Жизнь слишком коротка, и надо успеть духовную сущность в сердце воспеть. 11 страница

Женька для смеха демонстративно заглянул в пустую банку, повертев её на свету, и с юмором сказал:

– Да, из таких рыбин наваристая уха будет.

В это время чайка, пролетавшая над нами, уронила маленькую рыбку, упавшую прямо под ноги Сэнсэю. Все засмеялись.

– Глянь, Сэнсэй, вот тебе и рыбка! Как раз в са­мый раз на уху, – с юмором произнес Женька, опу­ская её в бутыль с водой.

Тут подошли Володя с Виктором:

– Что за смех, а драки нет?

– Да вот, Сэнсэй со своей удочкой даже чаек на жа­лость пробил, – сказал Женя. – Им уже, поди, на­доело на эту пустую банку смотреть.

Мы опять захохотали. А Сэнсэй, улы­баясь, сказал:

– Так, кто больше всех с меня смеётся, тот и будет чистить рыбу и на уху, и на шашлыки.

Мы совсем покатились покатом от смеха, пред­ставляя комедийную картину разделки малю­сенькой рыбки и большой, жаждущей её толпы. Сэнсэй посмеялся вместе с нами, а потом и говорит:

– Ну ладно, сказочники, вон вытаскивайте…

Он указал на толстую леску, которая была привя­зана одним концом к ножке стула, а другим уходила вглубь. Ребята начали вытягивать. И каково же бы­ло наше удивление, когда в капроновой сетке мы обнаружили пару осётров, килограм­ма по 4 каж­дый и штук 8 огромных камбал. Все не­до­уменно пере­гля­нулись и почти хором спро­сили:

– И это всё на удочку?!

Сэнсэй улыбнулся.

– Да какая удочка. Я просто пораньше встал. Смотрю, от рыбзавода рыбаки поплыли снасти тру­сить. Ну я и подумал, пока дойду, они как раз вер­нутся обратно. Так и случилось. Пошёл вот, купил… А на удочку хоть бы раз клюнула, – с со­жа­ле­нием посетовал Учитель.

Когда мы понесли эту рыбу на разделку, Женька сказал Стасу полусерьёзно-полушутя:

– Ага, жди, пойдёт он. Тут только до рыбзавода семь километров пешим ходом.

– А может он на машине поехал, – предложила я свою версию.

– Да какая там машина. Во-первых, она возле нашей палатки стоит, мы бы услышали. А во-вто­рых, даже следов на песке нет.

Пока проснулись остальные ребята, эта история обросла всё большими таинственными подроб­нос­тями… Настроение у Сэнсэя в этот день было от­лич­ное. После лёгкого завтрака он предложил про­беж­ку на край косы. Мы оставили добровольных дежурных Костика и Татьяну, а также, чтоб совсем не остаться без обеда, и Николая Андреевича.

По дороге сделали пару привалов в виде разми­нок с интенсивной нагрузкой на мышцы. Всё-таки занятия на природе, да ещё на фоне такой кра­соты, ни в какое сравнение не идут с душным спор­тзалом. Здесь, как говорится, душа и тело сливаются в едином порыве.

Добежав почти до конца, мы увидели настоящий «птичий базар» чаек. Наша компания держалась береговой линии возле края моря, чтобы не силь­но тревожить их спокойствие. Но всё ж множество чаек упорно кричали и кружили над нами, пытаясь отпугнуть от своих гнёзд непрошеных гостей.

Через некоторое время нашему взору открылся красивейший вид, искусно созданный самой при­родой. На самом конце косы волны сходились в ви­де правильных ромбов, удаленных в одной единой це­­почке от берега. Очертания их волнообразных кра­ёв подчёркивала белая морская пена. Всё это великолепие дополнялось необычными переливами раз­лич­­ных цветовых гамм морской воды, начиная от нежно-бирюзового цвета и заканчивая темно-си­ним. А изумительная голубизна неба с одной-един­ственной белесой тучкой создавала неповто­римый шедевр этой грандиозной картины.

