БИЛЕТ № 22

1. Смысл человеческого бытия. Человек, свобода, творчество

Смысл – внеположенная сущность феномена, оправдывающая его существование, связывая с более широким пластом реальности. Определяя место феномена в некоторой целостности, смысл превращает его осуществление в необходимость, соответствующую онтологическому порядку вещей.

Пантеизм и материализм провозглашают, что смысл жизни в ней самой. Тогда сохранение жизни и рост жизненной активности оказываются высшими ценностями. Эволюционная этика Г.Спенсера и его идейных продолжателей исходит из того, что высшие духовные способности и стремления человека – это эволюционно возникшие приспособления в борьбе за существование, за овладение жизненными ресурсами. Смысл жизни сводится к ее сохранению, воспроизводству и освобождению от страданий.

Поиск смысла жизни направлен на открытие онтологических оснований собственного бытия. Этот поиск оказывается необходимым, когда рушатся все опоры и человек повисает в метафизической пустоте.

Содержание смысла несводимо к значению понятия, то есть к простой репрезентации предмета в знании. Смысл выражает не значение, а значимость. «Значение» отвечает на вопрос: «что это?» «Смысл» - на вопрос «для чего?» Совокупность жизненных смыслов личности составляет его мировоззрение. И хотя мировоззрение не строится по образцу теории как системы взаимообосновывающего знания, составляющие его смыслы, в значительной степени, субординированы в соответствии со значимостью содержащихся в них целей. Это означает, что они есть одновременно ценности, как локальные, так и генеральные. Отнесение к генеральным, а затем и локальным смыслам есть оценка. Безоценочное понимание, говорил М. Бахтин, невозможно. Встреча с великим как с чем-то " определяющим, обязывающим и связывающим" - это высший момент понимания. И более того, совершенно необходимое условие жизнедеятельности каждого человека. Для тех, кто не знает, " чего он хочет и что он должен", характерны особые психогенные неврозы, требующие особых методов лечения, устраняющих экзистенциальный смысложизненный вакуум. Это подтверждают исследования по психологии лиц, совершавших уголовные преступления, алкоголиков, безработных, людей, совершавших самоубийство или покушавшихся на него, и ряда других категорий.

Особый интерес представляют наблюдения психологов, волею судьбы оказавшихся в годы второй мировой войны в фашистских концлагерях. Все они подтверждают правоту слов Ф. Ницше: " У кого есть Зачем жить, может вынести почти любое Как". Вся психотерапия в лагере, вспоминает австрийский психолог В. Франкл, была направлена на то, чтобы предложить это " зачем жить". Тот, кто не мог больше верить в будущее, был потерян. Вместе с будущим он утрачивал и духовный стержень, " внутренне ломался и деградировал как телесно, так и душевно".

Сказанное о смысложизненной природе человека позволяет понять все значение проблематики смысла жизни человека. Вопрос о смысле жизни есть вопрос о предназначении человека. Не о том, почему?, а о том, для чего? живет человек. С незапамятных времен он занимал человека. Есть, пишет известный французский моралист и философ Альбер Камю в эссе " Миф о Сизифе", только один фундаментальный вопрос философии. Это вопрос о том, стоит или не стоит жизнь того, чтобы ее прожить. Все остальное - имеет ли мир три измерения, руководствуется ли разум девятью или двенадцатью категориями - второстепенно. Сама постановка этого вопроса свидетельствует о том, что он рождается из сомнения в существовании такого смысла. Сомнение же предполагает, что сама действительность, возможно, разорвана, непоследовательна и абсурдна.

Особенности личности выражаются, формируются и развиваются в деятельности, но при условии, что это – свободная деятельность. Несвободная, принужденная активность человека ничего не может сказать о его личности. Если кто-то поставил перед вами цель, снабдил вас средствами, регламентировал последовательность действий, то как вы сможете проявить себя в такой активности? Никак. Такова активность раба на хлопковой плантации, рабочего в современном массовом производстве. Нужна свобода, чтобы в деятельности выразилась личность.

