред­меты, вне зависимости из какого материала они были сделаны: дерева, металла, пластмассы. Помню, что меня поразило при этом, какой вес эти люди выдерживали — более десяти килограммов!

Парадоксально, но не верила я именно своим глазам, в то, что видела это, как говорят, «вживую». Точнее, это неверие больше относилось к области мо­его осознания реальности самого факта. Кругом были сплошные загадки. Я понимаю, если бы нашу толпу загипнотизировали, предварительно расска­зав, что сейчас мы увидим. Но Сэнсэй просто молча взял и сделал это. Как?!

Тем не менее, сам факт возможности такого явле­ния был для меня очень важен. Это была некая, неве­домая мне пока еще, твердая платформа, сформи­рованная знаниями Сэнсэя. За нее-то уси­лен­но и цеплялось мое подсознание, всячески сопро­тивляясь отталкивающим мыслям. Не знаю по­чему, но я начала доверять этому интересному человеку. По крайней мере, он явно знал: где пра­в­да, а где вымысел.

После «базы» наконец-то настал долгожданный момент для нашей компании. Эту часть тренировки мы условно назвали «вольной программой», так как здесь люди, разбившись по парам, по своему желанию отрабатывали старые приемы или какие-то особые удары из предыдущих занятий. Андрей взял нунчаки и под нашими любопытными взорами подошел к Учителю.

— А можно что-нибудь предпринять против нунчак?

— А ты умеешь ими вертеть? — в свою очередь с улыбкой спросил Сэнсэй.

— Еще как! — самодовольно похвастался Андрей. — Я уже четыре года их из рук не выпускаю. Можно сказать, сплю и ем с ними.

И Андрей демонстративно прокрутил несколько сложных, на наш взгляд, движений.

— Неплохо, — ответил Сэнсэй.

— А все-таки можно что-нибудь предпринять против нунчак? — повторил свой вопрос Андрей, явно провоцируя Учителя.

— Конечно… На каждого Виджая найдется Рад­жа.

— Что-что? — не поняв, переспросил Андрей.

— Я говорю, на каждую силу есть ответная сила. Нунчаки тоже не исключение.

— А вы можете это показать?

— Могу… Но так будет нечестно, ты с нунчаками против меня… Бери тогда еще кого-нибудь.

Мы с удивлением переглянулись. Тем не менее Андрей пошел искать себе напарника, а наша компа­ния добывать второе орудие битвы. К сожа­лению, нунчак больше ни у кого не оказалось. Зато в комнате для спортивного инвентаря мы обнару­жили много двухметровых шестов.

Но если орудие нашли легко, то с напарником у Андрея было куда посложнее. Старшие ребята кате­горически «отмахивались» от предложения поучас­твовать в этом бое, исподтишка посме­иваясь: «Нет, парень. Ты уж как-нибудь сам».

Наконец, Андрею удалось уговорить какого-то мужичка из новеньких. В это время Сэнсэй мирно беседовал с тем худым стариком в белом кимоно.

— Вот, нашел! — радостно объявил Андрей Учи­телю.

— Нашел, хорошо. Пусть старший сэмпай будет на­шим секундантом… По его хлопку начинайте атако­вать в полный контакт. Все понятно?

Андрей только этого и ждал. Он с видимым удовольствием закивал головой. Сэнсэй вышел на середину. Андрей стал напротив Сэнсэя, а мужичок с шестом выбрал позицию справа сзади от Учителя. Настала захватывающая минута. Все участники были в боевом напряжении, кроме Сэнсэя. Он стоял расслабленно, задумавшись о чем-то своем, и слегка поигрывая кончиками черного пояса, расшитого золотыми иероглифами.

По хлопку старшего сэмпая Андрей рьяно дви­нулся в лобовую атаку, крутя нунча­ками со скоростью вращения лопастей рабо­та­ющего пропеллера. В это время мужичок резко под­ско­чил и замахнулся в ударе шестом. То, что про­изо­шло дальше, случилось в какие-то мгновения. Сэнсэй с начала атаки вообще не переменил пози­ции, как стоял в глубокомысленной позе, так и остал­ся. Но как только соперники достигли крити­ческого расстояния относительно его тела, он, не меняя стойки, резко выпустил руку вперед. Если это, конечно, можно так назвать «выпустил», пото­му что на самом деле его рука вылетела, словно атакующая змея. Нунчаки завернулись, прокру­тились на ней и полетели в сторону второго бойца. Учитель сопроводил их проворотом кисти, слегка изменив траекторию полета. Нунчаки в воздухе сделали пол-оборота, выровнялись, как палка, и торцом попали точно в лоб нападающего сзади мужчины. Вторая палка нунчак, продолжая полет, ударила по шесту. И шест, соответственно изменяя траекторию движения, попал прямо по го­лове Андрея. В результате два горе-бойца неуклю­же распластались на полу, даже не осознав, что слу­чилось. А Сэнсэй продолжал стоять задумавшись, как будто вся заварушка вокруг его явно не касалась. Затем, встрепенувшись, он заботливо спросил у своих бывших «противников»:

— Ну как, ребята, не сильно ушиблись?

— Не, — ответил растерянно Андрей, усиленно рас­тирая вздувшуюся шишку на лбу. — Нор­мально…

Мужик тоже кивнул.

— Извините, я немного не рассчитал.

И, подходя к своему бывшему собеседнику, произнес как ни в чем не бывало:

— Вы знаете, у меня появилась грандиозная идея! А что, если…

В это время наблюдавшая за боем толпа загудела в шуме обсуждений, смеха и удивления по поводу скоротечного боя. А один из старших парней, кото­рому Андрей предлагал быть напарником, со смеш­ком произнес:

— Как же, Сэнсэй не рассчитал, жди! Ничего, мужики, крепитесь. Мы через такие «неверные» расчеты, по своей глупости, уже не один раз проходили.

Когда до Андрея наконец-то дошло, что произошло, он просто затиранил Костика и Славика одним и тем же вопросом: «Как же такое может быть? Раз… и одним движением, даже не ударом?!» На что Костик недоуменно отвечал:

— Да откуда мы знаем? Вон Сэнсэй, у него и спра­шивай.

Но Учитель до конца тренировки постоянно был занят то показом новых приемов, то работой над слож­ными ударами со старшими ребятами, то отве­тами на бесконечные вопросы, а в конце тренировки беседой со стариком. Однако Андрей задался целью во что бы то ни стало имен­но сегодня все выяснить.

И такой шанс выпал нашей компании только тогда, когда закончились дополнительные занятия. Мы быстро переоделись и стали у выхода, как стража, твердо решив добиться своего. Но оказалось, что нам с Игорем Михайловичем и его ребятами по пу­ти до самой остановки. По дороге мы и присту­пи­­­ли к расспросам.

— А как вы это так одним движением смогли по­бе­дить двух противников с таким вооружением? — за­дал свой выстраданный вопрос Андрей.

— Да вооружение здесь не при чем. Это техника на использование силы противника. Кстати, приме­няется во многих стилях, например «Айкидо», «Джиу-джицу», «Винь-чунь» и других. Надо лишь уло­вить момент и тут же его использовать.

— Это, в общем, понятно. А в вашем случае, какой стиль вы использовали?

— Да так, — пожав плечами, лукаво ответил Сэн­сэй, — всего понемножку.

— А все-таки? — не унимался Андрей.

— Ну, здесь всего-то надо знать закон инерции по фи­зике, распределение центра тяжести по биоме­ханике и немного стиль «Змеи».

— Ого! — присвистнул Андрей.

— А как ты хотел? Все великое до смешного простое, но дается оно нелегким трудом.

Пока Андрей раздумывал над этой фразой, Славик быстро спросил:

— А эффект с ложкой возможно как-то объяснить?

— Конечно, возможно, — с улыбкой произнес Сэн­сэй. — Ничего нет тайного на земле, чтоб когда-ни­будь не сделалось явью.

— А что это было?

— Да все это пустяки. Ничего здесь особенного нет, обыкновенный цигун, вернее, одна из его моди­фи­каций.

— А что такое цигун? — в свою очередь заинте­ре­со­валась я.

— Я где-то читал, что это просто дыхательная гим­настика, — вставил Костя.

— Да, многие так считают, — ответил Игорь Ми­хай­лович. — Но на самом деле цигун — это дыха­тельно-медитативная система, с помощью которой человек может управлять скрытыми психофи­зи­чес­кими возможностями. Хотя по сути, это одна из са­мых простых разновидностей духовных практик.

Эта фраза заинтересовала всю компанию. А у меня внутри что-то встрепенулось от этих слов. Но только я раскрыла рот, чтобы спросить, как же этому научиться, как тут влез Костя со своей любимой манерой словоблудия.

— Да,

Я б многого достигнуть мог,