Сэнсэй дал нам на отдых пятнадцать минут, а сам с Володей сел в позу «лотоса» на краю бере­го­вой линии. Некоторые из нас поспешили последо­вать его примеру, усевшись рядом, в том числе и моя особа. Дул лёгкий ветерок. Прибрежные волны создавали мелодичный шум, дополняемый пере­кличкой чаек, доносившейся издалека… Не знаю, то ли из-за созерцания этой божественной кра­со­ты, то ли из-за присутствия Сэнсэя, то ли из-за всего этого сразу, но мой «цветок лотоса» стал заметно проявлять свою деятельность, распро­страняя по телу приятные разливы каких-то волн. На короткое время у меня появилось такое необычное ощу­щение, словно я растворилась во всей этой окружа­ющей красоте и стала какой-то её неотъемлемой частью. Данное ощущение было почти мгновен­ным, но незабываемо потрясающим. Это блажен­ное состояние прервал Сэнсэй, объявив «сборы».

Солнце уже порядочно припекало. И Сэнсэй, чтобы «облегчить» нам путь, сказал, что будем бежать по пояс в воде. Это оказалось невероятно трудным. Володя с Сэнсэем понеслись вперед, как две торпеды, обгоняя друг друга. Это давало воз­мож­ность нашей компании несколько схалтурить: кто-то бежал по колено, а кое-кто и по щиколотку в воде. Но когда мы, наконец, достигли лагеря, именно халтурщики распластались обессиленные на песке, в том числе и моя особа. А Сэнсэй и Володя продолжали излучать свой зажигательный опти­мизм, с неизвестно откуда берущимися на него си­лами. После этого «марафон­ского забега» они ещё предложили толпе поиграть в водное поло. И, как ни странно, старшие ребята с удовольствием согла­сились. А остальные «немощ­ные тела» поплелись помогать готовить обед.

Занимаясь по кухне, я наблюдала за Сэнсэем. Он так же смеялся, озорничал и носился с мячом, как и все остальные ребята. Он абсолютно ничем от них не отличался, такой же молодой, крепкий, юмор­ной и здоровый парень. С одной стороны, обык­новенный человек... Но каждый из присут­ствующих видел в нём какую-то свою изюминку, свою прелесть, находил свои, завораживающие прос­тотой и в то же время утонченностью, момен­ты. Его Душа словно многогранный алмаз, которым каждый из нас любовался под своим углом зре­ния, под своим углом преломления внутреннего света. Но в сущности никто не мог проникнуть в него до кон­ца, никто не мог понять, кто же Он на самом деле.

Когда ребята, наконец, угомонились в самый разгар солнцепёка, наш лагерь заснул богатырским сном. Я проснулась около четырех часов, растолкав заодно и Татьяну, чтобы приготовить что-нибудь вкусненькое для нашего большого коллектива. Когда мы с ней вылезли из палатки, я увидела, что Сэнсэй сидел на песке с Николаем Андреевичем, о чём-то беседуя. Сэнсэй что-то объяснял, насыпая из песка три небольших кучки. Поговорив, Николай Андреевич и Сэнсэй встали и не спеша пошли в нашу сторону. И тут первая кучка внезапно заше­велилась и оттуда вылетел неизвестно откуда взяв­шийся голубь. Я вздрогнула от неожиданности, не веря своим глазам. А Татьяна та вообще выронила картошку, раскрыв рот от удивления. Тут вторая кучка зашевелилась и из неё опять вылетел голубь. Сэнсэй же с Николаем Андреевичем лишь небрежно обернулись, продолжая свою беседу и даже ни капельки не смущаясь. И здесь зашеве­ли­лась третья кучка. Из неё выскочил… воробей. У меня от страха внутри всё похолодело. Воробей не уле­тел как голуби, а попрыгал вдогонку за Сэнсэем. «Забежав» таким образом вперед него, он весь взъерошился, растопырив крылья, и начал громко щебетать, словно чем-то возмущаясь. Сэнсэй оста­новился, наблюдая за отчаянным чириканьем этого нахохленного воробья, а потом с улыбкой и говорит ему:

– Ну, по желанию твоему, да будет так.