Обыденное мировоззрение включает в себя понятие свободы, нам известен лозунг Великой французской революции «Свобода, равенство, братство», мы стремимся увеличить свою свободу и горько жалуемся на сковывающую нас рутину повседневных дел и обязанностей. Понимание свободы, близкое обыденному мировоззрению, по-видимому, лучше всех выразил прекрасный нидерландский философ Б.Спиноза (1632 – 1677): «Свободной называется такая вещь, - писал он в своем главном труде «Этика», - которая существует по одной только необходимости своей собственной природы и определяется к действию только сама собой. Необходимой же или, лучше сказать, принужденной называется такая, которая чем либо иным определяется к существованию и действию по известному и определенному образцу»(Спиноза Б. Этика. – Избр. произв. М., 1957, т.1, с.362).

Отсюда мы легко получаем определение: деятельность свободна, если она осуществляется только благодаря воле и желанию ее субъекта. И, напротив, если деятельность не зависит от воли и желания действующего субъекта, она несвободна.

Чтобы лучше понять специфику свободной деятельности, начнем с ее антипода – с вынужденной активности. Допустим, вас обязывают явиться завтра на работу в новом костюме. Времени в обрез, вы бежите в магазин, а там – только один костюм подходящего размера. Вы вынуждены приобрести его, хотя вам он и не очень нравится. Здесь все задано извне: цель, условия, средства деятельности. Ваша покупка целиком вынуждена и, если кто-то упрекнет вас в дурном вкусе, он будет неправ: вы к этому костюму не имеете никакого отношения. Но вот вас не ограничивают сроками и, побегав по магазинам, вы встречаете несколько подходящих костюмов. Вы можете выбирать и в этом выборе уже проявить свой вкус, свои представления о прекрасном и пристойном, короче говоря, некоторые черты своей личности. Таким образом, свобода – это, прежде всего, возможность выбора.

Чем более велики возможности выбора, тем больше ваша свобода, тем полнее проявится в деятельности ваша личность. Однако свобода выбора – это еще не вся свобода, которая свойственна человеку. Выбирают ведь и животные, и в этом смысле человек от них недалеко ушел. Чтобы увидеть ограниченность такой свободы, представьте себе, что вам приходится выбирать из такого ряда альтернатив, которые вам все одинаково не нравятся. Ну, скажем, ни один из тех костюмов, которые вы встречаете в магазинах, не пришелся вам по вкусу, а выбирать надо – какая же здесь свобода?

Подлинная свобода – это способность творчества, способность созидания.

Грубо говоря, свобода творчества – это способность не просто выбирать из имеющегося диапазона возможностей, но создавать новые возможности. Если обратиться к нашему простому примеру, то можно сказать, что свобода – это способность самому создать ту одежду, которая вам нравится. Вы сами ставите перед собой цель, сами создаете средства, определяете последовательность действий и т.д. Поэтому полученный результат в наибольшей мере выразит особенности вашей личности. С этой точки зрения мы могли бы сказать, что личность, свобода, творчество – это, в некоторой степени, эквивалентные понятия, ибо самовыражение личности (ее существование) осуществляется только в свободном творчестве, а для феномена свободного творчества необходима личность. Личность есть свободное творчество, творчество есть свободная личность. Такая свобода действительно не знает никаких ограничений: существо, способное к свободному творчеству, может ускорять или замедлять ход времени, преодолевать законы природы, зажигать новые звезды. Свободный деятель всемогущ, поэтому Спиноза полагал, что такой свободой обладают лишь Бог или Природа, а человеку остается лишь выбирать из того, что они ему предлагают.

Конечно, нам известно, что человек вынужден считаться с законами природы, с общественными законами, установлениями, нормами. Некоторые философы полагают, что вся деятельность человека подчинена внешним факторам и, следовательно, несвободна. Но ведь это неверно! Человек способен к творчеству, личность есть чистое творчество, и вся история человечества свидетельствует об этом. Например, согласно законам природы человек не может летать, и разум говорит ему, что сколько руками ни маши, от Земли не оторвешься: «Рожденный ползать – летать не может!». Однако же человек летает! На воздушном шаре, на самолете, на ракете. Эти возможности он сам создал, а не выбирал из того, что предоставляет природа. В процессе творчества он способен преодолеть любые препятствия и, как созидатель, способен соперничать с самой природой. Человек свободен.

5. Границы свободы: добро и зло

Вообще говоря, свобода человека безгранична – ничто внешнее не способно воспрепятствовать свободному самовыражению личности. Сфера этого самовыражения может быть ограничена лишь самой личностью. Кант когда-то писал: «Две вещи наполняют душу всегда новым и все более сильным удивлением и благоговением… - это звездное небо надо мной и моральный закон во мне». Ну, звездное небо сейчас уже мало кого удивляет – мы слишком хорошо его узнали за последние столетия. А вот моральный закон, живущий в душе каждого из нас, до сих пор вызывает благоговейное удивление. Каждый человек имеет представление о различии между добром и злом и в своей деятельности руководствуется этим различием как самой высшей мерой.

Добро есть нравственно положительное, благо, полезное, должное.

Зло – нравственно отрицательное, вредное, предосудительное.

Легко заметить, что это наше обыденное понимание добра и зла, философы почти ничего не добавляют к содержанию этих понятий. Конечно, философы пытались уточнять, что же такое «нравственно положительное», и этика, раздел философии, как раз занимается этим. Однако до сих пор нет какого-то общепризнанного истолкования добра. Каждый человек понимает добро и зло по-своему, и часто, пытаясь делать добро, мы приносим зло, а порой и сознательно делаем зло. Это не удивительно. Удивительно то, что каждый человек сознает это различие: городской житель и крестьянин, европеец и африканский абориген, добропорядочный гражданин и бандит, вор, мошенник, даже политик и журналист. Быть может, именно осознание различия между добром и злом и делает человека человеком.

«И заповедал Господь Бог человеку, говоря: от всякого дерева в саду ты будешь есть;

А от дерева познания добра и зла, не ешь от него, ибо в день, в который вкусишь от него, смертию умрешь…

И сказал змей жене: нет, не умрете;

Но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло» (Бытие, 2, 3).

Да, осознав различие между добром и злом, зверь умер, родился человек. И граница между добром и злом, которую проводит для себя человек, это и есть граница его свободы.

2. Проблема соотношения веры и разума. Объясните смысл философских категорий «догма» и «сомнение».

Разум и вера – разные типы отношения к истине или к тому, что представляется как истина.

разум требует обоснования, доказательств, аргументов, логического обоснования истины. Вера же этого не требует.

То, что обосновано логически, фактически аргументировано уже не может быть предметом веры. Вера возможна только по отношению к недоказуемому логически, рационально.

Средневековые схоласты (теологи) предлагали следующие модели соотношения:

1. Тертуллиан: «Верую, потому что абсурдно, иррационально». Предмет веры – то, что алогично, абсурдно, загадочно, таинственно.

2. Августин Блаженный: «Верую, чтобы понимать». В этой фразе он отразил в достаточной мере и свой жизненный опыт: он был неофитом, т.е. новокрещенным. До этого он был язычником, но пылко уверовал в Христа, что послужило толчком (он был просвещенным человеком) к философскому анализу оснований веры. В работах «Исповедь», «Град Божий» он исследует проблемы веры, бытия Бога, творения именно по той причине, что уверовал.

3. Фома Аквинский: «Истины веры неуязвимы со стороны истин разума, но и не противоречат им», т.е. истины веры глухи к истинам разума. В этой фразе Фома Аквинский обосновывает принцип гармонии разума и веры.