После этих слов он вновь засыпал воробья песком, создав кучку несколько побольше первой. Я аж привстала от любопытства. Но следующий момент окончательно пригвоздил меня к стулу. Только Сэнсэй отошел, кучка зашевелилась и из неё вылетел чёрный коршун внушительных размеров, который тут же улетел в сторону косы.

– А где спасибо? – удивленно развел руками Сэнсэй, глядя ему вслед. – А впрочем, как всегда...

Сэнсэй безнадежно махнул рукой и пошёл к своей палатке за сигаретами. Мы сидели с Татьяной ни живые ни мертвые. И когда Николай Андреевич начал удаляться с Сэнсэем в сторону пляжа, то я услышала следующую речь:

– Так это и была иллюзия моей мысли? – спокойно спросил Николай Андреевич, словно речь шла об обыденных вещах.

– Нет. Это как раз была материализация моей мысли.

– А почему же мои попытки закончились лишь галлюцинацией?

– Потому что у тебя были сомнения. А для мате­риализации необходима чистота веры. А этого очень тяжело добиться, ибо малейшее сомнение раз­рушит всё…

Порыв ветра унёс слова Сэнсэя вне досягаемости моего слуха. Мне очень хотелось пойти за ним и послушать столь интересную беседу. Но тут Татьяну, вышедшую из состояния шока, прорвало в словесном излиянии своих впечатлений на мою и без того озадаченную голову.

Уже ближе к вечеру кто-то из старших ребят пред­ложил устроить развлекательно-комедийный вечер – пойти поглазеть на лечебно-оздорови­тель­ные сеансы «великого мага и чародея», который давал сегодня свой первый сеанс. Правда, пешком надо было пройти восемь километров. На такое решилась лишь половина нашего коллектива вместе с Сэнсэем и Николаем Андре­евичем. Ну а мне просто не хотелось пропустить что-нибудь интересного для себя и моего дневника, который и так уже просто пестрел от необычных записей, несмотря на то что на море мы были лишь вторые сутки.

К восьми часам вечера мы заняли места в летнем кинотеатре, где уже собралось около семидесяти человек. Рядом с Николаем Андреевичем села мо­лодая женщина с трехлетним мальчиком. Другие дети носились по рядам, шумно догоняя друг друга. А этот тихо сидел на её коленях. Я угостила его кон­фе­той. Но оказалось, ребёнок её не видел. Мать ска­зала, что у сына врожденная слепота. Нико­лай Андреевич заговорил с ней, выясняя какие-то свои профессиональные моменты. И вскоре жен­щина уже вовсю «исповедовала» ему свою исто­рию жизни. Оказывается, этот малыш ещё и не раз­го­варивал после перенесённой в два годика травмы. Кроме него, у женщины были ещё старшие сын и дочь, вполне нормальные дети. Николай Андреевич посочувствовал и стал записывать ей адреса и фамилии лучших специалистов в этой области медицины. Женщина обрадовалась, пошутив, что в любом случае хоть не зря сходили на сеанс.

В это время на сцену вышел Виталий Яковлевич. Мы еле удержались от смеха, поскольку это был действительно тот самый «маг и чародей с ложками на пузе», с которым мы имели «великую честь» познакомиться ещё осенью. Теперь он выглядел гораздо приличнее. Его лицо было гладко выбрито, а волосы аккуратно подстрижены. На нём был чистый летний костюм. Несмотря на значительное преображение его внешности, надменный взгляд и орлиные замашки всё ж остались теми же.

Выйдя на сцену, Виталий Яковлевич обвёл толпу своим «магическим взглядом» и начал свою лекцию. Битых сорок минут он рассказывал почти о том же, что и тогда в спортзале, с той лишь раз­ницей, что теперь он не вешал на себя ложки и его речь была насыщена всякими непонятными эзотерическими и медицинскими терминами. Утверждающе размахивая руками, он ходил по сцене, гордо выпятив грудь. И наконец закончив, он попросил подойти к сцене людей, страдающих заболеваниями, которые были им перечислены.
А перечислил он, как мне показалось, почти все заболевания из «Справочника фельдшера», который имелся у нас дома, причем в таком же алфавитном порядке.

К сцене вышло человек пятнадцать. Кто говорил, что у него больное сердце, кто-то – что сильно болит желудок, у другого давление ска­кало, у бабульки какой-то трофические язвы на но­гах гноились. Вышла и наша женщина с ребёнком. Николай Андреевич тогда посетовал по этому поводу, что люди в горе готовы поверить во всякую чепуху, надеясь неизвестно на что.

И когда все желающие собрались у сцены, Вита­лий Яковлевич начал сверху усиленно размахивать руками и нести всякую чушь «космическо-флюидного» характера. И вот тут я, к своему вели­ко­му удивлению, почувствовала, что мой «цветок лотоса» снова стал сильно вибрировать. Я смотрела на сцену и не могла понять, неужели весь этот бред Виталия Яковлевича вызвал во мне эту приливную волну. Сосредоточившись, я почувствовала, что вся эта вибрация исходила не со сцены, а откуда-то сза­ди, с правой стороны. Это было ещё более стран­ным, поскольку Сэнсэй садился сзади по левую сторону от меня. Я оглянулась, но Сэнсэя на месте не оказалось. Тогда я оглянулась в другую сторону, туда, где предположительно, по моим ощущениям, находился источник. Далеко в углу, в самом конце пустых рядов я увидела сидящего Сэнсэя, который сосредоточенно всматривался в людей, стоящих возле сцены. С каждой секундой я чувствовала, что этот поток увеличивается в силе. По моему телу уже разливалась волна приятных ощущений. Но поток всё нарастал.

В словесном излиянии Виталия Яковлевича настала некая пауза. И в этот момент тот слепой ма­лыш негромко, но отчётливо произнёс: «Мама!» Жен­щина залилась слезами, крепко обняв своего сына. Она привлекла все­общее внимание. И тут начался целый ажиотаж. Какая-то женщина говорила, что у неё прошла го­лов­ная боль, у мужика перестал болеть желудок. Но больше всех орала писклявым голосом бабка, что её трофические язвы стали подсыхать прямо на глазах. При­чём, видимо не веря сама себе, она пыталась показать это первому попавшемуся человеку. Мно­гие люди в зале повставали с мест и побежали к сцене. Виталий Яковлевич даже сам опешил от посы­павшихся со всех сторон благодарностей, просьб о помощи себе и своим близким. Тем вре­менем Сэнсэй занял свое место в зале.

Молодая мама, прижимая к груди ребёнка и рыдая навзрыд, никак не могла выйти из толпы, поскольку началась обычная давка и на неё уже никто не обращал внимания. Николай Андреевич поспешил ей на помощь. Выбравшись на воздух из кинотеатра, мы усадили женщину на скамейку. Николай Андреевич принялся её успокаивать. Малыш сидел рядом с ней и, слыша плач матери, сам стал кривить личико в каких-то своих переживаниях. Сэнсэй присел на корточки напро­тив него и ласково погладил по голове, что-то тихо приго­варивая себе под нос. Ребёнок успо­коил­ся и начал прислушиваться. Потом как-то часто захло­пал своими длинными ресничками… И тут ма­лыш, как мне показалось, целенаправленно взглянул на часы, которые поблескивали на руке Сэнсэя, когда тот его гладил. Мальчик, поймав руку Сэнсэя, вцепился ручонками в часы, пытаясь их стянуть. Вопроси­тельно посмотрев в глаза Сэнсэю, он произнес короткое, но достаточно ёмкое слово:

– Дать!

От всего увиденного мама малыша упала в обморок. Пока Николай Андреевич вместе с ребя­тами пытались привести её в чувство, Сэнсэй снял свои часы и отдал их малышу, с улыбкой сказав при этом:

– На, малыш, держи на память.