Одна из ключевых и сквозных проблем средневековой философии - проблема соотношения веры и разума. Уже у апологетов мы можем выделить два крайних крыла, дающих противоположное решение этой проблемы. По Юстину Философу, философия (платонизм) буквально направлена ко Христу и ведет нас к христианству. Напротив, Тертуллиан утверждал, что между Христом и Дионисом, между «Иерусалимом и Афинами», нет ничего общего. Приписываемое ему выражение гласит: «верую, ибо абсурдно», credo quia absurdum est. Гораздо более взвешенную позицию занимал Аврелий Августин; хотя вера есть высший акт воли, а воля имеет известное первенство перед разумом, тем не менее, Августин склонен был настаивать на единстве веры и познания. «Разумей, чтобы мог верить, и верь, чтобы разуметь» - писал он. Отсюда, в общем-то, и вырастала позиция схоласта, которая уже у Ансельма Кентерберийского получала четкую форму: credo ut intelligent (верь, чтобы понимать). Вера есть исток и цель мышления, но отнюдь не аргумент в его операциях. В пределах догматов разум свободен и самостоятелен: «вера ищет разум». Впрочем, еще у «первого схоласта» - Эриугены, подлинная религия есть и подлинная философия, равно как и наоборот. Но рационализация богословия неизбежно вела к тому, что авторитет начинал основываться на истинах разума. Фактически, Эриугена подчеркивал зависимость теологов от диалектических рассуждений, а не от веры. Отличную от Ансельма позицию занимает Пьер Абеляр. Не столько «верую, чтобы понимать», сколько «понимаю, чтобы верить» - так можно передать суть этой позиции. А это значит, что, по крайней мере, авторитет церковного предания, да и догматика церковного учения, должны быть удостоверены разумом. Но наиболее разработанное и впечатляющее решение проблемы соотношения веры и разума предложил все тот же Фома Аквинский. Отдавая, в отличие от Августина, приоритет не воле, а разуму, Аквинат выдвинул концепцию «гармонии веры и разума». Хотя область основных таинств лежит вне философского познания, ибо Христианская Истина выше разума, однако, она не может и противоречить последнему. Используя понятие «естественного света разума» Фома Аквинский полагал, что он находится в определенном необходимом соответствии с богооткровенным, т.е. сверхразумным, которое никак не тождественно неразумному. Кризис схоластики к концу Средневековья, рост влияния номинализма в лице таких его представителей, как Уильям Оккам, вел к подрыву самой идеи возможности естественного знания о Боге. Уильям Оккам - представитель философии и христианской схоластической мысли XIV в., иллюстрирует упадок схоластической мысли. Оккам практически совершенно отрицает право философии на какое-либо познание Бога. Философия вообще ничего не может доказать, она не имеет никакой ценности для богослова, философия даже не может доказать существования Бога, потому что Бог есть актуальная бесконечность, человек же мыслит бесконечность потенциальную.

Поэтому в своем познании Бога богословие опирается лишь на Писание, а предмет философии не зависит от богословия. Истины Писания недоказуемы, и чем очевиднее их недоказуемость, тем сильнее вера в них. Истины, постигаемые философией, отличаются от истин богословия. Поэтому у Оккама мы вновь видим возрождение теории двойственной истины — что истины философии и истины богословия отличаются друг от друга в силу различия и предметов и методов познания.

Уильям Оккам вошел в историю мысли во многом благодаря так называемой «бритве Оккама». «Бритва Оккама» — это методологический принцип, помогающий мыслить правильно, не впадая в заблуждения. «Бритва Оккама» формулируется в различных выражениях: «Без необходимости не следует утверждать многое», «То, что можно объяснить посредством меньшего, не следует выражать посредством большего». И краткая формулировка «бритвы Оккама», возникшая уже впоследствии: «Сущности не следует умножать без необходимости».

Этот принцип Уильям Оккам сформулировал в своей борьбе против различных схоластических ухищрений, различных тонких дистинкций и т.д., что особенно стало популярным благодаря трудам Иоанна Дунса Скота. Уход от познания реального мира не устраивал Оккама, и в своей защите эмпиризма, познания чувственного мира против схоластики, Оккам и сформулировал этот принцип.

По словам Жильсона, «следствием оккамизма была замена позитивного сотрудничества веры и разума, имевшего место в золотой век схоластики, новой и гораздо более рыхлой системой, в которой абсолютная и самодостаточная несомненность веры поддерживалась только философской вероятностью». Можно сказать, что в социальном, историософском и политическом планах эта тема соотношения веры и разума преломлялась как тема соотношения духовного и светского, града небесного и земного, церкви и государства, власти папы и власти императора.