Тот, счастливо улыбаясь, стал возиться с ними, рассматривая и проверяя на прочность… Когда жен­щина пришла в чувство, она ещё долго не могла по­верить, что её сын прозрел. Она давала ему всё, что у неё было в сумочке, и тот с видимым удоволь­стви­ем рассматривал, превращая тут же предметы в импро­визированные игрушки. Достаточ­но убедившись в отсутствии слепоты у сына, жен­щи­на на радостях схватила его в охапку и, побла­годарив Николая Андреевича и всех нас за оказанную помощь, побежала в свой корпус сообщить эту новость мужу.

На обратном пути в наш лагерь Николай Андре­евич не переставал удивляться:

– Как же этот Виталий Яковлевич смог своей бол­тов­ней пробудить в людях столько веры, чтобы достичь такого терапевтического эффекта! Ведь я своими собственными глазами видел, что мальчик был слепой. Ладно, другие может быть были под­ставные лица. Но этот случай просто не укла­ды­вается в моей голове!

Я посмотрела на Сэнсэя. Мне любопытно было, что же он ему ответит. А Сэнсэй лишь полушутя-полу­се­рьёзно произнес:

– Вы, наверное, невнимательно слушали его лек­цию. В следующий раз обязательно возьмите с со­бой блокнот.

По пути мы насобирали сухих веток для нашего вечернего костра. А старшие ребята подобрали какой-то валявшийся полусгнивший деревянный столб, некогда слу­живший опорой для электрических линий. В общем, судя по отличному настроению Сэнсэя и собранному запасу дров, ночь обещала быть долгой и незабываемой.

Ещё по дороге в лагерь между Учителем и Нико­лаем Андреевичем возникла интересная беседа. Психотерапевт, находясь под впечатлением всего случившегося, спросил у Сэнсэя:

– Ну ладно, взрослые с помощью внушения, под­вергаясь терапевтическому воздействию, могут час­тично облегчить процесс течения заболевания. Но дети?! В таком возрасте они практически не пони­мают, что им говоришь. А здесь результат на­лицо. Я просто не представляю, как это могло про­изой­ти?! Ведь если трехлетний слепой ребёнок дей­стви­тельно стал видеть, значит получается, что логи­­чески нужно признать факт лечения на рассто­янии.

– Такими фактами изобилует вся история чело­вечества, если внимательно её почитать, – произнес с улыбкой Сэнсэй.

– Да, но прочитать – это не увидеть! А если это так на самом деле, тогда я вообще ничего не пони­маю.

– Ничего сложного в этом понимании нет, если имеешь целостное представление о картине мира и о том, что есть тело человека на самом деле.

– А что есть тело человека?

– Тело человека, как и вся другая материя, есть пустота. Это иллюзия, созданная мыслью Бога.

– Вы хотите сказать, что это дерево и я, в прин­ципе, идентичны, поскольку являемся пустотой? – полушутя-полусерьезно спросил Николай Ан­дре­евич, проходя мимо большого дерева.

– В принципе да, – усмехнулся Сэнсэй и более серьёзно добавил: – Просто ваши материи порож­дены одной и той же первичной энергией, только видо­измененной и преобразованной в разные волно­вые состояния. Отсюда и разность в мате­ри­альных свойствах. Вот смотрите, если вдуматься, из чего состоит человеческое тело? Тело, как вы знаете, состоит из системы органов, органы – из тканей, ткани – из групп клеток. Клетки – из про­стейших химических элементов. Причем основ­ную массу тела, около 98%, составляют кисло­род, угле­род, азот и водо­род, а 2% приходится на другие хи­ми­ческие эле­менты.

– Не поняла, как это? – неча­янно вырвалось у меня.

– Ну как. К примеру, на 50 кг твоего веса схема распределения в тебе будет выглядеть так, – Сэнсэй пару секунд посмотрел на моё тело, как будто что-то оценивая, а потом сказал: – Кислорода в разных изотопных состояниях – 30, 481 кг, изотопов угле­рода – 11, 537 кг, изотопов водорода – 5, 01 кг и изо­топов азота – 1, 35 кг. То бишь в общей слож­ности 48, 378 кг. Ну а все другие элементы я просто не буду перечислять, там вес каждого идет в граммах. В общем, на них приходится 1, 622 кг от общего веса… А если быть точнее и добавить ещё непереваренное, то есть не вошедшие в химиче­скую реакцию твоего организма остатки мороженного, конфет и выпитого напитка, то… итого, в об­щей сложности, вес твоего тела будет составлять 50 кг 625 грамм.

Я просто была поражена такими «скоростными» расчётами моего тела по одному лишь взгляду. О таком строении моей материи я никогда не заду­мы­валась. Тем временем Сэнсэй продолжал, обра­щаясь к Николаю Андреевичу:

– Так вот, а что есть наши химические элементы? Молекулы, составляющие клетку и сущес­твующие по своим биофизическим законам. Заметьте, вокруг молекул находится пустота. Углубляемся дальше. Молекулы состоят из атомов, между которыми опять пустота. Атомы состоят из ядра и враща­ющих­ся вокруг него электронов, между которыми – пустота. Ядро атома опять-таки состоит из эле­мен­тарных частиц – протонов и нейтронов, с той же присущей пустотой между ними. Заметим, что разновидность какого-либо химического элемента отличается числом нейтронов в атомном ядре, то есть обладает свойством изотопии. Протоны и нейтроны, формирующие ядро атома, состоят также из более мелких частиц. И посмотрите, каждый раз, когда физики делают очередной шаг, им откры­вается новый уровень знаний, отодви­гающий их условные границы за горизонт бес­конечного поз­нания. Просто насколько у человека хватило сил усо­вершенствовать микро­скоп, настолько он и поз­нал природу микромира. Я не буду дальше пере­числять, что на что делится, но в конечном счёте деление заканчивается абсолют­ной пустотой, из которой всё зарождается. Она су­ществует везде, и в микромире, и в макро­мире. Это и есть чис­тая энергия, называемая энергией По, сос­тавляющая единое поле взаимо­действия всех разновидностей энергий и, соответ­ственно, воз­никающей из них материи. Поэтому и говорится, что Бог вез­десущ. Именно импульсы энергии По порождают вол­ны, изменяющие кри­визну мате­риального пространства и времени. То есть в глубине своей сути любая материя есть сово­куп­ность опре­делен­ного вида волн и сущес­твует по законам волновой природы.

– Это что-то новенькое, – задумчиво произнес Николай Андреевич.

– Отнюдь, – возразил Учитель. – Точнее будет сказать – это хорошо забытое старое. Тот факт, что материя является порождением великой пустоты, «дао», был известен ещё четыре тысячи лет назад индийским философам и около двух с половиной тысяч лет назад китайским мудрецам. Вы почи­тайте их трактаты. Они наглядно представляли абсолют­ную пустоту как гладкую поверхность озе­ра в отсут­ствие ветра. Возникающая частица мате­рии из пус­тоты сопоставляется с появлением на гла­ди озера ряби под действием ветра.

– А что же представляет тогда собою «ветер»? – поинтересовался Николай Андреевич.

– «Ветер» в данном ключе – это есть боже­ственная сущность, это есть мысль Бога, которой Он всё создает и разрушает. И как раз душа наша и есть часть этой могучей силы, которая может управ­лять первичной энергией По. Поэтому если человек своим сознанием постигнет душу и сольётся с ней в единое целое, его возможности становятся не­огра­ничен­ными, так же как и познания.

– Всё равно новое, по крайней мере для меня, – с улыбкой произнес «Здравый смысл нашей компании».

В это время мы пришли в лагерь. Оставшиеся ребята уже вовсю уплетали осетровые шашлыки, которые они гото­вили к нашему приходу и которые чуть было не дож­дались нас. Поделившись впечатлениями о событиях, свидетелями которых мы стали, и бла­годатно отужинав на свежем воздухе, мы уселись воз­ле костра в предвкушении предстоящего разго­вора. Николай Андреевич поспешил возвратиться к волнующей его теме:

– Так получается, что весь мир – это не более чем иллюзия?