Таким образом, Оккама можно считать последним философом схоластики, поскольку отныне перед философией стоят другие задачи

ДОГМА (греч. Δ ο γ μ α — мнение, решение) - термин античной философии и римского права, заимствованный христианскими авторами из Септуагинты, в которой он сохранял свое первичное значение - начальственного указа, государственного закона, военного приказа. Историк Ксенофонт (V— IV вв. до н.э.) употреблял его именно в этом значении. Цицерон (I в. до н.э.) называл Д. общепризнанные философские и политические доктрины. Вслед за ним Ориген (III в.) именовал Д. учения Сократа, Платона и стоиков. В библейских книгах Есфири, Маккавейских и пророка Даниила Д. обозначает царские указы и законы, обязательные для всех подданных. В Новом Завете появляются другие значения этого термина. Если в Евангелии от Луки Д. называется кесарево повеление о переписи населения, то в посланиях ап. Павла к Ефесянам и Колоссянам - декалог Моисеев. В Деяниях Д. впервые стала обозначать церковные определения, имеющие непререкаемый авторитет. В эпоху ранней патристики (I I -V вв.) догматами назывались: а) божественные истины (δ ο γ μ α Θ ε ἶ ia), данные в откровениях, которые противопоставлялись индивидуальным мнениям, предположениям (δ ο ξ α 'м); б) теоретические вероучительные истины в отличие от практических правил христианской жизни; в) четкие церковные формулировки, вероопределения (…), которыми вера стремилась защитить себя от лжетолкований; г) истины, принимаемые на веру христианами для причисления себя к полноправным членам церкви. Д. следует отличать от керигмы. Содержание Д. истинно, вечно и неизменно. Формами изложения этого содержания являются Д. и керигма — как изменяющиеся со временем языковые формулировки, адаптирующиеся к новой языковой и прочей ситуации. В позднеантичный период κ η ῥ υ γ μ α — это объявление или оглашенное публично приказание. В новозаветную эпоху керигма стала обозначать христианскую проповедь и сблизилась с понятием Д. Керигма сначала носила внутри- церковный характер и была обращена только к христианам. Эта функция в дальнейшем перешла к Д. В протестантской теологической системе Рудольфа Бультмана (1884— 1976) керигма понимается как сущность христианского вероучения, освобожденная в процессе демифологизации от пластов фантазии и суеверий. В современном языке Д. в широком смысле слова можно назвать любое бездоказательное положение, безоговорочно принимаемое на основе веры или некритического отношения к какому-либо авторитету.

Декарт считает ясность и отчетливость суждений важнейшими критериями истины и особую роль отводит сомнению как главной характеристике мыслящего духа. " Во всем должно сомневаться", - пишет французский философ. Но не затем, чтобы абсолютно отрицать достигнутое, а для того, чтобы проверить и перепроверить его и идти дальше в поисках нового знания. Не вера и не догма, а сомнение размышляющего ума становится исходным пунктом декартовской гносеологии. Убедившись в правильности избранного пути – искать начало познания в разуме,

· Декарт обосновывает основополагающее значение принципа сомнения. Отметая в сомнении все, рассуждает он, мы приходим к выводу о том, что несомненным остается только факт сомнения. А поскольку сомневается только мыслящее " Я", то сомневаться это и значит мыслить. И тут же Декарт дополняет этот тезис следующим: " Мыслить, значит существовать". Так он приходит к умозаключению, что самым несомненным, достоверным, непосредственно данным является " Я", а не внешний мир. И тем самым открывает " мыслящую" субстанцию.

· Наряду с " мыслящей" субстанцией, Декарт вводит понятие материальной, телесной субстанции, понимая под ней природные тела, наделенные такими свойствами, как протяженность, величина, делимость, определенное расположение, перемещение в пространстве, которые изучаются механикой.

______________________________________________________________________