– Совершенно верно.

– Но почему же мы тогда всё так реально ощу­щаем, можем потрогать, попробовать, то есть убе­диться, используя органы чувств, что, к примеру, эта палка есть палка, а не пустота и иллюзия.

– Потому что наш мозг с рожденья настроен на час­тоту восприятия этой реальности. Но это не зна­чит, что его возможности ограничены этой часто­той. В нём заложены разные программы. И если изменить частоту восприятия, изменится и весь окру­жающий мир.

– То есть как? – не понял Николай Андреевич.

– Просто. Вот давайте рассмотрим, что есть такое головной мозг. В принципе, центральная нервная система является своеобразным передающе-прини­мающим «устройством» волн различного диапазона, с соответствующими частотными характерис­тиками. Как вы знаете, одним из важнейших элементов структурно-функци­ональной организа­ции мозга являются нейроны и глиальные клетки, из которых построена ЦНС. Нейрон имеет отли­чительную от других клеток способность генери­ровать потенциал действия и передавать этот потенциал на большие расстояния. Эта особенная клетка представляет собой сложное устройство с несколькими состо­яниями (покой и ряд возбуж­денных на различных частотах состояний), что существенно увели­чивает её информационную ёмкость. Информация о стимуле кодируется нерв­ной клеткой в виде часто­ты потенциалов действия, усредненной за короткий промежуток времени. То есть в целом, работа мозга – это работа информа­ционно-управляющего устро­й­ства, «языком» которого является частота. Следовательно, отражение сознательных и подсоз­нательных процессов психики происходят на уров­не частоты разряда ней­ронов. При изменении состо­яния сознания, к при­меру, при тех же медитациях, ду­хов­ных практиках, изменяется и частота импу­льсов, что влечёт за со­бой в целом изменение мо­ле­ку­ляр­ной структуры организма. То есть человек настра­ивается на совер­шенно другую частоту ре­альности и поэтому вос­при­нимает этот мир всего лишь как низшую иллюзию… Есть такое выраже­ние: «Когда у Мудреца спросили, что такое Жизнь, он отве­тил: “Посмешище для того, кто её испытал”». И это совершенно справед­ливый ответ.

Человек, погрязший в материи, закомплексо­ван­ный в материальном мире мыслей, очень ограничен в своем восприятии. Судите сами. Он получает информацию об окружающем мире через свой мозг, находящийся с рождения на определенной частоте восприятия, которая свойственна животному нача­лу. Следовательно этот мозг, как у любого другого животного, воспринимает информацию через орга­ны чувств. И хотя человек окружен целым океаном электромагнитных колебаний, частот самых различ­ных характеристик и параметров, он, получается, воспри­нимает лишь крошечную каплю из всего этого многообразия. Основная информация идёт у не­го по зрительному каналу, видимый участок спек­тра которого – это электромагнитные волны с дли­ной от 400 до 700 нанометров. Всё, что лежит за пре­де­лами этого спектра, человек не видит, следовательно в его мозге не находит отражения реальность, лежа­щая дальше этого диапазона. То же касается и звука, который человек слышит в диапазоне от 20 герц до 18 кило­герц.

Из-за чего медитации, духовные практики всегда давались человечеству и, в принципе, никогда не были тайной? Потому что это открывало людям со­вер­шенно другой, настоящий мир Бога, а соответ­ственно и новый виток созревания души.

Так что человек очень интересное существо, он рождается животным, но в течение одной жиз­ни сила мысли может превратить его в Существо, приближенное к Богу. И самое пора­зи­тельное то, что ему предоставлена свобода выбора в своем индивидуальном развитии… Сила мысли – это поистине уникальное создание Бога. Есть такое древнее выражение, написанное ещё на санскрите:

«Бог спит в минералах,

Просыпается в растениях,